В своей книге "Четвертый путь" профессор А.Г.Дугин называет субъектом Четвертой политической теории не индивидуума, не класс и не нацию/государство (как в либерализме, коммунизме и нацизме/фашизме), а категорию Dasein ("Вот-Бытие"), введенную Мартином Хайдеггером. Dasein — не само Бытие, но "озарение о Бытии" или "озарение Бытием" — как угодно. Для Европы, о которой писал Хайдеггер, история есть "забвение бытия", "нигилизм", а "Dasein это то, что фиксирует нигилизм, не совпадает с ним (потому и фиксирует), но не снимает с себя ответственности за его появление, более того, хочет пройти путь этой ответственности до конца" (Дугин А.Г., "Мартин Хайдеггер; философия другого Начала, М, 2010). Но в "Четвертом Пути" Дугин делает из Хайдеггера уже "русский вывод": он высказывает, "осторожное предположение" о возможности существования множества "дазайнов" (по-русски ). При этом такой вывод делается строго в рамках подходов самого Хайдеггера — "изнутри языка". В числе прочего — из того, что само значение слова "Бытие" ( Se(y)in) и даже его принадлежность к существительным или глаголам в греческом, латинском, немецком, древнерусском и современном русском различно.
Глагол "быть" имеет три основных значения: "быть-в-наличии", "быть-как-иметься", "быть-у-кого-то" ("принадлежать"). ("Четвертый путь", с.331). Дугин утверждает, что "Русский Dasein" вытекает из второго и третьего значений и связывает это со "славянством" наших предков, и, следовательно, с земледелием ("славяне-земледельцы"), с "третьей варной". Это так. Но все же, на наш взгляд, следует также учитывать изначальную двойственность славяно-русского этноса (венедов), в котором Русь — княжеское сословие (кшатрии). Руси свойственно как раз первое, "вертикально-аполлоническое" ощущение Бытия, совпадающее с военно-рыцарским — Европы. Именно поэтому князья первыми восприняли греческо-библейское "Азъ есмь", трудное, как справедливо пишет Дугин, для земледельца. Отсюда позднейшее противостояние "белых" и "красных" ("белые" — "русские европейцы"). Все это — уже в былине о Вольге и Микуле. Вольга — князь и оборотень — "сын змея и княжны Марфы Всеславьевны, которая зачала его чудесным образом, случайно наступив на змею" ("Рябининские чтения" Петрозаводск. 2007.), Микула — "мужик". Если угодно, перед нами "род Каина" и "род Сифа" (без оценок). В некоторых местностях сказители возвеличивали Вольгу, в других — Микулу. Оттуда, издревле — разделение Русского народа в ХХ веке, продолжающееся доныне.
Черный, Белый и Красный — три основных цвета "Великого делания". Черный — земля — "ворон", "белый" — свободный — "лебедь" ( "белые слободы", но и "Лебединый стан" у Цветаевой ), красный — Царь-феникс ("финик", "колпь", сирин). Но Красный Царь — он же и Белый Царь, поскольку сам свободен, суверенен.
В "тягловом государстве" "эпохи Иоаннов" "оратай" стал "крестьянином" (при русском, "не-субъектном", не-августиновом понимании христианства) и уже все "принадлежали Богу и Государю", то есть "Микула одолел Вольгу", хотя сам Царь был "Белым", то есть "Вольгой". Но после "Указа о вольности дворянства" 1762 г. "Вольга во множестве" пробудился вновь. Именно "Вольга" создал великую русскую усадебную культуру и культуру Серебряного века. Но народ по-прежнему "принадлежал" Царю, а аристократия была связана с ним присягой (ее-то она и нарушила).
Разделение на "белых и "красных" было явлено в противостоянии Гражданской войны, а затем — "советских русских" и "не советских русских". Хотя "царское", "красное" было узурпировано в основном не русскими большевиками (как и ранее знаменитый "красный щит"). "Советское" же, если опять-таки говорить строго, на самом деле принадлежало анархистам — черное знамя со знаком "ворона". Но за семьдесят лет "новое почвенничество" сложилось уже под советским красным знаменем. Без Царя.
Продолжая выводы Дугина, можно, пожалуй, говорить о "двух дазайнах" внутри единого "Русского дазайна". Борющихся меж собой и столь же нераздельных.
После 1991 года, пороча "советское", либералы-западники (те же "первые большевики" и часто их потомки) присвоили себе "белое" (вторая узурпация), на самом деле глубоко им чуждое и социально, и генетически. А "народно-советское большинство" вновь все "белое" возненавидело (увы, имея для этого основания).… "Белый Чубайс" и "белый Ходорковский"… И вот — Deus ex machina… В сегодняшней Новороссии национал-большевик (в "устряловском" смысле) Павел Губарев возвращает "красный смысл" (он прямо говорит о соединении Православия с социализмом), а полковник Игорь Стрелков, монархист и дроздовец — "белый смысл". И то, что это происходит именно в Новороссии, и в единении ея вождей, говорит очень о многом, если не обо всем.
