Когда сила — в правде!

«Вот скажи мне, американец, в чём сила? Разве в деньгах? Я вот думаю, что сила в правде».

Цитата из фильма «Брат-2»

Сказать, что фильм хорош — это не сказать ничего. Это будет меньше, чем «ничего». Потому что именно такое кино мы все долго ждали. Примерно лет двадцать. После «Брата-2». Этот феномен отметили многие патриотические публицисты, невольно сравнивая «Балканский рубеж» (режиссёр Андрей Волгин) с незабываемой дилогией Алексея Балабанова. О том, что сила — в правде. Ироничный Егор Холмогоров констатирует: «У «Балканского рубежа» имелось всё, что необходимо для провала: патриотическая тема, история про десантников, поддержка Минкульта, поддержка Минобороны, поддержка «России-1». И всё-таки фильм не просто получился — о нём уже говорят как о самом мощном русском боевике со времён «Брата-2». Действительно последние годы нас буквально закармливали около-военной и гламурнопатриотической кинопродукцией, где наблюдался переизбыток эффектных лиц и не менее шикарных бэтээров и Т-тридцатьчетвёрок. Персонажи картинно умирали за Родину (такую же нарисованную) и тут же стирались из памяти, как нечто компьютерное и более уже ненужное. Delete, мальчики-танчики. До следующего недо-блокбастера с попкорном и кока-колой. Да, говорят, что собираются снимать «Брат-3», как продолжение культовой истории — с какими-то медийными физиономиями в главных и не главных ролях, а народ вроде как сильно против.

Не пытайтесь, господа. «Брат-3» уже снят — это «Балканский рубеж». Слово «брат» в нём произносится куда как чаще, нежели другие слова, да и тема — подходящая. Русские и сербы. Люди на войне. Хомо сапиенс как человек воюющий, но ненавидящий войну, а потому на протяжении всей своей истории кидающийся из крайности в крайность, из битвы — в битву. Из пекла — в пекло. «Война… противное человеческому разуму и всей человеческой природе событие», — писал Лев Толстой в самом, пожалуй, знаменитом романе о войне и — бестолковом человечестве.

Если вкратце, сюжет «Балканского рубежа» посвящён двадцатилетию бомбардировки Югославии. Тогда, в 1999-м, Александр Проханов писал: «Югославию бомбят, как Дом Советов в Москве. Старуха Олбрайт красит губы кровью сербских младенцев». На самом деле бывшему СССР сравнительно повезло, и тогда ходила фраза: «А ведь могло быть, как у них, на Балканах».

«Балканский рубеж», хоть и назван «военным боевиком», всё-таки выходит за рамки данного жанра. Тут слишком много настоящей боли, и кровь не кажется разбавленным кетчупом. Военный боевик подразумевает лихость накачанных парней, трюкачество и прочие «одним махом семерых побивахом». Тут — серьёзнее, страшнее. Это, скорее, трагедия с элементами боевика. Притом что в картине есть место и любви, и юмору, и рок-музыке. Больше того — фильм концептуален, что в принципе «не монтируется» с прямолинейностью военных боевиков, где всё просто и конкретно, как пуля в лоб.

Допустим, образ сербского полисмена Горана Милича, который по словам коллеги, невероятно крут и «прыгает, как Чингачгук» — персонаж старых гэдээровских вестернов о положительных индейцах и отвратных янки. В роли Милича — тот самый Гойко Митич, что создавал индейские образы на протяжении тридцати (!) лет. Самобытный актёр, известный в России и Германии, но у себя дома практически неузнаваемый. По сути, это первая роль серба в его послужном списке. Митич кого только не представлял: Чингачгука, Зоркого Сокола, Оцеолу, Спартака, американского писателя Артура Миллера… Но в «Балканском рубеже» он становится равен самому себе, то есть провинциальному югославу. Характерна и реакция зала: люди старшего поколения при упоминании Чингачгука смеялись, а молодые — переглядывались. Шутка для определённых возрастов, бегавших смотреть за десять копеек детский сеанс «про индейцев и ковбойцев» (именно так — «ковбойцев») и потом — разыгрывавших во дворе баталии из «Сыновей Большой Медведицы».

Не менее символическим жестом выглядит эпизод с участием ещё одного «брата» — знакового современного режиссёра Эмира Kустурицы, «югославского Феллини». Он известен не только своими эксцентрическими эстетскими кинокартинами, но и убеждениями. Kустурица не скрывает любви к России, равно как и своего неприятия большинства «западных ценностей». Что это за ценности, мы видели в новостях 1990-х и в реалистичных, наполненных кровью и дымом, кадрах «Балканского рубежа». Это бомбёжка роддома «во имя свободы и демократии», зачистка территории, миссия хищной мадам Олбрайт, у которой всё all right.

Мотив братства перекликается с религиозной тематикой. Возвышенная смерть христианского священника «за имя Божие» от рук мусульманских бандитов; и тут же — совместный намаз татарина и албанца, в лучах солнечного света. Тут нет фальшивой толерантности — лишь осознание человеческой общности. И античеловеческого использования веры для убийства себе подобных.

Ещё один культурный код — подборка русского рока 1980—1990-х, что, безусловно, соответствует настроению изображаемой эпохи. И опять же считывается отнюдь не всеми. Когда один из героев бурчит себе под нос:«Таким ударным инструментом мы пробьём все стены в мире», — это понятно тому, кто слушал или хотя бы слышал «Наутилус-Помпилиус». Припев из «Еду я на Родину» группы ДДТ — отличный фон для раздрая 1990-х, ибо сейчас рифмовать Родину с «уродиной» как-то не принято. Блестяще подана сцена движения колонны под музыкальную тему «Дальше действовать будем мы» Виктора Цоя. И, наконец, главный мотив, сопряжённый с темой фильма — это вещь Сергея Галанина (группа «СерьГа») «А что нам надо?». И перечисляются: «свет в оконце» и «чтобы кончилась война». «Пуля и ствол — нажал и разошлись. / Где добро, где зло — попробуй разберись». По факту — весь фильм об этом. О сплетении добра и зла на войне, о невозможности различать их в состоянии беспрерывного шока.

Все эти намёки и тонкие планы обогащают картину, делая её практически шедевром и вместе с тем я хочу процитировать мнение Артёма Ермакова, замглавреда православного журнала «Наследник»: «Этот фильм опоздал лет на десять-пятнадцать. И, скорее всего, сокрушительно провалится в прокате сейчас. Зал в день премьеры, в прайм-тайм был полупустым (то есть полным едва ли на треть). Большая часть пришедших — народ за тридцать».

Однако это тот случай, когда лучше поздно, чем никогда. В конечном итоге, многие из лучших фильмов о Великой Отечественной созданы не после боя, не в конце 1940-х, но в середине 1960-х, когда оказались расставлены важные акценты, слетела шелуха, явив пронзительную реальность.

С одной стороны, «Балканский рубеж» — это запоздалая «песня о главном», а с другой — иначе и быть не могло. Осмысление любого события требует времени — тех искомых двадцати лет. Сетовать на скромную коммерческую ценность и слабые сборы тоже бессмысленно. Мы живём в интернет-эпоху, когда всё, что не повторяется изо дня в день, быстро уходит в информационное небытие. Прокатный успех даже слабых фильмов о Великой Отечественной — это результат беспрерывной работы российских СМИ, а культ Победы, ставший мейнстримом 2010-х, подпитывается направленными госпроектами. Звучит, наверное, дико. Зато — честно. Это — заслуга не только самого общества, но и власти. Проблематика войны в Югославии 1990-х, если и появляется в прессе и документалистике, то исключительно в связи с какими-нибудь круглыми датами — как и сам «Балканский рубеж».

Хорошо ли играют актёры? На мой взгляд, они живут в кадре и уже сложно определить, где хроника (а её в кинокартине предостаточно), а где — художественный вымысел. Вместе с тем оценивать чью-то игру так же невозможно: тут никто не лидирует, все — ансамбль, где нет солиста. Хорошо это или плохо? Некоторые критики признают, что получились люди-схемы и люди-функции, но в данном случае это и есть громадный плюс. Это — коллективный Брат, борющийся за свет и правду. Это сродни эпопее, где утверждается «роль народа в истории». В американском блобастере непременно смоделировали бы «супермена», без коего «мистер зло» или его приспешники не могли бы быть порушены и покрошены. Здесь же — нормальная русско-европейская традиция общности, а главгерой Андрей Шаталов (Антон Пампушный) тут выделен исключительно для скромной любовной истории. И даже эта линия, вечно лишняя и часто раздражающая в «танковых» киношках, не выглядит карамельно-сопливо. Постельных игрищ и буйно-чувственной похабщинки тоже нет. Разбавлять-то нечего и не за чем! Напряжение, заданное первыми же кадрами, не отпускает до самого конца. Бесполезные виды, планы и диалоги, отснятые ради метража — отсутствуют. Пытаюсь, честно пытаюсь, отыскать минусы фильма. И — не нахожу их. Обычно приходится вытаскивать как раз положительные моменты, хвалить саундтрек или операторскую работу. В «Балканском рубеже» великолепно всё. Ан нет. Есть огрех — много ругаются. Словеса, хоть и не матерные, да всё же непечатные!.. Возникает вопрос: а случился ли хеппи-энд? И да, и нет. Но это надо видеть.