Авторский блог Александр Елисеев 15:43 29 апреля 2020

Ковчег Труда

Труд и Работа находятся в противостоянии, хотя и переплетены друг с другом

Продолжение цикла «Глобальный Потоп и Русский Ковчег спасения».

«Ковчег Русского Космоса»

«Ковчег Многоукладности в потоке Глобальных корпораций»

«Ковчег Альтер-глобализма»

«Цифровой Потоп и Ковчег реиндустриализации»

«Райский Ковчег Города-Сада»

«Ковчег Русской Индоевропы»

«Россия - Арктический Ковчег»

1. Заместители людей?

В фильме «Приключения Электроника» школьник Серёжа Сыроежкин поёт:

«До чего дошёл прогресс - до невиданных чудес,

Опустился на глубины и поднялся до небес.

Позабыты хлопоты, остановлен бег,

Вкалывают роботы, а не человек».

За него самого вкалывал (точнее, учился) персональный робот-двойник. Сегодня роботы могут вкалывать за целые коллективы крупных заводов. Такие заводы называют «умными», и для них характерна почти стопроцентная автоматизация. Характерный пример - завод Siemens в германском городке Амберг, производящий автоматизированное оборудование для других заводов, принадлежащих компаниям BASF, Bayer, Daimler, BMW. С помощью интернета там удалось наладить коммуникацию между 1000 производственных единицами, большинство которых вполне себе спокойно могут собирать комплекты и обмениваться информацией без участия человека. И это при том, что площадь самого завода превышает 9000 кв. м.

«Умные заводы» - это масштабнейший проект («Industrie 4.0»), который реализуется совместно германским правительством, частными компаниями, университетами, исследовательскими центрами и т. д. Эти предприятия сверхнового типа будут нацелены на производство совершенно индивидуализированных продуктов ещё на стадии нахождения в цехах. Незаконченный продукт сам «скажет» машине, что надо сделать, и процесс будет доведен до конца.

До этого в тестовом режиме работала «умная фабрика» Немецкого исследовательского центра по искусственному интеллекту (DFKI) в Кайзерслаутерне. Химический концерн BASF выпускал там индивидуализированные шампуни и гели. The Wall Street Journal описывает тамошний производственный процесс следующим образом: «Через интернет делался тестовый заказ, а радиопередатчики, прикрепленные к находящимся на конвейере пустым бутылочкам, сразу передавали производственным машинам, какие требуются наполнители, ароматы, крышечки и этикетки. Таким образом, даже соседние бутылочки на конвейере могли полностью различаться по этим параметрам. Коммуникация между продуктами и производственными единицами осуществлялась по беспроводной сети, а человек вводил данные только один раз — во время размещения тестового заказа». (Кристофер Алесси, Чейз Гаммер. «Германия борется за лидерство в мировой промышленности с помощью «умных» заводов»/ Пер. Алексея Невельского // «Ведомости.Ру»)

Всё это, безусловно, впечатляет. Между тем, нынешний прогресс в области автоматизации (как это бывает всегда с любым прогрессом) чреват не только достижениями, но и серьезными проблемами. (К слову, помнится, они возникли и у Серёжи Сыроежкина.) Чем больше будут роботы «вкалывать» вместо человека, тем больше будет людей, сидящих без работы (вспомним, что лишним стал и сам Серёжа).

Могут возразить, что проблема т. н. «технологической безработицы» может быть решена посредством перетекания рабочей силы из индустрии в сферу обслуживания, которая стремительно расширяется в последние десятилетия. Однако, автоматизация производит кардинальные изменения и в этой сфере. Так, в наиболее продвинутых супермаркетах кассиров сейчас заменяют всего лишь одним сотрудником, в задачу которого входит следить за работой автоматов самообслуживания. Кстати, занятно, получается – супермаркеты переносят часть работы именно на плечи клиентов, которые вынуждены «вкалывать» наряду с роботами вместо уволенных продавцов. Заметивший этот «забавный парадокс» британский экономист, член палаты лордов Роберт Скидельский предлагает: «Представьте себе, что несколько техников заменят огромную массу водителей такси и грузовиков, небольшая группа механиков будет поддерживать работу роботов, а один аналитик данных с программным обеспечением будет работать вместо огромного штата экспертов. Наемный труд в такой экономике уже не будет фактором, отвечающим за создание стоимости. Намеки на такое будущее мы видим уже сегодня. Взять, например, социальную сеть Twitter – стоимость компании оценивается в $9 млрд, а ее штат составляет всего 400 человек по всему миру. Это сравнимо с количеством сотрудников на заводе по производству ковров в Киддерминстере». («Автоматизация производства против человека?» // «Project Syndicate», Vestifinance.Ru)

В будущем, не таком уж и отдалённом, без работы может остаться подавляюще большинство. И с ним тогда придётся что-то делать. Скорее всего, задействует сразу несколько «технологий». Часть населения «элементарно» погибнет в результате войн, потрясений и катаклизмов. Сегодня говорят о «Большой Войне», но, скорее всего, будет серия довольно-таки масштабных военных конфликтов, которые затронут различные «периферийные зоны» глобального капитализма и приведут к существенному сокращению «лишнего» населения. Хотя миллионные жертвы возможны и в развитых странах Запада, где уже сегодня резко нарастает «классовая и расовая» конфликтность.

Но, безусловно, будут задействованы и более мягки технологии. Одну из таких вот лайт-технологий предложил небезызвестный Збигнев Бжезинский. Он выдвинул концепцию «титтитейнмента». Сие словечко есть комбинация из слов «tits» («сиськи», «титьки») и «entertainment» («развлечение»). По мнению мэтра, всяческие «лузеры», не вписавшиеся в реалии современного мира, должны стать чем-то вроде младенцев, присосавшихся к материнской груди. Процветающие и активное меньшинство (где-то 20 %) обязано обеспечить им относительно безбедное существование, но, самое главное – подарить «информационный наркотик» в виде разнообразных развлечений.

2. Цифровой вэлфер

Получается этакий грандиозный Вэлфер. И под него уже подводят некую «историческую базу». Вот один из примеров. На сайте «Толкователь.Ру» опубликована статья с характерным названием «Так ли нужен труд? Наши предки почти не работали». Здесь утверждается следующее: «Роботизация и автоматизация уже сегодня отнимают рабочие места, а в будущем этот процесс только усилится. Что делать освобождённым от труда людям? Один из главных вариантов – вэлфер (базовый доход). Его противники обычно говорят, что социал и отсутствие наёмного, длительного труда противоестественны для человека. Однако большую часть истории человечества люди трудились очень мало. Охотникам и собирателям дли жизни хватало 2-4 часа труда в день. При этом их рацион был богаче, чем у крестьян, трудившихся по 8-12 часов в день, они меньше болели. Остальное время фуражеры тратили на досуг, который и был для них целью и ценностью, а труд - средством и необходимостью. Досуг - это не отдых от (и для) работы, это форма собственно социальной жизни, содержание которой - взаимные визиты, игры, танцы, празднества, разнообразные ритуалы и всевозможные формы общения».

Да, человечеству могут предложить примерно такой вот идеал - общество «охотников и собирателей». Причём, не важно, так уж обстояло дело в исторической реальности, главное – формирование соответствующего умонастроения. Человеку предложат отказаться от обязательного труда в пользу развлечений, переместившись в виртуальную вселенную, где он получит возможность «реализоваться» все свои фантазии. Обитатели этой «цифровой», электронной реальности станут этакими собирателями, получающие лёгкие, почти даровые блага - при 2 часах рабочего времени. Будут и охотники, преследующие и устраняющие тех, кто не желает прозябать в мире виртуальных грёз. У них тоже работы будет не много, ведь подавляющее большинство прочно застрянет в Виртуалии. Зато развлечений, с пойманными, будет предостаточно. И понятно каких развлечений.

Примерно такое вот общество электронно-гипнотического вэлфера описал Виктор Пелевин в своём романе «Любовь к трём цукербринам». Его обитатели находятся в состоянии сна – коллективного LUCID и личного REM: «Технологии рекреационного сновидения… были разработаны вскоре после того, как климатические катастрофы, войны и великие научные открытия привели к переселению цивилизованного человечества в оффглобные структуры, свободные от сил гравитации… Это радикально изменило образ жизни и потребности человека, – продолжала сестричка… Новый уклад жизни вынудил отказаться от модели роста, исчисляемого в GDP – то есть в совокупном общественном продукте… Живительный родник прогресса – ежегодный рост – никуда не исчез. Но люди отказались от его материально-затратной составляющей и вместо GDP стали измерять его в SSP – Sensate Shared Product, который более-менее соответствует общему объему коллективного телесно-эмоционального опыта. Это была величайшая из всех технологических революций, потому что она упразднила большую часть промышленности, освободив человечество от значительной части материального производства. Произошел величайший в истории человечества парадигматический сдвиг… Культура человечества предметна – ее объекты переживаются людьми через органы чувств. Научившись абсолютно достоверно воспроизводить эти чувства без соответствующей им материальной основы, человечество сделало огромный шаг вперед и подтянуло свои беднейшие слои до уровня потребления, доступного прежде лишь среднему классу… Следующим шагом было перенесение большинства общественных коммуникаций в коллективную фазу LUCID ночного сна. Жизнь человека вновь стала полноценной, открытой для социального творчества и роста… Sharenomics, пришедшая на смену Economics, поставила человечество на рельсы бесконечного роста. Первые десятилетия этой эпохи были временем высочайшего взлета человеческой мысли, оптимизма – и беспечности».

Герой романа Кеша (Ке) населяет воздушный «кластер 23444–2Ж», который похож «на огромную многоэтажную инсталляцию из ободранных пивных банок, грязных воздушных шаров, заплатанных скворечников и посеревших от времени молочных пакетов: так выглядели индивидуальные жилые блоки, изготовленные в разное время и прилепленные к общей антигравитационной базе. Сама база давно уже была неразличима под густыми наростами жилых модулей – видны были только мощные тросы лифтов, уходящие вниз в облака».

Вэлфер, однако, не полный, время от времени, но не постоянно и не долго работать всё же приходится - для того, что пополнить свой виртуальный счёт (sharing point) для оплаты некоторых услуг. Во время рабочего сеанса Кеша «бежит» по виртуальному «стадиону», мучительно проходя через различные препятствия (горящую избу, конвейер). При этом, он испытывает жуткую боль, которую и «выдаивают» из него. Таким образом, в виртуальном концлагере эксплуатируют человеческие страдания – более тонким способом, чем в концлагере обычном. Собственно, это и есть настоящий вампиризм, основанный на высасывании из человека его жизненных (вирильных), «душевных» сил. Само потребление крови – это символ - в крови, согласно утверждению некоторых (в том числе, библейской) традиций, находятся низшие, эмоциональные, «яростно-желательные» начала, отличные от разумно-волевого духа.

А вот описание физического существования заключенного виртуального концлагеря, на которое он может посмотреть извне, если предпримёт небольшое волевое усилие: «Кеша отвернулся от мембраны, покосился вниз – и увидел свое тело. Оно невесомо парило в крохотном объеме пустоты – то приближаясь к мягким серебристым стенкам, то отдаляясь от них. Антигравитация. Сила тяжести сразу превратила бы крохотный модуль в гроб, где его заперли живьем. А так – он просто парит себе в пространстве… На нем была оранжевая гигиеническая пижама, похожая на что-то среднее между легким скафандром и обернутым вокруг рук и ног стеганым халатом. Пижама была распахнута на животе и открывала подобие толстых пластиковых плавок телесного цвета. На них выделялся сложный зубчатый вырез гульфика со словом «GooD!®» – трэйдмаркой Google Dick. Приглядевшись, можно было различить мелкие буквы «It eels reel GooD, man!» на том самом месте, где при запуске приложения открывался склизкий копулятивный порт). Кеша уже давно не видел своего рекреационного органа в рабочем состоянии: чтобы запустился Google Dick и включилась микрогидравлика, укрепленная Катушечно-Пружинной Технологией®, внимание должно было находиться на фейстопе. Следовало созерцать партнершу или партнера, в идеале подключившись либо к «ЛАВБУК ИУВКЩЩЬ», либо к какому-то другому социально-эротическому приложению. Анонимус прав, никакого мирового заговора. Никто ничего не прячет, бро. Можно напрячься – как сейчас – и все увидеть… Толстый пластиковый памперс, соединенный со стеной несколькими разноцветными шлангами, не просто отводил выделения, но и поддерживал телесные отверстия в чистоте, питая кожу водой и кислородом. Пластиковые утолщения под мышками всасывали пот и превращали его в еле заметный аромат еловой хвои – выбранный Кешей из многих тысяч запахов в каталоге. Капиллярный биобинт, обматывающий руки и ноги, еженощно упражнял мышцы, заставляя их сокращаться от электрических разрядов. Никаких пролежней, никакой грязи. Вечная свежесть. Вот так сбылась древняя мечта всех бездельников – расслабиться и видеть сны всю жизнь, без вреда для здоровья».

Сексом же жители воздушных вэлферных кластеров занимаются через особую «гигиеническую мембрану», представая перед партнёрами в том образе, который выбрали: «Ладони и пальцы покрывала сложная оранжевая татуировка – вживленные в кожу микросенсоры, работающие вместе с мембраной. Мембрана была настолько податливой, что позволяла любую акробатику и кама-сутру. Она казалась огромным – Кеша не мог удержаться от такого сравнения – презервативом. Причем дырявым. Никакого прямого контакта между социальными сожителями не было – за исключением требуемого по закону «Об общественном самовоспроизводстве» универсального копулятивного отверстия «AC/DC», рассчитанного на стрэйт».

3. Труд против Работы

Данный «виртуальный» кошмар, несомненно, станет реальностью в случае триумфа мировой Гипер-элиты (Транснационала). Ей нужна именно такая вот «цифровая первобытность». Гипер-элитарии ненавидят Бога, ибо считают настоящими богами именно себя, любимых. А поскольку человек есть образ Божий, то они ненавидят и человека.

Один из аспектов человеческого Богоподобия – это творческая активность, которой и является Труд – духовный и физический. Человек Трудящийся выступает как образ Творца, создавшего наш мир и другие миры. Именно Труд был заповедан Адаму в Раю – как постоянное уподобление Богу и соединение с творческими нетварными энергиями Его сущности: «И взял Господь Бог человека, которого создал, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать и хранить его» (Быт. 2, 15).

После грехопадения на Труд человека наложилось проклятье, к Труду прибавилась подневольная, обязательная Работа (ср. со словом «рабство»; также следует ср. слово «страда со словом «страдание»): «…Проклята земля за тебя; со скорбью будешь питаться от нее во все дни жизни твоей; тернии и волчцы произрастит она тебе; и будешь питаться полевою травою; в поте лица твоего будешь есть хлеб, доколе не возвратишься в землю, из которой ты взят…» (Быт. 3, 17–19). По мысли митрополита Владимира (Богоявленского), грех добавил к труду работу, понимаемую как нечто грубое и подневольное, имеющее сотериологический характер и призванное искупить грехи человека. И уже это одно не позволяет говорить о святости труда – он имеет и светлую, и темную стороны.

Эта мысль была высказана еще в начале прошлого века – до революции. Но и сегодня мы находим подобное положение в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви»: «Труд является органичным элементом человеческой жизни. В книге Бытия говорится, что вначале «не было человека для возделывания земли» (Быт. 2. 5); создав райский сад, Бог поселяет в нем человека, «чтобы возделывать и хранить его» (Быт. 2. 15). Труд – это творческое раскрытие человека, которому в силу изначального богоподобия дано быть сотворцом и соработником Господа. Однако после отпадения человека от Творца изменился характер труда… Творческая составляющая труда ослабла; он стал для падшего человека преимущественно способом добывания средств к жизни».

Итак, Труд и Работа находятся в противостоянии, хотя и переплетены друг с другом.

В какие-то периоды истории элитарии пытались усилить аспект Работы, пытаясь выжать из Работника максимум как материальных, так и душевных (психических) сил. Собственно, в этом вампирическом действе и заключается одна из основных технологий плутократической «магии капитала».

Но вот пришло время автоматизации. У человека появился заменитель – Робот. И ГЭ с удовольствием заменят Человека Трудящегося именно бездушными (точнее, бездуховными) роботами. А самого человека лишат его Богоподобного, творческого измерения, поместив в цифровые глубины Виртуалии. Тем самым, ГЭ хотят максимально минимизировать образ Божий в человеке. Ну, а его психическую энергию мировые вампиры будут высасывать уже в новом формате. Можно только представить – какой всплеск эмоций даст виртуальная жизнь, с её реализацией самых бурных и изощренных фантазий. К слову, и страданий там будет предостаточно, ведь Гипер-элита станет контролировать виртуальную жизнь. Просто эти страдания сделают приятными, как и сегодня делают приятным отвратительное (например, показывая с симпатией разных монстров – вампиров, зомби и т. д.)

«Вэлферное Ничегонеделание или вольный Труд?»

Работа «перевешивает» Труд, побуждая человека ненавидеть то, чем он занимается. И эта ненависть подтолкнет его к выбору вэлферного Ничегонеделания. Автоматизация же создаст для этого все условия.

Но, она может и создать условия для усиления аспекта Труда, для максимальной минимизации Работы. Машины можно использовать как во вред, так и во благо, тут всё зависит от человеческой мотивации. Представим себе, что машины освободили человека от тяжелого, монотонного и нудного труда. Но при этом он получил возможность заниматься интересным делом. Для этого необходимо создать такое количество сверхсовременных предприятий, которое способно принять всех работников, освободившихся» в результате автоматизации.

На этих предприятиях человек будет управлять машинами, изучать их функционирование (не только в механическом, но и гуманитарном плане), проводить научные эксперименты, выдвигать свои проекты оптимизации и т. д. Он станет не только вайшьей-хозяйственником, но и брахманом-интеллектуалом и кшатрием, повелевающим машинами.

Произойдёт своеобразное восстановление изначальной, гиперборейской сверхкасты (варны), для которой было характерно единство трёх социальных начал – брахманского, кшатрийского и вайшьянского. Конечно, такое восстановление будет не полным, разделение сохранится, но оно будет минимизировано – как и проклятая Работа.

Безусловно, для этого необходим мощный импульс, которым станет великий рывок в космические дали, к иным планетам, к Звездам. Он потребует новой индустриализации, создания огромного количества сверхсовременных предприятий. Там и будут заняты Труженики, освобожденные от Работы.

Именно Россия могла бы стать страной, предлагающей всему миру избавление от виртуальной тьмы, от цифрового безумия. На человечество накатываются волны этого ужаса, но как раз Россия и способна уберечь нас от него, предложив свою альтернативу, свой научно-промышленный Ковчег Труда.

Также необходимо и соответствующее просвещение. Каждый работник должен получить два образования – техническое и гуманитарное.

4. Свободное время

В настоящее время всерьез обсуждается вопрос о переходе на 4-х дневную трудовую неделю. Любопытно, что на Западе за него выступают даже многие бизнесмены. Так, в 2014 году пользу сокращенной недели высказался один из основателей Google Лари Пейдж, занимавший тогда 17-ю позицию в глобальном рейтинге Forbes. С ним солидарен основатель Virgin, британский миллиардер Ричард Брэнсон, который заявил: «Нет причин, почему люди не могут работать меньше часов и с такой же — если не с большей – эффективностью. Людям должны будут платить больше за работу в течение меньшего периода, поэтому они смогут позволить себе больше свободного времени. Это будет трудно правильно сбалансировать, но это возможно… Всем понравится иметь больше свободного времени для своих близких, больше времени для того, чтобы улучшить свою форму и здоровье, больше времени, чтобы изучить мир». (Между прочим, профессор медицины из Великобритании Джон Эштон пришёл к выводу о том, что для максимального сохранения здоровья человеку нужно работать не более четырех дней в неделю.)

Тут, безусловно, стоит прислушаться к мнению Михаила Делягина: «Советский Союз развалился под бременем свободного времени. Люди зарабатывали достаточно для нормальной жизни. А когда у людей возникает свободное время, которое нечем занять, когда государство и общество не создают возможности и, самое главное, потребности самосовершенствования, то наличие свободного времени ведет к развитию многочисленных пороков. Если человек не поднимается наверх, то он проваливается вниз. Если он не приближается к ангелам, то он приближается к обезьяне».

Действительно, свобода – это такая «вещь», которую можно наполнить самым разным содержанием. Важно понять, для чего нужна та или иная свобода. И это, конечно же, касается и свободного от работы времени. Здесь было бы очень даже не лишним обратиться к работе такого выдающегося практика, как И. В. Сталин «Экономические проблемы социализма». На её страницах он предстаёт перед нами в несколько непривычном образе, весьма отличном от устоявшегося образа гениального диктатора, политика макиавеллистского склада, который не покладая рук сосредотачивает самые разные ресурсы во имя мобилизации страны и народа. «Проблемы» писал выдающийся теоретик, мечтающий о принципиально ином состоянии общества и человека. И вопрос о свободном времени он ставил в такой плоскости: «Было бы неправильно думать, что можно добиться такого серьезного культурного роста членов общества без серьезных изменений в нынешнем положении труда. Для этого нужно, прежде всего, сократить рабочий день по крайней мере до 6, а потом и до 5 часов. Это необходимо для того, чтобы члены общества получили достаточно свободного времени, необходимого для получения всестороннего образования. Для этого нужно, далее, ввести общеобязательное политехническое обучение, необходимое для того, чтобы члены общества имели возможность свободно выбирать профессию и не быть прикованными на всю жизнь к одной какой-либо профессии. (На 19 съезде ВКП(б) Сталин заявит о том, что каждый советский человек должен получить два высших образования – А. Е.) Для этого нужно, дальше, коренным образом улучшить жилищные условия и поднять реальную зарплату рабочих и служащих минимум вдвое, если не больше, как путем прямого повышения денежной зарплаты, так и, особенно, путем дальнейшего систематического снижения цен на предметы массового потребления. Таковы основные условия подготовки перехода к коммунизму. Только после выполнения всех этих предварительных условий, взятых вместе, можно будет надеяться, что труд будет превращен в глазах членов общества из обузы «в первую жизненную необходимость» (Маркс), что «труд из тяжелого бремени превратится в наслаждение» (Энгельс), что общественная собственность будет расцениваться всеми членами общества как незыблемая и неприкосновенная основа существования общества. Только после выполнения всех этих предварительных условий, взятых вместе, можно будет перейти от социалистической формулы — «от каждого по способностям, каждому по труду» к коммунистической формуле — «каждый по способностям, каждому по потребностям». Это будет коренной переход от одной экономики, от экономики социализма — к другой, высшей экономике, к экономике коммунизма. Как видно, дело с переходом от социализма к коммунизму обстоит не так просто…».

Стоит заметить, что благие сталинские пожелание сочетались с вполне конкретными делами. О снижении цен знают все. Но мало кому известно, что именно при Сталине была создана база для массового жилищного строительства. В конце 1940-х-начале 1950-х годов построены десятки заводов, занимающихся производством железобетонных изделий. Они-то стали основой крупнопанельного строительства. Возводились многочисленные заводы по производству железобетонных изделий, цементные заводы и т. д. Хрущеву же просто досталась вся слава, к тому же он исказил сталинские начинания: «Сталин поставил задачу так, что параметры квартир были очень солидными: высота потолка — 3-3,5 м, минимальная площадь однокомнатной квартиры – 40-45 кв. м, двухкомнатной — не менее 70-75, трехкомнатной — примерно 100 кв. м, санузел везде раздельный, - отмечает А. Мартиросян. - Хрущев же все урезал в два-три раза, вследствие чего даже трехкомнатная квартира в прозванных «хрущобами» домах не превышала 55 кв. м, а санузлы совместил так, что в каждой семье потом выстраивалась очередь, чтобы попасть в туалет». («За порогом Победы»)

Вождь выступал за строительство многоэтажных домов – вместо 4-5 этажных хрущевских «коробок». Мартиросян приводит воспоминания заместителя Председателя Совмина Министров СССР В. Малышев, который зафиксировал беседу с Иосифом Виссарионовичем (17 июня 1949 года): «Было Политбюро по вопросу о 25-летнем плане реконструкции Москвы. Выступил в конце тов. Сталин и сказал примерно следующее: «... Мы, очевидно, сделали ошибку, разрешив москвичам составлять 25-летний план. Нельзя все учесть и предусмотреть на такой долгий срок. В частности, нельзя учесть и развитие техники. Надо отказаться от 25-летнего плана. Будет разумней составить 10-летний план… Надо, чтобы большая часть Москвы была бы застроена 8—10-этажными домами и 25—30 % — 12—14-этажными домами. Это будет более экономно, чем предложение застраивать Москву 4—5-этажными домами. Развитие промышленности в Москве надо остановить, а предприятия, портящие воздух, надо вывести из Москвы. В проекте предлагается построить много пустых зданий (клубы, дворцы и т.д.). Это неправильно. Надо со всей силой налечь на строительство жилья и расшить жилищный кризис...».

Вот такой вот, в высшей степени, основательный подход. Сталин, действительно, мог мечтать о сокращении рабочего времени, ибо создавал для этого материальную базу (ныне о такой базе можно только мечтать). И он отлично знал, для чего необходимо свободное время. Его расширение было нужно для того, чтобы получить всестороннее и универсальное образование, которое избавило бы человека от поистине рабской привязанности к какому-либо одному занятию. Свобода нужна, в первую очередь, не для того, чтобы отдыхать, расширив пространство не-работы, а с тем, чтобы сделать свободной всю жизнь человека, всю его деятельность. Тогда свободным станет сам труд.

5. Труд как Игра

Понять и принять это бывает достаточно сложно. Работа настолько угнетает человека, что он рассматривает свободное время, в первую очередь, как не-работу. При этом, он может просто бездельничать, а может и вести довольно активный образ жизни, но все равно речь идёт о свободе от, а не о свободе для. Человек отдыхает и восстанавливает, как любит и умеет, свои жизненные силы. По сути, он просто воспроизводит себя, причем частично, если учитывать «естественный» процесс старения. Основным же все равно продолжает оставаться работа, ненавистные рабочие дни составляют большую часть годового цикла. Характерно, что даже и самую любимую работу человек воспринимает как некую обязаловку, мечтая «как следует» отдохнуть от неё.

Труд воспринимается человеком как нечто внешнее, отчуждённое от него. Об этом очень много писал Карл Маркс в своих ранних произведениях, особенно в «Экономическо-философских рукописях». (Кстати, в этом году его ранние работы были выпущены издательством «Академический проект» в серии «Философские технологии») Эксплуатация, угнетение и проч. «прелести» антагонистического классового общества он производил именно из отчуждения труда. Маркс заметил, что человек ставит на первое место не саму свою деятельность, а её результат. И он вынужден относиться к своей деятельной природе соответствующим образом потому, что объем производимых потребностей минимален. Человек лишён свободы выбора, ему надо, в первую очередь, поддерживать собственное существование. Свою деятельность он рассматривает не как раскрытие каких-то качеств, но как достижение некоей цели, внешней по отношению к деятельности, к труду. В результате сам труд отчуждается от человека, а поскольку основным содержанием человека является деятельность, то он отчуждается и сам от себя. Маркс рисует воистину ужасную картину антропологической шизофрении, разделение человеческого Я на двое. И само возникновение, ненавистной, для коммуниста, частной собственности возникло именно в результате отчуждения, которое позволило присваивать продукты человеческой деятельности. «Отчужденный труд есть непосредственная причина частной собственности».

При этом, что характерно, отчуждение захватывает и господствующие классы: «Всё то, что у рабочего выступает как деятельность отчуждения, у нерабочего выступает как состояние отчуждения». Владение частной собственностью накладывает на собственника свои ограничения, формирует поведенческие стереотипы. Сознание владельца раздвоено, а сам он захвачен своими капиталами, которые выступают как нечто самостоятельное, не сводимое к деньгам и товарам, хотя и перетекающее из одного в другое, и обратно. «Договаривая» за Маркса, можно сказать, что уже само состояние раздвоенности, которое ослабляет субъектность, позволяет подчинять человека. И если «пролетарий» подчиняется капиталам опосредованно, через «капиталиста», то последний находится у них в подчинении непосредственно. Здесь уже момент, когда внечеловеческое и безличностное порабощает человека. Пресловутая «эксплуатация» - это не только и не столько социально-экономическая и политическая реальность, это онтологическая катастрофа, развёрнутая во времени (при этом, сам Маркс ни о какой катастрофе не пишет, для него это естественный процесс, но от написанного им прямо-таки веет именно катастрофой). И противостоять эксплуатация необходимо в первую очередь с позиций восстановления разрушенной природы человека.

Кстати, про разрушенную природу. Маркс объясняет «вынужденность» труда крайне низким уровнем развития производительных сил на начальном этапе человеческой истории. В этом проявился типично западный прогрессизм, рассматривающий историю как восхождение от низшего к высшему, от примитивному к сложному. Между тем, существует и представление об истории, как об инволюции, нисхождении от высшего к низшему. «Инволюционисты» апеллируют к данным различных религиозно-мистических традиций и часто указывают на представления древних об утерянном «Золотом Веке». (Любопытно, что направление традиционализма зародилось в западной же интеллектуальной элите в качестве реакции на различные кризисы прогрессизма.) Как представляется, оба подхода грешат одномерностью, тогда как «живая» история представляет собой очень противоречивый процесс, сочетающий как подъем, так и упадок. В своё время классик русского национал-большевизма Н. Устрялов дал свою трактовку прогресса как чего-то, в высшей степени, неоднозначного: «Безмерно сложна жизнь, и таится в ней неисчерпаемое количество новых форм и новых содержаний... чреватых новыми антиномиями… Прогресс -- не в беспрестанном линейном «подъеме», а в нарастающей бытийственности, в растущем богатстве мотивами. При этом совсем не обязательно, чтобы последующий мотив непременно был «совершеннее» предыдущего. Но он всегда прибавляет «нечто» к тому, что было до него». («Проблемы прогресса»)

Тем не менее, сам упадок имеет место быть, и связан он с некоей изначальной катастрофой – космической, социальной и антропологической. В христианстве эта катастрофа описывается как грехопадение, результатом которого стало искажение труда. Как уже отмечалось выше, к нему была добавлена и Работа.

В библейской оптике отчуждение труда показано, как отчуждение человека от Бога. И сама трудовая деятельность раскалывается, раздваивается на творчество и страдание. Да ведь и само грехопадение может быть рассмотрено как некий раскол мира. Именно так видит его епископ Василий Родзянко в работе «Теория распада вселенной и вера Отцов». Он утверждает, что пресловутый «Большой Взрыв» был не творением мира, а его искажением, в результате грехопадения Адама и Евы, изначальная вселенная, находившая в Раю, была взорвана и разлетелась на множество осколков. А человек потерял свою изначальную целостность, тотальную субъектность, сам став осколком в разлетающейся вселенной, подверженной смерти и тлену. Это перекликается с данными индоарийской, ведической традиции, согласно которой и космос, и социум возникли в результате расчленения Первочеловека, Пуруши, который был принесен богами в жертву. Из его уст возникли брахманы, из рук – кшатрии, из бедер – вайшьи, из ног – шудры. Схожий «сюжет» мы видим и в скандинавской традиции, где боги убивают первовеликана Имира, из тела которого возникает мир. Плоть его становится землей, кровь – океаном, кости – горами и т. д. Самые разные традиции помнили о некоей первоначальной катастрофе, которая разрушила изначальное единство.

Маркс также описывает расчленение – изначального социума, которое у него выступает как разделение труда. В силу скудости своих производственных возможностей, на начальном этапе своего существования, человек вынужден сосредоточиться на каком-то одном виде деятельности (самым первым разделением является разделение на материальный и духовных труд). Возникает необходимость как-то соединить разрозненные трудовые процессы, для чего и создаётся внешнее управление посредством институтов частной собственности и бюрократии (государства). Возникают классы со всем присущим им социальным неравенством. Вывод напрашивается сам собой – управление внешнее должно тать управлением внутренним, а классовое общество – бесклассовым. И тут Маркс бессознательно выразил древнейший архетип Золотого Века. Дело в том, что Традиция знает о существовании некоей изначальной сверхкасты (индоарийцы называли её «Хамса», Лебедь), в которой были соединены все социальные начала. Традиционалисты называли её еще «кастой божественных царей» (Ю. Эвола), имея виду универсальный характер Царской власти (монарх является и священником, и воином, и хозяином земли, понимаемой как материально-производственная основа всего общества). В силу этого монархи часто выступали против богатых и знатных на стороне угнетаемого большинства.

«Антропология освобождения» Маркса должна была привести к преодолению отчуждения. Вместо обязательного и разделенного труда должна придти «свободная игра духовных и физических сил человека». Человек творческий будет активно заниматься самыми разными сферами, «играя» со всеми элементами реальности. В принципе, труда уже не будет, точнее вся жизнь человека будет представлять один сплошной труд, одно сплошное творчество. По сути, Маркс требовал (вне зависимости от своего атеизма) уподобления человека Творца, постоянно созидающего мир.

Как очевидно, для раннего Маркса на первом плане стоит проблема отчуждения. Но в дальнейшем, по мере политизации, он всё больше акцентирует внимание на частной собственности, отводя огромную роль в ликвидации классов и классового неравенства централизованному государству. По мысли «классика», необходимо только поставить государство на службу большинству (пролетариату), как оно устранит угнетение, неравенство и, в конечном итоге, сделает ненужным себя же самого. Здесь Маркс явно выступает как «пруссак», за которым стоит мощная традиция германского этатизма. И по этому поводу у него были ожесточенные споры со «славянином» Бакуниным, который обращал внимание на очевидную вещь. Любая, пусть даже самая революционная, организация, которая кем-то повелевает и над кем-то возвышается, неизбежно становится на место класса прежних угнетателей. Что, собственно и произошло в России после 1917 года.

Возвращаясь к теме Труда необходимо указать на такую его «объективную» тенденцию как стремление к тотальности, к преодолению различия между собственно рабочим временем и временем досуга. На это указал выдающийся немецкий писатель и теоретик Консервативной революции Эрнст Юнгер: Эрнст Юнгер отмечал: «Труд – это не деятельность сама по себе, а проявление особенного бытия, которое стремится заполнить своё пространство, своё время, согласно собственным закономерностям. При этом труд не знает никаких законов, кроме своих собственных; он подобен огню, который поглощает и изменяет всё, что горит, и спорить с ним в этом сможет только его же собственный принцип, только встречный огонь. Поле деятельности безгранично, как и рабочий день вмещает в себя двадцать четыре часа в сутки. Ни покой, ни свободное время не противоположны такому труду. С этой точки зрения вообще нет такого состояния, которое, так или иначе, нельзя было бы понимать как труд. На практике в качестве примера можно привести разновидности того, что сегодня уже считается для человека отдыхом. Такой отдых либо носит, как спорт, абсолютно не прикрытый характер труда, либо, как развлечения, представляет собой демонстрацию чудес, которые способна творить техника, пребывание на загородном участке, внутреннюю разновидность работы, окрашенную в тона разных игр, но ни в коем случае не противоположность труду. С этим же связана растущая бессмысленность всевозможных выходных и праздников – того календаря, который всё меньше соответствует изменяющемуся ритму жизни». («Рабочий», 1932 год).

Таким образом, сокращение обязательного рабочего времени должно рассматриваться не как освобождение от трудовой деятельности, но как средство к её преобразованию. Тогда сам Труд станет, по большей части, развлечением, некоей творческой игрой. И Россия могла бы стать основным субъектом этой освобождающей Игры.

1.0x