Сообщество «Форум» 15:24 22 июня 2020

Судьба плиточника - 51

Сказка — ложь, да в ней намёк*

Александр Супалов

* Все исторические и географические параллели абсолютно произвольны, любое сходство персонажей с ныне живущими, ранее жившими либо имеющими родиться впоследствии реальными личностями случайно, а все понятые в дурном смысле намёки полностью лежат на Вашей совести, дорогой Читатель. Животные при съёмках не пострадали.

***

Вся Страна, затаив дыхание, ожидала Парада. Народ, пронизанный снизу доверху и ещё наискосок духом воинственных Предков, любил парады. И потому главным вопросом, который обсуждался при каждом вопиющем групповом нарушении Карантина, был вопрос об Усыпальнице: закроют или нет? Все прекрасно понимали сакральное значение этого символа, и потому не было конца мясу битого зверя и ханке, потреблённым под горячие споры на эту тему.

Ответ знал только Плиточник. Хотя ему и прочим противникам Парада из Сатрапов было строго указано на их истинное место в этом простом уравнении, Плиточник не оставлял усилий по добавлению ложки дёгтя, фигурально выражаясь, в бочку мёда Игемона.

Так, не удовлетворившись простым напоминанием о Карантине, намордниках и рукавицах, он особо подчеркнул, что горожанам следует смотреть на Парад через Око. Так, мол, всё равно будет лучше видно. Как будто он не понимал, что главное в Параде — не зрелище, а сизая вонь горелой горючки, дрожь вековой мостовой под ногами, рёв толпы, указывающей друг другу на очередную ядрёну елдовину, вываливающуюся из-за пряничного Музея на открытую громаду булыжной Площади, и, конечно, в Игемоне, покойно и одиноко стоящем на Усыпальнице, как когда-то стоял Хозяин, так любивший мрамор и гранит.

Поганые листки не переставая истерили о «наших мальчиках», которым приходилось готовиться к Параду в намордниках и рукавицах — даром что все их мальчики и девочки жили и учились оччччень далеко от Города и не собирались возвращаться в «эту страну» ни за какие коврижки — разве только для того, чтобы украсть свой миллион, как мамá и папá, или получить в наследство апартаменты размером с этаж в одной из Высоток, непременно с видом на Замок.

Вообще, эта тема «наших мальчиков» была удивительно хлебной. Одна недалёкая лгунья из Колоний даже получила за неё премию от покойного короля взрывчатых веществ, которую почему-то раздавали как что-то из ряда вон выходящее в далёкой и холодной северной стране, знававшей много лучшие времена. При этом комиссию почтенных мужей ничуть не покоробило, что герои её «рассказов» многократно обвиняли лгунью в передёргивании. Впрочем, в Мире, где музыкальные конкурсы выигрывали бородатые женщины, бывшие когда-то мужчинами, кажется, было возможно всё.

***

Кнопка вся аж раскинулась на корме шикарной яхты, больше похожей на небольшой океанский пароход. Отсюда, из-под похлопывающего на тёплом ветру полотняного тента, открывался незабываемый вид на Пролив, недавно взнузданный длиннейшим Мостом имени Игемона. Нет, конечно, мост назывался совсем по-другому — неброско, географично, и с большим подтекстом — но в Народе это однозначно был Мост Игемона.

Далёкие берега не были особенно живописными, но за ними в знойном и влажном мареве хорошо угадывались романтичные горы, заманчивые заливы, красивейшие южные города, знойные ночи и неторопливые выходные. На яхте вообще-то было полно народу, но сейчас все они скопились на носу, который почему-то назывался баком, оставив корму — или ют — в полном распоряжении Кнопки и Игемона. Оттуда, с бака, доносилось громкое мужское ржание и резкое бабье повизгивание: команда тоже отдыхала, от всей души благодаря великодушного Игемона.

Но не дремали дымчато-шаровые патрульные катера, выписывал круги на горизонте похожий на сурового бурого крокодила винтокрыл, и, судя по торчащему из воды перископу, бдительно следила за тревожными приграничными глубинами холодная стальная подлодка. Что поделаешь! Такова была цена Силы, за которую приходилось расплачиваться частной жизнью и некоторыми не понятными простым людям удобствами: например, возможностью просто выйти на улицу в шортах и шлёпках, зайти в пивную на углу и спокойно засосать свой жбан, не привлекая внимания всех остальных Держав.

Впрочем, в этом положении были и свои немалые преимущества. Пока почти ничего не летало, не ездило и не плавало, личный воздухолёт Игемона легко и непринуждённо покинул одно из многочисленных лётных полей Города, вмиг домчал их до югов, где после пересадки на личный винтокрыл они насладились видом этой древней, недавно вновь отвоёванной земли. Ну а про яхту и говорить не приходилось: злато, платина и самоцветы блестели везде, даже в ватер-клозетах ниже ватерлинии.

Кнопке всё это ужасно нравилось, и теперь она искренно млела на нагретой жарким полуденным солнцем палубе, предаваясь не самым скромным мечтаньям, в которые с какого-то рожна постоянно влезал тот самый грубый мужлан, так обозливший её давеча в ресторации на крыше. Впрочем, расслабившаяся под ярко-голубым южным небом Кнопка не особенно возражала, лишь бы не особо напирал.

Вдруг по её лицу, шее, плечам и всему такому побежала тень. Кнопка испуганно открыла полузакрытые от неги глаза, но увидела голый торс Игемона и тут же озорно улыбнулась. Она знала, как Игемон не любил говорить на отдыхе о делах, и потому с особым наслаждением задала вопрос, прикидываясь наивной дурочкой:

— А если те — при этом она неопределённо ткнула в пространство — запустят свою новую ракету по твоему Мосту?

Не дрогнув бровью, Игемон хлопнул в ладоши, и из-за ближайшего угла появился... тот самый мужлан с чёрным чемоданчиком!

Кнопка опешила, но и не подумала прикрывать свои прелести. Не давая ей опомниться, Игемон с проказливой усмешкой открыл чемоданчик маленьким золотым ключиком, всегда висящим у него на шее рядом с маленьким серебряным крестиком, и ловким поворотом открыл крышку.

— Видишь вот это? — указал он на ничем не примечательную белую кнопку.

Кнопка кивнула. Из недр этого чемоданчик исходили неимоверной силы флюиды Силы, потрясающие до самых корней всё её женское естество.

— Ну так вот, — продолжил довольный произведённым впечатлением Игемон, — достаточно разок нажать на неё, и ничего этого — и тут он обвёл недрогнувшей рукой весь окоём — не будет уже больше никогда. Как, впрочем, и всего другого, не говоря уже — при этом он твёрдо указал на северо-восток — про этих.

— А вдруг они всё равно отомстят? У них же будь у тёщи зять кривой, и — вилкой себе в глаз! — не унималась Кнопка.

Игемон добродушного рассмеялся:

— Так кто ж им ту вилку даст?

Больше Кнопка не могла выдержать. Глянув с ненавистью на всё никак не исчезающего в своём углу непонятливого обормота с чемоданчиком, она диким зверем кинулась на Игемона.

(продолжение следует)