13 июля парламент Ливии разрешил Египту вмешаться в конфликт в стране.
Два важных события последних дней, которые, казалось бы, лежат в совершенно различных плоскостях, иллюстрируют один процесс, разворачивающийся у нас на глазах. Речь идёт о решении турецкого президента Реджепа Эрдогана придать собору Святой Софии в Стамбуле статус мечети и о заявлении Египта о том, что египетская армия будет использована для «остановки кровопролития» в соседней Ливии.
С кем собирается сражаться Египет в Ливии? Формально — с ливийским «правительством национального согласия», находящимся в Триполи. Фактически — с Турцией, которая не только тайно поддерживает Триполи оружием и деньгами, но уже практически открыто вмешивается в конфликт в Ливии, обеспечивая одну из сторон дипломатической и военной поддержкой. Под это даже уже подведён «исторический» повод: население Триполи и Мисураты в значительной мере происходит от турецких переселенцев, а значит — «встанем на защиту наших соотечественников». Впрочем, ровно под такими же лозунгами Турция выступала в Сирии, где до сих пор турецкие войска де-факто оккупируют провинцию Идлиб и полоску сирийской территории вдоль турецкой границы.
Исторический контекст происходящего очевиден — вплоть до начала ХХ века территория Ливии и Сирии находилась под контролем Османской империи. Поэтому «знамя», которое сегодня поднимает Эрдоган, — это знамя османов. Об этом не говорится прямо, но государства Ближнего Востока и Северной Африки хорошо понимают, о чём идёт речь, и действуют сообразно угрозе.
Впрочем, нынешняя война за влияние идёт уже отнюдь не с использованием галер и янычаров и даже не с помощью самолётов и танков, хотя мы и видим участие турецкой армии в конфликтах.
Основное оружие новой войны — это культура, язык, религия и экономика.
В этом отношении Турция во многом обгоняет своих основных конкурентов на Ближнем Востоке — Саудовскую Аравию, Египет и Иран. Турецкая экономика, в отличие от египетской и саудовской, достаточно диверсифицирована и не находится под гнётом санкций, как у Ирана. Отсутствие собственных энергоносителей Турция компенсирует разумным использованием своего транзитного потенциала, фактически став газовым хабом между Европой и Азией. Языковой фактор позволяет Турции оказывать значимое влияние на Азербайджан и Среднюю Азию, говорящую на родственных тюркских языках. В культурном отношении по сути светская и в значительной мере модернизированная за ХХ век Турция тоже обгоняет соседей — у Саудовской Аравии и Египта здесь чистый проигрыш. Остаётся самый острый вопрос — религиозный.
Здесь, как и всегда было в прошлом, всё очень сложно. С одной стороны, нынешним хранителем главных святых мест ислама выступает аравийская династия Саудов — Мекка и Медина находятся на территории Саудовской Аравии. С другой стороны, получение ими контроля над святыми городами в историческом контексте отнюдь не безупречно: в начале ХХ века европейские державы буквально выдернули саудитов из мрака Аравийской пустыни и передали им Мекку и Медину, забрав их у династии Хашимитов, хранивших святые города на протяжении более чем тысячелетия. Кроме того, бурная строительная деятельность саудовского королевства вокруг святыни Каабы, которая превратила ландшафт вокруг неё в какой-то невообразимый архитектурный китч, тоже радует отнюдь не всех в мусульманском мире.
Поэтому в религиозном аспекте Турция тоже ищет варианты противостояния, так как в противном случае её практически неизбежный конфликт с Саудовской Аравией за влияние в мусульманском мире может оказаться неравным с самого начала. Здесь и возникает фактор храма Айя-София.
Конечно, в противостоянии можно использовать и другие святыни Стамбула — например, Голубую мечеть. С ней, кстати, связана предыдущая попытка захвата религиозного лидерства — при её постройке султан Ахмед I повелел снабдить её шестью минаретами, что равнялось числу минаретов мечети Мекки. Впрочем, замысел не удался — вскоре после этого самому Ахмеду пришлось достроить ещё один минарет в Мекке, чтобы вернуть её мечети первенство. Поэтому один раз в истории Голубая мечеть уже проиграла, и в новой борьбе за умы и сердца мусульман необходимо оружие помощнее.
Святая София, к сожалению, идеально подходит для этого. Она минимум на столетие старше первой мечети в Мекке и за прошедшие полторы тысячи лет стала не только одним из элементов мирового культурного наследия, но и мощнейшим магнитом для всего мирового христианства и ислама. Причём если Голубая Мечеть была всё-таки позднейшей попыткой соперничества с Меккой, то Святая София обладает своей собственной историей и силой, проистекающей совсем из иных корней, хотя и сходящихся с Каабой воедино в рамках одного религиозного мифа авраамических религий.
Цивилизационное противостояние на Ближнем Востоке уже стартовало. Айя-София стала главным орудием, которое насильно выкатили на передовую, чтобы сделать первый залп.
Как в этом случае действовать России, которая тоже практически неизбежно станет участницей такого противостояния — вопрос открытый. Одно понятно точно: тихо постоять в стороне нам никак не удастся.
