Часть II. Строительство партий.
Глава 7. Хаотизация общества. Частные инстинкты. Воин-филолог.
Внутренний идейный хаос современного человечества, по необходимости проявляясь вовне, в пространственно-временном историческом мире, приобретает, материализуясь в определённые общественные процессы, характеристики длительности, упорядоченности и законности. Такое положение дел – внешняя иллюзия осознанного, направленного общественного движения и прикрываемый ею безумный, не оставляющий никаких иллюзий внутренний хаос, - судя по всему, сохранится относительно недолго: неожиданно и обязательно внутренний хаос вырвется вовне, и всё внешнее и видимое перестанет вдруг быть в океане ядерного света и тепла. Отнюдь не окажется неразумным, глядя в приближающееся небытие и видя ясно наши пути в погибель и пути погибели в нас, из чести опередить апокалипсический хаос и порождающего его сатану и из удали перекрыть эти погибельные пути, то есть общественные процессы, - где опустив их, а где и разведя, - и придавить сатане хвост, а сделав это ловко, придавить с тем хвостом и кусающуюся голову.
Все провоцирующие хаос современные общественные процессы проявляются вовне неравнозначно: некоторые из них имеют устойчивые характеристики цикличности, как, например, священный религиозный процесс, повторяющийся неизменно из года в год; более профаничным, но в то же время с большой долей цикличности представляется процесс выбора и преемственности законных властей; ещё более профаничным, вплоть до пародийности, сохраняя в то же время остатки цикличности, как знак некогда живой сакральности, представляется олимпийский процесс и исходящие из него мировые спортивные процессы. В этот разлагающийся хаос пародирующих и противоречащих друг другу угасающих циклических процессов ввергаются разнородные линейные преемственные процессы академической науки, то есть материального, количественного познания мира; или линейный, длительный, преемственный общественный процесс вооружения сил; или процесс количественного: то ли градационного, то ли деградационного,- так называемого “народного образования”, именуемого ещё, что вообще кажется невероятным, - “народным просвещением”. Совокупный циклично-линейный общественный хаос усугубляется спорадическими точечными разрывами истерических общественных действ: локальными войнами, дефолтами, скандалами, “новыми” открытиями науки или искусства.
Этот безумный беспредел общественных явлений многократно раздробляется и завихряется хаотическими внутренними процессами отдельных миллиардов личностей, едва объединённых ещё инерционными затухающими связями прежних духовных и душевных процессов, и держащихся кое-как рядом, а не в хаосе, позывами более-менее устойчивого тёмного основного инстинкта человеческого рода. Основным инстинктом, то есть неосознанным и неудержимым влечением разделённых человеческих полов друг к другу, объясняются и оправдываются едва ли не все современные явления частной жизни. Подобно тому, как основной инстинкт определяет и направляет частную жизнь человека к её скорому логическому завершению, так и в общественной жизни можно найти и определить основной общечеловеческий инстинкт, направляющий человечество к его линейному концу. Общественный инстинкт этот, будучи хотя и повсеместным, но вполне тёмным, закулисным, быть может и негромко, но невыразимо глубоко именуется «партийным строительством» или «строительством партий».
Инстинкт, как внутренний человеческий, так и внешний общественный, - это то безумное животное и стадное начало, которое необходимо в себе преодолеть и подчинить, - не уничтожить, не задавить, но именно подчинить, отведя ему пусть и незначительное, но вполне законное место. Увы, наяву всё наоборот: освобождённые либеральной демократией инстинкты определяют чувства и диктуют рассудку, делают из космоса – хаос, а из спасения – погибель. Гнёту основного инстинкта, как это видно в недавней российской истории, подвержены и министры юстиции, и генеральные прокуроры, и президенты. Нет ничего невероятного в том, что внутренний гнёт этот, исходящий от единого угнетателя, безусловно выплескивается из частной жизни своих носителей в жизнь общественную, и те внутренние рабы основного инстинкта: юристы, прокуроры, президенты и, шире, все современные политики, - продолжают незаконное и гибельное сатанинское соитие вовне, совокупляясь в партийном строительстве, уничтожая теперь не только свои собственные тело и душу, но уже и тело, и душу руководимого ими народа. На первый взгляд, понятия «основной инстинкт» и «партийное строительство» не имеют ничего общего. Убедимся, что это не так, поскольку само время, в котором мы сейчас живём, располагает к такому убеждению, чей метод не груб, а весьма тонок, даже изящен, заключаясь в направленном проникновении в глубинную сущность слов, обозначающих определённые понятия, сквозь нарушенные исторические их выражения, руководствуясь при этом принципом изначальности слова и вторичности обозначаемого им явления. Ещё Ницше, угрюмый немецкий гений, предчувствуя приближение последней войны и готовя к ней свой народ, помимо разного сентиментального вздора, необходимого, по-видимому, для привлечения к подобному подобных, то есть немцев к сентиментальной философии, высказался, быть может, и не так кратко, но в том направлении, что для участия в настоящей, последней войне настоящему воину необходимо быть филологом. Имел ли он в виду, что последняя война будет информационной, или, действительно, - был гением, прозрев кое-что великое и значимое на миг, - сейчас уже не важно. Здесь важен сам исторический акцент и верно расставленные пропорции в сложном и загадочном вопросе – кем является воин последней войны? Не лётчиком, не моряком, не артиллеристом, и не военспецом по воздуху, воде или огню, - но воином по словам, - поскольку слова, являясь божественными, абсолютными по происхождению, пребывают с этим и абсолютным оружием, необходимым для последней войны. Настоящая, вечная война идёт за души людей, а не за наши тела, которые и без войны рано или поздно издохнут. И слово для души в этой войне является тем, чем в материальной, армейской войне для тела является меч или пуля. Ядерный взрыв поражает тело - душу же не трогает нимало. Слова же, объединённые в религиозное откровение или в идеологию, губят или спасают душу, плоть же щадят - проникая в нас, но грубо не разрушая.
1999 - 2007 гг.
