1. «Убеждённый еврей»
Европа – это либертринаж, права человека, и дух иудаизма, заявляет в своей книге «Дух иудаизма» (2016) известный еврейско-французский интеллектуал Бернар-Анри Леви. Название книги, очевидно отсылающее к «Духу христианства» Шатобриана, вполне раскрывает суть ведущего тезиса книги: Европа должна заменить (точнее – уже заменила) ценности христианства ценностями иудаизма.
Позицию Б.А. Леви вполне разделял другой известный еврейский философ, крестный отец неоконов Лео Штраус, говоривший, что основой новой Европы должен стать иудаизм, потому что христианство всегда и неизбежно ведет к фашизму.
При этом, и Штраус и Леви подчеркивают, что «дух иудаизма» есть именно особый дух, который может быть вполне безбожным и даже антирелигиозным (как у неомарксистов): «Ни один еврей <…> не обязан “верить в Б‑га”», замечает Леви.
Лео Штраус в свою очередь, утверждал, что элитарная группа, обладающая властью, и не должна ни во что верить, но лишь использовать религию для управления массами. А также обязана лгать массам (концепция «благородной лжи») ради достижения своих высших целей.
Птенцы гнезда Лео Штрауса безраздельно правили Америкой во время президентства Буша-младшего. Так что американцы имели отличную возможность оценить воплощение идеалов людей вроде Леви и Штрауса (первого преследует слава философа-террориста, второй получил у левых кличку «еврейского Гитлера»), особенно в виду событий вокруг 911 и Иракской войны.
С Леви и Штраусом вполне бы согласились и философы Франкфуртской школы неомарксизма, подготовившие молодежную сексуальную революцию шестидесятых: Марузе, Адорно, Фромм, Хоркхаймер...
А также их учитель Зигмунд Фрейд, который любил называть себя новым Ганнибалом, а своими личными врагами – Римскую империю и Католическую церковь. При этом Фрейд также был человеком вполне светским, считая, что религиозный иудаизм свое отжил, сохраняя при этом приверженность иудейству как особому «духу» особой цивилизации.
Ту же приверженность «духу иудаизма» можно было видеть и у Бронштейна-Троцкого, еще одного крестного отца неоконов. Который любил играть с бароном Ротшильдом в шахматы в Вене (См. Джозеф Недава, «Троцкий и евреи» // Nedava J. Trotsky and the Jews. Philadelphia: Jewish Publication Society, 1971), а затем, у родственника Ротшильда, банкира Якоба Шиффа, ссуживал деньги на революцию в России.
Как нам назвать это трогательное единство революционера и банкира? Еврейское братство? Леви называет это необходимостью «вжиться в имя иудаизма», а автор «Лехаима» называет позицию Леви «убеждённый еврей».
Интересно, что при этом Леви с жаром отрицает за евреями какое-либо «чувство превосходства», точнее – не считает его легитимным, настаивая лишь на еврейской миссии нести «просвещение народам» (самого себя он видит таким вот пророком Ионой, посланным проповедовать в Ниневию). За что кстати подвергается справедливой критике более ортодоксального автора «Лехаима».
Само же еврейство выступает у Леви как особая семейно-идеологическая общность, скорее даже как особая цивилизация. Так, Леви доказывает центральное значение евреев для французской культуры и истории… Французская революция, пишет он, стала возможной благодаря «сынам Иерусалима»… Оpus magnum Марселя Пруста «В поисках утраченного времени» это «Мишна квартала Фобур Сен‑Жермен»… Ну и так далее.
В общем, Европа построена евреями. Или, точнее, стала еврейской в течение сотен лет всё увеличивающегося еврейского влияния.
С последним нельзя не согласится. Маркс, Фрейд, Бронштейн-Троцкий, Лукач, Адорно, Маркузе, Хоркхаймер, Штраус, Леви, а также группы, которыми все эти еврейские философы руководили (маленькие рабби своих маленьких, но влиятельных синагог) – это и есть путь иудаизации христианского мира, который прошла Европа только за прошедший ХХ век…
И лишь потому, что она прошла этот путь, определение, которое дает Бернар-Анри Леви Европе, легко сходит ему с рук. А ведь еще каких-нибудь сто лет назад определить понятие Европа было очень просто! Достаточно было назвать вот такой вот к примеру ряд: Гомер, Платон, Александр, Вергилий, Август, Константин, Юстиниан, Данте, Шекспир, Гете, Пушкин. И это было бы необходимо и достаточно.
Итак, что же должно было произойти, чтобы от этого старого (и увы уже почти невозможного понятия Европы) мы пришли к новому? Вот об этом и поговорим.
2. «Жидовствующие» как пред-Реформация
Ещё гроза Реформации 1517 года не прогрохотала над Европой, ещё экспедиция Колумба не открыла врата Нового времени, а Московское царство, опутанное дворцовым заговором «жидовствующих», оказалось на краю гибели…
В 1470 году, незадолго до ожидаемого московитами конца света (а, согласно византийскому летоисчислению, в 1492г. должен был наступить 7000-й год от сотворения мира, как ожидалось, год Второго Пришествия и кончины мира), в Новгород, в окружении луцкого князя Михаила Олельковича, прибыл из Киева ученый жидовин Схария…
На фоне панических ожиданий успокоительные доводы Схарии (а согласно иудейскому летоисчислению, на дворе шло лишь шестое тысячелетие, сами же иудеи ждали в то же самое время открытия «мессианского века») возымела действие. Схарии удалось склонить в ересь высшее новгородское священство. Дело пошло, и скоро из Литвы, на помощь Схарии (как дозналось позднее следствие) «прибыли еще два жида: Иосиф Шмойло-Скаровей и Моисей Хануш».
Распространению ереси более всего способствовали не только эсхатологические страхи, но и чудовищное невежество московитов. Даже клирики (тогдашняя интеллигенция) едва умея читать и писать, оказывались не способны ответить на элементарные догматические вопросы, путаясь даже в числе евангелистов (пишет тогдашний митрополит Макарий).
К 1487г. ересь приняла катастрофические формы, а поругание икон, глумление над святыми и иконоборчество в целом в Новгороде (со стороны клириков прежде всего) достигло масштабов бедствия. Хуже того, интеллигентское диссидентство перекинулось на Москву, заразив Великокняжеский двор, приняв таким образом характер прямого государственного заговора.
Центром заговора в Москве стал думный дьяк (фактически министр иностранных дел) Фёдор Курицын, приближенный Ивана III. В 1490-м партия Курицына провела в митрополиты московские своего человека: совращенного в ересь игумена Симонова монастыря Зосиму. Дело приняло крайне опасный оборот. Лишь в феврале 1488 года последовала реакция: новгородские власти, наконец, забеспокоились, и скоро, звено за звеном, вся цепочка, с Божьей помощью, стала вылезать наружу.
Однако, высота, которую достигла ересь, заставила слишком многих прикусить язык. И если бы не влиятельный игумен подмосковного монастыря Иосиф Волоцкий, обладавший большой политической силой при дворе и вставший во главе реакции, дело скорей всего застопорилось бы на изобличении новгородцев, а партия жидовствующих, в конце концов, воцарилась бы в Кремле. Ведь ереси покровительствовал сам царь Иван III.
Что было бы тогда с Русью, можно себе представить.
О митрополите московском Зосиме, первом тогдашнем церковном лице, Иосиф Волоцкий пишет как о «злобесным волке», который, склоняя одних к жидовству, а других к содомии, хулил Христа и Пречистую Матерь, говоря: «А что то царство небесное, а что то второе пришествие, а что то воскресение мертвых? А ничего того несть – умер кто, то и умер, по та места и был!».
Того же мнения придерживается профессор Иерусалимского университета гебраистики Моше Таубе: целью Схарии было обратить русских в иудаизм из мистических побуждений, «тщательно скрытых от их ничего не подозревающей аудитории».
Лишь на соборе 1503 года ересь была окончательно осуждена. Несколько заговорщиков были даже казнены. Но в целом «жидовствующие» понесли довольно мягкое (отлучение и ссылка) наказание. Что и неудивительно, принимая в расчет вовлеченность в ересь первых лиц государства. Многих важных персон заговора меч правосудия миновал вовсе. Так, казнен был брат Курицына Иван Волк, сам же Курицын избежал казни, а его сын Афанасий продолжал занимать видное положение при Василии III.
Таким образом, бомбу, заложенную под Московское царство, св. Иосифу удалось обезвредить. Но только на время. «Грибница» и споры остались глубоко под землей ждать своего времени. В следующий раз бомба громыхнет уже в 1917-м.
Однако, и сама «ересь жидовствующих» была далеко не первым такого рода подкопом под христианскую цивилизацию.
3. Арианство как первое Унитарианство
Арианство – ересь, чуть не погубившую молодую христианскую церковь в IV-V вв., вполне можно назвать первой «ересью жидовствующих». Это учение в общих чертах повторяет то, что проповедовал жидовин Схария в Новогороде, или же то, что исповедовали лондонские унитарии в Лондоне XVII-XVIII вв., формируя «научную картину мира», и, соответственно, масонское мировоззрение.
Мировоззрение самого Ария сложилось в предельно иудаизированной среде Александрии. Его учение было прямой рационализацией христианства, путем сведения его субординационизму, т.е. иерархическим отношениям Троицы: Отец есть истинный Бог, Сын же не единосущен Ему, но является лишь высшим Его творением. Иудейская Энциклопедия Брокгауза и Эфрона справедливо находит «точки соприкосновения между учением Ария и иудаизмом».
Арианские и пост-арианские споры (несторианство, монофизиство) веками лихорадили Восточную и Западную части Римской империи, и в конце концов, привели к Великому расколу Церкви (формальной причиной которого стала «арианская» вставка «Филиокве» в римский Символ веры), и погубили Византию (монофизитство стало знаменем национальной борьбы восточных провинций против Империи, в итоге же эти провинции: Сирия, Египет просто исламизировались).
Ренан в книге «Марк Аврелий» горько сожалеет о том, что на заре новой эры потерпело поражение «essais de christianisme unitaire» (движение христианских унитариев), которое едва ли отличалось от «judai’sme rationel» (иудейского рационализма).
Якоб Буркхардт (1818-1897) справедливо замечает по тому же поводу: если бы германское арианство утвердилось, то евреи уже в течение двух или трёх веков стали бы хозяевами всей собственности и тогда заставили бы германское и романское население работать на себя. То есть, в последнем случае христианского Средневековья не было бы вовсе… Таким образом, заключает Буркхардт «остаётся выбор: или всеобщее господство евреев, начиная с VII и VIII вв., или то средневековье, каким мы его знаем».
С тем что арианство есть, по сути, версия иудаизма, согласен и историк Церкви А. Карташов (1875-1960): «Диалектически арианство вело к антитроичности Бога, это был стерильный монотеизм, подобный иудаизму».
Только чудом можно объяснить тот факт, что на первом церковном соборе в Никее (325г) был принят, не смотря на сопротивление ариан, православный Символ веры. Причем, настоявший на том император Константин и сам вскоре был соблазнен в арианство, приняв перед смертью крещение от арианского епископа.
Только чудом можно назвать то, что после Миланского собора 355 года, закончившегося победой ариан, и победного шествия арианства по христианскому миру, последнему удалось уцелеть. (В 356 году указом императора Констанция низложен Афанасий Великий – последний защитник православия).
В 361 к власти в Империи приходит Юлиан Отступник, откровенно заявивший о себе как о друге евреев. К этому времени ариане уже уверенно доминируют во всей Церкви. Так что с православным учением, казалось, покончено навсегда. Тем не менее именно в эту эпоху (то есть, непосредственной экзистенциальной угрозы гибели) Церковь начинает воскресать. Как будто в свободе от государственной узды она обретает второе дыхание. Напротив, арианство начинает гаснуть.
С победой Григория Нисского и императора Феодосия I на Константинопольском соборе 381 года, арианство окончательно осуждается. Однако, еще в V веке, германские варвары, принимая крещение от арианских епископов, крушили христианский Рим под арианскими знаменами, и при полной поддержке иудеев.
Еврейская Энциклопедия описывает «распространение среди германских племён арианства» как, скорее «еврейского движения». Действительно, приняв арианство и широко распространившись по территории Европы, остготы, вестготы, вандалы, франки, лангобарды включили в свой ареал немало еврейских диаспор, быстро найдя с ними общий язык против общего врага – никонианской церкви.
«Германская форма арианства, значительно и существенно разнящаяся от формы египетско-сирийской, носит скорее иудейский, чем языческий характер», - одобрительно замечает ЕЭ, называя «положение евреев под владычеством вестготов в Испании и Франции» счастливым, в отличие от того, каковое оно приняло после принятия вестготами католичества. И далее: «Вестготские правители даже предпочитали евреев католикам… Браки между арианами и евреями не были редкостью… По-видимому, евреи имели даже некоторую юрисдикцию над католиками».
Тоже было и в Италии под властью остготов. Иными словами, положение евреев в странах ариан было гораздо лучше, нежели положение католиков. Как это впоследствии установится и в исламских странах.
В то же время германские сановники-ариане брали себе жен-иудеек, роднясь с иудеями, которые, согласно своей традиционной стратегии, не только снабжали их деньгами, но и определяли внешнюю политику варваров. Этой же политикой была, прежде всего, тотальная война против Рима и христиан-никейцев. Так, ЕЭ не упускает случая заметить, что вождь германцев «Теодорих решил … совершенно искоренить католицизм в Италии при помощи меча… на основании совета одного еврея».
И точно так же, как в последствии и в столкновениях христиан с исламом, евреи неизменно вставали на сторону ариан. Так было и в Равенне, и в галлийском Арле (508 г.), где евреи выступили на стороне вестготов Хлодвика против католиков-франков; и во время обороны Неаполя в 537 г. когда «евреи стали на сторону своих покровителей, остготов» (ЕЭ), защищая город от войск императора Велисария.
О вожде вандалов Гензерихе Лев Гумилёв замечает, что тот разгромил Рим, «чтобы отомстить за разгром Карфагена». Очевидно, что «отмстить Риму» за гибель семитского Карфагена, не мог посоветовать Гензериху никто, кроме иудеев.
Впоследствии, во время исламского нашествия, в готской Испании крайне многочисленные там евреи отомстили католикам, сговорившись с готовыми к вторжению арабами. То же самое происходило и в Восточных провинциях Византии, где иудеи в сговоре с монофизитами, сдавали восточные города мусульманам. Так, в конечном счете, погиб и сам Константинополь, ворота в который перед войсками Мехмеда в 1453 г., были открыты в еврейском квартале города.
За свой «подвиг» евреи обрели благосклонность Мехмеда и получили большие преференции, весьма упрочив свое положение в Константинополе. В следующую эпоху Константинополь станет мировым центром еврейства. Что, впрочем, нисколько не будет мешать евреям злоумышлять теперь уже против султанов.
Продолжение следует
