Глава 4. Власть и диктатура. Законы диктатуры. Народ и диктатура. Циклические и конспирологические основы диктатуры. Тоталитаризм. Логика последней диктатуры. Диктатура есть концентрированная конституция.
«Всякая власть от Бога». В этой простой истине примечательно то, что никто из власть имущих, как с правой, так и с левой стороны, не пытался её опровергнуть. Даже явные сатанисты и богопредатели не пытались её оспорить, находя в ней сверхъестественное оправдание своим мерзостям и беззакониям. Чтобы вполне уяснить эту истину, следует понять её прямо, без метафор, поскольку многие считают, что власть и властитель это одно и то же. В истине открыто: всякая власть – от Бога. Властитель же может быть самым последним подлецом и дегенератом. Он всего лишь орудие власти - не более того. Определённому, одному из четырёх, периоду иерархических катастроф соответствует и определённый тип власти. Эта власть правдива сама по себе, поскольку соответствует сложившейся исторической реальности и законна, поскольку утверждается на исторически соответствующих ей законах, собранных в соответствующие ей конституции.
Власть между периодами иерархических катастроф передаётся (то есть прекращается в одном и устанавливается в следующем, более дегенеративном периоде) при помощи диктатуры. Как только реально соответствующая одному из исторических периодов иерархических катастроф власть устанавливается, диктатура прекращается и преобразуется в конституцию. Так было во времена первой иерархической катастрофы русского народа, когда Петр I установил фактическую диктатуру, вопиюще противоречащую предыдущей власти и затем, когда его тип власти устоялся, закрепил его новыми основными законами, то есть конституцией того времени. Так было, когда большевики установили диктатуру пролетариата, повторив в точности этот процесс. Так было при Ельцине, диктатура которого оказалась, в соответствии с ускоряющимся временем цикла, хотя и очень скоротечной, стремительно замещённой порождённой ею конституцией, но от этого не менее кровавой. Всё это говорит о том, что диктатура – такое же правдивое и законное явление, как и конституция. Диктатуру следует считать незаконной, когда с её помощью пытаются установить законы, не соответствующие дегенеративной реальности исторического времени и связанной с ним власти: например, если группа молодых и страстных политиков и военных вдруг захватит власть и захочет установить в России, в начале XXI века конституционную монархию или, что ещё нелепее – советскую власть. Поскольку такая диктатура не соответствует исторической реальности, она, являясь незаконной и неправдивой, будет уничтожена, сметена силой инерции исторического процесса.
Народу, как таковому, не нравятся конституции, как таковые. Будучи протяжённым во времени и пространстве, народ чувствует их низкую правду, отвращающую и замещающую для него истину. Что же касается диктатур, то народ их просто боится. Презирая исторические конституции, народ ужасается разделяющих их исторических диктатур. Так было всегда, независимо от дегенеративной реальности цикла: и при Петре, и при Ленине, и при Ельцине. Народ, как единое целое, всегда стремится к покою и безмятежности, а значит, предрасположен к циклическому сакральному времени, которое поддерживает в этом мире покой и целостность народа. Народ не любит историй, потрясений и прочего, происходящего в линейном времени. Можно сказать, что народ ненавидит исторический процесс и деятелей, двигающих его. Настоящий народ состоит из естественных людей, живущих на своей земной исторической родине и сверхъестественных людей, живущих в своём вечном небесном Отечестве. В этом настоящий народ подобен церкви, одновременно существующей на Небе, как церковь торжествующая, и на Земле, как церковь воинствующая. Александр Невский, Сергий Радонежский и все наши святые живут тут же, с нами, но вне нашего линейного времени, проникая в него по необходимости спасения и поддержки своего народа. Также, увы, с нами одновременно живут и деятели истории, деятели дегенерации, все эти великие Петры, Екатерины, Ленины и прочие личности, проникающие в наше линейное время из нашего же адского хаоса. Так, будучи многомерным, сверхъестественным существом, народ в массе своей хоть и не умно прозревает, но инстинктивно предчувствует, к чему его приводит и приведёт ещё текущая «история», ненавидя целокупно всех «исторических деятелей», презирая их конституции и ужасаясь их диктатур.
В глубинной основе той или иной исторической диктатуры лежит память об утраченном счастье и желание его возвратить. Но счастье возможно обрести только во времени цикличном, диктатура же устанавливается во времени историческом. Диктатура не случается вдруг, спонтанно; как правило, она устанавливается, когда предшествующая ей конституционная власть исчерпывает свой срок и перестаёт быть адекватной времени и дегенеративному периоду цикла, ввергая тем самым народ и государство в преждевременный хаос. Диктатура устанавливается на волне патриотизма. Современный патриотизм, то есть патриотизм вне троической иерархии, есть дегенеративное стремление искупить преступления одного иерархического уровня, - богопредательство, содомию, убийства, - средствами другого уровня, а именно патриотической активностью. Таковы же и известные нам исторические диктатуры, стремившиеся исправить душевные ошибки народа, совершённые в священном циклическом времени, активностью во времени линейном. Если рассматривать известные нам диктатуры, установленные в XX веке, - пролетарскую российскую, франкистскую испанскую, греческую чёрных полковников, чилийскую пиночетовскую и прочие, мы обнаружим, что все они устанавливались деятелями, принадлежащими к тайным организациям масонского типа, то есть людьми, уверенными, что они обладают тайными знаниями утерянной истины. Само линейное время нам показывает, что это не верно. Если же мы ещё более пристально вглядимся в феномен диктатуры, то увидим, что масонские силы устанавливают диктатуру, свергая ею не какую-нибудь отвлечённую народную власть, но конституционную власть других масонов, относящихся к предыдущему, отмершему дегенеративному циклу: иудомасоны Ленина-Троцкого свергают франкмасонов Керенского, масоны-националисты Пиночета свергают масонов-социалистов Альенде, - везде, где устанавливается диктатура, прослеживается подобная взаимосвязь, говорящая о том, что в условиях иерархических катастроф власть в народах принадлежит единой контр-иерархической организации, сознательно ведущей народы к хаосу и Апокалипсису.
Диктатура неразрывно связана с тоталитаризмом, всеобщим политическим строем, исключающим партийные разногласия и хаос общественных мнений. Тоталитаризм заставляет мыслить и действовать человека в определённом, заданном диктатурой, направлении, со временем закреплённым в законах конституции. В соответствии с тремя видами воинского оружия, предназначенного для воздействия на душу человека, (описанного в тексте «Политика армии», седьмой главы «Князь», книги «Восстановление Царств»), а именно идеологического оружия массовой трансформации, политического оружия массовой информации и материального оружия массовой деформации, можно классифицировать и виды тоталитаризма, в соответствии с принадлежностью диктатуры к одному из дегенеративных периодов иерархических катастроф, как тоталитаризм трансформационный, относящийся к началу иерархических катастроф и выпадению народа из времени сакрального во время историческое, материальный тоталитаризм, воздействующий на душу опосредованно через тело, эпохи диктатуры пролетариата, так отчётливо воплощённый в ГУЛАГе, и тоталитаризм информационный, воздействующий на душу напрямую, свойственный эпохе либеральной демократии. Современные люди, то есть человеки линейные, боятся в диктатуре именно этого телесного ограничения в выражении своих душевных прихотей. Хотя информационная либеральная тоталитарная диктатура гораздо опаснее для современного человека, боится он всё-таки тоталитаризма сталинского типа, так как живёт по преимуществу телесно, не задумываясь особо о состоянии своей всё более высыхающей из тела души. Человеку настоящему, живущему в условиях священного цикличного времени православного годового круга, ни материальный, ни информационный тоталитаризм не страшен, поскольку не затрагивает его внутренней, истинной сущности.
Диктатура как таковая выступает органичной частью исторического процесса и свойственна всем государствообразующим народам. В отличие от бунта или мятежа, диктатура вполне предсказуема, ибо не случается вдруг, но в особые критические моменты опредёленных периодов цикла иерархических катастроф, - в те моменты истории народа, когда преждеустановленная власть теряет свою адекватность, прекращает выполнять свои собственные, собранные в своей собственной конституции законы, тоталитаризм её прекращает быть всеобщим, что приводит и народ, и государство к преждевременному, диссонирующему с историческим временем внутреннему хаосу, который и прекращается при помощи диктатуры, чьи результаты впоследствии душевно закрепляются в людях так называемыми свободными выборами (вся свобода которых состоит в том, что можно ходить на них, а можно и не ходить) и отпечатывается затем материально в новой конституции. Иных способов передачи власти от одного исторического периода к другому у государствообразующих народов не существует. Поскольку сам исторический процесс сугубо радикален, всегда направлен в одну сторону, то и свойственная ему власть должна передаваться таким же радикальным способом. Не с помощью животноводства же или карнавала её передавать, в самом деле. Хотя так это порою, подменяя диктатуру, и делают: животноводством на Западе и карнавалом на Юге. Мы же, будучи для всех народов по географическому факту одновременно и Востоком, и Севером, должны заботиться о чистоте циклического процесса, ибо, чем ближе народ к оси мира, оси истории, тем чище происходящие в нём и вокруг него исторические процессы.
Законными следует считать только те диктатуры, которые отделяют один дегенеративный период иерархических катастроф от другого. Таковыми в русской истории являются воинская диктатура при Петре I, диктатура трудящихся при Ленине и диктатура дегенератов, произошедшая при Ельцине. Эта же градация прослеживается и в отношении других великих христианских арийских народов, некогда бывших троическими. Все прочие диктатуры: латиноамериканские, азиатские или африканские, - нельзя считать законными, так как они представляют собой не имеющую значения для хода циклической истории периферийную разновидность борьбы за власть различных частей одних и тех же сил, растянутых по всему периоду дегенеративного цикла. Совсем иное дело – последняя диктатура, завершающая разворачивание всего цикла иерархических катастроф. По логике процесса, она должна быть радикальной не только в отношении предыдущего, то есть нашего, современного периода либеральной демократии, но и в отношении всего цикла – от призвания варягов и до наших последних дней, отделяя собой историческое человечество от Новой Земли и Нового Неба. При этом последнюю диктатуру также можно назвать не-законной, но, в отличие от незаконных диктатур внутри отдельного периода цикла, она находится не ниже, а выше исторических законов, являясь над-законной, не будучи опосредованной «духом времени». Последняя наша диктатура есть дело не закона, но благодати, и самое страшное в ней – это то, что её может и не быть, что её не удастся установить человеческими средствами, нашими силой и волей. Поскольку срок линейного существования либеральной демократии, судя по всё усиливающейся её внутренней хаотизации, подходит к концу, то помимо чьих-то хотений или желаний хаос наших последних времён будет, в соответствии с внутренней логикой цикла, прекращён и без участия человека, но вполне диктаторским образом, сверхъестественным вмешательством свыше. Здесь следует заметить, что для Новой Земли и Нового Неба, независимо от пророчеств, но и не противореча им, достаточно и двух человек. Тут есть над чем призадуматься боящемуся диктатур линейному человечеству о последней из них, простой и ясной, и отыскать в ней не только жестокую необходимость, но и человечность, и полезность, и даже настоящую красоту, - ибо вместо временной её жестокости может наступить жестокость вечная, и огонь падшей вместо неё с Неба последней диктатуры для многих и многих может стать вечным.
Глядя из пропасти линейного времени на череду сменяющих друг друга исторических диктатур и конституций, трудно определить, что из них первичней. Если же рассмотреть их циклически, то очевидно, что конституция, как система законов – первичней, выступая принципом мироустройства; диктатура же вторична по отношению к ней и является методом по утверждению этих принципов. Истинный закон, то есть закон вечный, есть закон Божий. Подобно тому, как истина преломляется в ходе дегенеративного душевного исторического цикла на ту или иную правду, так и конституции представляют собой правдоподобные дегенеративные матрицы вечного истинного закона. Диктатура при этом почти не подвержена дегенерации, невинна, проста и однозначна. Она монотонно, независимо от степени дегенеративности власти, реализует в историческом изменчивом времени и пространстве свои неизменные методы. Диктатура – это возрождающийся Основной Закон и муки его рождения. Диктатура – это концентрированная конституция.
1999 - 2007 гг.
