Экономическими вызовами для западных стран являются беспрецедентные долги правительств и домохозяйств, "пузыри" на рынке акций и рынке недвижимости, хронические бюджетные и торговые дефициты, а также затухание реального экономического роста после постковидного отскока. Эти вызовы грозили перерасти в системный финансовый кризис, который стал бы сильнее Глобального финансового кризиса 2008 года или ковидного кризиса 2020 года, с вероятностью углубления до масштабов Великой депрессии 1930-х годов.
Скачок инфляции, топливный и продовольственный кризисы понимаются правительствами западных стран как меньшее зло по сравнению с перспективами повторения Великой депрессии. Похожие проблемы и решения были в 1970-х годах на фоне краха золотого обеспечения доллара и нефтяных шоков.
Западные правительства сейчас идут на сознательное ускорение инфляции с целью инфлирования государственного долга, а также ускоренное введение глобального углеродного налога (в пользу Евросоюза) и глобального налога на прибыль (в пользу США). Учтены уроки затянувшейся антиофшорной кампании, легитимизирована заморозка государственных облигаций и банковских депозитов. Также ускоряется переход к возобновляемой энергетике, что позволит западным странам, производящим соответствующее оборудование, диктовать свои условия на глобальном энергетическом рынке, потеснив страны-экспортёры нефти и газа.
Высокая инфляция и повторение клинтоновской восьмилетки за четыре года
В "Завтра" автор этих строк прогнозировал инфляционный скачок в США ещё в ноябре 2020 года в статье "США: будет ли дефолт?" В той статье указывалось на вероятность повторения сценария нефтяных шоков 1970-х годов, когда всплеск инфляции был основой номинального роста ВВП целое десятилетие. Также в статье упоминалось о бюджетной политике Клинтона, который сократил госдолг США только как процент ВВП (продолжая наращивать госдолг в долларах) за счёт более быстрого роста номинального ВВП на фоне манипуляций с расчётами инфляции.
Бюджет США ещё в феврале 2020 года (при Трампе) планировался на десятилетие с ускорением инфляции на дополнительные 2%. Рост номинального ВВП прогнозировался с 22 трлн долл. в 2020 году до 36 трлн долл. к 2030 году, то есть в 1,6 раза за десятилетие, или на 6% в год. В среднем за 2010-е годы ВВП США рос на 4% (на 2,3% в статистически реальном выражении и на 1,7% за счёт официальной инфляции). Планируемые дополнительные 2% роста возникали как раз из увеличения инфляции. Бюджетные доходы предполагалось наращивать за счёт номинального роста ВВП с увеличенной инфляционной компонентой, бюджетные расходы суммарно замораживались, и бюджетный дефицит сокращался до 0,7% ВВП.
Администрация Байдена просто ускорила инфляционный сценарий. В начале февраля 2022 года автор этих строк в статье "Увеличивая — сокращай: госдолг и инфляция в США" описывал первые результаты этого ускорения. В начале года ВВП США на 2022 год прогнозировался в размере 25,4 трлн долл., то есть на уровне 2023 года из прогноза начала десятилетия. Ускорение инфляции даёт рост номинального ВВП за 2021 и 2022 годы такой же, как в первоначальном плане за три года. Апрельский обзор исполнения Федерального бюджета США за октябрь-март показал сокращение бюджетного дефицита: с 1,7 трлн долл. за аналогичные месяцы годом ранее до 0,7 трлн долл. за последние шесть месяцев.
Инфляция в США только начала ускоряться и вполне может стать многолетней. Потребительская инфляция (Consumer Price Index), по официальным данным, поднялась до 8,6% в марте 2022 года, став рекордной за последние 40 лет. Промышленная инфляция (Producer Price Index) составила в марте 17,9%, а это более точный ориентир для среднесрочной потребительской инфляции. С таким ускорением инфляции прогнозное значение ВВП 2030 года можно будет достичь уже в 2025 году, со столь же значительным ускорением сокращения бюджетного дефицита.
США сознательно выбрали ускорение инфляции, чтобы не попасть в ловушку всё ещё большого бюджетного дефицита и необходимости сильно повышать процентные ставки по гособлигациям. Американским обывателям и инвесторам объясняют рост инфляции топливным и продовольственным кризисами, якобы никак не связанными с действиями американского руководства. Байден уже обвинял Путина в удвоении цен на бензин на американских заправках, при том что российские энергоносители составляют всего 3% в топливном балансе США, а санкции США не распространяются на российскую нефть с ранее проинвестированных американцами проектов.
Антироссийская политическая риторика и санкции США позволяют переключить общественное мнение с проблематики индексации бюджетных расходов и резко отрицательных реальных процентных ставок. Их бюджетные доходы за октябрь-март 2022 года выросли на 24,5% по сравнению с этими месяцами годом ранее, а бюджетные расходы не то что индексировались, но даже сократились на 18% (из-за сворачивания антиковидных стимулов). ФРС США повысила свою ключевую ставку до целого одного процента, при том что даже официальная потребительская инфляция в 8,6% делает реальную (с поправкой на инфляцию) ставку минус 7,6%, чего не было никогда в американской истории.
Возвращение глобального инфляционного налога 1970-х
Нефтяные шоки 1970-х годов ошибочно упрощённо понимаются как проблемы для западных стран и плюсы для арабских экспортёров нефти. Но в мемуарах и научных статьях, выходивших в те годы, встречается термин "нефтяной налог США на Западную Европу". Это означает, что европейцы переплачивали за арабскую нефть, а арабы покупали в США оборудование и вооружение, что позволяло американцам фактически зарабатывать на европейцах. Сами США тогда и сейчас являются крупнейшим производителем сырой нефти как минимум для своих потребителей, а американские нефтяные гиганты к тому же контролируют многие месторождения по всему миру. Хотя американские и европейские обыватели, несомненно, чувствовали и тогда, и сейчас на своих кошельках возросшую топливную, продовольственную и общую инфляцию.
Мировой рынок нефти обычно упрощают до двух клубов, объединяющих экспортёров нефти (ОПЕК+) и импортёров нефти (Международное энергетическое агентство). Этот отрезок с двумя концами правильнее превратить в четырёхугольник, добавив в него западных производителей нефтяного оборудования и западные правительства. Япония и Западная Европа добывают мало нефти и газа на своей территории, но при этом занимают значимые позиции как производители энергетического оборудования. Высокие цены на сырую нефть толкают вверх цены на оборудование, производимое в западных странах, а нефтяная промышленность очень капиталоёмкая. В цене бензина на бензоколонке в Западной Европе и США затраты на сырую нефть составляют 15–20%, а 50–65% приходится на налоги этих стран, ещё 15–20% на транспортировку и переработку нефти на западном же оборудовании, на розничную маржу западных заправок.
Индия, Южная Корея, Таиланд, другие страны Юго-Восточной Азии, Восточная Европа, отчасти Китай сложнее переживают периоды дорогой нефти. Эти страны не обладают значимой собственной добычей нефти, своими крупными международными нефтяными компаниями и производителями нефтяного оборудования, не являются эмитентами резервных валют как инструментов инвестирования сверхприбылей экспортёров нефти. Специфика потребления и уровня жизни этих стран требуют поддержания приемлемо пониженных цен на бензин, отход от которых увеличивает социальные проблемы, а поддержание которых увеличивает бюджетные субсидии и проблемы. Эти страны суммарно импортируют нефти примерно как США и Западная Европа, но только их корпорации и правительства меньше зарабатывают на дорогой нефти.
В качестве примера можно рассмотреть, как зарабатывает Британия. Там в апреле 2022 года розничная цена литра бензина составляла 162 пенса (2,1 доллара или 150 рублей), что на треть больше цен 2008 или 2011 годов при тех же ценах на сырую нефть. Топливный акциз и НДС составляют 53 и 27 пенсов (1,04 долл.), и их доля в цене бензина — 50% (65% в 2020 году при дешёвой нефти). Упрощённо: из одной бочки нефти рыночной ценой 110 долл. можно произвести в среднем 159 литров нефтепродуктов с себестоимостью 0,7 долл. за литр, плюс акциз и НДС — суммарно 1,04 долл. В итоге розничная маржа британских компаний составляет 0,35 долл. за литр (27 пенсов).
Выручка и прибыль от продаж двух крупнейших британских нефтяных компаний British Petroleum и Royal Dutch Shell в I квартале 2022 года — рекордные, поскольку они занимаются добычей, переработкой и розничными продажами. Руководитель британского казначейства Риши Сунак обмолвился о планах введения сверхналога (windfall tax) на нефтяные компании. В ответ British Petroleum вынуждена была свою квартальную рекордную прибыль от продаж в размере 6 млрд долл. превратить в "бумажные" убытки в размере 20 млрд долл. за счёт уценки своего портфеля акций Роснефти.
В Италии в апреле цена литра бензина была 1,78 евро, в составе которой был топливный акциз 0,5 евро и НДС 0,3 евро — суммарно примерно половина, как и в Британии. Маржа итальянской переработки и розничной продажи составила около 0,28 евро за литр, даже без учёта их участия в нефтедобыче. Регулируемые цены на газ в Италии выросли в феврале 2022 года с 0,7 до 1,37 евро за кубический метр, тогда как фактические цены Газпрома для европейских потребителей в декабре 2021 года в среднем достигли лишь 0,52 евро. Правительство Италии также размышляет о сверхналоге на энергетические компании, как минимум в виде ужесточения налогового администрирования, планируя собрать дополнительные 30 млрд евро в 2022 году, с выплатой нуждающимся только 8,5 млрд евро.
Дисконт на российскую нефть как источник углеродного налога Евросоюза
Акцизы на бензин и закупки западного нефтяного оборудования являются прообразом глобального углеродного налога, продвигаемого Евросоюзом в рамках климатической повестки. За основу также берутся действующие квоты на выбросы парниковых газов, точнее, биржевая стоимость при купле-продаже этих квот. Условная тонна выбросов пока оценивается в 4 доллара, с предложением повысить эту оценку до 75 долл. к 2030 году. Столь высокую цену предлагается сразу установить для развитых стран, а для Китая, России и других развивающихся стран с относительно высоким уровнем развития на переходный период — 50 долл., для Индии и других более бедных стран — 25 долл.
Исходя из текущих цен квот на выбросы парниковых газов, предлагаемые суммы дополнительных налогов исчисляются всего-то миллиардом евро со стран типа России, но сумма вырастет на порядок по мере приближения к 2030 году. Предполагаемый углеродный налог планируется взимать с потребителей ископаемого топлива, почти как ещё один акциз на бензин, формально в бюджеты соответствующих стран. Страны должны тратить эти дополнительные доходы на субсидирование возобновляемой энергетики, фактически на покупку соответствующего оборудования, преимущественно производимого западными корпорациями. Так кругооборот нефтяных денег повторяется, становясь основой продаж западного оборудования для возобновляемой энергетики.
Хронически дорогие нефть и газ убеждают потребителей в необходимости переходить на возобновляемую энергетику, подобно тому, как дорогая нефть в 1970-е годы дала толчок малолитражным автомобилям, а в 2008–2011 годы — электромобилям и энергосбережению зданий. Растущие акцизы, НДС, налог на сверхприбыль компаний, поставляющих дорожающие бензин и газ для конечных потребителей, увеличивают доходы бюджетов и субсидии на возобновляемую энергетику. Существенная часть дополнительных доходов бюджетов пойдёт на сокращение раздутого после ковида бюджетного дефицита.
Такая экономика возобновляемой энергетики перестаёт работать в условиях дешёвой нефти, как это было в ковидном 2020 году. Тогда потребители перестали бояться дорогой нефти, а у западных правительств и энергетических гигантов сильно упали доходы, затруднив субсидирование и капитальные вложения в возобновляемую энергетику.
Российская нефть сорта Urals продавалась в апреле 2022 года с дисконтом 30–35% к сорту Brent из-за санкционного давления. Это даёт Западной Европе уникальное сочетание формально высоких биржевых цен (которые можно показывать своим обывателям) и реально более низких цен импорта российской нефти (подобно разнице между ценами на газ по долгосрочным контрактам и спотовым сделкам). Дополнительный заработок на такой разнице в ценах удваивает маржу западных энергетических компаний и возможности субсидирования возобновляемой энергетики.
Индия и отчасти Китай также стали закупать российскую нефть с большим дисконтом, увеличив доходы своих бюджетов и энергетических компаний в цепочке от дисконтированной цены нефти до дорожающего бензина. Этот дисконт на российскую нефть может пониматься со стороны Евросоюза и США как фактический источник уплаты углеродного налога Индией и Китаем путём предоставления правительствами этих стран бюджетных субсидий на оборудование возобновляемой энергетики фактически в пользу производителей такого оборудования из Евросоюза и США.
Устранение фронды глобальному налогу на прибыль Байдена
Дополнительные налоги на сверхприбыль энергетических компаний Британии и Италии рассматриваются этими странами по аналогии глобального налога на прибыль Байдена. Основанием для такого сравнения являются дискуссии именно вокруг консолидированной финансовой отчётности энергетических компаний по результатам I квартала 2022 года с резким ростом выручки и прибыли от продаж. Речь идёт не об изобретении нового налога, а об усилении налогового администрирования, пересмотре многочисленных лазеек по уменьшению сумм начисленных налогов.
Текущая версия глобального налога на прибыль Байдена выглядит так. Американская федеральная ставка налога на прибыль пока остаётся равной 21%, с предложением повысить эту ставку до 28%. Американские корпорации и иностранные корпорации с операциями на территории США уплачивают в федеральный бюджет США налог на глобальную прибыль по консолидированной финансовой отчётности по американской ставке. В уменьшение суммы американского налога принимаются фактически уплаченные налоги на прибыль в других юрисдикциях по меньшей ставке. Дополнительные доходы федерального бюджета США от налоговых новаций Байдена оцениваются в 1–1,4 трлн долл. в год, то есть примерно плюсом четверть от всех доходов федерального бюджета в 2022 году.
Указанные выше инфляция и введение сверхналогов на нефтяные и газовые компании являются важнейшими способами балансировки бюджетов, но недостаточными для выхода бюджетов в профицит. К тому же одна крупная налоговая новация может не оправдать себя из-за бюрократических и лоббистских проволочек. Такая ситуация сложилась в 2010-е годы с глобальной инициативой по борьбе с офшорами, реальные дополнительные доходы от которой значимо не дотянули до ожиданий.
Казалось бы, автоматический обмен налоговой информацией между странами был налажен: в 2020 году через эти процедуры прошли данные по 75 млн счетов из 102 стран. Однако даже эксперты МВФ отмечают, что половина стран из числа обменивающихся информацией так и не научилась использовать эту информацию для доначисления налогов. Остаются Соглашения об избежании двойного налогообложения и специальные формы компаний для международной деятельности (например, в Нидерландах или Британии). Даже в Европе ставки налога на прибыль разнятся от 9% в Венгрии (привет давлению евробюрократов на традиционалиста Орбана), 12,5% на Кипре и в Ирландии, до 28% во Франции и 29,9% в Германии.
Основными противниками антиофшорной кампании стали американские ИТ-гиганты и банки со своими европейскими офисами в Ирландии и Нидерландах (с их специфическими типами компаний с низкими налогами), а также аудиторские и консалтинговые компании. Следует заметить, что российские ИТ-гиганты, металлурги и ретейлеры со значимыми собственниками и контрагентами в виде специфических компаний из Нидерландов, Люксембурга и Кипра не являются чем-то особенным в мировом корпоративном ландшафте.
Ковид дал резкий толчок дистанционной работе и усилил мобильность верхней части среднего класса. Раньше поменять место жительства для легального снижения подоходного налога могли только самые богатые люди. Теперь же миллионы высокооплачиваемых айтишников, финансистов, дизайнеров, юристов переезжают в соседние штаты или страны с более щадящим налоговым режимом и спокойно продолжают оттуда работать.
Санкционный удар западных стран по России во многом был направлен на олигархов, активно использовавших офшорную тематику. Казалось бы, многие из российских олигархов уже давно получили второе-третье гражданство и владеют российскими активами от лица респектабельных западноевропейских юрисдикций, мало влияя на российскую власть. Тем не менее западный пиар демонизирует российских олигархов, преувеличивает их политический вес, повышает ценность западной победы над олигархами в целом.
Так западные правительства дают понять олигархам любых стран, что налоговые схемы и статус олигарха теперь токсичны. Право собственности на активы олигархов теперь перестало быть незыблемым, даже если активы структурировали и защищали самые лучшие консультанты, аудиторы и адвокаты. Почти у каждого богача из любой страны можно найти повод для крупных штрафов и блокировок активов по проблематике офшоров, коррупции, нарушений в торговле на фондовом рынке и тому подобному.
Цена бегства из американских и европейских активов становится неприемлемо высокой
Политически мир разделился на нетто-должников, которыми являются западные страны и которые ввели против России санкции, и нетто-кредиторов из числа незападных стран, почти сплошь сохраняющих по отношению к России санкционный нейтралитет. Проще говоря, разделение прошло между эмитентами старых резервных валют, доверие к которым изрядно подпорчено большими долгами и инфляцией, и иностранными держателями этих старых резервных валют (включая Китай).
Заморозка западными странами российских резервов имеет своей целью в меньшей степени воздействие на Россию и в большей степени — на другие незападные страны. Россия отыграла заморозку резервов введением валютного контроля, точнее, блокировкой транзакций в пользу западных стран. Россия не была рекордсменом среди держателей американских и европейских бумаг и депозитов, а нетто-эффект взаимных блокировок для нас как минимум нулевой, чего нельзя сказать о многих других странах.
Под видом собирания антироссийской санкционной коалиции США и Евросоюз фактически оказывают давление на другие страны по недопущению бегства этих стран из долларовых и евровых активов. Западные страны непублично угрожают другим странам вторичными санкциями, то есть штрафами за нарушение антироссийских санкций. Резервы этих стран в западных валютах являются очень удобным обеспечением по санкционным штрафам.
Очень немногие страны могут выдержать заморозки их активов в западных юрисдикциях. Вряд ли кто-то из политиков подавляющего большинства стран рискнёт своим положением, попробовав перевести валютные резервы во что-то более сохранное от инфляции. Потеря покупательной способности долларов и евро из-за скачка инфляции понимается теперь как меньшее зло по сравнению с блокировкой активов в старых резервных валютах.
Значимые деньги на Западе держат не только правительства, но и богачи, и банки развивающихся стран. С одной стороны, они должны переживать за сохранность своих средств и начать искать инструменты с большей сохранностью и конфиденциальностью. С другой стороны, им вполне могут быть предложены гарантии неблокировок в случае их правильного поведения хотя бы в виде отказа от откровенного отрицания права западных стран на такие санкционные действия.
Так США и Западная Европа "покупают" несколько лет на инфлирование своих долгов без адекватного повышения процентных ставок и без угроз дефолтов по типу греческого. В будущем западный пиар умолчит, что за несколько лет открытой инфляции инвесторы потеряют до трети или даже половины покупательной способности своих средств.
В истории США такой квази-дефолт уже был в 1970-е годы. Инвестировавшие в 1968 году в десятилетние американские облигации получили в 1978 году лишь 53% их стоимости, а в двадцатилетние — в 1988 году лишь 29%, с учётом превышения фактической инфляции над заявленными при выпуске облигаций процентами.
Понимание среднесрочного характера западных финансовых трансформаций
Структурные трансформации по сокращению бюджетного дефицита и госдолга означают, что американские потребители и корпорации должны меньше получать от американского правительства и больше платить этому правительству. Частично цену этих изменений пытаются переложить на потребителей и корпорации других стран за счёт инфляции, глобального углеродного налога и глобального налога на прибыль. Однако детали развёрстки бюджетной нормализации пока не ясны, и эта неясность приводит к падению рынка акций и ВВП в США и Западной Европе.
Американский индекс акций S&P500 в середине мая 2022 года был ниже 4000 пунктов, то есть потерял 17% от рекордных отметок начала января 2022 года и вернулся на уровень марта 2021 года. А это означает, что инвесторы потеряли весь годичный рост акций, а также потеряли в покупательной способности своих денег из-за высокой инфляции.
Немецкий индекс акций DAX в начале марта падал на 21% и находится в начале мая 2022 года на уровне конца 2020 года. Французский индекс акций CAC40 по потерям находится близко к траектории американского индекса, а британский и итальянский индексы — чуть лучше в оценке существенного уровня потерь для инвесторов.
Индексы акций являются опережающими индикаторами изменения реального ВВП (со статистическими манипуляциями). По официальной статистике США и Евросоюза такой реальный ВВП уходит в небольшой минус в I квартале 2022 года, хотя высокая инфляция должна вызвать более существенный спад реальных показателей. Пока фондовые индексы в 2022 году идут по траектории 2008 года, с возможными ещё более глубокими коррекциями в августе и октябре по мере выхода негативной статистики за II и III кварталы. Эти возможные коррекции будут означать дальнейшее падение ВВП.
Представленные элементы бюджетно-налоговой трансформации западных стран требуют управляемой турбулентности в течение как минимум нескольких лет. Этот горизонт высчитывается трендом к нормализации американского бюджетного дефицита, идущим с темпом два за три года или даже год за два относительно планов начала 2020 года по такой нормализации к 2030 году.
Трансформацию было необходимо ускорить, иначе в десятилетней перспективе она могла выйти из-под контроля. В этой ситуации отвлечение внимания населения и инвесторов на яркое внешнеполитическое событие позволяет и ускорить трансформацию, и одновременно ретушировать её негативные социальные последствия. Об исторических примерах отвлечения внимания яркими внешнеполитическими событиями автор этих строк подробно писал в "Завтра" в статье "Поиск крайних: пузырь акций и внешняя политика США" в декабре 2021 года.
Похожие трансформации в 1970-е годы ознаменовались двумя нефтяными шоками 1973 и 1979 годов и девятью годами высокой инфляции (до 1981 года включительно). Трансформация того десятилетия усложнилась всплеском социальной напряжённости, индексацией бюджетных расходов и ростом процентных ставок, хронической инфляцией. Сейчас в США постепенно уходит поколение руководителей с началом карьеры в 1970-е годы, которое помнит похожие события того десятилетия, их механику, ошибки и цену. Поколение Цукерберга и Маска может "наломать больше дров", чем поколение Байдена, Баффетта, Блумберга и Йеллен.
Правильное понимание российских бюджетно-налоговых трансформаций
Представим гипотетическую ситуацию быстрой нормализации отношений между Россией и Западом. Российские резервы разблокированы, ответный российский валютный контроль снят, мировые цены на нефть и газ снизились, олигархи прощены. Глобальный углеродный налог и глобальный налог на прибыль пробуксовывают по аналогии с антиофшорной кампанией. Состоятельные инвесторы и правительства незападных стран начинают смелее выходить из американских и европейских активов. Индексация социальных выплат и повышение процентных ставок из-за возросшей инфляции вновь обостряют проблематику бюджетного дефицита в США и Европе. Это ещё больше усугубит проблематику огромных суверенных долгов западных стран.
Трудности России также интересны для Запада как опыт обуздания инфляции за счёт фактической заморозки внутренних цен отдельных товаров и средств отдельных групп инвесторов. Еврооблигации российских эмитентов стали объектом спекуляций со стороны американских банков, воспользовавшихся, точнее, организовавших санкционные огромные дисконты. США и Евросоюзу после нормализации бюджетного дефицита ещё предстоит обуздать инфляцию, а также сыграть на понижение котировок своих государственных облигаций и их выкупа с большими дисконтами.
Для России важно правильно понимать глобальную среднесрочную повестку инфляции, углеродного налога и налога на прибыль. Торг с западными странами насчёт эмбарго или дисконта на российские энергоносители, как и попытки относительно легитимных изъятий денег из российских резервов и корпораций не зависят от степени интенсивности и продолжительности событий на Украине. Российский бюджет по-прежнему верстается исходя из парадигмы больших объёмов и цен экспорта энергоносителей, хоть и с умеренной поправкой на их апрельский разворот. По-прежнему декларируется опора на Фонд национального благосостояния и нормализацию рынков капиталов, чего будет недостаточно для структурной трансформации экономики.
России необходимо работать над адаптацией своей бюджетно-налоговой системы к изменениям экономики, внешней торговли и капитальных операций. Ограничения на капитальные операции посредством валютного контроля ещё предстоит трансформировать в денонсацию соглашений с западными странами об избежании двойного налогообложения и устранение других лазеек вывода денег за рубеж. Предстоит также уточнить налоги на крупнейшие отечественные и зарубежные корпорации в контексте глобальных изменений и создания стимулов российскому машиностроению. Также в повестке — разумная донастройка налогов на богатых и адресности социальной поддержки как ответ на инфляцию и экономические вызовы. Чтобы уточнённые налоги заработали с начала 2023 года, необходимо уже сейчас моделировать эти уточнения.
Илл. Иероним Босх "Фокусник".
Автор — доктор экономических наук, профессор департамента Общественных финансов Финансового университета
