«Он открыл шкаф, вынул из стерилизатора две гигроскопические маски, протянул одну Рамберу и посоветовал её надеть. Журналист спросил, предохраняет ли маска хоть от чего-нибудь, и Тарру ответил: нет, зато действует на других успокоительно». Альбер Камю «Чума».
Новый Арбат. Огороженный рекламными щитами Фестиваля кинотеатр «Октябрь» напоминает чумной барак. На редкость малолюдно. Нет традиционного оживления перед входом; нет очередей за билетами и привычных кинозевак; лавочки по правую сторону от кинотеатра, на которых всегда шло неформальное обсуждение текущей кинопрограммы, затянуты красно-белыми лентами и огорожены забором. Кажется, что случайные прохожие невольно ускоряют шаг при виде суровых охранников в чёрных костюмах и медицинских масках с символикой ММКФ. Шествие кришнаитов на другой стороне улицы вызывает больший интерес, чем выходы звёздных персон жюри – Тимура Бекмамбетова или Марины Александровой. Некогда летний, а позднее – весенний - Фестиваль перекочевал в осень, столь созвучную названию главного кинотеатра.
Явление 1
Гигантский первый зал «Октября» слегка пугает стерильной пустотой хирургической операционной. Почти на всех показах фильмов основного конкурса зрителей в зале крайне мало. Впрочем, подчеркнуто игнорировать конкурсное кино на ММКФ - давно культивированный снобизм изрядного числа отечественной кинокритики – чай, не Берлин, не Канны и не Венеция. И это привычно вызывает досаду – многие отобранные фильмы оказались любопытными и достойными внимания. А вот уж действительная редкость - более чем справедливое итоговое распределение призов и наград. За последние годы процедура финального вручения статуэток «Святого Георгия» чаще всего вызывала недоумение. Но не в этот раз.
Собственно, фильм-фаворит - российская драма «Блокадный дневник» Андрея Зайцева - был известен ещё до начала Фестиваля. Точнее, не «известен», не «предрешен», а «ощущаем»; невольное предчувствие на интуитивном уровне. За последние тридцать пять лет, со времен XIV ММКФ, где был показан «Иди и смотри» Элема Климова, не было в нашей конкурсной программе столь страшного и глубокого фильма о Великой Отечественной войне. Медленно, с каким-то запредельным сопротивлением, как сквозь густой черно-белый туман, Зайцев погружает нас в ту первую, самую страшную блокадную зиму 1942-го года. «Дневные звезды» Ольги Берггольц и воспоминания Даниила Гранина – литературная основа этой ужасающей апокалиптической истории. «Никогда Ленинград не был так красив...» Безусловно, «Блокадный дневник» как минимум не затерялся бы ни на одном из крупнейших мировых кинофестивалей, и то, что он был показан именно в Москве бесценно и справедливо. Редкий случай, когда один и тот же фильм получает одновременно и главный приз основного конкурса, и приз зрительских симпатий.
Ехидная реплика из зала: «А что, другие российские фильмы, тоже соответствовали Фестивалю?»
Нет. Но о них отдельно и чуть позже. А пока – о других призёрах и не только о них.
Сразу два приза – «за режиссёрскую работу» и «исполнение женской роли» получила та самая пресловутая «англичанка», которая все ж таки не всегда «гадит». История выживания британской старшеклассницы, проживающей в далеко не самом благополучном районе и в не самой благополучной семье. Социальная драма, порой доходящая в своем жестком реализме до хроникальной документалистики, – и по заслугам оценённая жюри: режиссер Риши Пилэм получил за свой полнометражный дебют приз за режиссуру, а вполне уже опытная исполнительница главной роли Меган Первис была признана лучшей актрисой.
А вот лучшим актёром Фестиваля стал веселый и вздорный бородач Гур Бентвич - израильский режиссер решился снять самого себя в крайне своеобразной психоделической автобиографии «Как сыр в масле». Провал в прокате нового фильма и предощущение грядущего инфаркта – личный апокалипсис главного героя картины, который никто из окружающих не спешит разделить с ним. Вот и мотается психопат-матершинник на такси по ночному Тель-Авиву в поисках помощи и сочувствия. Жестокая реальность, галлюциногенные фантазии и кадры будущего фильма смешиваются ярким головокружительным калейдоскопом. Ставший классикой «Весь этот джаз» Боба Фосса - вот что начинает напоминать завораживающе-безумная одиссея Бентвича уже к середине просмотра, но разве это плохо?
Специальный приз жюри получил турецкий фильм «В тени». Его автор - Эрдем Тепегез – на XXXV ММКФ уже получал Золотого «Святого Георгия» за фильм «Частица». И если его прежняя лента представляла собой своеобразный микс философской притчи с производственной драмой, то «В тени» скорее сплавляет ту же производственную драму с социальной фантастикой в духе поздних Стругацких. Предельно мрачная атмосфера безвременья полузаброшенного шахтерского городка, управляемого невидимыми Хозяевами. Этакое мистическое путешествие главного героя по ржавому полузатопленному Лимбу, присыпанному угольной пылью, с мощным богоборческо-луддистским гимном в финале.
И в результате вполне справедливый итог - четыре достойных фильма так или иначе отмеченных жюри ММКФ. Жаль только, что обошли вниманием чудную казахскую картину «Судьба». «Очень мило», - это именно то первое, что приходит на ум, когда вспоминаешь о ней. Предельно простая и идеально снятая история сельского паренька, приехавшего в Алма-Ату в поисках работы и попадающего в нескончаемую череду неотвратимо-трагических событий. Очередной фильм о торжестве деревенской псевдо-мудрости в духи шукшинских «Печки-лавочки» на поверку оказывается крайне занимательной притчей в стиле «Направо пойдешь – в тюрьму попадёшь». Возможно, именно эта показная лёгкость и «милота» и не позволила казахской картине отметиться тем или иным призом Фестиваля. Что ж – в этот раз не судьба.
Явление 2
Редкий людской ручеек втягивается в «Октябрь» сквозь рамки металлоискателей и санитарные кордоны. Пустые этажи и неработающие буфеты. Нет иностранцев, обязательных для Московского Международного. Только иноязыкие члены жюри и представители монгольского посольства. И испуганная группка африканцев перед залом с угандийским фильмом. В этой нереальной пустоте фестивальных коридоров даже съёмочную группу Валерия Тодоровского принимают за французов.
К сожалению, в последние годы на ММКФ сложилась практика включать в программу основного конкурса откровенно коммерческие отечественные ленты, претендующие на большие сборы в прокате и использующие фестивальную сцену исключительно как дополнительную рекламную площадку. Это мы уже проходили в прошлом году с фильмом «Эпидемия», позже ставшим популярным сериалом. Это же мы прошли и в этом году с фильмом Тодоровского «Гипноз». Возможно, на телеэкране этот психологический триллер и превратится в прекрасную высокодоходную бабочку (чего только в жизни не бывает). Но пока о «Гипнозе» можно говорить только в медицинских терминах – исключительно как о рецептурном седативном препарате небывалой силы.
Не менее усыпляющий эффект вызывает другой отечественный конкурсный фильм «На дальних рубежах». История банального адюльтера в маленьком российском гарнизоне, расположенном в киргизском захолустье, сама по себе кажется скучной и не оригинальной. Снята эта картина соответствующе – зимняя унылая глубинка, облезлые пятиэтажки, облупившийся кафель и пыльные окна. Через бескрайнюю степь ползёт маленький автобус. Слышно, как зевает режиссер и похрапывает оператор. Кажется, что в Киргизии ничего не происходит и никогда не произойдет, хотя из текущих новостей мы знаем, что это далеко не так.
Совсем не до сна становится при просмотре документалки «Крым небесный», снятой авангардистом Сергеем Дебижевым («Два капитана 2», «Золотое сечение», «Раскалённый хаос»). Невероятный для современного российского кинематографа фильм–зрелище, больше всего напоминающий динамичные «Птицы» и «Океаны» Жака Перрена. Режиссер Дебижев мастерски играет с географией. Благодаря уникальным ракурсами съемок и монтажу создается уверенное ощущение, что Крым включает в себя абсолютно все ключевые точки мира – пустыни Малой Азии, африканскую саванну, антарктические хребты и нагорный Тибет. Кажется, никогда еще Крым не был показан именно так – живое сердце Мира, чье биение отдаётся по всей Вселенной. Из минусов – режиссёра часто подводит элементарное чувство вкуса. «Крым небесный» не был отмечен призами ММКФ, уступив в документальном конкурсе корейскому «Ноктюрну», но, кажется, что этот фильм и не нуждается в формальных поощрениях – своего зрителя он, безусловно, найдет.
А вот по каким формальным критериям в основной конкурс попала «Мелодия струнного дерева», честно говоря, непонятно. Обещанный анонсом «фильм дилогия о путешествиях Поэта Хлебникова и его Ка» на поверку оказался добротным видеоартом-коллажом, никакого отношения к киноискусству не имеющий. Красочные и обработанные в стиле «ожившая живопись» фрагменты сменяют друг друга. Голый по пояс Хлебников задумчиво сидит на морском берегу. Вот он бежит с табунами диких лошадей, подпрыгивая а-ля Нуриев. А вот старуха-нищенка ведёт его, как осла, на веревочном аркане. Подобное искусство, безусловно, имеет свое право на существование, но его присутствие в конкурсе Фестиваля кажется, мягко говоря, странным. Впрочем, в рейтинге зрительских симпатий «Мелодия...» на одно место опередила вышеупомянутый «Гипноз», но комментировать этот парадокс даже не хочется.
Явление 3
Гулкая и звенящая тишина «Октября». Раннее утро. На первом этаже кинотеатра проходит ежедневный развод службы охраны Фестиваля. Два десятка подтянутых мужчин и женщин в черных костюмах и защитных масках по-армейски выстроились в две шеренги. Их начальник, в таком же облачении, ходит перед строем и объявляет, что сегодня ожидаются усиленные проверки «по карантину». И в тишине полупустого кинозала вместо привычного «А какие фильмы вы вчера посмотрели?» проносится шёпот «А сколько ещё вчера в Москве заразилось?»
Липкая паутина нескончаемого ужаса: итальянский фильм «Я хотел спрятаться» - биография художника-примитивиста Антонио Лигабуэ. Неказистый человечек, в раннем детстве переболевший рахитом; многократный пациент психиатрических лечебниц; живущий в речных зарослях и пугающийся людей бродяга – всё это он, художник, которого сравнивали с Ван Гогом. Похожий на смертельного больного Граучо Маркса в исполнении Элио Джермано (приз за лучшую мужскую роль в этом году в Берлине) Лигабуэ борется со своими кошмарами живописью – яркой, насыщенной и китчево-наивной. И его непосредственная уверенность в собственном гении - уникальное средство, спасающее и оберегающее его.
А вот для героев белорусского фильма «Спайс Бойз» спасения нет. Казалось бы – вполне банальный молодежный ужастик, где не слишком умные юнцы, накануне свадьбы одного из них, попадают на ночь в отдаленно стоящий дом и... По закону жанра слэшер ребят должна ждать смерть лютая и неминуемая. Но в белорусском хорроре, основанном на реальных событиях, всё происходит ровно наоборот. Испробовав запрещенных веществ (а именно – спайсов) молодые обалдуи сами начинают крошить всех в капусту - и наряд полиции, и криминального авторитета, и разносчика пиццы... Лента соответствует высокому уровню современного белорусского независимого кино, о котором в России, к сожалению, знают пока крайне мало. Проработавший в молодости, подобно Квентину Тарантино, в видеопрокате режиссер Владимир Зенкевич снял диковатый, но уверенный жанровый фильм, который должен в ближайшее время появиться в российском прокате. Впрочем, у некоторых излишне впечатлительных кинокритиков-зумеров, картина вызвала совершенно противоположные чувства.
Обещают прокатчики и появление на наших экранах другого фестивального хита – «Ещё по одной» датчанина Томаса Винтерберга, одного из создателей «Догмы-95». Тема мужского кризиса среднего возраста и сопутствующего этому кризису алкоголизма в России всегда будет вызывать определенный интерес – «А как они живут-то с этим?» И в понимании этой проблемы картина «Ещё по одной» на удивление точна и иронична, создана «со знанием дела». Поборников здорового образа жизни, возможно, смутит отсутствие нарочитой трагедийности этой истории, но Винтерберг последовательно продолжает следовать продекларированному двадцать пять лет назад принципу «Кино замордовали красотой до полусмерти» и не собирается опускаться до дешёвого морализаторства.
Раздражённая реплика с галёрки: А вот американского кино на Фестивале не было.
Неправда, было. Только по иронии судьбы представляли его польские кинематографисты. Живой классик Лех Маевский («Баския», «Мельница и крест») и, сорокадвухлетний Филип Ян Рымаш, снявший только три полнометражных фильма.
«Долина богов» Маевского оказалась фильмом красивым и излишне претензионным. Возможно, с режиссером злую шутку сыграла пугающее апокалиптическое великолепие штата Юта, где, собственно, и находится национальный парк Долина Богов племени навахо. Маевский попытался соединить кадры уникально-восхитительного ландшафта и надменную эстетику европейского декаданса. Увы – не вышло Маевскому повторить ни «Гражданина Кейна», ни «Аризонскую мечту», хотя прямые отсылки к этим фильмам в его картине и присутствуют. И только финал – внезапно отсылающий нас к японской фантастике «Атака титанов» был по-настоящему неожиданным и суровым.
Как ни странно, Рымаш тоже принимал участие в съемках «Долины богов». Но – исключительно в роли продюсера. И его лента «Государство комаров» ничего общего – ни эстетически, ни по смыслу – с фильмом Маевского не имеет. Умное и крайне простое кино - нервный техно-панк «Государства...» с первых же кадров напоминает культовую вампирскую драму «Голод» Тони Скотта. Только вместо утончённых Боуи и Денев роль «кровососов» у Рымаша играют обыкновенные комары. Их впускает в свою необъятную квартиру и в пустую жизнь гениальный математик-затворник Ричард Бока, автор уникальной программы для одной из финансовых корпораций Уолл-стрит. Замыслив удивительный эксперимент над самим собой он, пытаясь «поверить алгеброй гармонию», сводит воедино математические аппараты теории хаоса и неисчислимое многообразие жизненного трагизма.
Явление 4
Неуверенный шорох шагов по мраморным ступеням «Октября». Тишину прерывает нервный голос: «А я не буду одевать вашу маску! Я не идиот!» Кажется, что за последнюю неделю листья в Москве окончательно пожелтели и почти опали. Усталые девушки снимают со стен фестивальные плакаты. «Октябрь» закрывается на дезинфекцию.
И как голос из сентябрьской Венеции – показ главной киносенсации европейского фестивального сезона, обладателя «Серебряного льва» мексиканского «Нового порядка». Короткий и крайне динамичный фильм начинается роскошно-гламурной свадьбой, и невольно ожидаешь от дальнейшего чего-то антибуржуазного, в духе критических лент Бунюэля. Но нет – сюжет оказывается прост и незамысловат, хотя и изрядно жесток: маргиналы с окраин поднимают восстание, убивают гостей свадьбы, а спасшаяся невеста прячется в доме своих верных слуг. Военные наводят порядок, уничтожают маргиналов с окраин и прочую бедноту, похищают невесту, насилуют ее и требуют от ее родни большой куш. В результате происходит типичная подмена понятий – вместо критического фильма о действительных проблемах и пороках современного мира, нам подсовывают классический современный мелкобуржуазный «сироп». История, где перед лицом ужасной военной хунты сливаются в умилительные объятия правые и левые, бедные и богатые, палачи и жертвы, ничего кроме омерзения вызвать не может. Отвратительная смесь эстетического сумасшествия, великовозрастного инфантилизма и животного страха перед реальной жизнью - все это - торжество агрессивной маниловщины «Нового порядка».
Казалось бы, картина «Во время войны», фильм чилийца Алехандро Аменабара («Другие», «Агора», «Затмение»), тоже должна следовать смысловой линии, указанной в «Новом порядке», но нет. История последних недель жизни испанского писателя и философа Мигеля де Унамуно – грустный рассказ об одном из величайших интеллектуалов Испании начала века, чья идейная непримиримость со злом сперва позволила ему поддержать мятеж генерала Франко, а затем активно выступить на стороне его критиков. Никакого монохромного восприятия действительности в этом фильме нет. Мы видим идейное столкновение личностей, убежденных в своей правоте, и готовых во имя этого, идти до конца. И франкистский девиз «Да здравствует смерть!», названный де Унамуно «некрофильским воплем», только подчеркивает всю трагичность этого беспощадного противостояния.
А в роли Великого Утешителя выступил еще один чилиец – Алехандро Ходоровский. Один из немногих деятелей современного кино, без сомнения заслуживающий титула Великий. Режиссёр, актёр, писатель и психотерапевт. В своей картине «Психомагия, искусство для исцеления» он предстает во всех своих ипостасях. Неигровой фильм вначале кажется ироничной пародией на рекламный ролик очередной тоталитарной секты, реализующей практики, отличные от традиционных. Но – нет, никакая это не секта. И уж тем более не тоталитарная - для убежденного анархиста и сюрреалиста, коим является Ходровский, подобный подход попросту невозможен. Это некий набор очень странных психотерапевтических практик, возможно, и противоречащих строго-консервативной точке зрения. Считая свое учение «Психомагия» исцелением действием, Ходоровский убеждает пациентов совершать необычные поступки – прыжки с парашютом, ритуальное закапывание в землю, нанесение на тело золотой краски и пр. Смысл этого Ходоровский объясняет так: «Я черчу генеалогическое древо и вижу семью - от братьев до прабабушек и прадедушек, анализирую, делаю выводы о корнях той или иной проблемы. Мне нужен где-то час на то, чтобы предложить сценарий психомагического акта, который человек реализует сам. То есть он становится своим собственным лекарем». Стоит ли говорить, что всё это выглядит запредельным иррациональным безумием? Что в данном случае работает – психомагия или магия кино, определить сложно. Но сам вид людей, свершивших над собой подобные опыты, и их слова заставляют задуматься.
Удивлённый голос из-за кулис: Но ведь это же ещё не всё!
Разумеется, не всё. Были на прошедшем ММКФ и другие примечательные фильмы. Например, почти идеальная лента «Шарлатан», снятая Агнешкой Холланд – биография известного чешского целителя-травника Яна Миколашека, в числе пациентов которого были и Мартин Борман, и президент советской Чехословакии Антонин Запотоцкий. Был на Фестивале и частый наш гость – итальянский турок Ферзан Озпетек с крайне трогательным и жизнерадостным фильмом «Богиня Фортуна». Была биографическая картина «Enfant Terrible» Оскара Реллера, где уже совсем за гранью фола описывается жизнь скандального немецкого киноклассика Райнера Вернера Фассбиндера. Было угандийское «Безумие» - бескомпромиссный кунг-фу-экшен, снятый в африканских трущобах долларов за двести. И много чего другого. Была эпичность и камерность, действие и медитативность. Была запредельно-гнетущая атмосфера погружения на дно Марианской впадины. И опасное ощущение безопасности.
И был октябрь, и «Октябрь».
Фото: кадр из фильма "Крым небесный"
