Пригородный поезд плавно тронулся. За окнами замелькали деревья и придорожные постройки, а народ продолжил начатый разговор.
- Это как же ты, мил человек, женоненавистником-то стал? Жена, что ль, сподвигла, али как? – спросил человек плотного телосложения в брезентовом плаще, как будто только что спрыгнувший в наши дни из ленты «Выстрел в тайге». Как и положено таёжному страннику, он слишком заскучал от одиночества, чтобы не попытаться завязать хоть какой-нибудь разговор.
- Да я и женат-то никогда не был, -- вздохнул его собеседник, сидевший на деревянной скамейке напротив.
- Это как же так получилось? -- упорствовал брезентовый плащ.
- Получилось потому, что бабником я был первостатейным. Ко всем подряд лез.
- Искал свой идеал, -- иронически хмыкнул длинноволосый человек средних лет в круглых очках довоенного образца, сидевший рядом с плащом.
- Нет, какой там идеал! Просто не мог спокойно смотреть на смазливую бабёнку. А больше всего на всяких певичек и актрис западал. Бывало, увижу афишу – и стою, смотрю полчаса. Я даже в цирк работать устроился по обслуживанию здания, чтоб, значит, поближе быть.
- К идеалу, - опять хмыкнул длинноволосый.
- К женской красоте!
- И что красота?
- Красота эта вышла мне боком. Не обращали на меня внимания артистки. Ну, я однажды возьми с горя, да выпей, а утром, не протрезвев на службу отправился. И надо ж так случиться, что в этот день как раз новая артистка приехала, молодая, красивая, очень хорошо воспитанная – прямо тургеневская героиня! Она выступала с собачками. Вот эти собачки на меня и накинулись. Впятером. Я как раз хотел зайти в свой закуток, ключ в замок вставлял, а они сзади. Я одной рукой ключ вставляю, второй за дверь держусь, а ногами пытаюсь от собак отбиться. Да где там, ни в дверь, ни по собакам попасть не могу – уж больно они вёрткие. И начали они мне штаны рвать. Заметьте, что самое любопытное – не кусают, а только ткань рвут. Совсем было я растерялся, да тут хозяйка подбегает. Увидела меня обесштаненного, да как заорёт благим матом: «Как вы смеете на работу пьяным приходить, собак невинных провоцировать?!!!!!!!!!» А потом просто матом добавила, что она о таких, как я, думает.
- Да-с, не та нонче тургеневская героиня пошла, очинно даже не та, -- обрадовался возможности поиздеваться над ближним длинноволосый.
- С тургеневскими героинями такое случается, -- рассудительно заметил плащ.
- Вот вам смешно, а мне как домой идти? Хорошо клоун был один из нашего города, не приезжий, сжалился, дал старый клоунский прикид. Вот я в нём до дому и чапал. А тут конец рабочего дня. Полгорода собралось – смотрят, как на сумасшедшего. Пришёл домой и думаю, а зачем я, собственно, чужие портки просил? В своих, которые на ленты распущены, прошёлся бы – то же самое и было.
- Иди своим путём – и пусть люди говорят, что угодно, -- пустился в философские рассуждения длинноволосый.
- Шакалы воют – караван идёт, -- согласился с ним плащ.
- Словом, пришёл домой, выпил немного для успокоения – и тут ко мне посыльный вламывается: скорее на работу, Большая Беда случилась. А как я пойду, если штанов нет, вчера только в химчистку отдал запасные? Но меня уже сажают прямо в исподнем в легковушку – и на работу. А там жара, пар, темно, как в преисподней – только чертей не хватает, хотя начальство и пытается их подменить. Выясняется, что слониха Цветочек хотела погреться – осень уже, ей холодновато -- и оторвала батарею. Кипяток хлещет, люди орут, а ей за счастье – полощется, дура, прямо под струёй.
- Счастье – это когда тебя понимают, -- поправил его длинноволосый.
- Ну, привели мы всё с божьей помощью в порядок, сел я на скамеечку в себя прийти – прибегает их надзирательница, сама размером со слониху. Её даже тигры боялись: она чуть что – и по рылу, а тиграм ещё и заточкой в зад.
-- Такая ни в каком клоповнике не пропадёт!
-- Прибежала, развернулась – и со всего размаху мне по рылу. Да ещё орёт: «Эта слониха десяти таких как ты стоит!!!!! Что случиться – до конца жизни лес валить будешь, чтобы ущерб возместить!!!!!!» А я-то тут при чём?
- У нас всегда стрелочник виноват, - усмехнулся длинноволосый собеседник в очках.
- А какой он, цирк, расскажите, -- вступил в беседу молодой паренёк мечтательной внешности.
- Да я толком и не помню ничего. Помню только, что гнедой конь – это рыжий, но хвост и грива чёрные.
- Не отвлекайте вы человека! – одёрнул юношу матёрый человечище в плаще, а потом, обратившись к рассказчику, добавил: «Давай дальше про баб».
- А потом мы всей шайкой на юг поехали, в Сочи. Заселились в гостиницу, море рядом, плодов земных полно погода прекрасная. Ну, думаю, отдохну немного, на красивых женщин погляжу. Да не тут-то было. Оказалось, что в той же гостинице останавливаются все приезжие знаменитости. И ходят они, прости господи, в чём попало, полупьяные, с опухшими мордами. Глянешь на такую не накрашенную рожу – плюнуть хочется.
- А как плюнуть, прицельно или куда попадёшь? – опять не удержался длинноволосый.
- Просто плюнуть.
- Жену надо выбирать в бане, - с видом знатока заметил совсем ещё молодой чернец новооткрытой обители, решивший скрыться за крепкими воротами, чтобы случайно не оказаться женатым..
-- А тут ещё Пугачёва по пьяни сразу с двумя горничными подралась…
- Сразу двух отметелила? – удивился собеседник в плаще.
- Ну, она тогда молодая была, силёнки были.
- Эх, молодость! – вздохнул старик, сидевший в соседнем ряду и явно завидовавший чужому счастью.
- Ох, уж эти бабы! – покачал головой мужичок на соседней скамейке.
- Я вот тоже по малолетке залетел, -- честно, словно на беседе с прокурором, признался бомжеватого вида странник, сидевший в углу, таком же тёмном, как и его прошлое. Но оно не привлекло внимание едущих.
- Словом, разочаровался я в знаменитостях так, что вовсе на женщин смотреть не могу.
- В жизни чего не бывает, -- вздохнул сосед в круглых очках.
Человек в брезентовом плаще хотел что-то сказать, чтобы продолжить разговор. Поскрёб затылок. Сначала снаружи, потом изнутри. Ничего умного на ум не приходило. И разговор сам собой замолк.
