Мир Людей и мир Теней

Глава 1. Тарелки из мира призраков

Одна из наиболее распространенных маний современного мира - уфомания. Неопознанные летающие объекты (НЛО), чаще именуемые «летающими тарелками», а также их «экипаж» – инопланетяне - будоражат часто человеческое сознание едва ли не больше, чем бесы и демоны средневековья. Многие православные авторы так прямо и утверждают - «инопланетяне» есть бесы.

В своё время, один из выдающихся православных традиционалистов иеромонах Серафим Роуз в своей книге «Православие и религия будущего» («Православие и религия будущего» . - Москва: Паломник, 2005. - VI. «Знамение небес». Православное объяснение неопозанных летающих объектов (НЛО)») разобрал показания контактёров (якобы с инопланетянами). Он указал на то, что они постоянно испытывали ужас во время контакта, на разные унизительные процедуры в отношении них и т. д. Материал собран огромнейший. Показательно, что поведение инопланетян удивительно напоминает поведение демонов, деяния которых подробно описаны авторами Средневековья. Вывод был очевидный, контактёры имели дело не с инопланетянами, а с бесами. Действительно, бесовщины во всей этой уфомании хватает. Но дело здесь не только в «дьявольском наваждении». Инфернальные силы используют реалии тонкого мира, который вторгается в наш, плотный мир. И, как представляется, НЛО нужно отнести именно к таким вот реалиям.

Часто летающие тарелки изображают как диск, в центре которого находится шарообразное утолщение. Именно такую форму имеет Млечный путь - наша Галактика. Когда древние глядели в ночное небо, то они видели ее как белую полосу, представляли, что созерцают какую-то небесную дорогу. По их мнению, эта дорога вела в царство мертвых, куда и уходили души усопших. Славяне именовали Млечный путь «Волосожарами». Возникли они якобы так - «Велес чесався и волосья разбросал». То есть, Млечный путь это дорога Велеса (Волоса) - древнего славянского бога. Ему поклонялись как повелителю царства мертвых - Нави. Характерно этимологическое сходства его теонима с названием погребального дерева - «ели». Вот к этому повелителю и вел Млечный путь.

Навь - это мир теней, древние греки знали его как Аид, скандинавы как Хель. Это некое призрачное место, где все размыто. Но были у индоевропейцев и более оптимистические описания царства мертвых. Его представляли как некое загробное пастбище, на котором пасутся небесные овцы - души умерших. Их стережет потусторонний пастух - Велес, являющийся богом-посредником между мирами (таким же посредником были Гермес и Один). Древнейшие индоевропейцы, еще в эпоху своего единства, называли это загробное пастбище - «uel». Само имя Велес очень и очень архаично, оно напрямую восходит к праиндоевропейским архетипам.

Навь - это не рай. Языческий рай во многих традициях вообще полагался для избранных - воинов-героев. Таковым элитным раем скандинавы считали Вальгаллу, где павшие воины пировали, воевали и общались с валькириями (интересно проследить этимологическую близость – «вал»-«вел»). Умерший Геракл тоже не скучал в Аиде, но пировал с богами на Олимпе. Воины древних ариев направлялись в небесную Сваргу. Правда, в Аиде располагался и Элизиум ( «елисейские поля», снова сходство с «ель»-«uel») для великих героев. Но все равно заметно, что лучшая посмертная доля у эллинов как бы отделяется от Аида, представляет собой некий отдельный мир внутри более обширного пространства.

Славяне именовали рай «Вырием», «Ирием» (собственно русское слово «рай» и происходит от слов «вырий», «ирий»). Любопытно, что одним из вариантов слова «вырий» является слово «урай». И оно прямо-таки напрашивается на то, чтобы связать его с известным русским «ура». Очевидно, что славный клич наших воинов дошел еще с древнейших времен. Когда русич шел в бой, то он кричал: «Урай!» («Ура!»). Тем самым сражающийся изъявлял готовность отдать свою жизнь в схватке с врагом и попасть на райские небеса. В древности существовало очень устойчивое представление о том, что все павшие на поле брани сразу отправляются в рай.

Но Навь, конечно же, и не ад, точнее, она – шире, чем ад. Греки знали область, которая находится ниже Аида - это Тартар. Как и рай для избранных, ад у греков находится и вне Аида, и в то же время, как бы и внутри него. То есть, и он тоже представляет собой нечто особенное, чуть ли не инородное пространству Аида. (Кстати, христианская космогония тоже знала об этой области, связывая ее с адом. О Тартаре, например, говорится в «Читеях-Минеях»: «Подземный огнь устроен для мучения нечестивых душ. Преисподняя вода, обратившаяся в лед, именуется тартаром... Тартар глубже всех прочих бездн, находящихся под землей».)

Славяне же называли «свой» ад «пеклом». Очевидно, что туда попадали совсем уж плохие люди. И, как и в случае с Ирием-Вырием, пока (в связи со скудостью источников) нельзя сказать – каково было отношение указанных метафизических регионов к «велесовой Нави», какая «модель» была ближе славянам – эллинская или скандинавская.

Итак, Навь - это не рай, и не ад. Это особая область, где умерший ведёт призрачное существование. Он не страдает, и не блаженствует, он подобен овце, которую ведет загробный пастырь. Этот регион можно сопоставить с Душой. Там царит не духовность, как в райских регионах, но именно душевность - слепая энергия, которая приводит все в движение, но не осознает направление движения. Здесь нет своего Центра, здесь одна сплошная Периферия. Не случайно в индоарийской традиции мир тонких форм (Бхувас) не имел своего полюса – таковым был «земной бог» Агни-Вайшванара.

Судя по всему, в психоэмоциональную, Душевную Навь и попали существа, известные как «падшие ангелы». Они были созданы как духи, но пали с Духовных, Райских небес. Тем не менее, материальными существами они не могли стать, в результате чего им осталась только одна дорога - в Навь.

Если так, то в регионе Души находится, как некий «сегмент», и ад (также как Тартар находился внизу Аида). То есть, сама Навь - не ад, но она включает в себя ад. Скорее всего, он располагается где-то на периферии навьего мира - там, где бытие находится в точке своего максимального исчерпания. Эта точка не есть граница с нашим миром, она есть граница с небытием.

Регион Души граничит и с нашей Вселенной, как и райско-ангелический регион Духа. Но только граница с Раем – Центр Мира, а с Навью – его Периферия. В разных традициях Центр персонифицируют как Царя Мира, именуя его - Агни, Мельхиседек, Чакравартин и т. д. Периферию же «персонифицирует» Мировой Змей. Скандинавы называли его Ермунгандом и считали, что он именно опоясывает мир. Заметим, что русских сказаниях присутствует некий Царь-Огонь, который противостоит Змиулану.

При этом некоторые объекты нашего мира более полно символизируют (а, значит, и реально выражают, хоть и не тождественны) Навь. И одним из таких объектов является наша Галактика - Млечный путь. Из ее центральных областей, где символизм полнее, к нам прилетают некоторые объекты из мира Нави, принимающие форму «летающих тарелок» Любопытно, что в книге известного фантаста Сергея Лукьяненко «Звездная тень» как раз и говорится о некоей сверхсущности, обитающей в Ядре Галактики. Писатель так и называет её - «Тень». Не исключено, что в данном случае имеет место быть воспроизведение архетипа мира мертвых, мира теней, располагаемого в Нави.

Многие принимают НЛО за посланцев некоего высшего разума, хотя это «просто-напросто» сгустки «астральной», навьей энергии, которые прорвались сквозь границу между плотным и тонким мирами. Понятно, что такие энергии способны развивать огромную скорость, добираясь к нам из глубин Космоса. И кое-кому очень выгодно, чтобы люди верили в разумность этих сгустков, точнее - в то, что эти сгустки есть творение высшего разума, пилотируемые загадочными и могущественными инопланетянами. Отсюда и все эти «зеленые человечки», которые и в самом деле есть инфернальный морок. Просто он никогда не был бы столь устойчивым, если бы существа, его наводящие, не использовал реальное явление нашего мира.

И здесь нельзя пройти мимо работы известного психоаналитика Карла Густава Юнга «НЛО как предмет слухов» ( «Один современный миф [Текст]: О вещах, наблюдаемых на небе» / К. Г. Юнг; Ин-т философии РАН. - Москва: Наука, 1993), где он писал по поводу разных небесных знамений следующее: «История древнего Египта уже научила нас тому, что к концу каждого «платонического месяца» и к началу следующего дают о себе знать явления психической трансформации. По всей видимости, здесь речь идет об изменениях, которые затрагивают совокупность действующих психических доминант, архетипов, «богов», и вызывают или сопровождают любые эпохальные модификации коллективной психической субстанции. Сходные изменения происходили и в исторический период, оставив свой след в преданиях - во-первых, при переходе от эры Тельца к эре Овна, а в дальнейшем при смене эры Овна эрой Рыб, начало которой совпало с рождением христианства. Ныне мы приближаемся к великому преобразованию, ожидаемому в момент вхождения точки весеннего равноденствия - область Водолея».

И не случайно, «прелюдией» к НЛО стали таинственные летающие снаряды в небе над Швецией, о которых заговорили в последние годы Второй мировой войны (многие считают, что снаряды эти были изобретены и изготовлены русскими), а также сообщения об «огненных истребителях» («foo-fighters»; слово too представляет собой искаженное французское feu, «огонь») - особом свечении, сопровождавшем бомбардировщики союзников в их полетах над Германией. Затем появились рассказы о летающих тарелках над США, будто извлеченные из приключенческих романов».

Юнг был склонен онтологически возвышать рассматриваемый феномен, указывая на его «компенсаторскую форму: «НЛО - это впечатляющий образ целостности: простая округлая форма этих объектов удачно воплощает архетип, играющий, как мы знаем, главную роль в объединении несовместимых с виду противоположностей; вот почему форма НЛО наилучшим образом компенсирует беспорядочность, раздробленность современной жизни».

Однако, надо иметь ввиду, что у Юнга в центре всего находится «психическое», то есть не райско-ангелический Дух, но психоэмоциональная Душа. Сам он честно признавался: «Я могу лишь сосредоточиться на психологическом аспекте, который, несомненно, присущ данному феномену; поэтому в дальнейшем я ограничусь главным образом именно теми его гранями, которые имеют отношение к психологии».

Юнг не только романтизировал «коллективное бессознательное», но, по сути, дела обожествил его. Показательно, что он делал упор на коллективность сферы бессознательного и она, тем самым, превращалось у него в некоторую посюстороннюю Навь, по которой бродят призраки и тени - архетипы. Показательно, что один из архетипов он так и назвал - «Тенью». Под ней он понимал некую «вторую», темную личность. Тень - это набор всех отрицательных качеств человека - всего того, чем этот человек не желает быть. По мнению Юнга - Тень неискоренима, причем она присуща как личному, так и коллективному бессознательному. Бежать от нее бессмысленно, напротив нужно «принять» Тень и допустить ее до своего сознания - с целью изучения. Таким образом, Юнг реабилитировал темную, отрицательную сторону человеческой личности, призвав довериться ей и тем глубинам душевно-психического, которые она скрывается. (Центр положительной стороны человека надо, напротив, искать в солнечной сфере разумно-волевой духовности.) По сути, это был призыв капитулировать перед вторжением из Нави.

Сама тема «инопланетного разума» используется для того, чтобы люди поклонились разуму инфернальному (который как раз и находится в регионе Души). Ведь мало кто готов поддержать откровенно сатанинскую силу. Вот её и упаковывают в летающие тарелочки. Нацистский эзотерик и откровенный люциферит Мигель Серрано утверждает, что НЛО это видимая форма богов, прилетающих в наш мир из «иной вселенной» - для того, чтобы бороться с «демиургом». Это - еще одна, на этот раз «крайне правая», версия уфологии, призванная утвердить культ неких инопланетных, иномирных существ, спасающих землю.

К слову, есть и альтернативная уфология, адепты которой настаивают на том, что пресловутые НЛО посещают нас именно из подземных недр. Кстати, один из основателей самой уфологии Рей Палмер встал именно на эту, «подземную» точку зрения. Он, и другие сторонники подземного происхождения, указывали на снимки северного полюса, сделанные спутником «ESSA-7» 23 ноября 1968 года. На одной из фотографий на месте полюса сияла огромная черная дыра. По версии Палмера и его единомышленников, на полюсах располагается вход внутри Земли, где живут подземные обитатели. НЛО же прилетают именно оттуда.

«Любопытно, что именно Лавкрафт одним из первых начал разрабатывать в литературе тему «демонического вторжения» существ из иных галактик в человеческий мир, – пишет Александр Дугин. - В его мифологии есть специальный «бог», Хастур, который ответственен за собрание всех демонических сущностей, «высланных за переделы вселенной на дальние звезды» и за их пришествие на землю «после открытия запертых доселе дверей». «Инопланетяне», которые стали сегодня центром притяжения столь большого количества людей во всем мире, безусловно, родственны этой мифологической концепции, точно повторяющей традиционную теорию о «пришествии гогов и магогов в последние времена». В исламе эти «инфернальные» существа названы «яджуд ва маджуд», а индуисты дают им название «коки и викоки»... С начала 70-х годов среди различных уфологических гипотез о «происхождении тарелок» стала весьма популярна гипотеза об их «подземном» местонахождении... Несмотря на видимую абсурдность этой концепции, связывающей «посланцев дальних звезд» и «подземных жителей», она получила широкое распространение. Впервые эту теорию высказал Рэмон Бернар, руководитель космистской псевдо-розенкрейцеровской организации AMORC. На самом деле это уточнение довольно правдоподобно, если, конечно, рассматривать все то, о чем идет речь, как символический способ изложения. Действительно, «орды гогов и магогов», которые скрываются за наукообразным именем «инопланетян», являются демоническими существами низших, под-человеческих, адских миров, миров «внешних сумерек», на что и указывает их «подземное» месторасположение. Это сочетание «отдаленности» и «подземности» полнее всего характеризует «обитателей внешних сумерек». («Слепые флейтисты Азатота» // «Консервативная революция». – М., Арктогея, 1994.)

Космическая и подземные версии, на самом деле не противоречат друг другу. Мир тонких форм, регион души, Навь – нематериален, бесплотен. Казалось бы, тем самым он близок к бесплотному, Духовному Раю. но хаотичность Нави и, особенно, наличие там инферно приближают его к тёмным, низшим областям Земли, которые и составляют Подземелье. Вот почему навьи НЛО являются и подземными. Тут некое единство космической тьмы и тьмы подземной. И «уфологический» культ ориентирован, так или иначе, на подземелье.

А сам «инопланетный фактор» вполне может соответствовать замыслам глобализма.

Ещё Геннадий Шиманов, в своё время, выдвинул интересную конспирологическую версию, согласно которой миф об инопланетной угрозе может быть использован в целях всемирного объединения. Безусловно, такая возможность есть. И глобалисты вполне могут даже инсценировать какие-то «атаки инопланетян» – нынешняя индустрия зрелищ вполне это позволяет. А противников глобализации запросто могут объявить «инопланетными агентами». И, при таком раскладе, провозгласят, что спасение – только в создании «мирового правительства».

А ведь тема НЛО время от времени звучит – и весьма громко. Так, в в апреле ВМС США разработало форму отчетности для лётчиков, которые видели «объекты». И, в случае необходимости, её могут заставить звучать ещё громче.

Глава 2. Вторжение теней: навьи наших бьют

В старину отмечались факты нашествия неких потусторонних сущностей. Таковым, периодически повторяющимся нашествием, была «Дикая Охота» германского бога Вотана (Одина). Вместе со своей дружиной мертвых воинов, это «божество» устраивало настоящие карательные рейды, которые уносили жизнь многих людей.

О таких смертельных Охотах знала и русская летописная традиция. В «Повести временных лет» (запись от 1092 года) читаем: «Предивное чудо явилось в Полоцке в наваждении: ночью стоял топот, что-то стонало на улице, рыскали бесы как люди. Если кто выходил из дома, чтобы посмотреть, тотчас невидимо был уязвляем бесами язвой и оттого умирал, и никто не осмеливался выходить из дома. Затем начинали и днем являться на конях, и не было их видно самих, но были видны коней их копыта; и уязвляли так они людей в Полоцке и его области. Потому люди и говорили, что это мертвецы бьют полочан». (Это «перевод», а в оригинале написано: «Навьи бьют полочаны...»).

Вряд ли бесы, эти нематериальные сущности, сами по себе могли бы действовать со столь материальной силой массового поражения. Скорее всего, ими использовались реалии как тонкого, так и плотного мира. И люди не случайно говорили о мертвецах (навьих), без мёртвых здесь явно не обошлось. Святые Отцы (например, Св. Григорий Нисский) учат о том, что умершие тела, даже и совершенно распадаясь и распыляясь по стихиям, сохраняют некоторое единство. Отошедшая душа как бы накладывает на них некий отпечаток, который и обеспечивает это единство.

Можно предположить, что данной особенностью состояния павших тел успешно пользуются разного рода маги-некроманты. Для этого им нужно иметь контроль за отошедшими душами. И, как очевидно, некоторые души под этот контроль попадают, ибо еще при жизни избрали путь неправый, ведущий в инфернальные области. Бесы и маги принуждают их воспользоваться печатью и восстановить - частично и на время - свои тела.

Но сама душа в такое вот тело вселиться не может - душам нельзя гулять между мирами (кроме как по воле Божьей), как бы на том ни настаивали оккультисты разных мастей. Бесы в тела вселяться могут, но для этого нужен некий очень серьезный поступок вселяемого, который обладает свободой воли и есть личность. А временно поднятые и неполные тела таковой волей, понятное дело, не обладают. Следовательно, нужно создать в таких телах некое подобие личности, вселив туда, соответственно, некоторое подобие души.

Таковым подобием души является пресловутое «эфирное тело», о котором так любят говорить многие мистики. Это - не тело, не душа и не дух, а информационный слепок с человека, некоторый его дубликат. Эфир - стихия «чистой» информации, которая отлична от своего носителя, но в то же время тесно связана с ним - не случайно говорится - «до встречи в эфире». Возможно, что именно об этой стихии писал Святитель Феофан Затворник: «Если Вы не забыли, то когда-то я заводил с вами разговор о некоей тонкой-претонкой стихии, которая тоньше света. Зовут ее эфир... Я признаю, что такая тончайшая стихия есть, все проникает и всюду проходит, служа последнюю гранью вещественного бытия». («Что такое духовная жизнь и как на неё настроиться»)

Во время жизни человека информация о нем перемещается в эфир, где и создаётся информационный дубликат. Это, конечно же, лишь слабое подобие самого человека, его потусторонняя тень, которую ни коем случае нельзя рассматривать как разумное существо. И после смерти человека она обитает в мире теней, каковым и является Навь – отсюда и вот это – «навьи бьют». Древние считали эти тени душами умерших, но то есть информационные слепки души и тела, «создававшиеся» прижизненно.

Эфир - это стихия нашего мира. Но она является весьма тонкой реальностью космоса, позволяющей «заглядывать» по ту сторону. В качестве этой стороны эфир позволяет проникать и в разные, удаленные пространства нашей вселенной и нашей планеты. Св. Феофан Затворник пишет об эфире: «Та стихия, о коей речь, всюду проходит и никакой помехи не встречает себе. Луч солнца проходит сквозь стекло, а та стихия - и сквозь стекло, и сквозь стены, и сквозь землю, и сквозь все».

Не случайно, кстати, что «эфир» СМИ, символизирующий эту тонкую стихию, позволяет получить образ изображаемого на расстоянии. Такова, впрочем, функция любой информации. Собственно говоря, любая информация и есть эфир, только уплотненный носителями информации (материал, звук и т. д.)

Точнее даже говорить о некоей эфирной оболочке нашего мира, которая находится на границе двух миров. Отсюда и возможность некоего транзита, которому подлежит информационный дубликат – «тень», способная переходить границу в обе стороны. Сама эта граница – Периферия, небытийный полюс вселенной. Это Мировой Змей, Ермунганд, периферийно опоясывающий мир. Через него, в своё время, Адаму была подкинута инфернальная «деза». («Существа стихий: компьютеры Змея») Он также играет выполняет свою функцию в транзите. Так, богатырь Михайло Поток «оживляет» свою жену Змеиной кровью (отправившись вместе с ней в могилу). Понятно, что в указанной оптике он встречается с информационным дубликатом.

Для Души-Нави, мир теней - периферия, окраина. «Так же», как ад, который является уже иной периферией, которая граничит с первобытным Хаосом - изначальным не(недо)бытием. Это та самая первоматерия, о которой сказано в Книге Бытия: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». (1. 2) Данный хаос был сотворён для того, чтобы человек имел возможность выбора – между Абсолютным Бытием и не(недо)бытием. Иначе человек стал бы просто автоматом Абсолюта. В дальнейшем воды изначального хаоса были разделены на «низшие» и «высшие»: «И сказал Бог: да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды. И создал Бог твердь, и отделил воду, которая под твердью, от воды, которая над твердью. И стало так. И назвал Бог твердь небом». (1. 6-8)

Первые – собственно не(недо)бытие, вторые - психоэмоциональный регион Души-Нави, у которого как бы две периферии. А вот центра у Мировой Души, у Нави - нет. Между разными перифериями здесь бушует витальная сила Сплошного Движения, не имеющая никакой фиксации. (Сама по себе, она не зла и не добра, душевное даже витализирует, но на нём нельзя зацикливаться, отвращаясь от духовного. Душевное может витализировать, а может и убивать.) Следует вспомнить, что в индоарийской традиции центром тонкого мира является центр мира плотного - Агни. (Поэтому вся Навь состоит из периферий, точнее же является некоей Сплошной Периферией, внутри которой нет и единства, даже и она раздвоенна, а раздвоенность является началом множественности.)

Инфернальные сущности и их агенты умело пользуются данной нестабильностью Нави и ее границы с нашим миром. Они создают телесный дубликат умершего, который как магнитом притягивает к себе информационный дубликат. В результате возникает телесно-тонкое подобие личности, которое чаще всего именуют «призраком» или «привидением». Призрак - это соединение 1) информационного «дубликата» («тени») и 2) некоторых элементов бывшей телесности, взятых из разных стихий. Это соединение и позволяет «тени» проникать в материальный мир. (*) В результате возникает зримый (при-видение), хотя и расплывчатый (при-зрачный) образ некогда живого человека. И этот самый образ (привидение) является в «лунном», «ночном» свете эфира, который образует знаменитое призрачное сияние

Это подобие личности уже способно вселять в себя (хотя бы и на короткое время) инфернальное существо. И такое создание может напрямую наносить людям сильнейший физический вред - вплоть до устроения чудовищных нашествий (типа «Дикой Охоты»).

Славянская языческая традиция знала об эфирных телах, становящихся потусторонними, навьими «тенями». Такое тело именовалось «Долей», которая могла иметь как индивидуальный, так и родовой характер. Часто её представляли именно как двойника человека. Она могла принимать облик маленького человечка. Утверждали, что доля умершего является родственникам в образе покойника. Считалось, что видеть или осязать Долю - к несчастью или смерти. Сама же Доля, после смерти человека, обитала в его могиле. Очевидно, что слово «доля» означало не только некую участь человека, но и состояние частичности - эфирное тело (информационный дубликат) считалось некоей долей от настоящего человека (впрочем, «участь» и «часть» - слова однокоренные).

Таким образом, мир теней, Душа-Навь (как и Эфир) – это пространство Доли (Части), пространство Цифры. Ибо, «сама по себе», Цифра предельно дробна и небытийна. Сам ряд цифр начинается именно с ноля, и сам ноль – всесилен, ибо при умножении на любое число он даёт именно ноль. Ноль – вытянутая, то есть деформированная окружность (круг, шар – идеальная фигура), внутри которой нет центра (точки), что указывает на Сплошную Периферию Души-Нави. После ноля следует единица, символизирующая дробность. Потом идёт два, которое есть символ раздвоение и начало множественности. И, кстати, само множество, как нас уверяют, бесконечно, то есть ему придаются черты вечности. Единица же находится между нолем и двумя – она как бы пленена ими. И выстраиваемое ныне электронно-цифровое пространство, во многом, напоминает Навь.

(*) Здесь следует вспомнить про одно крайне масштабное проникновение «теней». Оно началось в ХIХ веке, когда на Западе (сторона Заката, Западания Солнца), в этой символической стране мёртвых, развернулось мощнейшее спиритическое движение. (Само собой, наибольшее распространение оно получило в США – в «новой Атлантиде»). Сотни тысяч людей ринулись общаться с духами умерших, что приняло характер какого-то религиозного культа. Лев Тихомиров в своей работе «Религиозно-философские основы истории» («Религиозно-философские основы истории». - Москва:Изд. «ФИВ», 2012. ) рисует краткую, но впечатляющую картину «спиритической экспансии»: «Это учение в Европе захватило даже таких видных ученых, как Араго, Фарадей, Тиндаль, Шеврель, Фламмарион, Крукс, Уоллес, Римман, Цольнер и т. д., которые подошли к изучению спиритических явлений сначала с предубеждением, а затем сделались ярыми последователями спиритизма... Когда появился спиритизм в России - это, по мнению г. В. Быкова, не представляется возможным точно установить, но, во всяком случае, не позже середины XIX века, то есть одновременно со всей Европой, и притом - в своей законченной форме (столоверчения, пишущего и говорящего медиумизма) и в «такой эпидемической силе», что уже в 1853 году митрополит Филарет Московский счел необходимым выступить с обличениями против него. В 60-х годах спиритическое движение в России еще более усилилось. К нему примкнуло также немало видных ученых и общественных деятелей, как, например, проф. Н. Вагнер, проф. Юркевич, Владимир Даль, академик Остроградский, проф. Бутлеров и т. д. Популяризацией этого движения особенно занялся А. Н. Аксаков... На всемирном конгрессе в Бельгии, в 1910 году, количество организованных спиритов, имеющих свои кружки и собрания, исчислялось в 14 000 000 человек, и число сочувствующих, но еще не успевших как следует организоваться, - в 10 000 000».

Можно себя представить – какой объём информации соответствующего рода обрушился на людей. Кстати, некоторые исследователи уверяют, что знаменитые слова «Манифеста Коммунистической партии» («Призрак бродит по Европе, призрак коммунизма») были навеяны Марксу его другом Круксом - медиком и спиритом.

Потом пришло время других «духовных учений современности» - теософии, неогностицизма и т. д.

Глава 3. Некромант Чичиков и его «фоморское» alter ego

И здесь стоит обратиться к творчеству Николая Васильевича Гоголя. В своей повести «Портрет» написал нечто очень краткое, но гениальное: «ХIХ век давно уже приобрел скучную физиономию банкира, наслаждающегося своими миллионами только в виде цифр, выставляемых на бумаге».

Речь идёт о позапрошлом веке, а уже выражена суть глобального капитализма – «в виде цифр». По сути, Гоголь предсказал (или уже даже показал) возникновение пресловутой «цифрократии», которая выводит западную плутократию на совершенно новый уровень. (Это, в частности и уровень нетосов – глобальных цифровых корпораций и, одновременно - социальных сетей, см. («Нетос, этнос и «этнический» нетос»)

Здесь необходимо вспомнить о том, что само арабское слово «сыфр» переводится как «ноль». Здесь мы видим устремление к Небытию.

Глобальный Капитал, который вовсе не тождественен «обычным» капиталам (но «находится» в них) обладает некоей небытийной силой. Он и сам своего рода небытиен. Можно даже предположить, что Капитал есть некий незримый, тонкий уровень, который проявляется в виде чего-то зримого.

И вот туда, на этот уровень уходят ресурсы, которые западный капитализм выжимает из людей – из их труда, из их страданий (страда). Всё уходит на Периферию, поближе поближе к «тонкому», психоэмоциональному миру Души-Нави. Труд как бы обнуляется и превращается в некую психическую энергию, призванную питать силы, находящиеся на уровне Психеи.

Сам глобальный капитализм основан на Магии, его продвинутые адепты работают с недобытием изначального хаоса и «высшим», астральным хаосом Психеи, Нави. («Магия Капитала») Отсюда, кстати, и поклонение рыночной стихии.

Что же касается денег, то они претерпевают существенную инволюцию. Из неких оберегов, из солнечных символов (и символ реально содержит символизируемое, хотя и не тождественен ему) они превращаются в нечто лунарное, небытийное, «цифровое», ярчайшим примером чего и является виртуальная Цифра. («Метафизика денег»)

Возвращаясь к Гоголю, вспомним про его «Мёртвые души». Уже от самого названия несёт жутью Нави. И не случайно Михаил Бахтин считал, что в основе «Мёртвых душ» – «формы весёлого (карнавального) хождения по преисподней, по стране смерти». («Гоголь и Рабле. искусство слова и народная смеховая культура)». // Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. – М., Художественная литература, 1975)

Предприимчивый Чичиков хотел сделать капитал на умерших, которых как бы «оживил», подобно некроманту.

Итак, Чичиков проводил магическую работу с «цифровыми» «мёртвыми душами», с «долями» - то есть информационными дубликатами. Их он планировал «конвертировать» в деньги, в доход. Здесь рас-счёт был именно на то, чтобы перевести часть потустороннего навьего Сплошного Количества на земные счета, нарастить именно количественный аспект посюсторонних денег, получив свою частно-собственную часть-долю.

И тут необходимо вспомнить про древние культы. «Летописное определение Волоса как «скотьего бога» дает нам важнейшую сторону культа: Велес был богом богатства, скотоводства, может быть, плодовитости, – пишет академик Борис Рыбаков. - Выражение идеи богатства при посредстве полисемантичного слова «скот» (равнозначного латинскому «pecunia» – «скот», «богатство») ведет нас в совершенно определенную историческую эпоху, когда главным богатством племени были именно скот, стада крупного рогатого скота, «говяда», т. е. в бронзовый век. Однако, помимо указания на скотоводство и богатство, имя Велеса имеет ещё один семантический оттенок – культ мертвых, предков, душ умерших. На это указал ещё А. Н. Веселовский, приведя ряд балтийских параллелей (welis – литовск. – покойник, welci – души умерших)». (Язычество древних славян. - М., Наука, 1981)

То есть, древние видели связь между загробным миром теней и земным богатством. Видели (и видят) её маги Капитала, воздействующие на цифры-доли Души-Нави.

И тут необходимо затронуть образ капитана Копейкина, мельком проскочивший в «Мёртвых душах», но, как представляется, имеющий огромнейшее значение. Безусловно, данный взбунтовавшийся капитан – alter ego самого Чичикова, и версия почтмейстера появилась далеко не случайно. Оба персонажа представляют собой обе стороны всемирной Субверсии (от латинского слова «subversio» - «ниспровержение»).

Некромант-махинатор Чичиков – представитель элиты, который дослужился до немалого чина коллежского советника. И он был намерен провернуть мощнейшую афёру магического характера. Его вполне можно причислить к гипер-элитариям, мечтающим об абсолютной власти, тотальном могуществе. Каждый из них считает себя неким богом, достойным бессмертия. (В реальности же, они слуги глобального Капитала, см. «Кастовая суть Гиперэлит»)

Капитан Копейкин – маленький человек – инвалид войны (без руки и ноги), которому и нужна-то была всего лишь скромная компенсация. На это и указывает его фамилия – Копейкин, происходящая от слова «копейка». Однако, сама копейка не так уж и проста, есть мнение, что она произошла от монеты, где был изображён ездец (всадник) с копьём. Копейкин – капитан, кшатрий – и он, в качестве новоиспечённого разбойничьего атамана, поднимает некое квазикшатрийское выступление, столкнувшись с несправедливостью «системы». (Показательно, что все разбойничьи действия «копейкинцев» направлены исключительно против «казны».)

Таким образом, Копейкина вполне можно зачислить в колонну контрэлитариев, которые выступают за слом всего, «несправедливого», миропорядка. И можно предположить, что, в своё время, мощнейшее влияние на формирование контрэлит оказал гностицизм, отрицательно относящийся к Творцу и творению. Гиперэлиты и контрэлиты едины в тотальном отрицании миропорядка, в частности - Государства («казны»). Но мотивации у них, при этом, разные. Контрэлитарии стремятся к некоему «светлому миру», свободному от гнёта материи. Гиперэлитарии стремятся построить на развалиных старого мира такой мир, в котором они были бы абсолютными владыками. И два этих крыла всемирной Субверсии часто вступают в тактические союзы (по типу союза «Ротшильд-Маркс»). К слову, одним из ярчайших примеров контр-элитарного деятеля является пролетарский писатель Максим Горький, испытавший мощное влияние гностицизма и связанный с западными глобалистами типа Герберта Уэллса. («Максим Горький: мистика и политика»)

В своём эссе «Капитан Копейкин под флагом «Веселого Роджера» ( «Мистики, оккультисты, эзотерики». – М., Вече, 2006) Юрий Стефанов сравнил капитана Копейкина с русским сказочным чудовищем Верлиокой и чудовищными фоморами кельтских мифов.

Верлиока - «ростом высокий, об одном глазе, нос крючком, борода клочком, усы в пол-аршина, на голове щетина, на одной ноге – в деревянном сапоге, костылем подпирается, сам страшно ухмыляется».

Фоморы-великаны - имели только один глаз, одну руку и одну ногу. То есть, в «наличии» была только одна половина тела. Согласно поверью, другая находилась в некоем ином мире, которым, несомненно была Душа-Навь. Можно предположить, что фоморы (как и Верлиока) находились, в онтологическом плане, максимально близко к Душе-Нави. Причем, так близко, что порой наблюдатель и впрямь мог видеть только половину фоморского тела. Речь идёт о человеческих существах, достигших (судя по всему, в ходе неких черномагических экспериментов) дна онтологии и принявших чудовищный облик. На ум сразу же приходит чудь русских сказаний, которую следует отличать от летописных финно-угров.

В преданиях эта чудь была великанского роста (хотя чудь бывает и малорослой).. Кроме того, она имела красный цвет кожи, что сразу заставляет вспомнить о красном цвете революции. Под чудью воспринимались какие-то древние исполины, которых одолел такой же древний герой и властелин – Белый Царь. Это уже за гранью известной нам истории – в каких-то неведомых глубинах.

Очевидно, что чудовищные великаны – существа, у которых брутальное, воинское начало развито чересчур сильно. В силу этого, они противопоставляют себя богам, царям и героям: «Никто не даст нам избавленья, ни Бог, ни Царь и не герой, дождемся мы освобожденья своею собственной рукой». (Напротив, в традиционной оптике указанная триада утверждается, см. «Метасоциальный аспект Русского эпоса» (Часть I). - Глава 1. Царь Мира, Илья Муромец и путь Героя)

Есть былина о том, как древние богатыри вступили в бой с ангельским войском, а, проиграв, испугались содеянного и сбежали под землю (исход великанской чуди!), к Святогору, который спал мертвым сном. Cам Святогор – великан, причем связан с красным цветом – засыпая, он исходит кровавой пеной. Святогора переполняет сила, которая чрезмерна для него. Илья Муромец принимает силу от Святогора, но отказывается лизать его кровавую пену, положив некий предел кшатризму. Цвет кшатриев - цвет крови. Только в случае с большевизмом мы имеем дело с гиперкшатризмом. Отсюда – и красный террор, который напоминал кровавое жертвоприношение.

В этом плане большевизм выступает прямым продолжателем «разбойного» гиперкшатризма a la Стенька Разин (вот и аналогия с капитаном Копейкиным). Сам Разин в народных преданиях связан с подземным народом – дивьими людьми (якобы он имеет доступ к их сокровищам). В некоторых преданиях он и сейчас находится под землей. А дивьи люди – это та же самая мифическая Чудь («чудно»-«дивно»).

Любопытная параллель - великаны-фоморы, которые обожали труд и любили сооружать гигантские, но бессмысленные сооружения. Большевики тоже обожествляли труд, а некоторые их проекты отличаются гигантоманией. Например, они хотели построить Дом Советов в виде гигантской (великанской!) статуи Ленина. Не лишним будет вспомнить и портрет кисти художника Бориса Кустодиева «Большевик», где огромный мужчина с красным знаменем идёт по улице, заполненной крошечными фигурками людей. Красное полотнище развевается как Змей, закрывая крест над церковью. Церковь стоит на пути большевистского Гиганта.

Любопытный момент. В древэллинской традиции боги – олимпийские элитарии – противостоят гигантам. Однако, сами олимпийцы являются революционерами, выступившими против Кроноса и титанов, которые древнее и «изначальнее» их. (Заговор Кроноса против Урана следует считать искажением и частью древнейшей «кампании» по дискредитации первого. См. «Древнее «эллинство»: искажение Традиции». (Часть I) – Глава 1. Оболганный Кронос)

Однако, сторукие и пятидесятиголовые великаны гекатонхейры Бриарей, Котт и Гиес выступили на стороне олимпийцев против титанов. И в этом можно увидеть некий прообраз союза гипер– и контр-элитариев.

Глава 4. Древние сообщества сообщества Теней

Архетип «Тени» выражали некие древнейшие сообщества, чья история, кстати, связана с историей русской. В качестве примера можно привести загадочных киммерийцев, игравших какую-то странную роль в истории древнего мира. В «Илиаде» Гомера они названы «млекоедами», что указывает на связь с Млечным путем. Само слово «галактика» произошло от греч. galaktikos - «молочный, млечный». Любопытно, что само имя «Гомер» заставляет вспомнить Гомера «Ветхого завета», который был сыном Иафета и внуком Ноя. Ассирийцы называли киммерийцев «гимирра» – по Гамирру – территории их расселения в Каппадокии.

Профессор Апполон Кузьмин пишет: «...Позднейшие греческие комментаторы пытались осмысливать имя киммерийцев как «зимние» («хеймериои»), либо как «люди гробниц»... В древнегреческой традиции реальные или мнимые сооружения киммерийцев должны были указывать на их близость к мифической стране мертвых царства Аиду, вход в который помещался в самых разных частях морского побережья. С понятием «народ гробниц» может быть связано и представление о преувеличенном, с точки зрения греков, культе погребения... Через всю античную традицию проходит и представление о родстве причерноморских киммерийцев с населением самого дальнего «Запада» и побережья «Океана». («Начало Руси. Тайны рождения русского народа». – М., Вече, 2003)

Последнее прямо указывает на связь киммерийцев с выродившейся традицией атлантов, которая ориентирована строго на запад. Именно на западе (сторона захода солнца) древние располагали страну мертвых. Эту страну и символизировала разрушенная Атлантида, наказанная за свои черномагические эксперименты, ушедшая на дно Океана и сама ставшая мертвой страной. Главной задачей последователей атлантов стало воссоздание Атлантиды. И более двухсот лет назад она была выполнена - на карте мира возникла «новая Атлантида» - Соединенные Штаты Америки. Она находится даже западнее Атлантиды старой, что подчеркивает усиление деградации атлантизма, его дальнейшую некротизацию.

Вернемся, однако, к киммерийцам. Их связь с западом становится более понятной, если учесть, что в этногенезе этой общности активное участие принимали кельты (отсюда - «кимвры»), чья традиция также ориентирована на запад, где они располагали свои «острова блаженных». Впрочем, кроме кельтов здесь участвовали и другие этносы – древние иранцы и индоарии.

Можно предположить, что киммерийцы не сразу стали «западниками», ориентированными на Навь. Вначале они были этнополитическим образованием, игравшим важнейшую роль в консолидации протоскифских этносов, обитавших на обширной территории от Волги до Дуная.

Можно, со всем основанием, утверждать, что Великая Скифия возникла до знаменитой Скифии, описанной «отцом истории» Геродотом (V в. до н. э.). Римский автор Помпей Трог (I в. н. э.) утверждал: «Скифское племя всегда считалось самым древним, хотя между скифами и египтянами долго был спор о древности происхождения... Скифы одержали верх над египтянами и всегда казались народом более древнего происхождения».

Конечно, речь идёт не о скифах Геродотовых времён, но об их древнейших предшественниках. Указанный автор писал о том, что о том, что скифы владычествовали над всей Азией трижды. Первый период длился полторы тысячи лет и «конец уплате положил ассирийский царь Нин». Историк Павел Оросий (V в.) фактически подтверждает эти данные, рассказывая о событиях в Северном Причерноморье: «За 1300 лет до основания Рима царь ассирийский Нин..., поднявшись с юга от Красного моря, на крайнем севере опустошил и покорил Эвксинский Понт». При сопоставлении дат получим 36-21вв. - время древнейшей Ямной культуры. Она занимала земли от южного Приуралья до Днестра, и от Предкавказья до среднего Поволжья. Назвали её так потому, что ямцы хоронили своих умерших в ямах — под курганами. Ямцы были, в первую очередь, скотоводами, занимаясь при этом ещё и земледелием, и ремесленной деятельностью. Исследования свидетельствуют о развитой кремнеобработке и об обработке кости. В работе с камнем использовалась техника шлифовки и сверления. Погребения они перекрывали обработанными каменными плитами. У ямцев было развито ткачество, плетение и гончарство.

Причём, и сами ямцы появились вовсе не на «пустом месте», но наследовали Среднестоговской культуре, возникшей ещё в 5 тыс. до н.э. Она была так названа по раскопанному поселению, которое назвали Средний Стог. Данная культурно-историческая общность сформировалась в степном Приднепровье, Приазовье, бассейне Северского Донца и Нижнем Подонье. И она сумела распространиться на огромных пространствах от Волги до Дуная.

Среднестоговцы были земледельцами и скотоводами, они приручили лошадь. Кроме того, ими было активно использовано колесо. Известны отчётливые изображения колёс и колесниц на Каменной могиле (район Мелитополя). Они относятся именно к «архаическому» периоду среднестоговской культуры.

Наличие конницы позволило среднестоговцам распространиться в самых разных направлениях. Так, они появились на Балканах, чьё тогдашнее население не знало коневодства. По пути среднестоговцы победили мощную Трипольскую общность. Судя по всему, именно во времена Среднестоговской культуры внутри индоевропейского массива возникло разделение на две языковые зоны – «Кентум» (название произошло от латинского числительного «сто» - «centum») и «Сатем» (от авестийского числительного «satəm»). На базе первой зоны сформировались германцы, романцы, кельты и греки. На базе второй – славяне, иранцы и индийцы. Длительное время сатемцы проживали рядом, занимая обширные пространства – от Урала до Дуная. Потом большая часть индоиранцев двинулась заселять нынешние Иран и Индостан. Хотя многие индоиранцы остались на прежнем месте, тесно взаимодействуя с древнейшими славянами. Среднестоговская, Ямная, Катакомбная, Срубная и Тшинецко-Комаровская культура подготовили создание Геродотовой Скифии.

Срубную культуру связывают с киммерийцами, которые, судя по всему, долгое время преобладали среди скифов. Она сыграла важную роль в скифском этногенезе. Но сами киммерийцы пришли в упадок – и довольно-таки сильный. Вот что сообщает Геродот: «Существует еще и третье сказание (ему я сам больше всего доверяю). Оно гласит так. Кочевые племена скифов обитали в Азии. Когда массагеты вытеснили их оттуда военной силой, скифы перешли Аракс и прибыли в киммерийскую землю (страна, ныне населенная скифами, как говорят, издревле принадлежала киммерийцам).

С приближением скифов киммерийцы стали держать совет, что им делать пред лицом многочисленного вражеского войска. И вот на совете мнения разделились. Хотя обе стороны упорно стояли на своем, но победило предложение царей. Народ был за отступление, полагая ненужным сражаться с таким множеством врагов. Цари же, напротив, считали необходимым упорно защищать родную землю от захватчиков. Итак, народ не внял совету царей, а цари не желали подчиниться народу.

Народ решил покинуть родину и отдать захватчикам свою землю без боя; цари же, напротив, предпочли скорее лечь костьми в родной земле, чем спасаться бегством вместе с народом. Ведь царям было понятно, какое великое счастье они изведали в родной земле и какие беды ожидают изгнанников, лишенных родины.

Приняв такое решение, киммерийцы разделились на две равные части и начали между собой борьбу. Всех павших в братоубийственной войне народ киммерийский похоронил у реки Тираса (могилу царей там можно видеть еще и поныне). После этого киммерийцы покинули свою землю, а пришедшие скифы завладели безлюдной страной».

Как очевидно, киммерийское общество было кардинальным образом расколото. Подавляющее большинство не желало следовать за «царями» (руководством), «элементарно» защищая свою страну. В результате, верхушка истребила друг друга, а большинство мигрировало – судя по всему, на Запад. Там это обезглавленное сообщество легко поддалось различным субверсивным (подрывным) влияниям – и возобладала Навья линия Тени.

Киммерийцев сменили скифы, создавшие мощнейшее царство, достигшее своего расцвета при царе Атее, чья держава, по данным Страбона, раскинулась от Дона до Дуная. Атей воевал с Боспорским царством и подчинил себе часть балканских фракийцев.

Скифию, о которой рассказывал Геродот, населяли разные народы, которым принадлежали разные этногенетические легенды. Скифы-земледельцы (сколоты) были славянами, саки-кочевники – северными иранцами. Первые населяли Среднее Приднепровье, у них существовали развитые – ремесла и пашенное земледелие. Есть все основания полагать, что именно сколоты и доминировали в Геродотовой Скифии.

Снова обратимся ко временам праславянской древности.

Со змеиной темой и Навью связан другой пример из ранней истории славян. «Отец истории» Геродот поделился любопытной информацией о неких неврах, которые подверглись «нашествию змей» и были вынуждены бежать от них. Многие исследователи считают, что невры, обитавшие где-то на территории нынешней Белоруссии, были одним из праславянских сообществ. И это имя очень легко связать с Навью («нав»- «нев»).

Судя по всему, невры исповедовали культ, в центре которого стояло поклонение Нави. А нашествие «змей» может быть понято и как неудачный магический эксперимент, в результате которого невры подверглись вторжению неких ужасающих сущностей - магия часто оборачивается против самих магов.

Само сообщество было склонно к таковым экспериментам. Геродот утверждает, что невры были оборотнями, практиковавшими обращение в волков на несколько дней. Собственно говоря, это оборотничество и следует считать тем самым - катастрофическим, по своим последствиям, магическим экспериментом.

Глава 5. Денежный Змей

Сама «змея» - тесно связана с Навью, являясь хтоническим персонажем. (Хозяин Нави - Велес - имел змеевидную форму.) Змея имеет этакую изогнутую фигуру, напоминая искривленную линию – или же разорванную окружность, лишённую Центра. Такового центра не имеет Навь – регион Сплошного, хаотического движения. Вспомним, что скандинавы представляли Мирового Змея Ермунганда именно существом, опоясывающим Землю. Но Змея не является законченной окружностью. Точнее, она таковой является, но только в символическом выражении – когда кусает себя за хвост, то есть – уничтожает себя же.

В данном плане надо обратить внимание на символизм долларового $. Здесь S чётко выражает изогнутую, деформированную окружность и, одновременно, похоже на змею. Согласно одной из версий, интересующий нас знак - символизирует Геркулесовы столбы, которые воздвиг Геракл, и за которыми, как сообщал Платон, находилась Атлантида. Причём, в античной мифологии на этот счёт есть весьма интересные расхождения. Сенека и Плиний Старший утверждали, что великий герой пробил путь через Атласские горы, соединив Средиземное море с Атлантическим океаном. А вот по версии Диодора Сицилийского, Геракл, наоборот, сузил уже существовавший канал - с тем, чтобы в Средиземноморье не могли попасть океанические чудовища. Как представляется, таким чудищем является Мировой Змей, Ермунганд (тотальная, небытийная Периферия), который находится в Мировом Океане. Существует представление о том, что сам значок доллара есть стилистическое изображение Змея Пифона (к слову, убитого гиперборейским Аполлоном), обвившего две геркулесовы высоты.

Да, змеевидная S вполне подходит для того, чтобы считаться символом Змея. Но и тут есть и более глубокий уровень. Сама вертикаль скалы (горы), как и вертикаль I является символом Мирового Древа, вертикали нетварных энергий, пронизывающих всю тварную реальность. Змей S находится на этом Древе I, что заставляет снова вспомнить Основной миф индоевропейцев, полнее всего сохранившийся у славян (весьма полно сохранили его и древние балты), чья традиция была ближе всего к изначальной гиперборейской. Он повествует о сражении Громовержца и змеевидного Противника (Велеса). При этом, надо иметь ввиду, что сам Велес змеевиден, но не является Змеем, он порабощён инфернальными силами.

Существует любопытное малороссийское предание «Каянова жъунка» (Б. Д. Гринченко. «Из уст народа». – М., Нобель-пресс, 2011). Там рассказывается о колдовском пленении бога Валосько, в котором явно угадывается именно «скотий бог» Велес (Волос). Заколдовала его жена Каина, которая воровским образом выдаивала молоко из коровы Авеля, на чём её и поймал Валосько. Она приказала ему стоять без движения, и он вынужден был делать это пока не позволил ведьме заниматься своими темными делами. После этого на свете и развелась всякая нечисть – ведьмы, ведьмаки, оборотни. Противник, Змей располагается у корней Мирового Древа и лезет наверх, где находится Громовержец, бьющий его молниями.

Противник, Змей располагается у корней Мирового Древа и лезет наверх, где находится Громовержец, бьющий его молниями. При этом, Велес был богом торговцев, что указывает на «капиталистическую» природу Змея. Итак, знак доллара (с одной вертикальной чертой) символически выражает атаку Мирового Змея на Мировое Древо. Основной миф указывает на змеиные поползновения Периферии, за которой находится подземное инферно. Она стремится встать на место бытийного Центра, выражающего Небесные реалии. (Нельзя забывать о том, что в нашем двойственном, расколом мире любой символизм - двойной. Существует и сюжет медного Змея, вознесённого на шесте, что прообразовало вознесение Христа.)

Это действо «воспроизводит» Основной Миф индоевропейцев, а после победы Громовержца-Перуна происходит освобождение скота, захваченного Змеем-Противником. Скот же символизировал души умерших, которые пасутся в царстве теней, мёртвых, в тонком мире, в Нави; на загробном пастбище (*uel) Велеса, именуемого «скотьим богом». (Можно сказать, что освобождается и сам Велес.)

Любопытно, что в индоевропейских языках отчетливо заметна связь торговли и скотоводства. Уместным будет вспомнить вышеуказанное обстоятельство - лат. pecu тесно связано с лат. рecunia восходя к реконструированному праиндоевропейскому *peky, которое означало как первое, так и второе. Само слово «капитал» произошло от латинского слова «caput» («голова крупнорогатого скота»), его и переводят как «скот». В германских языках наблюдается то же самое: древне-северное fe переводится как «скот, имущество, деньги», древнеанглийское feoh как «стадо, движимость, деньги».

Со стихией глобального капитализма связан и образ Змея. «Богатырь Добрыня нашёл в змеиных пещерах злато-серебро; хранение этих металлов и вообще кладов русские поверья приписывают огненному змею, – пишет Александр Афанасьев. - Над кладами горят свечи; заметит ли кто такую свечу, увидит ли летящего змея — в обоих случаях должен произнести заклятие — и клад рассыпается деньгами, а змей искрами. Над чьим домом рассыпается змей, туда, по мнению поселян, носит он богатство. Сербское выражение «змаjеве отресине» означает: блестяк, золото, отрясаемое летучим змеем, а лужицкая поговорка: «Он имеет змея» — употребляется в смысле: у него не переводятся деньги. Лужичане верят, что мифический змей несется по небу с такою быстротою, что глаз не успевает за ним следовать, и над кем опустится, тому приносит счастье и благословение. Своих любимцев между людьми он наделяет золотом, являясь к ним через дымовую трубу; такого змея, приносящего золото (деньги), называют: penezny (денежный) zmij змей. Ему же принадлежит и охранение зарытых в земле сокровищ, присутствие которых узнается по яркому блеску играющего на том месте пламени. Кому служит змей, тот весьма скоро становится богачом; но за свои дары змей требует жертвенных приношений… Чехи признают дракона за демона, готового служить человеку; когда он летит высоко, то предвещает счастье (плодородие), а низко — предвещает беду, преимущественно опасность от огня; несется ли он над городом или деревней, надо ожидать большого пожара. О людях, разбогатевших неизвестными средствами, чехи говорят: «У них поселился плевник» (огненный змей)». (А. Н. Афанасьев. «Поэтические воззрения славян на природу». М.: Издательство «Современный писатель», 1995. – Т. 2.)

В случае же S с двумя чертами имеет место указание на метакосмическую катастрофу, известную как Грехопадение, «Большой Взрыв». В раю, где жил Адам до падения, росло два Древа: 1) Жизни, 2) познания Добра и Зла. Первочеловек был призван вкушать плоды с первого, но он поддался искушению Змея, который подбросил инфернальную дезу: «Будете как боги». В результате, Адам познал двойственность («добро» и «зло») разделение, что и привело к разделению, рассечению изначальной Полноты, тотального Субъекта. До этого все люди, животные, растения, минералы и т. д. пребывали внутри Полноты Адама, не растворяясь и поглощаясь, но имея свой «лик». После Взрыва Единый Субъект был разнесён на множество «осколков», которой и стала наша вселенная, выпавшая из Рая и его Полноты.

Змей же был некоей черной точкой в Райской земле, потенциальным Объектом, возможностью Взрыва, которая и была реализована (с подачи инфернальных сил), после чего Змей стал тотальным Объектом, небытийным полюсом мира, его Периферией. И учитывая это - можно предположить, что две вертикали в сочетании с S символизируют два Древа, а само сочетание указывает на соблазнение Адама Змеем и его Грехопадение.

Змеевидное чудище всё-таки прорвалось из Атлантического океана, оказав мощное влияние на западную часть индоевропейцев. Атлантическая, оккультная линия наложилась на Северную гиперборейскую, что привело к образованию внутри индоевропейского массива двух языковых зон – Сатем и Кентум, о которых речь шла выше. И языковое различие было следствием гораздо более глубинного разделения. Сатем сохранил верность гиперборейским началам Индоевропы. Кентум их во многом исказил, чему, в немалой степени способствовало влияние остатков талассократической Атлантиды. Именно на основе данного искажения и возникла инверсивная Западная цивилизации, которой сегодня мы противостоим. А часть кентумцев пересекла Океан и возродила там Атлантиду, создала США - некое символическое подобие навьего царства мертвых, которое древние помещало на Западе (через великую воду), в стороне, где западает, закатывается Солнце. Сегодня, однако, хотят демонтировать и это царство - в пользу ещё более глобального образования, настоящей Атлантиды, окончательно исказившей всё сакральное, в пользу единой мировой квазирелигии.

Доллар тоже приговорен, но он сыграл (и ещё какое-то время будет играть) важнейшую роль в той магической работе которую адепты Капитала ведут с миром тонких форм.

Глава 6. Зловещая усмешка Арлекина

Затрагивая различные тревожные, конспирологические сюжеты, можно говорить и о попытке поставить «тень» на место ее «носителя». В литературном плане этот «момент» блестяще «обыграл» Евгений Шварц в своей пьесе «Тень», основывавшийся на сказке Ганса Христиана Андерсена. Здесь тень отделяется от человека, становится как бы самостоятельным субъектом и даже захватывает (на короткое время) власть в целом государстве, становясь его королём. При этом выясняется, что смерть «хозяина» несёт за собой и смерть тени. То есть самостоятельная тень - это морок, который может нанести вред, но который не способен существовать сам по себе. Тень - она и есть тень.

Здесь необходимо затронуть важнейшую и сложнейшую тему Великой Пародии. В первую очередь, речь идёт о попытке сатаны (павшего ангела, до падения возглавлявшего тварную иерархию) стать на место Бога, то есть спародировать его. (Вспомним бессмертное определение дьявола как «обезьяны Господа Бога», которое приписывают разным Отцам Церкви.)

Вторым по значимости (и последним) Великим Пародистом станет лжемессия Антихрист, о котором предсказано: «...В храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога». ( 2 Фессалоникийцам 2:4) Он же будет выдавать себя за некоего всемирного царя.

Между ними разворачивается целая цепь разнообразных пародий – религиозных и политических. В основе всех них лежит стремление (осознанное или бессознательное) поставить на место Духовного – Душевное, используя момент сходства двух нематериальных (но онтологически разных) Реалий. Немаловажную роль в Пародировании играют магические операции с «тенями» людей – с их «долями» (частями»), информационными дубликатами, о которых речь шла в Главе 2. «Навьи наших бьют». Дубликат-доля – это ведь тоже пародия – на человека. Безусловным Пародистом (пусть и псевдразумным) является Змей – небытийный Полюс мира, который пародирует полюс бытийный – Царя Мира.

В образе дьявола, антихриста и их сознательно/бессознательных приспешников можно увидеть некий единый коллективный образ условно говоря, «Арлекина».

И в данном плане весьма символична картина Жана Антуан Ватто «Арлекин, император Луны» (1707). Луна есть пародия на Солнце – символ Духа. Она и светит отраженным светом, являясь ложным Солнцем. Или можно сказать так – это Солнце мёртвых, символ Нави, мира тонких форм, региона Души, в котором находится инферно. В то же самое время, Солнце – это символ райско-ангелического региона Духа. И всё это можно спроецировать на реалии метасоциального уровня. Бытийный полюс мира, сверхличностный принцип, Царь Мира (Вайшванара, Белобог, Мельхиседек) – символизирует Солнце, это образ Рая. Небытийный полюс мира, точнее – его тотальная периферия – это Змей. Это сущность, не имеющая духа, и, следовательно, ума («греческого» нуса). Но он имеет весьма взбудораженную душу и весьма изощренный рассудок. Его можно сравнить и со зверем (в эмоциональном, яростно-желательном плане) и с компьютером, в плане «просчитывания операций. Сама машинная рассудочность, лишённая ума, вкупе с гиперэмоциональностью, неизбежно ведёт Змея к самоуничтожению. Он стремиться пожрать всё и всех, даже себя («Метафизические корни рационализма». – Глава 5. «Всепожирающий объект») и поэтому становится жертвой своей «хитроумной» космической игры. В принципе, это космический Болван.

Именно на него и равняются самые «продвинутые» мировые (гипер)элитарии – с их неуёмной жаждой господства, насилия и изощренным торгово-финансовым «умом», который стремится перевести все в деньги, количество, цифру. Придёт время, и мир увидит самого продвинутого «змея», наиболее полно выражающего змеиный архетип «императора Луны». Его проявление совпадёт с пришествием лжемессии Антихриста, которого провозгласят земным императором, но он сделает всё для превращения Земли в безжизненную навью Луну. В первую очередь это будет касаться Виртуалии, залитой призрачным, лунным, электронным светом. Туда постараются загнать подавляющее большинство людей, символически переселив их в некую земную Навь. С помощью подобного миропорядка попытаются миропорядок максимально стереть границы между Землёй и Навью, в которой находится сектор инферно.

Сама Луна – место довольно-таки жуткое, астрономы фиксируют там весьма загадочные явления. Периодически на спутнике появляются некие яркие вспышки - разных цветов, длины, направлений. По лунной поверхности перемещаются какие-то загадочные тени (!). С Луны на её орбиту выходят светящиеся точки огромных размеров. За секунды они облетают по хорде часть орбиты Луны и прилуняются.

Экспериментальные исследования, проведённые в Университете Базеля (Швейцария), показали, что фазы Луны влияют на циклы сна человека. Хуже всего людям спится именно в полнолуние, тогда спящих часто посещают кошмары. Луна, как уже отмечалось, символизирует символизирует собой Навь - мир призраков, мир теней, поэтому полнолуние так и влияет на спящих. Существуют поверья, согласно которым во время сна душа человека максимально отдаляется от тела («маленькая смерть»), поэтому спящего человека нельзя резко будить – она просто может не вернуться на место.

Кстати, снова о тенях. Астронавты, побывавшие на Луне, рассказывают, что тени на Луне – гораздо темнее земных теней. Они абсолютно черны. Когда астронавты шагали в тень, то они просто не могли видеть собственные ноги, хотя в небе ярко пылал солнечный диск. Было замечено, что их тени имеет собственное гало, то есть – свечение. Данное жутковатое явление объясняется т. н. «эффектом оппозиции», при котором у некоторых тёмных теневых зон появляется яркий ореол. Это возможно при условии, что наблюдатель смотрит на тени под неким, определённым углом.

В данном плане мы не касаемся крайне дискуссионного вопроса о том, были ли полёты американцев на Луну в действительности. Даже если их не было, то характерно уже само описание указанных явлений, которое свидетельствует о зловещем навьем символизме. (*)

Змей – пародия на само бытие, и будущий лжемесия и лжецарь тоже будет, как уже сказано выше, Великим Пародистом – «в храме Божьем воссядет он как Бог». И клоунада будет разыграна величайшая – все будут плакать навзрыд и одновременно умирать (очень часто - буквально) от хохота. И сам Арлекин – образ клоунский и шутовской, здесь ещё и показателен символизм маски, которая скрывает истинное лицо. При этом, он дзанни – слуга, что выражает его зависимость от неких сил. (К слову, «кастовая суть» гиперэлитариев, как это ни покажется странным – шудрианская, см. «Кастовая суть гипеэлит»)

Сам Арлекин – персонаж венецианский, перебравшийся в Венецию из Бергамо. А Венеция – город сказочный, но только сказка эта – очень и очень страшная.

Именно здесь находился мощнейший центр средневековый субверсии, выходцы оттуда сыграли огромную роль в утверждении «торгового строя» в Голландии и Англии. По сути, талласократическая Венеция стала колыбелью европейского капитализма. (Андрей Фурсов. «История заговоров»; об инверсивном символизме Венеции см. также «Черная Венеция и инверсия венетов»)

Пожалуй, самый «тревожный момент» Венеции – это культ Морского Ящера, которому венецианская элита приносила человеческие жертвы. Причём, чудовищные жертвоприношения приносились и в новейшее время. (См. исследование Жана-Поля Бурра «По следам вампира. История одного расследования». – Воронеж: TERRA FOLIATA, 2017.)

Понятно, что в лице данной Рептилии мы «имеем дело» все с тем же Змеем, тотальной Периферией, небытийным анти(полюсом). И, как положено Ермунганду, он был связан именно с морской стихией, что вполне подходило венецианской талласократии. В данном плане весьма характерен венецианский «Обряд обручения с морем», который практиковал дож (глава) этого города, выезжавший в лодке в море и бросавший в пучину золотое кольцо. Впрочем, данный обряд был присущ не только венецианцам. («Культ водного хаоса. Талласократия как основа Запада». - «Талассократическое обручение с Морем: Венеция и Польша»)

Ещё один важный «момент». Имя Арлекин - это измененная форма имени Эллекин.Так звали средневекового инфернального персонажа, предводителя жуткого войска призраков. «Тут явно выделяются две характерные черты: солидарность предводителя и всех, кто составляет его свиту, и бешенство этой своры, особенно явно выраженное в немецком названии свиты Эллекена: wutende Heer — армия свирепых или wilde Jagd — дикая охота, - пишет Жак Ле Гофф. - Свита Эллекена вводит в средневековое и западноевропейское имагинарное ораву стенающих, улюлюкающих и разбушевавшихся привидений, это образ буйных и агрессивных сил потустороннего мира». («Герои и чудеса средних веков». – М., Текст, 2022)

Ле Гофф ссылается на книгу «Церковная история» (XII век), написанную англо-нормандским монахом Ордериком Виталием. В этом сочинении описывается шествие призрачного воинства Эллекена (это действо увидел священник Вальхелин): «Сперва идет «неисчислимая толпа пехотинцев с вьючной скотиной, нагруженной одеждой и всевозможной утварью, и походили они на разбойников с добычей». Они проходят с торопливыми подвываниями, и священник замечает среди них своих недавно умерших соседей. Затем следует шайка могильщиков, волокущих носилки, на которых сидят карлики с непомерно большими головами; два черных демона, эфиопского вида, и с ними третий волокут в носилках человека и пытают его, а он вопит от боли. В нем Вальхелин узнает умершего без покаяния убийцу священника, отца Этьена. За ними скачет целый сонм всадниц, сидящих боком в седлах, утыканных раскаленными гвоздями, от порывов ветра наездницы подскакивают и потом опускаются на эти седла, а их груди пронзены другими гвоздями, багровыми от жара. Среди них Вальхелин видит многих знатных дам, проживших в роскоши и блуде. Затем идет «воинство монахов и клириков, предводительствуемое епископами и аббатами, опирающимися на посохи и облаченными в черные одежды». Они просят Вальхелина молиться за них. Потрясенный священник узнает видных прелатов, которых он почитал образцами добродетели. Следующее шествие, самое страшное из всех, удостаивается пространного и точного описания. Это воинство рыцарей, все сплошь черное и изрыгающее огонь, оно несется вскачь на бесчисленных конях, потрясая знаменами. Священник многих узнает и тут».

Это все та же «Дикая Охота» и всё тоже вторжение навьих в Полоцк, о котором говорилось в Главе 2. («Вторжение теней: навьи наших бьют»). Продолжая тему «Тени» следует отметить, что, будучи отражением человека, она является своеобразной его пародией. А пародия, так или иначе, выполняет «функцию» Тени. И в связи с этим очень важна фигура «Шута» («Клоуна», «Пародиста»). Шут, забавляющий всех окружающих, есть тень Царя, его «младший двойник». И когда он осознает своё место, то ничего страшного не происходит. Но когда монаршая власть ослабевает, то Шут может занять место Царя. Это и произошло на Западе после буржуазных революций, когда на первый план выдвинулся политик, заигрывающий с народом. Такой политик действительно напоминает клоуна, ибо он вынужден совершать разного рода шутовские усилия для того, чтобы убедить массы, низводя их до некоей «толпы зевак». В данном плане он как раз и выступает в роли клоуна-слуги Арлекина, который служит народу, завися от его мнения, и сам же манипулирует народом, данное мнение формируя. И, в данном плане, крайне показательна фигура главаря киевского режима Владимира Зеленского, сделавшего свою политическую карьеру в качестве главы партии «Слуга народа», названную так по одноимённому сериалу. (Собственно говоря, сама фигура «клоуна» появляется в Англии после убийства короля Карла. Тогда клоун пародировал короля на сцене, играя роль его шутовского заместителя - «карла» - маленького, смешного «короля». Прошло время и такие «клоуны» стали сменять друг друга в ходе постоянных и театрализованных избирательных кампаний.)

При западной демократии усиливается влияние разного рода «пародистов» и «подражателей» из театрально-актёрской среды. (В мире Традиции профессия актёра считалась именно шудрианской.) Они зачастую становятся своеобразными «королями жизни», оттесняя на периферию прежнюю духовную элиту - священство и знать.

Монархи традиционного мира догадывались о том, какую потенциальную угрозу несет разделение на «царское» и «шутовское». (Ещё одно выражение раздвоенности нашего посткатастрофического бытия.) Можно, с большой долей осторожности, предположить, что в далекие времена изначальной Традиции царское и шутовское начало находились в некоем недифференцированном единстве. Но затем произошло своего рода «социальное грехопадение», в результате которого от верховной власти, да и вообще от любого подлинного могущества отделилась его тень.

Вот почему Монархи пытались, так или иначе, воссоединиться со своими «тенями». На Западе это выразилось в обычае держать своего шута, блестяще описанном в тамошней литературе. Можно вспомнить хотя бы Шико, помогающего своему королю обезвредить заговор.

На Руси же, с ее традициями православного юродства, была опробована иная «технология». Иногда Царь пытался сам стать «шутом», преображая и наполняя своим величием данный уровень. Естественно, в этом синтезе Царское начало неизмеримо превосходило шутовское, однако, полностью его не вытесняло. Царский статус как бы усиливался благодаря поглощению шутовства и его преобразованию. Типичным примером такого Царя-«Шута», а точнее - Царя-Юродивого был Иоанн Васильевич Грозный. Судя по всему, Грозный практиковал «юродство во Христе», подразумевающее имитацию безумия (отсюда и некоторые «странности» его характера, часто непонятные для людей современного мира). Оно нужно для того, чтобы: 1) подчеркнуть свое безумие по сравнению с Христом; 2) отрешиться от мирского, рационалистического «ума»; 3) вызвать праведный гнев обычных людей и смирить себя. Показательно, что Грозный написал Канон Ангелу Грозному под псевдонимом Парфений Уродивый (Юродивый).

Кстати говоря, именно юродством и следует объяснять некоторые «охальства» глубоко религиозных опричников. Как известно, юродивые могли совершать сакральную провокацию «богохульства» с целью вызвать смиряющий гнев и разогреть «теплохадность» большинства верующих.

Сам Грозный практиковал, если так можно выразиться, радикальное смирение, причем возводил его в ранг государственной политики - без ущерба для самого Государства. Так, он назначил (на определенное время) великим князем всея Руси касимовского царя Симеона Бекбулатовича и «холопски», «шутовски» приниженно обращался к нему как «Ыванец Васильев». (Фигура «Раба» связана с фигурой «Шута».) Тем самым Грозный символизировал «уничижение» Христа, который, будучи «Царем Небесным», принял «рабский зрак» и пошел на смерть. И эта «позорная», «рабская» смерть обернулась поражением ада и неслиянным соединением человеческой природы с Божественной – в Ипостаси Ииуса Христа. В «случае» с Грозным Царь как бы преодолевал рабское состояние, выходя из данного состояния еще более сильным, могущественным, проходил через символическую смерть и новое рождение.

И как видим, русский путь обуздания тени оказался продуктивнее западного. Времена политической клоунады пришли к нам гораздо, гораздо позднее.

Современный западный мир - это шутовское царство Пародии, которое осуществляется на всех уровнях. Политика здесь превращается в комедию, а сама комедия приобретает политическое звучание (сатира). Даже и сами демонические образы низводятся на комедийный уровень. Взять, к примеру, нынешние «ужастики», представляющие образ книжно-киношных чудищ. Все они кажутся страшными, но, по большему счету, являются чем-то вроде злых клоунов. Бледные, оскаленные морды вампиров и мертвецов, окрашенные кровью - здесь налицо все та же самая Пародия, искажение человеческого лика, данного в Творении. Но самой ужасной «клоунадой», конечно же, будет приход антихриста, который примется пародировать самого Спасителя.

(*) Тут необходимо заметить, что лунный символизм, как и любой другой, двойственен. Просто в разных символах «светлое» и «тёмное» имеют разное соотношение. Где-то больше «светлого», где-то большего «тёмного».

Есть своё светлое и у такого светила, как Луна. Славянская традиция утверждала существования лунного бога Трояна (одновременно и царя), повелителя ночной тьмы. Его имя троично, что связывают, в первую очередь, с тремя фазами луны. Однако, смысл здесь намного глубже, сами лунные фазы символизируют преодоление двойственности и обретение полноты. Луна, всё более освещаемая Солнцем, превращается из месяца в круглое светило, обретая некую солнечность. (Хотя полнолуние и способно влиять отрицательно – тут очень и очень запутанный символизм.)

Лунный царь всё-таки является царём, а Луна «станет» Солнцем, пройдя все необходимые фазы. Показательно, что согласно балтской традиции (очень близкой к славянской), Луна вступила в брак с Солнцем. Потом, она, правда, изменила ему, что вызвало гнев громовержца Перкунаса (Перуна), ударившего по ней (отчего и появился ущербный месяц). Возможно, здесь указание на измену солнечному аспекту Небесного, которая и вызвала гневную реакцию его огненного аспекта. (Огонь важнейший атрибут Перуна, он постоянно горел у его статуи.) Но всё двойственно, как и поведение лунного светила, которое изменило Солнцу - с его дочерью Аушрой (Авророй), богиней утренней зари. Здесь, судя по всему, указание на готовность Луны к рассвету, к встрече с новым Солнцем. Характерно, что сама Луна здесь предстаёт в мужском обличьи, тогда как Солнце - в женском. Это некое переворачивание образов, которое характеризует всю ту же двойственность. Высшее падает до низшего, низшего поднимается до высшего.

Глава 7. Где живут чудовищные чудаки?

Легенды рассказывают о некоей Чуди белоглазой – людях либо великанского, либо невысокого роста, обладающих сказочным богатством. (См. исследование Андрея Жукова и Алексея Комогорцева. «Код чуди: исчезнувшая цивилизация русского Севера». - Директмедиа Паблишинг, 2023) Они называются ещё чудаками, что указывает на присущую ей «глупость». Это можно интерпретировать как некую отдалённость именно от ума-духа, греческого «нуса». (См. «Метафизические корни рационализма»).

Чудь/чудаки, вместе с богатством, ушли под землю когда к ним пришли: Св. Стефан Пермский, чтобы крестить; люди русского царя (для наложения) оброка: Ермак Тимофеевич и т. д. Согласно рассказам, чудь вырыла подкопы, ушла туда вместе с богатством, подрубила стойки и погибла. Рассказывают также, что чудь превратилась в неких злых духов, которые живут тёмных местах, под водой и т. д.

Из всего этого можно выделить следующее – чудные чудаки связаны со смертью. богатством. подземельем и инферно. То есть, они вполне являются предметом нашего исследования и соответствуют реалиям, которые охарактеризованы выше.

Чудь связывают с некими «дикими людьми», которые известны в разных традициях. В славянской традиции их именовали «дивьими людьми» и считали некими диковинными существами (иногда данных людей отождествляют с лешими). А из русских сказаний Урала следует, что дивьи люди живут в горных пещерах и могут предсказывать будущее. Белорусские же легенды сообщают, что они – одноглазые великаны, которые живут за морем. И здесь уже можно увидеть некое указание на страну мёртвых, лежащую за водой (символ хаоса) Смерти. Одноглазость же заставляет вспомнить упомянутых выше фоморов.

А вот совсем уже особый рассказ о существах, ушедших под землю. В севернорусских сказаниях сообщается о неких «панах», которые жили в «укрепленных замках». «Эти здания имели огромные железные ворота, которые затворялись в определенное время как в том, так и в другом замке, и притом скрип или стук ворот у одного пана всякий раз бывал слышим в замке другого пана». Однако, не жилось панам в своих замках, и они похоронили себя в роще – вместе с детьми и всеми сокровищами. «Для этого вырыли они здесь несколько больших ям, поставили в них столбы, утвердили на них слабую крышу, собрались в ямы со всеми ценностями и детьми и поручили рыть землю на крышу до тех пор, пока она провалилась и своею тяжестью придавила их там». (Н. А. Криничная. «Предания Русского Севера». – Санкт-Петербург, «Наука», 1991.)

В связи с этим весьма любопытны конспирологические представления Грасе д’Орсе, согласно которому силы контр-традиции (орден Квинты) являются элитарными жителями Башен, противостоящими «труженикам». О черномагических Башнях, в которых обитают «святые сатаны», пишет и Рене Генон. Конечно, на ум сразу приходят вышеупомянутые паны – указание на могущество.

Тут очень важен символизм Вавилонской башни, некоего сооружения, направленного вертикально, вроде бы в высь, но не в ту высь, в которую нужно, а как бы «диагонально». Тут следует вспомнить охотника-исполина Нимврода (Неврода), который строил башню, стараясь достичь неба. В русском переводе Хроники Георгия Амартола читаем: «Бысть некыи гигантии, рекомыи полоник, имя ему Неврод» (ср. «нев»-«навь»). Здесь – порыв в область «верхних вод», она верхняя по отношению к «нижним водам» – первобытному недобытию (хаосу), когда «земля была безвидна и пустынна, и Дух Божий носился над водой». Это – Навь, Аид, Хель, мир теней и призрачного, обманного света (астрала), в котором и являются демоны, выдающие себя за ангелов. Туда, в своё время, и устремились адепты, ошибочно признавшие это место за некую высшую точку. При этом, ложно устремленный адепт как бы «застревает» между Небом и Землей.

«В Малороссии до сих пор не забыто поэтическое предание о великане, который был так громаден, что ему не было ни крова, ни пристанища. И вот задумал он взойти на беспредельное небо: идет — моря ему по колено, горы переступает, и взобрался наконец на высочайшую из земных скал; радуга — этот мост, соединяющий небо с землею, принимает его и возносит к небесным обителям. Но Господь не пускает туда великана, а на землю уже нет дороги, и остался он навсегда между небом и землею; тучи ему — постель и одежда, крылатые ветры и птицы (олицетворение тех же ветров) носят ему пищу, а радуга, наливаясь водою, утоляет его жажду. Но тяжка жизнь безлюдная; горько возрыдал великан, и слезы его дождем полились на поля и нивы; от стонов его раздались громы и потрясли низменную землю». (А. Н. Афанасьев. «Поэтические воззрения славян на природу»)

На этом стремлении и основана магия Капитала («Магия Капитала») – к слову, паны северных сказаний были зациклены на собирании сокровищ, им принадлежали богатейшие клады.

Само описание разных существ, имеющих сходство с чудными чудаками и дивьими людьми может занять очень много времени и места. И можно приводить ещё множество «деталей», но, как представляется, главное сказано. И вывод отсюда следует такой – некогда существовало сообщество (сообщества), практикующее некие магические ритуалы, связанные с психоэмоциональным регионом Души-Нави. Столкнувшись с некими новыми реалиями чудь (дивьи люди) ушла под землю – ближе к неким низшим реалиям подземного мира, близкого именно к навьим. (Выше писалось о феномене «Клоуна», а клоун выступает и как инфернальный персонаж литературы и кинематографа. Один из наиболее ярких примеров - роман «Оно» Стивена Кинга, в котором древнее чудовище является в облике клоуна. Любопытно, что для его изгнания герои романа используют некий ритуал «чуди» (!))

Особое внимание здесь привлекает образ Белого Царя, которым часто именовали Московского, Русского Государя. Так в «Повести» Симеона Суздальца (XV в.), о Василии Тёмном пишется как о «благоверном и христолюбивом и благочестивом истинно православном великом князе Василии Василиевиче, белом царе всеа русии». Однако, корни здесь более древние. В корпусе русских духовных стихов, известном как «Голубиная книга», читаем:

«У нас Белый царь будет над царямы царь.

Почему же Бел царь над царямы царь?

У нашего царя у Белого есть вера православная,

Область его превеликая над всей землей,

Надо всей землей, над вселенною:

Потому же Бел царь над царямы царь.

Свято-Русь земля всем землям мати.

Почему же Свято-Русь земля всем землям мати?

На ней строят церквы апостольския,

Богомольныя, преосвященныя;

Оны молятся Богу распятому,

Самому Христу царю небесному:

Потому Свято-Русь земля всем землям мати».

Здесь содержится совершенно явное указание на Царя Мира (Агни-Вайшванару, Мельхиседека, Чакравартина, Белобога, Царя-Огня) – на Центр нашего мира, его бытийный Полюс. Что же касается Московского (Русского) Царя, то есть образ Царя Мира.

Очень много сказаний о чуди даёт Алтай – и там данная тема тесно связана со «змеиной» темой: «Змеи же были связаны с Рудным Алтаем с первого момента появления здесь русских. Крупнейшее в этом крае месторождение металлических руд на горе Змеиной (ныне город Змеиногорск) было известно древними чудскими копями и кишевшими в них змеями. Змей там было так много, что первое время их убивали, складывали в кучи и сжигали. Рудознатец Шлаттер еще в 1760 году писал, что множество змей и ящериц, как считается, «водится в тех местах, где золотые и серебряные руды находятся». (В. Г. Иванченко. «Алтайская традиция. Криптологические размышления о мифологическом образе Алтая»)

В. Иванченко сообщает и такой потрясающий факт: «Среди людей, часто путешествующих по Алтаю, распространена легенда о неком месте на берегу Катуни, где зимой не ложится снег и зимуют, не впадая в спячку тысячи змей. Нам удалось отыскать источник этой истории. В 6 вып. «Известий Алтайского отделения географического общества СССР» (1965) помешено сообщение геофизика Никифорова, занимавшегося в 50-х годах поиском радоновых вод. Оно называется «Змеиный курум в долине реки Катуни». Зимой на склоне правого берега Катуни, в двух километрах выше устья Урсула, Никифоров обнаружил пятно размером 30 на 70 м, лишенное снега. Снег таял из-за ровного теплого ветра с температурой +4,70 и слегка повышенным содержанием радона. Ветер дул из-под каменных глыб. При попытке начать раскопки из-под камней поползли змеи... Связывая это явление с выходом термальных вод (так впоследствии и не обнаруженных), Никифоров просто не знал, что указанные параметры в точности соответствуют микроклимату подземных полостей Алтая. Но воздухообмен такой интенсивности указывает на существование под камнями полости просто чудовищных размеров, не сравнимой ни с одной из известных пещер. Что таится там? Об этом можно только догадываться...»

Весьма показательно, в данном плане, что, по данным Рене Генона, семь существует контр-инициатических центров – «башен (вспомним про «панов») сатаны, которые расположены в виде серповидной дуги. Крайняя восточная башня, соотвествующая рукоятке серпа, находится как раз на юге Сибири, где - Алтай.

Связаны со змеиной темой и дивьи люди. У Александра Афанасьева читаем: «У сербов див - великан, гигант; в болгарской загадке слово это служит для обозначения бурного вихря: « див дива гони…»… Понятно тождество дивов сербской песни, обитающих в горной пещере, с нашими Змеями Горынычами…». («Поэтические воззрения славян на природу»)

Чудовищный «народ» ушёл под землю – и явно не по своей воле. И можно предположить, что их туда заключили. В письме пресвитера Иоанна (в русской версии – царя-попа Ивана) византийскому императору сообщается: «Наша земля является домом… рогатых людей, одноглазых людей, людей, у которых глаза есть и спереди, и сзади, кентавров, фавнов, сатиров, пигмеев, гигантов высотой сорок локтей, циклопов и подобных женщин; это также дом феникса и почти всех существующих зверей. Некоторые из подвластных нам людей едят человечину и выкидыши животных и не боятся смерти. Когда кто-либо из них умирает, его родственники и друзья с жадностью пожирают его тело, потому что считают своей главной обязанностью съесть человеческую плоть. Вот их имена: Гог и Магог, Ани, Агит, Азенах, Фоммепери, Бефари, Коней-Самант, Агримандры, Винтефолеи, Казбеи, Аланеи. Эти и подобные им народы Александр Великий заключил за высочайшими горами на севере».

Очевидно, что все эти чудовищные зверолюди находятся в некоем (гипер)пространстве, скрытом от взора людского. В своё время их туда заточили – скорее всего, после победы в грандиозном сражении. Само заключение приписывается Александру Великому, но тут всё гораздо древнее.

Представляется, что речь идёт о древнейшей войне. Возможно, о восстании (восстановлении Героев), когда возникла новая Гиперборея – древнейшая Индоевропа. Тогда герои-арии (ар-ер-яр) выступили против могущественной Атлантиды, возможно против её остатков. Эту войну, собственно, и имел ввиду Платон, когда рассказывал о схватке «афинян» и атлантов. Рассказывается, что атланты достигли Египта и Италии (Тиррении), то есть захватили и часть западной Европы. Понятно, что никаких афинян и, вообще, греков в те древнейшие времена быть не могло, но могли быть ранние, ещё не разделенные «индоевропейцы», арии. Они разгромили восточных атлантов, населили запад Европы и там попали под влияние западной, атлантической традиции (которая была искажением традиции изначальной, гиперборейской). Так возникли упомянутые выше зоны – «Кентум» и «Сатэм».

Атлантида была черномагической цивилизацией (точнее центром допотопной глобальной инволюционной цивилизации), и её порождениями стали зверолюди – результат жутких экспериментов по раскочегариванию животного начала в человеке - целью усилить его могущество. ( «Мир Людей и мир животных. Инволюция и преображение. Традиционалистские очерки». – Глава 2.). Вот эти зверочеловеческие «народы» и были побеждены, а затем и заключены в сокровенном, невидимом царстве. Кое-кто остался на земле, но большинство ушло под землю, с глаз наших долой. Однако же, в самом Конце Времен инфернальные, зверочеловеческие «народы» вырвутся из заточения.

Пресвитер Иоанн (царь-поп Иван) пишет о себе: «Будучи человеком, мы приняли их благосклонно» (о подарках). Это весьма любопытный момент. Возникает вопрос – что значит «будучи человеком»? Такое впечатление, что Иоанн стал человеком на какое-то время, для приёма подарков. А так он – не человек, в нашем, обыденном понимании, то есть – не один из множества людей. Речь идёт о сверхчеловеческом принципе, бытийном полюсе вселенной. Пресвитер Иоанн – Царь Мира - сверхличностный, но персонифицированный Принцип, полюс нашего бытия. И в момент получения даров он принял человеческий. Александра Македонского воспринимали как «царя мира», ибо он и создавал мировую империю.

Итак, в глубокой древности была война героев-ариев с «чудовищами» («чудью») под предводительством некоего великого Государя. Возможно, именно его и имеет ввиду русская сказочная традиция, повествующая об Иване крестьянском сыне, который сражается с чудо-юдами («чудью»), служит царю, женится на его дочери и сам обретает Царское достоинство. Очевидно, это был Герой, консервативно-революционная деятельность которого и привела к созданию новой Гипербореи – древнейшей Индоевропы. Он и стал её первым Царём, «служил» же он – Царю Мира, точнее выражал его символически. Обратим внимание – Царское имя Иван (Иоанн), как у пресвитера, что весьма символично.

Итак, «чудь» была побеждена и бежала под землю – в плен к другому Белому Царю, незримому. Показательно, что «Александр Великий» заключает демонические орды именно за Северными горами. Таким образом, Великий Север (Норд) предстаёт и как обиталище чудьих (дивьих) людей, место их пленения. Всё двойственно в нашем, посюстороннем мире, который некогда был Землёй в Раю, и который разлетелся на осколки в результате метакосмической катастрофы – Большого Взрыва, Грехопадения.

В незримом царстве есть как бы два этажа, два уровня. На верхнем обитают праведные рахманы. (*) Здесь продолжается Золотой век. На нижнем, в Подземном Севере находятся в заключении люди-чудовища. Любопытно, что некоторые сказания, считающиеся искаженными, помещают рахманов именно под землей. Тут, конечно, имеются ввиду не сами рахманы, но заключенные чудьи люди.

В свете этого понятно, почему в Библии демонические орды Гога и Магога связывают именно с Севером. В «Книге пророка Иезекииля указывается, что Гог из земли Магог простирается от пределов Севера.

На северные истоки инфернального вторжения указывается и в «Откровении Мефодия Патарского» предсказывается: «В последние дни перед концом мира Гог и Магог выйдут на землю Израильскую. Это цари языческие, которых закрыл царь Александр с северной стороны (…) и все, людоедами называемые, имеющие песьи головы (…). Ибо люди (…), есть начнут плоть человеческую и кровь пить, как воду. И эти люди растлят землю и осквернят ее».

Как очевидно, на Севере располагается страна блаженных, но там же и вход вниз – по Древу Миров, в нижние области. (Вспоминается гипотеза о «подземных инопланетянах», чьи тарелки якобы поднимаются в районе Северного полюса.) В 1788 году знаменитый Джакомо Казанова (выходец из Венеции!) публикует свой роман «Икозамерон или История Эдуарда и Елизаветы, которые провели восемьдесят один год у Мегамикров, исконных обитателей Протокосма внутри нашей планеты, переведено с английского Жаком Казановой де Сенгальтом, доктором из Венеции, библиотекарем г-на графа Валдьштейна, владельца замка Дукс». Сюжет его таков – молодой англичанин отправляется по Северному морю стремясь открыть неведомые гиперборейские земли. Он отправляется в Арктику, где надеется найти «Острова Бессмертных». В Заполярье судно терпит крушение, героев затягивает в гигантский водоворот и они оказываются в центре Земли, где находится мир вампиров-мегамикров, поклоняющихся Рептилиям. (**) (Надо иметь ввиду, что вампиризм – это реальность, которая, впрочем, сильно отличается от киношных поделок, см. «Метафизика вампиризма»)

Образ пресвитера Иоанна, царя-попа Ивана, заставляет вспомнить Русского Государя и (по соборной грамоте константинопольского патриарха Иосафа и восточного духовенства) Вселенского Царя - Ивана (Иоанна) Васильевича Грозного. Его Опричнина и есть образ Сокровенного Царства, которое находится одновременно внутри и опричь (вне, снаружи) – Земщины, земли. И это опричное, сокровенное царство пленяет и обезвреживает «псов смердящих» - тех элитариев, которые хотят подмять Царскую власть и примучить «простой люд». Воины-опричнинки разъезжали с привязанными песьими головами, символизируя тем самым победу и над современными им псами, и над теми «песьеглавцами», которые вырвутся из плена Царя Мира в самом конце времен. Кстати, русские лицевые апокалипсисы XVI века изображали апокалиптическое войско Гога и Магога (инфернальных обитателей Царства пресвитера Иоанна) именно людьми с пёсьими головами. Вообще, все опричное царствование пронизано глубочайшим эсхатологическим символизмом.

Сам же Грозный Царь символизирует и Царя Мира, и Последнего Царя. В «Апокалипсисе Даниила» (Житие Андрея Юродивого) предсказывается, что в Константинополе будет царствовать «царь от нищеты», ревнитель Правды, который «брань устранит и нищая богаты створит… и боярам…. творящим беззаконие сотворит показнь». И этот царь-избавитель представляется спящим мертвым сном - где-то «за морем, на островах — нищим и убогим». Это будет великая революция Пробужденных, возвращение Государя. Тогда же будет битва – с людьми-чудовищами, которые выйдут из глубин. И с теми людьми, которые станут чудовищами.

Возникает вопрос – а есть ли где селиться подземным зверолюдям. Судя по всему, там, под Землей, есть где скрываться целым сообществам разумных особей. Исследователь В. Чернобров утверждает: «...Вы слышали про термин «красная полоса»? Так в геологии называют места, где современными методами не просматриваются недра планеты... Сколько геологоразведка не мучалась - прозондировать почву на глубину более нескольких десятков метров она была не в состоянии, что-то глухо преграждало путь сейсмоволнам». Он описывает исследовательские работы, проведенные в Поволжье (река Медведица; кстати, медведь также связан с хтоническим миром) и ставящие своей целью раскрытие тайн этих странных частот. Выяснилось, что речь идет о грандиозных туннелях искусственного происхождения. Один из них уходил дальше вниз на многие километры: «Наконец, приборы показали, что пустота под землей стала заметно расти, ширина постепенно увеличилась с 22 метров до 80, затем - до 120... Измерять сверху становилось все труднее... У кого-то при приближении к объекту поиска заболела голова, аппаратура стала накаляться, приборы зашкаливать, на радиомикрофонах у телегруппы появилась какая-то наводка, затем они вообще отказались работать». (Цит. по исследованию Валерия Демина. «Загадки Русского Севера». – М., Издательство Вече, 2000)

В России многокилометровые туннели обнаружили также на Алтае, Тянь-Шане, Кавказе. Есть они и в других странах. Так, в Сахаре исследована целая их сеть, состоящая из 230 объектов, которых кто-то вырубил в известняковых породах. Общая протяженность таких туннелей составляет 1000 миль.

А в Якутии, на реке Вилюй существует целая аномальная зона - Долина смерти. Там находятся надземные купольные сооружения («котлы»). Они прикрывают проходы, которые уводят в какие-то подземные недра.

Пермский биолог Владимир Шемшук считает, что жизнь вполне может существовать и под землей: «По оценке геологов, под землей воды больше, чем во всем Мировом океане, и не вся она находится в связанном состоянии, т.е. лишь часть воды входит в состав минералов и пород. К настоящему времени обнаружены подземные моря, озера и реки. Высказано предположение, что воды Мирового океана связаны с подземной водной системой, и соответственно, происходит не только круговорот и обмен водой между ними, но и обмен биологическими видами... Чтобы подземная биосфера была самодостаточной, там должны быть растения, выделяющие кислород и разлагающие углекислый газ. Но растения, оказывается, могут жить, расти и давать плоды без освещения. Достаточно по земле пропускать слабый электрический ток определенной частоты, и фотосинтез происходит в полной темноте. Однако, подземные формы жизни не обязательно должны быть похожи на существующие на Земле. В местах выхода на поверхность из недр земли тепла, были обнаружены особые термические формы жизни, которые не нуждаются в свете. Вполне может быть, что они могут быть не только одноклеточными, но и многоклеточными и даже достигать очень высокого уровня развития». («Наши предки. RUFORS, 1996., 1997.) Цит. по исследованию Алексея Комогорцева «Малахитовая шкатулка Пандоры»)

(*) В славянских и румынских сказаниях, в разных литературных памятниках («Слово о Рахманах», «Хождение Зосимы к Рахманам») описывается некий чудесный народ рахманов, живущий в Стране Блаженных. Рахманы – праведники, постоянно славящие Господа, у них нет ни печалей, ни страданий и т. д. Перед нами страна Золотого Века, которую следует отождествить с Гипербореей – сами гипербореи весьма напоминают рахманов, ибо живут в таком же прекрасном царстве. Именно об этой стране писал Святой Василий Калика, когда утверждал существование земного рая, находящегося на Севере и сокрытого от глаз людей. («Святорусский нордизм»)

Рахманы – это гипербореи, которые остались на Севере даже после крушения самой Гипербореи, которая пережила инволюцию и Раскол (на собственно гипербореев и атлантов). Однако, наиболее праведные остались и живут в некоем сакральном, райском пространстве, сокрытом под толщей льда. При этом сам лёд обладает важнейшим символизмом. Он символически выражает усмирение хаоса вод, ведь изначальный хаос описывается как некие первобытные «воды»: «Земля была безвидна и пуста, и Дух Божий носился над водой». Таким образом, ледяной покров как бы отделяет Страну Блаженных от хаоса нашего мира, подверженного тлению и распаду.

Какова же этимология слова «рахман»? Часто всё тянут к брахманам, но тут видится всё-таки некая натяжка. Представляется оправданным обратиться к такому персонажу славянской традиции, как Страх-Рах, под которым понимается одушевленный суховей, огненный ветер. В русских заговорах есть такое обращение: «Создай мне, Страх-Рах, семьдесят семь ветров, семьдесят семь вихорев; ветер полуденный, ветер полуночный, ветер суходушный, которые леса сушили, крошили темные леса, зеленые травы, быстрые реки; итак бы сушилась, крушилась обо мне (имя рек) раба...».

Понятно, что перед нами уже некий выродившийся образ, низведенный до уровня вредоносной природной силы (хотя и персонифицированной). Изначально же это бог Огня, которого индоарии почитали под именем Агни. И они же отождествляли его с Вайшванарой – «Всечеловеком», «Чакравартином». Это Царь Мира.

Сам Агни назывался «семипламенным». Но и Страх-Рах создает именно семьдесят семь ветров. А число семь означает единство трех (небесного, земного и подземного миров) и четырех (сторон света). Сложение же трех и четырех дает семь. Это семь звезд Полярной Медведицы. Семь Великих Риши, родившихся из ума Брахмы. Семь Амеша-Спенту – «бессмертных святых» иранской традиции. Семь северно-иранских, скифско-номадических божеств. Семь богов пантеона Владимира Святославовича. А еще семь – число Аполлона Гиперборейского. И балтийские славяне поклонялись семиглавому Ругевиту. Очевидно, что это число символизирует сочетание земной горизонтали и небесной вертикали. Три и Четыре, Четыре и Три – единство Неба и Земли.

Понятно, что Царь Мира, семипламенный Агни-Огонь, Страх-Рах просто обязан находиться в центре этого семиричного всеединства. А праведные Рах-маны – его поданные. Они живут вверху Сокровенного Царства, а в его низу находятся заточённые зверолюди – «чудь-чудовища».

(**) Герои выбираются из подземного мира мегамикров на землю, где оказываются в Трансильвании – на «родине вампиров». Любопытно, что русская сказочная традиция знает о богатыре Дунае (!) Ивановиче. Он погибает, бросаясь на собственную саблю, а из его крови вытекает целая река, которая стала Дунаем. («Метасоциальный аспект Русского эпоса» – Глава 5. «Дунай Иванович и Настасья: разрушительный гиперкшатризм»)

Очевидно, с Подунавьем связана некая древнейшая и тёмная черномагическая контр-традиция, завязанная на вампиризме. На это обратил внимание Александр Дугин в работе «Мистерии Евразии». В ней он рассматривает «Гиперборейскую Дакию», где находилась Трансильвания, как южную, нижнюю точку Солнечной Руси, Гардарики. «…Поразительно, - отмечает автор, - что легенды о вампирах (Дракуле — Драконе), зародились именно на западе от дельты Дуная, т.е. от точки зимнего солнцестояния на сакральном русском круге, в секторе наиболее темном и страшном в ходе солнечного спуска».

В древнерусском «Слове об идолах» (XII век) сообщается, что наши предки на первых порах «клали требы упырям и берегыням». Затем они «начали трапезу ставити Роду и рожаницам». А уж впоследствии начали поклоняться «проклятому Перуну и Хорсу и Мокши и Вилам».

Судя по всему, в глубокой древности, какая-то часть славян действительно поклонялась упырям, то есть, наиболее «продвинутым» гиперкшатриям, практикующим магию Крови и считающими себя богами. Обратимся к «Сказанию о Славене и Русе» («Хронограф 1679 года»). Оно сообщает: «В лето от сотворения света 3099 Словен и Рус с роды своими отлучишася от Ексинопонта… 14 лет пустыя страны обхождаху, дондеже дошедше езера некоего велика, Моикса зовомаго, последи же от Словена Илмер проименовася во имя сестры их Илмеры. И тогда волхвование повеле им быти населником места оного. И старейший, Словен, с родом своим и со всеми, иже под рукою его, седе на реце, зовомей тогда Мутная, последи ж Волхов проименовася во имя старейшаго сына Словенова, Волхова зовома. Начало Словенску граду, иже последи Новъград Великий проименовася. И поставиша град, и именоваша его по имени князя своего Словенеск Великий, той же ныне Новъград, от устия великаго езера Илмеря вниз по велицей реце, проименованием Волхов, полтора поприща. И от того времени новопришельцы скифстии начаху именоватися словяне… Болший сын оного князя Словена Волхов бесоугодный и чародей лют в людех тогда бысть, и бесовскими ухищренми и мечты творя и преобразуяся во образ лютаго зверя коркодела, и залегаше в той реце Волхове водный путь и непокланяющихся ему овых пожираше, овых изверзая потопляше». (Всё это заставляет вспомнить культ мегамикров.)

Перед нами некий кровавый культ, в центре которого находится знатный гиперкшатрий-чародей Волхов, требующий себе жертв. Судя по всему, он поедал людей, в прямом смысле слова, рассматривая это как некий магический ритуал.

Как видим из «Сказания», в те самые времена какая-то часть «скифов» только стала «именоватися» славянами. Славяне начали выделяться из некоей общности, которую можно назвать «скифской», а можно «арийской» или «восточно-индоевропейской». Речь идёт о потомках славян, иранцев и индийцев, которые долгое время были едины и составляли зону «Сатем» Индоевропы.

О миграции из скифских земель сообщает и «Иоакимовская летопись», которая указывает не только на северное, но и на западное, дунайское направление: «Славен с братом Скифом, ведя многие войны на востоке, идя к западу, многие земли у Черного моря и Дуная себе покорили».

«Повесть временных лет» также связывает этногенез славян с Подунавьем: «По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама — южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета — так называемые норики, которые и есть славяне. Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели».

На основании этого сообщения, некоторые исследователи делали вывод о том, что прародину славян надо искать именно в Подунавье. Однако, в тексте вполне однозначно утверждается – «спустя много лет сели славяне по Дунаю». То есть, к данной реке наши предки пришли в результате более-менее длительной миграции. Вероятно, здесь они испытали воздействие некоего древнейшего черномагического, «вампирического» культа. И какая-то часть кшатрийской прослойки данного культа придерживалась в течение очень длительного времени. Впрочем, подобное воздействие могло быть оказано не только в Подунавье.

Глава 8. Грозный старец с Чёрной горы

Арабский путешественник, историк и географ Аль-Масуди (Х в.) сообщает про славян: «Другое здание было построено одним из их царей на Чёрной горе, его окружают чудесные воды, разноцветные и разновидные, известные своей пользой. В нем они имели большую статую бога в образе Сатурна, представленного в виде старика с палкою в руке, которою он двигает кости мертвецов из могил. Под правой его ногой находятся изображения пречёрных воронов, чёрных кральев и чёрного винограда, а также изображения странных абиссинцев и зандцев».

Теоним «Сатурн», несомненно, указывает на Сатурна-Кроноса, который, в античной традиции считался царем Золотого Века, пребывающим в некоем арктическом регионе, в состоянии «мёртвого сна». Как представляется, речь идёт о былинном Святогоре, чей образ теснейшим образом связан с горами. (О роли гор в жизни славян см. «Древние славяне и символизм Горы»)

Обратимся к весьма любопытному исследованию С. В. Кончи «Былины о Святогоре и вопрос об историзме былинного эпоса» («Древняя Русь. Вопросы медиевистики»).

Он отмечает следующие существенные черты характеристики указанного богатыря:

«1. О его подвигах и прошлых деяниях ничего не известно, по ходу сюжета он также не

совершает каких-либо значительных действий.

2. Он не может жить (находиться) вне Святых гор, хотя все же Илья Муромец обычно

встречает его на пути к этому месту.

3. Он крайне инертен; во время встречи с Муромцем он изображается спящим в седле и

почти не чувствует наносимых ему ударов.

4. Ото сна он пробуждается, лишь прибыв на Святые горы, и только здесь впервые замечает Илью, которого везет с собой.

5. Он неизбежно умирает в обоих сюжетах о нем. Его смерть предопределена уже заранее, предназначенный ему гроб ожидает его на его «родных» Святых горах.

Все эти черты, явно мало совместимые с богатырским «статусом» и великанской мощью, находят свое объяснение, если допустить, что Святогор есть не кто иной, как мертвец, находящийся на пути к месту последнего упокоения... Умерший выдающийся воин, коим является былинный Святогор, по всей видимости, не носил этого имени при жизни, т. е. живого Святогора никогда не было. В противном случае, эпос непременно сообщил бы о его прежних деяниях. Образ Святогора, скорее, выглядит воплощением мертвеца как такового, безотносительно к его прижизненному прошлому. Само слово «святогор», по-видимому, является эвфемистическим обозначением умершего, в какой-то степени аналогичным современному «покойный».

Если Святогор аналог мертвеца, то можно предпложить, что он и был первым мертвецом. Точнее даже первым свергнутым и убитым царём – причём, царём гиперборейского Золотого Века. Иранская традиция сообщает о том, как первочеловек и царь Золотого Века Йима был разрезан надвое своим братом Спитьюрой. Последний, скорее всего, был близнецом Йимы, чьё имя этимологизируется как «близнец», «двойник». И мотив двойственности (близнечности) здесь очень важен – он выражает дуальность мира, которая возникла в результате метакосмической катастрофы «Большого Взрыва», который разделил, расчленил, разнёс Тотальный Субъект. Свержение царя Золотого Века как бы воспроизвело («распиливание») это самое расчленение.

Кстати, в данном плане можно и нужно вспомнить «нашего» царя Кощея, «чахнущего» именно над златом». Здесь явное указание на царя Золотого Века, свергнутого кем-то из своих. Ийму свергал брат Спитьюра, а у Кощея тоже был брат Кош, к которому он, в сказках, едет на крестины. Место убитого царя Иймы-Джамшида занял трёхголовый дракон Ажи-Даххака, которого вполне можно отождествить с трёхголовым Змеем Горынычем. Исследователь Владимир Орлов замечает: «Кощей Бессмертный и Змей Горыныч во многом схожи между собой не только по применению активной наступательной тактики. Как и Кощей, живущий на Стеклянных горах, Змей Горыныч тоже горный обитатель, чья обитель расположена в горах Сорочинских… Кощей так же необычайно богат, а пополнять запасы пленников, как и Горыныч, летает на Русь. При этом и тот и другой предпочтение отдают хорошеньким женщинам…. Ну, и, наконец, и Кощей, и Горыныч необычайно живучи. Их смерть находится вне их, поэтому сразить ни того, ни другого в открытом бою нельзя. Смерть Кощея сокрыта «на море-океане, на острове на Буяне стоит дуб зелёный, под тем дубом зарыт [в другом варианте висит на ветвях на двенадцати цепях] сундук железный [в архаичных вариантах каменный], в том сундуке заяц, в зайце – утка, в утке – яйцо»… Про смерть Змея Горыныча информированные источники сообщают следующее: «есть на море остров, на острове камень, в камне заяц, в зайце утка, в утке яйцо, в яйце желток, в желтке каменёк – это и есть Змеиная смерть; надо только добыть каменёк и бросить им в Змея». («Спасти Кощея»)

И, всё-таки, это разные персонажи. Но тогда получается, что Кощей и Змей – «близнецы-братья», причём, последний – образ небытийного полюса, тотальной периферии – Мирового Змея. А первый – образ бытийного полюса, Центра, Царя Мира.

Кощея называют «Бессмертным», хотя он и умер. Но умерев на физическом плане, он оказывается центральной фигурой, в некоем междумирье, находясь на границе с миром мёртвых (в нашей оптике – с Навьим миром теней). Он – царь мёртвых и, данном качестве, как бы и бессмертен.

Возникает вопрос об убийстве Кощея, которое приписывают Ивану Царевичу, в чьём можно увидеть образ Царя (Царевич!) мира. Но можно и предположить, что его именно приписывают. Показательно, что в Сказке есть и другой Иван, который также противостоит Кощею в борьбе за Марью Моревну. Речь идёт о богатыре Иване Годиновиче, который борется за руку и сердце Марьи Моревны. В, конечном итоге, она выбирает не этого богатыря, но именно Кощея. Они привязывают Годиновича к Дубу, что возможно указывает на подчинение неких низших сил нетварной вертикали Древа миров. И тут прилетает ворон или два голубя (тут не исключено указание на двойственность и близнечность). Ворон напророчил Кощею, что не владеть ему Марьей. В гневе Кощей пустил стрелу, которая вернулась назад и его же убила. Марья хочет убить Ивана Годиновича, но её сабля только рассекла его путы. Тогда Годинович жестоко расправился с Марьей. Сначала он отрубил ей руки, потом – ноги, далее – губы, и, наконец, голову.

Тут уже перед нами явно нечто инфернальное. И можно предположить, что Иван Годинович есть некая пародия на Ивана Царевича, на Царя Мира, на сверхличностный принцип, бытийный полюс мира. Тогда он является небытийным полюсом, Змеем, пытающимся окончательно подчинить Мировую Душу и, тем самым, погубить её. Марью рассекают, что указывает и на процесс рассечения Первочеловека в результате изначальной метакосмической Катастрофы.

Святогор – архетип Мертвеца, «живет» на «Святых горах» (Кощей - на Хрустальной горе), они же именуются «Сиверскими», то есть «Северными». Это указывает на Гиперборею, Норд, Полюс. Выше уже отмечалось, что в античной традиции существовало представление о Царе Золотого Века Кроносе-Сатурне, который сброшен с престола, но пребывает «во сне» - в некоем далеком северном регионе. И по этой причине арктическом море называется Кронидским морем.

Вообще, гора – очень двойственный символ. На её вершине наш плотный мир непосредственно соприкасается с райско-ангелическим регионом Духа. Но внизу проходит граница с Навью, миром теней, регионом Души. (Там же расположено и инферно.) Вспомним ведийскую космогонию, у священной горы Меру есть два входа - один ведёт на небо, а другой - в подземелье. Вспомним и о вышеуказанном «дуализме» Севера, путь к которому может привести в Гиперборею, но может вывести и в подземный мир вампиров-мегамикров, поклоняющихся Рептилиям.

Двойственен и сам Святогор. Перед тем как заснуть, он пытается передать свою силу богатырю Илье Муромцу. В разных вариантах былины Илья должен для этого сделать разные манипуляции, в том числе и полизать кровавую пену Святогора. Илья, однако, отказывается, он вбирает лишь часть огромной силы Святогора, понимая, что отождествление себя с Силой - психоэмоциональной стихией Души – только растворит его в данной стихии и сделает рабом Нави.

А вот здесь Святогор выступает как «переродившийся страж» («Перерождение стражей»), змеевидный гигант, который пытается вобрать в себя всю мировую Силу, выпить всю кровь и пожрать всю плоть. Илья отказывается от «гигантической» части Святогорова наследства, но принимает часть «титаническую», наследуя изначальным титанам в их борьбе против олимпийских «богов»-узурпаторов. («Древнее «эллинство»: искажение Традиции» (Часть II - Глава 2. «Зевс: история одной узурпации»)

Сам Муромец – образ Героя, который поднимает знамя Консервативной Революции Царя («Метасоциальный аспект Русского эпоса» (Часть I) – Глава 1. «Царь Мира, Илья Муромец и путь Героя»)

Речь идёт о возрождении полноты Царского, при том, что сам исторический первый убитый и свергнутый царь (первый убитый человек) как бы носит внутри себя и некий «негатив», ставший причиной его свержения. В упомянутой выше иранской традиции утверждается, что Йима возгордился и возомнил себя творцом мира. А его аналог Джамшид (который был распилен змееобразным Заххаком-узурпатором) стал считать себя богом. Собственно говоря, тогда-то вельможи и пригласили Заххака.

Итак, Святогор населяет Северную Гору, и, скорее всего, «покоится» где-то на пограничье миров. Их три - наш мира, Дух (Рай) и Душа (Навь). На пограничье первого и второго миров, в предельном удалении от Нави находится сверх(но не вне)личностный Царь Мира. А на пограничье первого и третьего, расположился Змей.

Первый свергнутый и убитый человек и первый свергнутый царь, который после смерти стал царём мертвых, Кащеем Бессмертным; который бессмертен потому, что живет и после смерти - обитает в некоем пограничье трёх указанных регионов. Он онтологически ниже Царя мира, но связан и с Миром Духа. Он онтологически выше Змея, но связан и с Навью.

Однако, пришло время вернуться к описанному Массуди «старцу Сатурну», который попирает своими ногами какие-то вредоносные существа – «воронов», а также «абиссинцев и зандцев». Последние, судя по всему, это вышеразобранные «чудь» - «дивьи люди», зверолюди (люди-чудовища), которых древнейший Белый Царь загнал под землю, в низшие регионы Сокровенного Царства, которым правит Царь Мира, Вайшванара, Белобог. А надзирает над ними – «царь мертвых», Святогор-Кащей, бывший некогда Государем Золотого Века. Он же возвышается над «Черной», чернобожьей горой, точнее над её нижним сектором, символизируя победу над силами тьмы.

Старец с Черной горы это, несомненно, и гоголевский Вий, имя которого, судя по всему, есть переработанное имя славянского бога Ния. Об этом божестве писали средневековые польские авторы Ян Длугош (XV век) и Матей Стрыйковский (XVI век). Первый сообщает: «Плутона прозывали Ныя (Nya); его считали богом подземного мира, хранителем и стражем душ, покинувших тела, и просили у него после смерти провести в лучшие места преисподней, и поставили ему главное святилище в городе Гнезно, куда сходились изо всех мест».

Второй более лаконичен: «Плутона же, бога пекельного, которого звали Ныя, почитали вечером, просили у него по смерти лучшего, усмирения непогоды».

На гоголевского Вия (Ния) очень похож один персонаж русского сказочного цикла, повествующего о том, как Иван (Бычич, Крестьянский Сын) победил чудо-юд, многоголовых чудищ, змеев. Герой уничтожил не только рептилий, но их жён, после чего их мать (некая ведьма), отвела его к повелителю подземного мира, своему мужу. В сказке, содержание коей привёл А. Н. Афанасьев, он описывается так: «Старик лежит на железной кровати, ничего не видит: длинные ресницы и густые брови совсем глаза закрывают. Возьмите-ка вилы железные, подымите мои брови и ресницы черные, я погляжу, что он за птица, что убил моих сыновей». («Народные русские сказки». - М.: Наука, 1984.)

Любопытно, что бровастый старик не убивает Ивана, но соревнуется с ним и проигрывает. То есть, это не такой «злостный персонаж», как Змей. Но они явно в родстве. И тут нужно вспомнить о Кащее, который также повелитель подземного мира (тот же Вий, Ний, бровастый старик, Грозный старец Черной горы). У него был брат-близнец Кош, он же – Змей Горыныч (Гора).

Здесь заметна двойственность царского начала. Вий, Ний, Старец, Кощей (он же Святогор) – это первый свергнутый и убитый царь. Его свергли неправедно, коварно, но это было следствием его гордыни. Царь этот охраняет подземную часть Сокровенного царства, куда заключена зверочеловеческая «чудь». Царь Мира онтологически выше Грозного Старца, но он отдаёт ему «должное». Так, согласно индоарийкой традиции, Агни-Вайшванара уступает Яме место владыки в царстве мертвых.

(*) Вия, описанного Гоголем, обычно воспринимают, как инфернального персонажа, а Хому Брута как несчастную жертву. Это, конечно, не так. На самом деле, Хома сам выбрал инферно, жертвой которого и стал. Сначала он оборонялся, но потом - вошел в раж и стал уже самозабвенно убивать старуху, которая олицетворяла собой темную сторону внешне прекрасной девы.

Сам Вий не так уж и инфернален. И веки у не случайно такие большие. Взгляд Вия убивает, вот он и скрывает свои очи, поднимая их только в особых случаях. А есть и такая трактовка – своим взглядом Вий не убивает, а снимает действие оберега. Хома, находившийся в обережном круге, умирает от собственного страха. Не случайно же в конце повести товарищ Хомы, Тиберий Горобец утверждает: «А я знаю, почему пропал он, оттого, что побоялся. А если бы не боялся, то бы ведьма ничего не смогла с ним сделать».

Хома испугался потому, что не верил в силу обережного круга и молитвы, был далек от Традиции. Сакральное мало что значило для него, хотя он и собирался посвятить ему свою жизнь; он был совершенно мирским. И столкнувшись с инферно - зациклился на Силе (насилии), совершил ненужное, для спасения своей жизни, убийство. Внутреннего же стержня у него не было.

А Вий, открывая свои глаза, показал всю ничтожность обережной защиты Хомы-неверующего. Конечно, в повести он инфернален, но всё же как-то дистанцирован от прочей нечисти (что указывает на его изначальный статус царя подземного мира, расположенного на пересечении трёх миров).

Образ Грозного старца побуждает вспомнить образ Грозного Царя Ивана Васильевича. Опричный Государь символически выражал Попа Ивана, а отрубленные собачьи головы на седлах опричников – великую сакральную борьбу с демонической агентурой, с «песьеглавцами», которые изображены на лицевых апокалипсах эпохи Ивана Грозного. Как уже отмечалось, согласно «Откровению Мефодия Патарского», эти кинокефалы в конце времён вырвутся наружу, предводительствуемые языческими «царями» – Гогом и Магогом. Это будут подземные чудовища-чудаки, действующие заодно с наземными обитателями, которые окончательно опустятся на дно онтологии. Также необходимо вспомнить Святого Александра Невского, разгромившего псов-рыцарей, пришедших с навьего Запада на реке Неве (Нави). И он же разгромил и утопил западных псов смердячих (одно из названий реки, текущей в Навь – Смородина) в водах Чудского («чудь») озера. («Мир Людей и мир Животных. Инволюция и преображение. Традиционалистские очерки». – Глава. «Собака Калин-царь»)

Глава 9. Царственный кентавр Китоврас

В русских апокрифических сказаниях содержится образ диковинного Китовраса – человека-коня (кентавра), у которого иногда есть крылья. На изображениях он носит корону, что указывает на некий Царственный статус. Он сотрудничает со своим братом царём Соломоном, помогая ему строить храм. Но иногда их отношения враждебны – так, кентавр похищает царскую жену и даже сам пытается стать царем.

Но Китоврас и сам царь, он правит Лукорьем, то есть Лукоморьем. Ранние западноевропейские карты помещают «Lucomoria» на территории, которая прилегает к восточному берегу Обской губы – по соседству с Обдорой. Сама Обская губа изображалась вытянутой до среднего течения реки Оби. Поэтому старинные картографы фиксировали «Lucomoria» в районе города Грустины (Томская область). Сам этот город предположительно существовал на месте современного Томска – еще до начала освоения Сибири русскими первопроходцами. О нём не знают летописи. О нём молчит археология (что свидетельствует о близости к нематериальным реалиям). Но о нём говорят иностранные источники, его упоминают Николай Карамзин и Василий Ключевский.

Австрийский дипломат Сигизмунд фон Герберштейн (XVI век) сообщает о грустинцах нечто интересное и загадочное: «За Обью есть ещё крепость Серпонов и далее в горах лежит Лукомория, в которой живут лукоморцы. Сказывают, как носится слух, они каждый год умирают, именно 27 ноября, когда у русских празднуется память св. Георгия, и потом оживают как лягушки большею частью 24 апреля». («Записки о Московии»)

А вот у курляндского путешественника Якоба (Якова) Рейтенфельс (XVII век) грустинцы – это ещё не лукоморцы, они граничат с ними: «Прибавь (читатель) к названным ещё область Лукоморье, с которой граничат дружеские с русским народом грустинцы и серпоновцы, живущие близ Китайского озера, из которого вытекает Обь, и которым индийцы привозят на продажу разные товары и драгоценные камни. Лукоморцы, по образцу самоедов, спускаются зимою на жительство внутрь земли, а раннею весною снова выходят на солнечный свет».

То есть, перед нами некое двухмерное пространство, расположенное как на поверхности земли, так и внутри неё. И можно предположить, что оно (расположенное в довольно-таки северном крае) было проекцией Севера, где располагалась как Гиперборея – страна праведных рахманов, так и некая подземная область, где заточены чудища. (*)

Апокрифы сообщают, что Китоврас правит как людьми, так и зверьми. Причём, первыми он правит днём, а вторыми - ночью. И это явно указывает на его связь и с рахманическим измерением (граничащим с Духовным Раем), и с измерением зверочеловеческим, которое граничит с Душевной Навью.

И это сближает его с вышеописанным Святогором (Вием, Нием, Кощеем). Но если Грозный Старец с Чёрной Горы – первый убитый «исторический» царь, то Китоврас – некий «исторический» кентавр, попавший после смерти в Междумирье и выполняющий там важную онтологическую функцию. О кентаврах автор этих строк уже писал в работе «Мир Людей и мир животных. Инволюция и преображение. Традиционалистские очерки». (Глава 3. «Возврат к человеческому»), указав на их возможную этимологию («убивающий быка» – от «ken» – «я убил», tauros – «бык») и предположив мощное их стремление к духовному преображению душевного и обузданию животного начала. В свете этого можно предположить, что Китоврас есть Хирон – самый мудрый и добрый из всех кентавров. Сын Кроноса, изначально наделённый бессмертием, он отличался от большинства своих сородичей, погрязших в буйстве и пьянстве. Хирон был учёником Аполлона Гиперборейского, что указывает на реалии Золотого Века. Он покровительствовал многим Героям – особенно, Гераклу. От Геракла же Хирон и погиб, став жертвой случайно посланной стрелы. По другой же версии Хирон умолил Зевса лишить его бессмертия – взамен на освобождение Прометея. Сам Прометей имеет явные черты Царя Мира («Древнее «эллинство»: искажение Традиции». – Глава «Прометей: Царь Мира, Царь скифов»), поэтому жертвенная смерть мудрейшего кентавра придаёт ему соответствующий отсвет.

Смерть Хирона была, как и смерть Святогора, некоей инициации, которая переместила его в междуморье, где он оказался связан с двумя измерениями Норда – духовным и душевным. При этом для самого Китовраса-Хирона она стала окончательным духовным преображением. И, в данном плане, следует учесть одну важнейшую «деталь» – Хирон не имеет крыльев, в то время как Китоврас – крылат. Сами «крылья» указывают на небесную ориентацию, в которой Хирон-Китоврас утвердился после своей смерти.

Крайне любопытный и показательный момент – Китоврас может идти только прямо. Поэтому, на его пути сносят все строения. Одна вдова просит Китовраса пощадить её жилище, он пытается обойти его, но ломает ребро, изрекая афоризм: «Мягкий язык кости ломает». Китоврас устремлен к Правде, к правому, праведному и прямому, он, собственно, просто не может «ходить налево». Или даже, вернее сказать, он не может вернуть назад, к прежнему зверочеловеческому образу. И попытка сделать это кончается неким серьёзным повреждением для Китовраса. Сделал он её из благих намерениями, но хорошо известно – куда вымощена дорога из этих намерений.

Обращает на себя внимание образ именно вдовы. Вдова – это женщина, оставшаяся без Мужа, Супруга. Если брать уровень метафизический, то это Мать-Земля, оставшаяся без Неба-Отца, отказавшаяся от высших, Небесных (Божественных и Райско-ангелических) влияний влияний. В таковом качестве она как бы покидает статус Матери и возвращается к статусу Материи – первобытного, изначального хаоса. («Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною»). А в метасоциальном плане вдовой становится Земля-Страна, лишённая Царственного Супруга, который есть образ Божественного Неба. Вспомним Обряд именно Венчания на Царство, от которого рождаются поданные – дети Монарха и Страны. Но без Монарха нет и Брака, и дети – есть «дети вдовы».

Китоврас, делая уступку Вдове, делает шаг влево, сворачивая с Прямого, Правого пути. Сам же он – сын Царя Давида и Матери-Земли. Своим поступком Китоврас (пусть и из благих намерений) становится «сыном вдовы» – с катастрофическими последствиями – но без ещё более пагубного успеха.

Как брат царя Соломона Китоврас символизирует двойственность Царского Начала, которая есть следствие общей двойственности нашего расколотого земного бытия, выпавшего из Рая. внутри Царя есть два полюса – «благой» и «ветхий». Они есть везде, но Царский род особый. Его сакральность придаёт и величайшее полярное напряжение. Сам Китоврас и преодолевает указанную двойственность (как Хирон преодолевает свою звериность). И злоумышляет против своего брата, пытаясь соблазнить его супругу.

(*) Сама Сибирь даёт, в данном плане, обильную пищу для размышлений. Так, на одной лингвистической карте Азии (1730 г. ) справа от города Тобольска находятся две интереснейшие надписи - «Scythja Hyperborea» и «Сharacteres Sсytico-Tatarici». Гиперборея, Скифия, Татария (Тартария) – всё это взаимосвязано и помнили об этом ещё в XVIII веке.

Вряд ли, как бы это было ни соблазнительно, можно говорить о некоей забытой сибирской державе ариев-скифов. Держава эта вполне себе известная (другое дело, малоизвестны некоторые важные аспекты её бытия). Речь идет о монгольской империи Чингизидов. В географическом приложении к «Opus de doctrina temporum» Петавиуса (1659 год) читаем: «Тартария (известная в древности как Скифия, по их первому царю Скифу, который сначала получил имя Магогиус, от имении сына Яфета Магога, чьими потомками были те обитатели) самими жителями называется Монголия. Тартарией же зовётся по реке Тартар, орошающей значительную часть страны. Это великая империя (не уступающая по размерам ни одной стране, кроме колоний испанского короля — но и здесь она имеет то превосходство, что все её части связаны сушей, когда как упомянутая сильно разделена), она простирается на 5400 миль с востока на запад и на 3600 миль с севера на юг, таким образом великий Хан, то есть император, властвует над многими царствами и провинциями, со множеством славных городов. На востоке она ограничена Китаем, Морем Цин (или Восточным Океаном) и Анианским проливом. На западе горой Урал. На юге реками Ганг и Оксус (ныне Абиам) Индостана и верхней частью Китая <…>; на севере Скифским или Замороженным Океаном — там земли столь холодны, что необитаемы».

А вот сообщение византийского автора Никифора Григоры (XIII-XIV вв.): «В то время, когда держал римский скиптер уже Иоанн Дука, многочисленная, простиравшаяся до многих мириад часть скифов, хлынув с дальних пределов севера, неожиданно достигает до самого Каспийского моря. Между тем, по смерти их правителя Чингисхана, его два сына, Халай и Телепуга, разделяют между собой власть над войсками».

Как очевидно, ядро монгольской империи было скифским (в данном случае – иранским, «аланским», хотя у скифов была и славянская земледельческая ветвь). И тут множество фактов. Взять хотя бы имя – прародительницы Чингизидов – «Алан-Гоа», которое переводится как «Прекрасная (или Рыжая) Аланка». Так же можно вспомнить и сообщение Рашида-ад-Дина (1247 – 1318 гг. ), который объяснял родовое имя Чингисхана следующим образом: «Значение «бурджигин» – «синеокий», и, как это ни странно, те потомки, которые до настоящего времени произошли от Есугэй-бахадура, его детей и уруга его, по большей части синеоки и рыжи». И самого Чингисхана разные авторы описывают как высокого рыжебородого мужчину. Интересные данные об этом содержатся в ст. В. Ю. Гумилёва «О происхождении монголов Чингисхана» и Zalina Dzhioeva «Скифские и аланские имена монгольских ханов».

Чингизиды пытались возродить Великую Скифию, что и в некотором роде удалось. Что же до наших «противоречий» с ними, то это архетипично. В своё время скифы-славяне воевали со скифами-сарматами (иранцами) за лидерство на обширных пространствах. Сарматы-кочевники одолели славян, возникла Великая Сарматия, которая на западе граничила с Германией. Но со временем славянский элемент взял верх и возродилась великая Днепровская держава, известная как Киевская Русь. А Сарматия позднее рассматривалась как славянская земля, так в Густинской летописи читаем: «Розшедшуся Словенскому народу в Сармации седешу комуждо на своем месте…».

На момент же монгольского нашествия никакой Руси как единого политического образования не было, а было несколько «русских республик», которые самозабвенно колошматили друг друга. И поведение князей во время битвы на Калке весьма показательно. Кстати, в этой битве на стороне монголов выступали некие бродники, о которых византийский историк Никита Хониат (Акоминат) писал: «Презирающие смерть, ветвь Русских». Их локализуют в Азовско-Донском регионе, а это земли «сарматские», здесь славяно-иранское взаимовлияние было очень сильно.

Здесь же очень важно заметить, что Тартарию связывали с древнейшей Гипербореей. Так, на карте итальянского географа Джакомо Кантелли «La Gran Tartaria» (1683) есть надпись «Septentrionale Vera Tartaria» («Замерзшая Истинная Тартария»). Она находится там, где сегодня воды океана, это область сибирского шельфа, известного как «Западная Берингия» или «арктическая Атлантида».

И вот ещё один «момент» – из области «занимательных совпадений». В своё время немецкий исследователь Герман Вирт обратил внимание на рассказы эскимосских народов о неких белых эскимосах» - «людях Солнца». (Понятно, что речь идёт о гипербореях.) Ещё их называли «люди Танара». А. Г. Дугин связывает его с тюркским Тенгри. («Мистерии Евразии»). автор же этих строк подумал бы ещё и о подумал о связи с богом Тором, чьё имя имеет и такую вот «вариацию» – Тонар. К слову, сам Тор – рыжебородый богатырь. Как и Чингисхан.

Весьма интересна этимология слова «тартар», которым эллины называли своё, если так можно выразиться, инферно, а, точнее самое глубокое и мрачное место подземелья. Особенно в связи с тем, что «загадочную» Тартарию связывали с Гипербореей и Скифией. Вот и у эллинов Тартар находится на Севере. И населяют его титаны, побежденные олимпийцами и заключенными в подземной темнице.

Здесь, как и всё в эллинской традиции, сильно искажено – верное смешано с неверным. Тартар сводится к «подземному», а титаны изображены противниками небесного порядка, которым самое и место в глубоком подземелье. На самом деле, Тартар – очень сложное пространство, расположенное и на самом Полюсе и ниже его – как некое продолжение великой Оси, проходящей через точку Норда. На поверхности находится Гиперборея, сокрытая толщей льда – та самая «истинная замерзшая Тартария». Сие результат великой катастрофы, связанной с расколом Гипербореи и борьбой двух её ветвей – собственно гипербореев, сохранивших верность Традиции, и атлантов – раскольников. На физическом уровне Гиперборея стала невидимой, она сокрыта льдами, но там обитают праведные рахманы. В внизу Норда находятся пленённые зверолюди – «чудовищные чудаки».

Итак, в «Империи Рая Сибири» (А. Г. Дугин) сохранились представления о двухуровневом Норде. Некогда они были спроецированы на Империю Чингизидов. Отвлекаясь от соблазнительной идеи наличия, в не столь отдалённое время, какой-то особой Державы Тартарии, можно всё-таки допустить наличие в Сибири каких-то древнейших центров, наследующих Гиперборее и воспроизводящих её реалии. Данные центры и были «спроецированы» на Империю Чингизидов.

Глава 10. Индрик-зверь, единорог Тартара

В «Голубиной книге» рассказывается о чудесном подземном звере Индрике, которого также именуют Единорогом.

«И он копал рогом мать сыру землю,

Выкопал ключи все глубокие,

Доставал воды все кипучие.

Живет этот зверь за океаном-морем,

И он ходит здесь по подземелью…

Проходит все горы белокаменные,

Прочищает ручьи и проточины,

Пропущает реки, кладези студеные…»

Налицо связь с индоарийским богом Индрой, который сражается со змеевидным демоном Вритрой. Победа над последним завершается освобождением вод, заточенных зловредным существом. Индрик тоже сражается со Змеем, и он также «прочищает ручьи и проточины, пропущает реки».

В славянской традиции аналогом Индры выступает Перун, который сражается со змеевидным богом Велесом. (Здесь имеет место «Основной Миф» индоевропейской мифологии, повествующей о схватке Громовержца с подземным Противником.)

Индрик противостоит инфернальным силам, сдерживая их в Тартаре, в подземном ярусе сокровенного царства, Гипербореи – там, где заключены зверочеловеческие орды Гогов и Магогов. И он же символически освобождает Мировую Душу, Навь, Мир тонких форм. Статус Индрика определён следующим образом, он назван «матерью всех зверей». (Отождествление именно с матерью возможно свидетельствует о воздействии Индрика на «женственную» Душу.) Ему поклоняются все звери – он есть некий архетип Животного. Индрик (а вовсе не Лев, о чём ниже) – Царь всех зверей. И этим он как бы уподобляется Царю Мира, который есть «архетип» человека.

Царь Мира – это сверхличностный, но всё-таки, персонифицированный принцип (Мельхиседек, Вайшванара, Белобог). Следует снова вспомнить - в состоянии райской Полноты Адам был единым Субъектом, включающим в себя всех людей, материальных существ и вещей, которым предстояло родиться или возникнуть. И родившись, они пребывали в его Полноте – особым образом. Но после «Взрыва» эта Полнота разлетелась на множество «осколков». И от полного распада, от растворения в космической мгле небытия их спасает только бытийный Полюс вселенной, который и есть Царь Мира.

«Внутри» райского Первочеловека-Адама находились также и животные. Поэтому Индрик, как аспект Царя Мира, символизирует изначальное единство, не случайно его именуют «матерью зверей».

Таким же аспектом Вайшванары-Агни является и птица Феникс. («Мир Людей и мир животных. Инволюция и преображение. Традиционалистские очерки». – Глава 13. «Феникс (Жар-птица) – аспект Огня»). Она символизирует циклическое возрождение бытия, в то время как Индрик-зверь взаимодействует с Душой Мира - «под землей», на границе с Навью, миром тонких форм. И это взаимодействие как бы просветляет витальные энергии этой Души, как и сродные ей души людей.

Кроме того, Индрик-Единорог символизирует преображение звериного начала в человеке. К слову, и сам Един-Рог следует считать символом нетварной Оси, «пронзающей» миры. Это Древо Жизни, устремлённое ввысь - к Раю, к Богу. (*) С него и должен был вкушать плоды Адам, находящийся в Раю. Однако, он вкусил с другого Древа – познания Добра и Зла, которое растёт кроной вниз, в направлении Нави (своего рода «антидерево», как возможность Зла). Поэтому двойные рога символизируют именно это «зло-доброе», двойственное Древо, а также дуальность, раздвоенность, расколотость. И не случайно сам «враг рода человеческого» представляется Двурогим. Рог скота искривлён, что может быть рассмотрено и как пародия на прямую вертикаль Миров.

С этим зловещим Двурогим символизмом связан символизм Быка – лунарного животного, которое и выражает собой необузданность, пробуждение, даже «раскочегаривание, яростно-желательного, животного начала.

Весьма распространённый мифологический сюжет – противостояние Единорога и Льва. И тут очень важно определить символизм двух зверей.

Весьма символично то, что единорог – зверь «фантастический», он нам не видим, что выражает сокрытие бытийного полюса мира. (Гиперборея сокрыта льдами. Как уверял Пиндар, к ней не найти дорогу «ни сушей, ни морем»).

А вот лев – животное вполне себе реальное. Оно выражает чувственную, яростно-желательную стихию нашего мира. Поэтому, их вражду можно представить как противостояние двух начал – преображенной чувственности и необузданной ярости. Первое близко к райско-ангелическому Духу, второе – к эмоционально-хаотической Душе.

При этом, сам Лев весьма двойственен. Так, его считают даже образом Христа, скитающегося в пустыне. Но есть и мощно выраженный «негатив». В замечательном исследовании Н. В. Буцких «Символизм Льва в древнерусском искусстве» читаем: «В послании Петра в качестве негативного персонажа выступает дьявол, который «ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить». Подобное рыкание в значении свирепости будет усвоено и древнерусской литературой. Уже в Житии Феодосия Печерского князь «как лев рыкнув на праведного», Мамай в «Сказании о Мамаевом побоище» пошел на Русь «аки лев ревый»… В древнерусских сочинениях сам облик смерти нередко сравнивается с яростным зверем. В «Повести о споре жизни и смерти» последняя имеет «страшный облик, подобно ревущему льву». Аллегорией смерти выступает лев в «Притче о богатом от болгарских книг». Это сказание, являясь одним из вариантов «Притчи о временнем сем веце», повествует о человеке, который пытается убежать от разъяренных льва и верблюда. Толкование притчи отождествляет верблюда со старостью (зверь этот считался на Руси уродливым), а льва со смертью. Этот сюжет часто помещался в иллюстрированные Синодики. Образ льва как хищника попадает в иллюстрации Апокалипсиса и в сцены Страшного суда. Изображение земли, которая отдает своих мертвецов, часто сопровождается львами и прочими хищниками, отдающими пожранные ими человеческие останки».

Также можно вспомнить о двух, прямо противоположных гибридных существах, имеющих «львиный компонент» – грифоне и сфинксе. Первое как раз выражает вертикальное преобразование «звериного». («Мир Людей и мир животных». - Глава 10. «Варяжский орден гиперборейского Грифона»)

Второе, наоборот, символизирует торжество «звериного» в человеческом. («Мир Людей и мир животных». – Глава 9. «Зверочеловеческий Сфинкс»)

В «Голубиной книге» противостояние двух «зверей» описывается следующим образом:

«Единорог — зверь — всем зверям отец.

Почему единорог всем зверям отец?

Потому единорог всем зверям отец, —

А и ходит он под землею,

А не держат его горы камены,

А и те-то реки его быстрые;

Когда выйдет он из сырой земли,

А и ищет он сопротивника,

А того ли люта льва-зверя;

Сошлись они со львом во чистом поле,

Начали оне, звери, дратися:

Охота им царями быть,

Над всеми зверями взять большину.

И дерутся оне о своей большине.

Единорог-зверь покоряется,

Покоряется он льву-зверю,

А и лев подписан — царем ему быть,

Царю быть над зверями всеми».

Лев выступает как некая противоположность истинному «царю зверей». Можно предположить, что здесь повествуется о некоем повреждении бытийного полюса, что и сделало его сокрытым (единорог как бы «вымер»). Точнее сказать, поврежденным оказался сам мир, до этого потерпевший метакосмическую катастрофу Грехопадения. Инволюция сделала его максимально оторванным от своего же бытийного центра. Львиная, звериная «чувственность» («душевность») стала царить над «духовностью». Но и сама духовность сохранила свою райско-ангелическую мощь, в конечном счёте, она выше львиной силы. Ибо, как сказал Святой князь Александр Невский: «Не в Силе Бог, а в Правде».

В той же самой «Голубиной книге» говорится о противостоянии Правды и Кривды:

«Это не два зверя собиралися,

Не два лютые сбегалися;

Это Правда с Кривдой сходилися,

Промежду собой они дрались-билися.

Кривда Правду одолеть хочет.

Правда Кривду переспорила,

Правда пошла на небеса,

А Кривда пошла у нас вся по земле».

«Не два зверя», но всё-таки некое сопоставление налицо. И тут имеет место противостояние двух полюсов – бытийной Правды и небытийной Кривды. (К последней чрезвычайно близок Лев.) Правда показала своё онтологическое, «небесное» превосходство над Кривдой, переспорив её. Последняя потерпела поражение в «споре», но «пошла вся по земле». Также и лев стал царем «над зверями всеми».

В то же самое время и Лев может стремиться к онтологическому статусу Единорога, как бы «сближаясь» и примиряясь с ним. Здесь материальное и «психическое» (душевное) просветляется и преображается духовным. Это выражено и символически – оба зверя содержатся на печати Ивана Четвёртого, они же изображены на его троне – резьбой по кости. А в одной из былин Индрика называют «Скименом», то есть «львёнком».

Владимир Ларионов отмечает: «Во времена же Грозного происходит и переосмысление древнего сюжета противостояния льва и единорога у корней мирового древа, сюжета весьма популярного в сюжетах искусства ещё древнерусского периода. В новом символическом прочтении лев и единорог по краям Государственного двуглавого орла стали означать преемственность самодержавной власти от князей владимирских, чьим гербом являлся золотой лев, и обретение русскими государями, великими князьями нового качества - Господом ниспосланной Царской Власти, данной русским Самодержцам через таинство миропомазания, совершенного над Иоанном Васильевичем Грозным в 1547 году. Символом нового государственного и духовного качества и становился единорог». («Витязи Святой Руси». М.: Изд-во Эксмо, Изд - во Алгоритм, 2004.)

Весьма символично и то, что Единорог и Лев как бы объединяются вокруг Двуглавого Орла, выражающего снятие и преодоление двойственности в едином существе – вертикально (духовно-райски) устремленной птицы.

Лев как бы «побежден» Единорогом, но не уничтожен, а приближен к нему.

Всё это говорит о ясном понимании Грозным Царём тончайших сакральных реалий.

(*) Выше говорилось об инверсионной роли талласократической Венеции (культ Ящера). Тема же Единорога побуждает вспомнить о том, что венецианский дож носил головной убор, именуемый cornu, т. е. «рог». Данное сходство безусловно требует объяснения. Как представляется, сам рог преподан по разному. У единорога он прямой, длинный и имеет ярко выраженную вертикальную направленность; кроме того, он устремлён, скорее вперёд. А рог дожа короткий, искривлённый, он устремлён, скорее, назад и напоминает не ось, но лунный месяц.

В связи с этим вспоминается символизм рогов и лунный символизм Быка. В древнеиранской традиции месяц называется «имеющим семя быка». Надо ещё вспомнить и сюжет похищения Зевсом Европы. Ведь её этот «бог-узурпатор» похищает именно в образе Быка. Что ж, лунные маги глобального Капитала и впрямь похитили Европу, превратив её в полигон для своих чудовищных экспериментов с «тонкими» уровнями материи. И Венеция, как уже отмечалось, ведь сыграла важнейшую роль в установлении анти-традиционного «торгового строя». Можно сказать, что её кланы покорили Европу.

Бычья Луна светит отраженным светом солнца. То есть, можно сказать, что она и присваивает энергии «солярности», и пародирует их. Само солнце символизирует архаично-традиционное отношение к богатству, достатку. Оно выражается в том, чтобы тратить все щедро, одаривать безвозмездно. На этом и основывались пышные праздники древности. Солнце дарит себя всем - радостно, бездумно, бесплатно.

Лунарность - это попытка собрать «потраченное впустую» Солнце. Взять отовсюду щедро потраченные энергии и конвертировать их в нечто «полезное». Понятно, что сделать это без ущерба для самой солярности нельзя. Вот почему получается ущербное Солнце - Луна, которая только отражает свет солнца. Глобальный капитализм - лунарный строй, основанный на постоянном собирании солярности и превращении ее в призрачный свет накопительства – «зеленый»; змеиный доллар (см. Главу 5. «Денежный Змей») как раз и льёт этот вторичный, ложный свет. Еще более призрачными все разные ценные бумаги, кредитки и прочее. Это все попытка собрать утраченную солярность.

Бык - это атака на Солнце - с целью присвоить его энергетику. Не случайно же солнечный Митра убивает Быка. Не случаен и культ Золотого тельца - здесь имеется ввиду именно пленённая солярность. Не случайно и то, что некоторые конспирологи считали первой революцией на земле революцию принца Иршу, чьим важнейшим символом был Бык.