«Рисуют мальчики войну
Рисуют танки и «катюши»»
Песня из репертуара Жанны Бичевской.
Каждое следующее поколение создаёт свои фильмы о войне, и они будут различаться по смыслу, выводам, акцентам. В 1940-х - начале 1950-х годов делались крепкие агитки — в них всё было чётко, грубо-зримо и — понятно. Враги — корявые уродцы, наши — белокурые, статные чудо-богатыри. Мир представал чёрно-белым, как та плёнка, на которую снимали. Море патетики и лозунговых фраз. Никаких нюансов. Тогда это работало на великие цели - Победу и послевоенное восстановление, а некоторые талантливые вещи отлично смотрятся по сию пору.
Оттепель — это психологическое переосмысление и думы о старых ранах. Возникла так называемая «лейтенантская проза» - повзрослевшие и поседевшие ребята из песни Булата Окуджавы «Ах, война, что ж ты, подлая сделала?» взялись за перо, чтобы перечувствовать свой подвиг и — свой юношеский пыл. На этом фоне явились кинофильмы, где наряду с «ура!» было «мне больно, мама» и «я хочу вернуться». Солдат, офицер сошёл с плаката и обрёл черты соседского парнишки.
На рубеже 1960-х — 1970-х кинематографисты предприняли попытку эстетизации. Не кровавой сечи, нет. Себя и - противника. Как правило, это подавалось в формате интеллектуальной схватки привлекательного разведчика — с таким же роскошным врагом. Вместе с тем, получили распространение и — высочайшее одобрение фильмы-эпопеи, сразу на -дцать серий, где, как в толстовском романе, задействованы все слои населения — от рядового до маршала.
В эпоху Перестройки дерзнули ваять в духе Оттепели — с потаёнными оттенками. Но выходила сероватая анти-сталинская пена, где вместо оттенков были застенки. В них, как положено, пытали самых результативных командиров — на радость Гитлеру. В 1990-2000-х началась эра коммерческих проектов и сериалов, в том числе, на военную тематику. Все они строились по единому шаблону. Появились и маски, напоминающие персонажей итальянской площадной комедии — Хороший Антисоветчик и Плохой Чекист. Первый соответственно, боролся с врагом (при том, ненавидя всё советское — оксюморон, да?), а второй - его мучил. Иногда место чекиста-бяки занимал такой же бяка-политрук.
Зрителю давали понять: наша Победа случилась вопреки мерзостному Джугашвили, его своре и разной комиссарской нечисти. То бишь, народец вроде как — ничего, даже победил, но большевики — всё равно — падаль. В головах образовывалась каша — типа анекдотической присказки: «Пчёлы против мёда». Тот факт, что воины действительно кричали: «За Родину! За Сталина!» и не под дулами СМЕРШа или всё тех же политруков, а сами собой, повинуясь внутреннему желанию, это беспощадно вычёркивалось. Победа — была. Сталин? Только мешал. Поэтому в нынешних фильмах о войне, если, конечно, у авторов нет задачи явить Плохого Чекиста, всегда нарочито отсутствует политический режим, общественный строй, бэкграунд. Либо Сталин — гад, либо — его нет. Действующие лица словно бы выхвачены из пустоты на время сюжета, и, вероятно, будут помещены в неё же после того, как начнутся финальные титры.
Итак, ленты о войне, создаваемые в 2010-х, ближе всего к ...компьютерным играм, именуемым шутерами (от shooter — «стрелок»), стратегиями, бродилками. Мы все — заложники времени, особенно — творческая интеллигенция. Нынче — эра виртуала, матрицы, сетевого общения. World of Tanks и тому подобные развлечения — вот «основа» тех фильмов о Второй Мировой, точнее о WWII, как её часто именуют любители тех игр. Что в обществе — то и на экране. Фигуранты совершают некие телодвижения, произносят реплики, выражают стандартные эмоции. Но они - эти герои— полые и «кукольные». Оболочка что-то вещает, куда-то бежит, стреляет, падает. Мы — фиксируем. А зачем - иное? Их же «рисовали» под игру «про войнушку» для толстых дядек, обожающих покататься на «танчике», прихлёбывая капуччино.
Очередная war-game, простите, военная кинокартина «Несокрушимый» (реж. Константин Максимов) начинается, как хорошо сварганенная заставка к дивному «Миру танков». Речь и пойдёт, собственно, о танках. О реальных танках и живых танкистах. В основу сюжета легла история Семёна Коновалова — его танк КВ-1 (в честь Климента Ворошилова, а не просто буковки) уничтожил 16 вражеских танков, два броневика и восемь автомобилей. Из этого можно сделать отличный боевик или — что-нибудь остро-психологическое. Но — к чему? Для кого? Глупости! Время боевиков, как ни крути, ушло — супермены закончились. В Голливуде — тоже. Не цепляет. Фильмы с психологическими тонкостями — это вообще прошлый век. В прямом смысле этого слова. Нужны — танчики. Их и показывают. Их и обсуждают. В «Несокрушимом» идёт бесконечное «перетирание» форсунок и моторов — это будет куда покруче советских производственных мелодрам, где инженер с бригадиром полтора часа решали вопрос: какую втулку запускать в серию? Здесь ровно то же и с тем же смакованием деталек. Только без филигранно-правдивого лицедейства, какое было в «застойном» кинематографе.
Сказать, что фильм идёт при пустом зале — погрешить против истины. Люди — есть. Иные — даже целыми семьями. Кино о войне будоражит и вызывает интерес по сию пору. И вот мальчик спрашивает папу: «А несокрушимый — это кто? Танк?» Правильно спрашивает, но парня затыкает мама, не дав папе что-то возразить-ответить. Да что возражать? Железо в кадре — гораздо более осмыслено, чем «экипаж машины боевой», хотя, Андрей Чернышов, изображающий Коновалова — хороший артист. Когда на сцене театра. Там, где это кому-нибудь нужно — вживание и чувствование. А если снимаем «танчики для пузатых дядек» или как там зовутся все эти «шутеры» - к чему стараться? Все критики и — знатоки военной истории отметили, что Семёну Коновалову на момент подвига было двадцать два года. Артисту Чернышову — пусть моложавому и привлекательному — сильно за сорок. Почему авторы фильма не пригласили юного мальчишку? — этот вопросец так и повис в воздухе. Ему в пару дали очень красивую, но опять же, не юную Ольгу Погодину. Эх, какая разница, если рассказ — о танках? О прицельных приборах и гусеничном движителе. Сага о форсунках.
Жан Бодрийяр в своём программном труде «Симулякры и симуляция» (1981) коснулся и «вещей» в историческом кино, полагая, что они теснят героев, а частенько сами выступают в их качестве: «Предметы здесь, в некотором роде, блещут гиперподобием, что делает их ни на что не похожими, разве что на пустой образ подобия, на пустую форму представления. Это не вопрос жизни или смерти: эти предметы уже ни живые, ни мертвые. Вот почему они такие точные, такие тщательные, незыблемые, в таком состоянии, будто их внезапно захватил процесс потери реального. Все эти исторические (и не только) фильмы, само совершенство которых беспокоит...» Бодрийяр ополчился на шедевры образца «Барри Линдона», где люди казались этакими ожившими копиями леди & джентльменов с полотен Гейнсборо и Рейнольдса. Зажрался мэтр! Он просто не видел нашего кино «с танками», но без лиц. Про войну и без — боли. О конкретных событиях, но отстранёно. Гладко-скучные, зато круто нарисованные, виртуально-компьютерные блокбастеры Голливуда ничуть не «вкуснее». Это — наша современность, хотим мы этого или нет.
Критики отмечают, что за последние годы наметилась неплохая тенденция — подгонять внешность актёров под видеоряд изображаемой эпохи. Абсолютная правда, и высмеянный ещё Ильфом-Петровым «перманент 1935 года у невесты крестоносца» ушёл в прошлое. Статистов (а в кино 2010-х все — статисты, даже примы) стригут-красят-подсвечивают так, как было принято в таком-то старинном году. И Ольга Погодина с удивлённо приподнятыми бровями в стиле Греты Гарбо чудо, как хороша. Это дотошное соответствие — из той же оперы, что и маниакальное конструирование «действительности». Брови — супер. Человека — нет. Всё по Жану Бодрийяру.
В картине — много раненых, покалеченных и мёртвых. И не сжимается сердце. Ибо, когда вы играете в «танчики» или в иную презанятную «стрелялку-бродилку-убивалку времени», вы не особо расстраиваетесь, когда мочат вашу когорту. Обидно слегка, но у компьютерных молодцов бывают всякие «бонусы здоровья» и полезные штуки, заложенные программой. По сюжету Семён Коновалов тяжело ранен, крупным планом - извлечение осколков, а вот он уже на ногах и рвётся в бой. Как в нормальной игре — геймер добрал очки и нарастил «здоровье» своему бойцу. По ходу действия убивают одного из друзей — показано так, будто рисованный человечек вышел из строя. Ни малейшего ощущения потери. Для оживления — чтобы не постоянно о форсунках - дана love-story, точней история примирения супругов Коноваловых, поссорившихся перед войной из-за досадного недоразумения. Не тревожит. Не рвёт душу. Сошлись-разошлись-опять сошлись.
У виртуальных человеко-единиц в играх бывает написана биография, нужная для прохождения игры. Всё. Зато спецэффекты научились делать — и немецкие самолёты резво летают, и наши по ним лихо постреливают. Всё горит, плавится и разлетается на куски очень реалистично. Скорее, так и нужно. У Станислава Лема в «Возвращении со звёзд» явлен мир будущего, где вместо кино и театра — некий «реал». Девушка пытается объяснить космонавту, вернувшемуся в чуждый для него социум, что «...это такие истории, на них смотрят. Нет. Театр, я знаю, такое было – это было давно. Там были настоящие люди. Реал искусственный, но это нельзя отличить. Разве только, если войдешь туда, к ним…». Узнали наше (и — не наше) кино?
Впрочем, можно и о танке высказать с состраданием, как это делал Константин Симонов: «Вот здесь он шел. Окопов три ряда. / Цепь волчьих ям с дубовою щетиной./ Вот след, где он попятился, когда / Ему взорвали гусеницы миной». Стихотворение о танке, как о живом человеке — смертельно раненом, но не покорённом. Я повторюсь — эпоха честного пафоса ушла. Мы вступили на путь цивилизации, предсказанной Лемом и описанной Бодрийяром. Вероятно, скоро появятся «шутеры» с полноценным погружением в события. Надел специальные очки — и пошёл крушить фрицев. Совсем уж бранить авторов «Несокрушимого» и ставить их работе единицу — глупо, гнусно, подловато. Я посмотрела отличный «проход» компьютерной игры «Сага о форсунках». Оно хотя бы не противно.
