Русский былинный богатырь Илья Муромец тридцать лет пребывал в неподвижном состоянии. И только испив воды, которую дали ему калики (волхвы), он стал двигаться. Здесь можно увидеть указание на некий неподвижный полюс, вокруг которого вращается весь мир. Таковым Полюсом является сверхлиностный принцип, Царь Мира – Вайшванара, Агни, Белобог, Мельхиседек, Чакравартин.
А. Г. Дугин в своей работе «Мистерии Евразии» делится весьма ценным соображением: «Тут важно отметить также чисто гиперборейские детали сюжета об Илье Муромце: во-первых, само его имя может быть архаическим субститутом «бога» «Ила из изначального центра Мо-уру». Во-вторых, легенда подчеркивает, что родился богатырь в селе Карачарове, что странным образом напоминает нам буддистскую «калачакру» - учение о «цикле» и «спасении», связанное с Шамбалой и явлением ее короля в конце цикла. В третьих, важно упоминание, что герой до 30 лет «сидел сиднем», что может символизировать неподвижность полюса. Таким образом, некогда неподвижный полярный Илья Муромец («Ил из Мо-уру»), пребывающий в Карачарове («Калачакре» — дословно «колесо времени»), решает покинуть свою центральную позицию (русский город Муром действительно находится в средней части нашего русского круга) и отправиться на Юг («проявиться”, «вступить в сферу изменения»), где он побеждает Змия (иногда Соловья-Разбойника, убивающего свистом - хаос — и устанавливает (восстанавливает) сакральный порядок — весну и лето».
Калики-перехожие выступают как представители некоей инициатической структуры, которые пробуждают у кшатрия Ильи архетип Царя Мира. Вода, которой они потчуют Илью, есть некий аналог святой воды, в которой совершается крещение – то есть, инициатическое умирание ветхого человека и рождение человека нового.
Сами калики, действительно, были неким святорусским богатырским орденом. В толковом словаре В. Даля «калика» определяется и как «странствующий, нищенствующий богатырь». В духовном стихе «Сорок калик со каликою» они предстают «добрыми молодцами», от их зычного крика дрожит «матушка сыра-земля». Указанное стихотворение содержит данные о том, что движение «калик перехожих» было чётко структурировано - у них наличествовал институт «атаманов», обладавших значительными властными полномочиями. Кроме того, калики находились в тесной связи с церковной организацией. В «Уставе Владимира» они названы среди церковных людей. По сути дела, калики перехожие являлись неким религиозно-мистическим орденом, сочетающим странничество и нестяжательство с воинским, рыцарским служением, а также с поэтическим творчеством. При этом, орден калик явно связан с гиперборейсконордической темой – вспомним Святого Василия Калику. («Святорусский нордизм»)
Илья пьёт воду три раза, причем, последний раз для того, что умерить в себе сообщенное ему могущество. Это очень важное условие для истинного Героя – не только и не столько стяжать Силу, сколько суметь её усмирить, сдержать себя же самого, обуздать собственное яростно-желательное начало. Тот, кто этого не сумел, становится на путь контр-инициации и всего лишь пародирует Героя. Он вырождается в некоего темного анти-Героя, которые желает стать на место Бога и заставить «ничтожных людишек» поклоняться «себе любимому». Именно таким путём и пошли в своё время переродившиеся «Стражи» Книги Еноха. («Перерождение стражей»)
Именно от них и тянется зловещая цепь контр-инициации, которая замыкается на нынешних транснациональных гипер-элитариях, плетущих паутину всемирного Заговора. Отсюда и вампирический культ, являющийся, между прочти, одной из основ Магии Капитала. («Магия Капитала». Ч. III)
Показательно, что Илья дважды отказывается от искушения Силой. Один раз во время инициации каликами, другой – когда получает некий инициатический Дар от умирающего богатыря Святогора, но отвергает предложение полизать его кровавую пену. Ему хватает и той Силы, что он уже получил от богатыря-побратима. При этом, сам Святогор – это первый умерший человек, а также первый свергнутый и убитый царь. Это Кронос, Йима (Яма), Кощей. Он пал в результате того, что не обуздал свою силу, не смирил свою гордыню. Иранская традиция знает о праведном царе Золотого Века Джамшиде (Йиме), который, в конечном итоге, возгордился и захотел стать Богом. В итоге, изначальный Государь потерял сакральную защиту и пал жертвой узурпатора.
Первый царь, однако, не утерял всей своей сакральности. Он находится на границе миров, защищая поверхность Земли от демонических орд, загнанных под землю. («Грозный старец с Черной горы»)
Царь должен преобразить свою ветхость, максимально пробудить в себе Архетип Царя Мира, адекватного всей полноте сакрального Рода. («Царь и его Революция»)
Герой помогает Царю преобразовать свою ветхость, порой вступая с ним в некий конфликт. Также и Илья выступает «против» князя Владимира Красно Солнышко, устраивая настоящий бунт. Но потом он же мирится с князем, ибо не выступает против Царского, а, наоборот, способствует пробуждению и как можно более полной реализации Царского архетипа. Также поступал и другой Илья – Фесвитянин, противостоящий языческим побуждениям Царя Ахава.
Можно сказать, что Герой есть человек, который максимально пробудил в себе архетип Царя Мира. Он приблизился к истинно Царскому настолько, насколько это только возможно для того, кто не принадлежит к священному Царскому Роду. Человек сакрально-героической ориентации не может стать Царём, но он может максимально уподобиться Ему. Тогда он становится «другом Царя» - не важно «актуально» правящего или только потенциально обладающего сакральным правом и пребывающим в сокрытии.
Человек, реализовавший Царский архетип, входит в некую троицу, которую «составляют» - Бог, Царь и Герой. И не случайно, что именно эта сакрально-политическую триаду отрицается анти-традиционной песне «Интернационал». Точнее сказать, там отрицается, что данная троица «даст нам избавленья». Мы же считаем, что настоящее избавление могут дать только Бог, Царь и Герой Другое дело, что человек должен пробудить в себе Героя, осознавая ветхость всего своего нынешнего статуса.
Согласно былинам, перед тем, как прибыть в Киев, Илья направляется к некоему «неподвижному камню». Богатырю удаётся его сдвинуть, а под ним находит коня, оружие и доспехи.
Можно согласиться с тем, что данный камень является Алатырь-камнем. По нашему мнению он есть твердь, отделяющая «верхние» воды (Навь) от нижних вод меонального недобытия, и, тем самым, сдерживающий напор хаотических сил. («Алатырь-камень, изначальный Хаос и Навь»)
В своём стремлении уподобиться Царю Мира, Герой совершает путешествие в тревожный, пограничный регион, который соседствует с регионами Хаоса. Там он обретает атрибуты богатырского, героического могущества, после чего только и поступает на службу к Царю «обычному» - князю Киевскому Владимиру. И на этой службе богатыри воспроизводят архетип вышеуказанного путешествия, отправляясь на пограничные заставы Руси – с тем, чтобы сдерживать нашествие внешнего врага. Сам Илья стоял на заставах девятнадцать лет.
Камень дарует богатырям некую грозную силу, подобную силе Грозы. И здесь можно вспомнить о Громовых камнях, чей символизм был подробно рассмотрен Р. Геноном в «Символах священной науке». Там он делает крайне ценное замечание: «Истина же заключается в том, что "громовыми камнями" являются камни, символизирующие молнию; они есть не что иное, как доисторические кремневые топоры, так же, как "змеиное яйцо", друидический символ "Мирового Яйца", есть не что иное, по своей материальной природе, как окаменевший морской еж. Каменный топор — это топор, который разбивает и раскалывает, именно поэтому он олицетворяет молнию; впрочем, эта символика восходит к эпохе исключительно далекой и объясняет существование некоторых так называемых "обетных топоров", то есть ритуальных предметов, никогда не имевших никакого практического применения в качестве оружия или какого-либо иного инструмента. Это заставляет вспомнить нечто уже известное: то, что каменный топор Парашу-Рамы и каменный молот Тора есть одно и то же оружие; а мы добавим, что это оружие есть символ молнии. Отсюда видно также, что символика "громовых камней" — гиперборейского происхождения, то есть что он связан с самой древней из традиций нынешнего человечества, с той, что действительно является первоначальной для текущей Манвантары».
Судя по всему, Громовые камни есть некие энергии разделяющей и охраняющей Тверди, которые обретает Богатырь, идущий по пути Героической реализации, уподобления Царю Мира.
Сам Царь Мира – сверхличностный Принцип, бытийный Полюс, который противостоит небытийному полюсу. В славяно-русской традиции этого Царя почитали как Белобога (он же – Белый Царь «Голубиной книги»). В языческой оптике теология часто подменяется космологией, а тварным субъектам приписывается Божественная сущность. В теологическом плане это, безусловно, искажение изначальной традиции. Но в плане священной космологии все верно, только нужно делать поправку – Белобог есть не Бог, но Полюс тварного, плотно-материального мира.
С славянских сказаниях повествуется о противостоянии Бога и дьявола, белой и черной птицы. То есть, имеются ввиду именно Белобог и Чернобог. Чернобог умылся водой (в данном случае символизирующей воды Хаоса) и брызнул ею назад, сотворив инфернальную рать (тысячи существ подобных себе), захотевшую вместе с ним захватить небо, или, по крайней мере, не пустить Белобога на землю. Но творец ударил палицей по некоему Камню, то есть, проявил громовую функцию - Творца Белобога знали и как Громовержца Рода. (Сами славяне верили в Единого Бога, который проявлялся в виде различных функциональных божеств. Эти божества объединялись в Триглавы. «Крещение Руси»; «Тайны русской Троицы») Таким образом, он создал божественную рать, возглавляемую еще одним громовержцем, которым, в теологическом плане, «является» Перун. Он гремел сорок дней и ночей, одержав победу над силами Чернобога, навсегда сброшенного с небес.
Если же «спускаться» в область космологии, то, в образе Белобога предстаёт Царь Мира (Вайшванара, Мельхиседек), чьим подобием выступает второй громовержец, Перун - Герой, обладающий энергиями Тверди, Алатырь-камня.
«Феникс (Жар-птица): аспект Огня»
«Царь Мира Емеля и священная Щука»
«Серый Волк и Навьи путешествия»
«Метафизический треугольник: Иван Царевич, Кощей и Марья Моревна»
«Варяжский орден гиперборейского Грифона»
«Китоврас. Ещё один Царский лик»
