В статье «Неоконы как настоящие заказчики теракта в Крокусе» мы указали на неоконов как силу, стоящую как за самим терактом, так и за созданием ИГИЛ*. Однако, связь иудейской матрицы с матрицей исламистской осталась не до конца проговоренной, и, возможно, не до конца понятной.
То, что ислам и иудейство, не смотря на общие авраамические корни, связывает извечная борьба, кажется очевидным. Более того, апокалиптический конец истории в исламской версии также окрашен в цвета борьбы исламского воинства Махди с мировой Иудеей. Не все, однако, так просто. И именно для того, чтобы лучше понимать с чем мы имеем дело постараемся прояснить немного историю вопроса.
Дабик, исламский Армагеддон
Согласно хадисам (преданиям) пророка Муххаммеда, в последние дни, когда мир погрузится во тьму всеобщего нечестия, истины ислама будут забыты, а люди больше возлюбят грех, нежели благо, в Сирийской пустыне состоится великая битва, в которой сразятся между собой армия «румов» (то есть, римлян христиан), которые соберутся здесь под «80-ю флагами» и армия мусульман, которой будут руководить последний имам Махди. В кровопролитной битве, которая будет длиться несколько дней, мусульмане одержат победу. Вскоре же после битвы придет Даджаль (исламский антихрист). Он явится где-то между Сирией и Ираком (а, быть может, в Иерусалиме), и, собрав вокруг себя толпы одетых в черное иудеев, объявит себя богом. В кратчайшие сроки власть Даджаля признает весь мир, кроме двух священных городов – Мекки и Медины.
С воцарением Даджаля мир погрузится в самые мрачные глубины зла и нечестия. Однако, в самую черную годину, на один из минаретов мечети в Дамаске опустится с неба пророк Иса-бен-Мариам (то есть, Иисус Сын Марии), чтобы призвать людей к покаянию. Неверные и грешники будут умирать от дыхания уст его. Последние же праведники, оставшиеся на земле, и имам Махди со своим войском присоединятся к нему. Возможно, здесь же в Сирии (а, возможно, в Иерусалиме, у мечети Аль-Акса) состоится еще одна эсхатологическая битва, на которую пророк Иса и имам Махди поведут последних праведников-мусульман против нечестивых полчищ Даджаля. В этой битве пророк Иса убьет Даджаля ударом копья…
Можно как угодно относится к этим пророчествам, однако, одна маленькая деталь придает им значение. То, что мы сейчас рассказали, и есть суть идеологии салафитов группировки ИГИЛ. Вот почему главный рупор пропаганды «Исламского Государства» носил название «Дабик».
«Дабик» - это название крошечного городка на севере Сирии, где и должна состояться решающая битва мусульман с «80-ю флагами» Европы. Таким образом, ожидание апокалипсиса и подготовка «судного дня» были положены в самое основание идеологии Исламского Государства.
Очевидно, что именно эта боевая эсхатологическая идеология стала важнейшим фактором популярности ИГИЛ среди молодого и бедного исламского населения всего мира.
Вторым важнейшим фактором популярности ИГ стало его информационное обеспечение. Уровень изданий ИГ и его трансляций на весь мир был столь профессионален и креативен, что создавал ощущение работы на ними лучших пиар-контор Мэдисон-авеню.
Начиная с самого оформления организации в разгромленном войной Ираке, колокол пропаганды ИГИЛ беспрерывно гудел, пока весь исламский мир не оказался оповещен о том, что «время близко».
К 2016 году ситуация, назревавшая в Сирии, была более чем горячей, а дело шло к прямой наземной операции армии США. И если бы победу на американских выборах того времен одержала Хиллари Клинтон, так бы, очевидно и произошло. Прямое же столкновение исламистов ИГ с армией «белых христиан» в Сирии (несомненно воспринятое радикальным исламским миром как начало «последней битвы») повлекло бы за собой взрыв исламского радикализма по всему миру.
Победа Трампа, однако, отменила прямую интервенцию. После чего за два года умелых действий иракских и сирийских сил при поддержке российских ЧВК и международной коалиции ИГ потеряло 90% территорий, которые контролировало, и к концу 2017 года было сведено на нет.
Однако, сама радикальная идеология салафизма никуда не делась. Наоборот, вброшенная в исламские массы, она только начала в них свое брожение.
И недооценивать силы идеи конечно не стоит. Рано или поздно она неизбежно поставит перед каждым мусульманином принципиальный вопрос: ты с имамом Махди, истиной и Пророком, или с разложившемся и погружающимся во мрак, миром, ожидающим Даджаля?
Принимая же во внимание то, что весь современный ислам (в том числе и в России), усилиями саудовских проповедников, насквозь пропитан ваххабистским духом, взрывоопасный потенциал этих вопросов с каждым годом только растет.
Современный мир может сколько угодно смеяться над фанатиками, верящими в «сказки о Даджале, имаме Махди и Пророке Исе», но, если бы он осознал, какие деньги и влияние стоят за людьми, готовыми умирать за эти идеи, смех, скорей всего, застрял бы у него в горле. Ибо именно горючая смесь из эсхатологического фатализма с одной стороны, и Больших Денег, и политического влияния с другой, во все века взрывала этот мир.
Неоконы создают голема ИГИЛ
С того самого момента, как только ИГИЛ заявило себе, было понятно, что за ним торчат уши неоконов. Именно эта сплоченная группа учеников Лео Штрауса всегда предавала огромное значение эсхатологическим пророчествам, и черпала в них, по заветам своего учителя, энергию для реализации своих политических проектов.
Неоконы-штрауссианцы – мессианская политическая секта, но секта особого рода. Для политического философа Лео Штрауса, большого почитателя Маймонида, «мессия» – не мистическая, но, прежде всего, политическая реальность. Штраус и поставил себе целью эту политическую реальность создать: вырастить своего рода «коллективного мессию». Для этой цели он взял бывших троцкистов, учеников Макса Шахтмана, и преподал им новую боевую идеологию, уже не ультралевую, а ультраправую, в духе нового XXI века. В центре новой идеологии стояла уже не «мировая революция», но планомерная работа по «исполнению пророчеств» древних религиозных книг.
В работе «Лео Штраус и его армия политического мессии» мы писали об этом так: «В лице же самого Лео Штрауса будущие неоконы нашли своего рода абсолютный троцкизм: троцкизм эзотерический, метафизический, взывающий к самым потаенным глубинам еврейской души. Если Троцкий считал себя кем-то вроде нового Бар Кохбы, то Штраус, очевидно, ощущал себя кем-то вроде нового Маймонида, пишущего «комментарий» к священным текстам и своими трудами являющего во плоти нового политического мессию. Таким «политическим мессией» и стала секта его учеников, признавших вслед за Штраусом, эзотерическую установку Маймонида как философа, «меняющего мир» и участвующего в войне в роли советника султана Саладина. Только теперь, в роли «нового Саладина» перед новой мессианской армией должна была выступить вся военная и политическая машина Соединённых Штатов Америки».
Уже тот «конец истории», который был провозглашен неоконами в момент сноса берлинской стены (известная книга Фукуямы), отсылал людей, чутких к религиозной символике к известным местам священных книг. Для христиан «конец истории» означал начало эсхатологического времени, описанного в Откровении Иоанна Богослова; для мусульман – время последней битвы верных и прихода Даджаля-антихриста; для иудеев же – начало мессианского века.
Явный эсхатологический смысл (в разных транскрипциях и под разным углом зрения) несли в себе события 11 сентября 2001 года.
(См. мою статью «Перл-Харбор 21 века. 911 как самая масштабная провокация неоконов»)
Все информационное сопровождение обеих серий иракской войны так же было наполнено весьма прозрачными (как для американских протестантов, так и для мусульман) аллюзиями и эсхатологической риторикой библейской войны «судного дня».
(См. мою работу «Мессианская война» в Ираке. Почему неоконы проиграли?)
Вышедший же из огня и чада событий 911 и «библейской войны» ИГИЛ стал идеальным творением неоконов. Основу боевой организации ИГИЛ составили бывшие бойцы и офицеры армии Саддама Хуссейна, вытесненные из правового поля страны в такую глубокую тень, в которой работать с ними радикальным агитаторам было очень удобно. Главой же нового салафитского образования стал бывший руководитель одной из ячеек Аль-Каеды, более пяти лет проведший в американских тюрьмах, и неожиданно вышедший на свободу в 2009 г…
Салафизм как исламский пуританизм
Давайте отмотаем теперь еще немного назад, и зададимся вопросом: а что такое ваххабизм вообще? Ваххаби́зм (араб. الوهابية, аль-ваххабийя) — салафийское движение, основанное в XVIII веке Мухаммадом ибн Абд аль-Ваххабом, призвавшим к тотальному очищению ислама.
Аль Ваххаб и правда преуспел в очищении, признав за «настоящий ислам» лишь три первых поколения после Мухаммеда, и даже от центрального символа веры ислама: «нет Бога кроме Аллаха и Мухаммед пророк Его» оставив лишь первую часть.
Начиная с «История ваххабитов» Луи-Александра Корансе (Louis Alexandre Olivier de Corancez, Histoire de wahabis, 1810) и «Записок о бедуинах» Якоба Буркхардта (Bruckhardt J. L. Notes on the Bedouins, 1831), исследователи-арабисты единодушно называют ваххабизм «исламским пуританизмом».
Предельная ясность пустыни и ярости идеально ложились на примитивное сознание бедуинов. Пуританин и ваххабит – вообще идеальный солдат для сокрушения цивилизации, будь то христианская, мусульманская или «цивилизация кяфиров» (то есть, неверных).
И подобно же пуританам, которые «очищая Новый завет» фактически вернулись к Ветхому, ваххабиты довели ислам до последней степени иудаизации. Одним словом, в руках умных менеджеров материал этот оказался максимально удобен и пластичен.
Существует устойчивое мнение, что ваххабизм был создан под бдительным присмотром британских спецслужб для двоякой цели: во-первых, посеять раздор в среде мусульман, во-вторых – направить его против Османской империи.
В известных мемуарах Хемфера, «британского шпиона на Ближнем Востоке» (Memoirs of Mr. Hempher, The British Spy to the Middle East or Confessions of a British Spy), впервые опубликованных на турецком языке в 1888 г., некий британский шпион откровенно рассказывает о том, как собственноручно нашел и «выкормил с рук» Аль-Ваххаба, а затем курировал его движение, искусно направляя в нужную себе сторону. «Мемуары», что и понятно, пользуются сомнительной репутацией своего рода «арабских протоколов сионских мудрецов». Но, подобно же последним, обладают удивительной особенностью: все их «художественные фантазии» неизменно сбываются.
В конце концов, англичанам действительно удалось не только создать мощный оплот салафизма в Саудовской Аравии, но и, с ее помощью, разбить Османскую империю.
Не все, разумеется, шло гладко. В Первой мировой войне арабы единодушно выступили на стороне англичан, пообещавшим им создание единого арабского государства в Леванте (Сирия, Палестина, Ливан). После войны англичане арабов, как водится, кинули. Вместо обещанного государства, последние получили колониальную экспансию и зависимость: Сирию под контролем Франции, и Месопотамию с Палестиной под контролем Британии. Более того, Палестина, согласно декларации Бальфура, была обещана евреям.
Мусульмане поняли, что англичане – вероломные лжецы и слуги Даджаля, о чем красноречиво говорило их раболепие и бессилие перед евреями. Так что уже во Второй мировой арабы столь же единодушно выступили на стороне стран Оси. Ничего другого им в сущности и не оставалось. Как говорил в 1941-м иерусалимский муфтий Аль-Хусейни: «арабы – естественные друзья Германии, потому что у них те же враги: англичане, евреи и коммунисты».
В самом Гитлере арабы увидели воина, подобного легендарным мусульманским вождям. Наконец, в немецком фюрере мусульмане увидели и самого имама Махди! Поверие это зародилось в шиитской Персии (ставшей Ираном в 1935 г. под воздействием моды на все арийское), а затем захватило весь мусульманский мир, не только арабский, но даже и Турцию…
Однако, после ВМВ англосаксам вновь удалось перехватить управление над многочисленными исламскими группировками. И, прежде всего, над радикалами-салафитами.
Позднее ваххабизм обрел известную самостоятельность, но англосаксонские и иудейские влияния никуда не делись. Отдельные ваххабистские группировки использовались англосаксами для таких важных мероприятий, как создание сил Аль-Каеды в Афганистане и борьба с БААС-итскими (то есть, национал-социалистическими) режимами на Ближневосточном пространстве.
Разумеется, ИГИЛ не мог бы возникнуть, а операция в Ираке не могла бы начаться без того «грандиозного шухера», каким стало «событие 911», о котором неоконы сперва пророчествовали (докладе «Новый американский век» который лег на стол Клинтону за год до 911 ), а затем (когда неоконам удалось сосредоточить в своих руках все рычаги управления вашингтонской властью) торжественно его предъявили.
Именно в момент 911 трубы «ангелов апокалипсиса» зазвучали в полный голос. С драконом ISIS, вылупившимся из огня этих событий, вся предшествующая драма «конца истории» обрела законченные черты. А в ее перспективе возник устойчивый образ «последней библейской битвы».
Кстати тот самый «Вилайят Хорасан»*, который взял на себя ответственность за теракты в Крокусе (и действительно, в массе своей состоящий именно из таджиков) имеет в общем эсхатологическом мифе исламистов свое значение.
В известном хадисе приход Махди предрекается именно из Хорасана: «Если вы увидите чёрные знамёна, подступающие со стороны Хорасана, то идите к ним, даже если вам придётся ползти, потому что среди них будет Халиф Аллаха», то есть Махди. Чёрные знамёна ИГИЛ имеют свое происхождение именно здесь.
Конечно, традиционный ислам хадис этот достоверным не признает. Беды в том нет: радикалы в свою очередь, не признают достоверным традиционный ислам, ведя с ним борьбу более лютую даже, чем с прочими неверными. Как писал ещё Корансье, первый бытописатель ваххабитов: «Вгаабисы до крайности ненавидят магометан. Гонение на мусульман есть правило их веры, которое они исполняют со строгою точностью… вгаабисы более оказывают терпимости в рассуждении християн и жидов. Они не беспокоят сих последних, даже не стараются обратить их к своей вере».
Кстати, интересный факт: нам не известно ни одного теракта ИГИЛ, совершенного против иудеев.
Иудеи и рождение ислама
Что ж, пришло время откатить нашу историю в самое начало – ко времени рождения ислама как такового. Чем была в то время Аравия? Черной дырой, задней точкой мира. Отстойником, куда стекались беглые оппортунисты и еретики всей мастей – из Персии, Сирии, Египта, Палестины (византийцы еще очень долго будут считать ислам христианской ересью вроде арианства).
Однако, в VII в. по РХ. Аравия становится центром мощнейшего пассионарного толчка, который мгновенно обретет энергию взрыва и разметет в клочья мощнейшие империи поздней Античности – Персию, Византию, и чуть было не обратит в руины Западную Европу…
Роль еврейского прозелитизма в становлении ислама невозможно переоценить. Еврейские анклавы в Ятрибе (нынешней Медине) и в северной Аравии издревле были велики и богаты. Сюда же позднее бежали разгромленные императором Титом зелоты.
Еврейское присутствие ощущалось и в Мекке. В Аравии у евреев был даже свой талмудический центр – хайберская школа раввинов, глава которой носил звание царя. Прозелитизм же евреев среди арабов достигал масштабов, ничуть не уступающих римским и александрийским. Тем более, что евреев с арабами роднило и общее семитское происхождение, и схожесть языка. И, конечно, общий семитский миф.
В Коране Мохаммед, араб из племени курайшитов, приводит свою родословную от Адама, основанную на Торе. И вплоть до Аврама, она почти идентична родословию патриархов Торы. Однако, далее Мухаммед начинает вести свою родословную от Измаила – старшего сына Авраама от служанки Агари).
Как видим, евреям было удобно ассимилироваться среди арабов, одновременно проповедуя среди языческих племен свое учение. Идея же создания из арабских племен силы, направленной против Византийской империи, увлекла евреев всерьез.
В 500 г. по Р.X. им удалось обратить в иудаизм йеменского царя Абу Кериба, внушив ему ненависть к христианству. Ту же ставку евреи сделали и на Мухаммеда, которого сильное еврейское влияние окружало с самого начала миссии.
Двоюродный брат жены Мухаммеда, Хадиджи, Варак ибн Мауфал принял иудаизм и умел читать по-еврейски. Евреями были доверенный секретарь Мухаммеда, ответственный за его переписку и его ближайшие помощники – ученый Абдалла ибн Салам и Мухмарик.
И именно в Медине, под неусыпным вниманием иудейских учителей, небольшая секта последователей Мухаммеда выросла в серьезную политическую силу.
Очевидно, евреи хотели получить в Мухаммеде послушное орудие своего влияния, но, как справедливо замечает Лев Тихомиров (см. «Религиозно-философские основы истории»), их подвела обычная бестактность и самоуверенность.
Раздраженные упрямством Мухаммеда, не желающего следовать дословно всем указаниям еврейских советников, те стали давить все сильнее и сильнее, чем больно ранили самолюбие пророка. В конце концов, эти интриги, скоро перешедшие всякие границы, привели к разрыву.
Так евреи, растившие в исламе голема против христиан, получили в его лице могущественного врага: голем вырвался на свободу и оборотился против своего создателя. Знаменитый еврейский историк Грец замечает по этому поводу: «Еврейство нашло в исламе второго могущественного врага, которого оно вскормило своей грудью».
Однако, и та роль, которую предназначали исламу иудеи, сыграна оказалась сполна. В VII веке экспансия арабских завоеваний лавиной пронеслась по восточным землям Византии: в руках армий Пророка оказались Сирия и Северная Африка. Арабы подойдут и осадят сами стены Константинополя…
Так, Византийская империя, всего лишь несколько лет назад завершившая победоносную компанию в Персии и уже претендовавшая на власть над всем цивилизованным миром, получит страшный удар, от которого никогда уже не сможет оправиться. Лавина же арабских завоеваний докатится до южных границ Франции, где молодой христианский мир Запада защитит в битве при Пуатье (732г.) Карл Молот, подарив Европе семь столетий спокойного развития…
Но, в конце концов, именно ислам станет могильщиком христианского мира. И гибель Константинополя под натиском султана Мехмеда в 1453-м станет началом этого конца.
В «Религиозных основах истории» Лев Тихомиров вспоминает еврейскую легенду, в которой на молитву еврейского рабби, жалующегося небу: «Неужели для Израиля мало царства злого Эдома (христиан), что воздвиглось еще царство Измаила (магометанство)?», ангел Метатрон отвечает: «Бог воздвигает царство Измаила для того, чтобы избавить евреев от царства злого Эдома, так как между этими двумя царствами будет происходить великая борьба».
Вся последующая мировая история и правда стала ареной борьбы христианского, исламского и еврейского миров. И завершить историю также по-видимому должно их эсхатологическое столкновение.
Если исламская версия апокалипсиса нам отчасти уже известна, то, с точки зрения иудеев предшествовать мессианскому веку должна эсхатологическая война Гога-Магога, в которой сыны Эдома и Исмаила (то есть христианских и мусульманских народов, причинивших наибольший вред Израилю) должны истребить друг друга. В этой последней мировой войне, согласно иудейским пророчествам, сгинет до 2/3 человечества, завершит же ее явление мессии – последнего царя мира, то есть, того, кого Откровение ап. Иоанна называет Антихристом.
Апокалипсис как перфоманс. Выводы.
Главный вывод нашей истории совсем прост. Это констатация того очевидного факта, что на сегодняшний день у нас просто нет адекватного языка, который бы описывал политическую реальность, в которой мы существуем. Например, когда мы используем такие выражения как «коллективный Запад», «Франция и Германия выступили» или «Америка виновна в…», то что за этими словами стоит?
В самом деле, давно уже нет не просто «коллективного», но и вообще никакого «Запада» как культурно-политического феномена, основанием которого являлся греко-римский мир и большая христианская культура. Нет в этом смысле уже ни Франции, ни Германии. Что же до таких персон как Шольц или Макрон, то вообще непонятно, что эти люди представляют, и, главное, зачем? Даже когда мы употребляем слово «Америка», требуется уточнение: а какая именно? Ведь Америка сегодня фактически расколота на две противоположных культурно-политических реальности.
Или, говоря слово «миграция», должны ли мы осознавать, что говорим о явлении, объединяющем собой и Россию, и Америку, и Европу; причем объединяющем колоссальной мощности бомбой, заложенной под эти три части белого мира?
Одним словом, ни у нашей пропаганды, ни у нашей политологии, ни, боюсь, даже у нашей дипломатии нет на сегодняшний день сколько-нибудь внятного языка, посредством которого можно было бы адекватно определять, и, главное, осмысливать реальность. Но – уместно спросить – можно ли рассчитывать на победу при таких исходных?
Возьмем теракт в Крокусе. Отрицая участие ИГИЛ, и указывая на США как организаторов теракта, что мы хотим этим сказать?
Что теракт организовал Байден? Едва ли Байден был в курсе происходящего, как, очевидно, и Буш не был в курсе того, что на самом деле происходило 11 сентября 2001 года на улицах Нью-Йорка. Может быть Салливан? Блинкен? Вряд ли. Нуланд? Это уже теплее… И это означало бы, что за ИГИЛ стоят люди, которые контролируют сегодня во многом власти США и Украины (что было бы справедливо). Однако, ещё раз: языка на котором можно было бы эту догадку выразить, не говоря уже о том, чтобы как-то ее осмыслить, у нас просто нет. И это даже более чем огромная проблема, это гораздо хуже: это – беспомощность. И, может быть, единственное, что с этой беспомощностью нас примиряет, это то, что ровно в том же положении находятся сегодня и Европа, и Америка, не говоря уже о какой-нибудь Украине…
Когда композитор Карлхайнц Штокхаузен назвал событие 911 «величайшим перфомансом века», он был, конечно, гораздо ближе к тому, чтобы назвать вещи своими именами, чем тысячи новостных каналов, политологов и прочих возбужденных деятелей мирового эфира. Ближе, чем даже сам, наверное, догадывался… Так вот завтра, чтобы выжить, нам могут понадобится целые институты таких вот карлхайнцев штокхаузенов, способных описывать реальность в сколько-нибудь адекватных ей формулах. И дай Бог, чтобы они начали появляться у нас прямо сейчас.
*террористическая организация, запрещённая в РФ
