"Я помню этого сокола в мастерской Дмитрия Филипповича — это совсем небольшая скульптура. Но когда мы для выставки распечатали ее фотографию, увеличив изображение в несколько раз, то были поражены! Вот что значит монументальность! Сам Цаплин говорил про свои скульптуры: "Они маленькие, а большие…", — рассказывает организатор выставки художник Геннадий Животов.
Да, саратовский крестьянин Дмитрий Филиппович Цаплин был гениальным скульптором. В 1927 году в Москве, в Доме писателей, открылась его персональная выставка. После этой выставки Советское правительство выдало Цаплину тысячу рублей валютой на заграничную поездку. Деньги были выданы с оговоркой: в счет будущих работ. В письме в Наркомпрос в 1935 году Цаплин писал: "Оговорку эту я принял как наказ: хорошо научиться работать и вернуться в Союз мастером. Получив паспорт 27 августа 1927 года, я поехал за границу. Современное искусство меня не удовлетворило. Я стал учеником древних мастеров (Египет, Древняя Индия, Восток)".
За рубежом Цаплин создал десятки работ, участвовал во многих выставках. Европейцы относились к нему по-разному. В Испании, где Цаплин жил в начале 1930-х годов, писали о нем, как о скульпторе-коммунисте, гражданине СССР, выдающемся мастере, произведения которого по возвращении на Родину воплотятся в монументы.
А в Англии в газетных объявлениях о лондонской выставке Цаплина можно было прочесть: "Цаплин — необразованный русский крестьянин. Он может только поставить свою подпись, но не может написать письма. Его жена пишет их за него".
Такая характеристика Цаплина со стороны англичан не удивляет: в ней сквозит их многовековой расизм колонизаторов, так и не сумевших поработить "этих русских дикарей". Впору припомнить и ненавистного Западу Ивана Грозного: ведь это из-за него созданная англичанами Московская компания не добилась в России и тысячной доли того, что удалось в Индии знаменитой Ост-Индской компании.
Но в своем презрении к русскому самородку Цаплину англичан превзошли русскоязычные эмигранты. Их отношение к Цаплину являлось отражением элитаризма, по сути — социального расизма, открыто исповедовавшегося Бердяевым, Федотовым и многими другими эмигрантами. "Раса господ" ненавидела Советскую власть, Советское государство "варварских классов" — рабочих и крестьян. По мнению эмигрантов, представители "грубой расы" не должны были даже прикасаться к ценностям культуры, а тем более — становиться ее творцами.
Эмигрантских журналистов раздражали хвалебные отзывы о парижской выставке Цаплина во французской прессе, в которой писали о "гениальном русском мужике с берегов Волги". В противовес им одна из крупнейших эмигрантских газет заявила, что в отношении Цаплина "ни о каком художественном явлении говорить не приходится". Но французы были иного мнения. Цаплин с гордостью вспоминал, что еще задолго до открытия выставки в Париже в 1928 году французские рабочие, окружив его скульптуру "Волжский грузчик", только что привезенную к зданию выставки, заспорили о чем-то горячо и страстно прямо на улице. "Чувствовалось, что "Грузчик" им нравится, и я не смог удержаться и не сказать, что сам я русский, из Советской России. Один из французов, характерно прищелкнув пальцами, сказал своему приятелю: "А! Я говорил тебе, что это оттуда…".
Цаплин стремился выставлять свои работы под советским флагом, внимательно следил за художественной жизнью на Родине. В 1934 году он писал в газеты "Правда" и "Известия" о проекте Дворца Советов, категорически высказываясь против внешней структуры и композиции проекта: "Мы не будем строить свой Дворец, как американцы строят свои небоскребы. То другое дело. Будущий Дворец должен быть высокохудожественным произведением, которому предстоит заглянуть в тысячелетия истории будущего. Дворец Советов должен быть таким, чтобы в него с гордостью можно было вселить сердце и мозг компартии и трудящегося человечества". Заканчивалось письмо словами: "Земно кланяюсь всему СССР. Скульптор Дмитрий Цаплин".
В 1935 году Цаплин вернулся на Родину. На перевоз скульптур нужны были деньги, но Цаплин не хотел продавать свои произведения за границей, несмотря на большое количество желающих их приобрести. Он обратился за помощью в советское полпредство в Лондоне, сообщая полпреду, что имеет более сотни скульптур из дерева и камня, весом "слишком четыре тонны". Все это вернулось в Москву, где Цаплину предоставили мастерскую на Никольской улице.
В Советском Союзе Цаплин неоднократно участвовал в выставках лучших произведений советских художников. Но там были только отдельные его работы, а он страстно желал показать все результаты своего многолетнего неустанного труда на большой персональной выставке, а ее все не было. Цаплин продолжал трудиться, создавал портреты воинов, ученых, писателей, артистов, его работы пополняли экспозиции музеев, но персональной выставки все не было, причем ее планировали не один раз, но потом откладывали. В некрологе Цаплина, опубликованном газетой "Советская культура" в декабре 1967 года, сказано, что Дмитрий Филиппович не дожил всего нескольких месяцев до открытия персональной выставки.
Но и эта выставка не состоялась. Известно, что персональную выставку скульптора планировали в 1983 году, потом перенесли на 1984, а потом началась "перестройка". Из спецхранов вытащили работы многих эмигрантов и стали раскручивать со страшной силой. Но Цаплин, проживший за границей восемь лет, "прорабам перестройки" был не нужен. Ведь они играли на чувстве элитаризма творческой интеллигенции, а Цаплин элитаристом не был никогда.
Он был советским человеком, и советские идеи воспринимал как явление космического масштаба. Их воплощением в искусстве должны были стать такие сооружения, которые соединили бы небо и землю, как пирамиды Египта и древние храмы Востока. Цаплин считал, что советское искусство не должно копировать европейскую неоклассику: "Европейский классический стиль не наш, не советский, — писал он. — Я люблю большое, глубокое в искусстве и поэтому преклоняюсь перед мудростью древних мастеров. Я хочу, чтобы советское искусство было так же велико, как велики советские идеи, возглавляемые великим Лениным".
Над образом Ленина Цаплин работал всю жизнь. Об этом вспоминает Геннадий Животов: "В его мастерской было несколько огромных голов Ленина из дерева. Мы, мальчишки, в начале 1960-х годов помогали семидесятилетнему Цаплину делать заготовки, почти в рост человека. Сохранилась фотография, на которой во дворе дома на Никольской мы стоим рядом с несколькими такими гигантами, на которых грубо намечены лоб, затылок. Головы Ленина напоминали египетских сфинксов, мощных и загадочных. Это так сильно отличалось от того штампованного образа Ленина, которым были заполнены все наши города и села".
Но такое направление творчества уже не приветствовалось теми, кто задавал тон в искусстве в эпоху "оттепели". Цаплина упорно замалчивали. В 1963 году Цаплину удалось принять участие в конкурсе проектов памятника Льву Толстому в городе Москве. Его проект был абсолютно не похож на все остальные проекты, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одних Толстой сидит, у других стоит, а у третьих — идет. Но везде — один и тот же Толстой — хрестоматийный, репинский. Эти проекты обсуждались во всех мельчайших деталях, а проект Цаплина как будто не видели, хотя он был выставлен вместе со всеми. Цаплин выступил на собрании московских художников, резко обличая руководство Союза художников в том, что все вопросы те решают узкой группой. Они, эти "искусственные художники", как называл их Цаплин, возомнили себя элитой, давно забыли о народе и присвоили себе право определять пути развития советского искусства. "Что это такое? — восклицал Цаплин. — Гонят монумент за монументом, и никто не сказал, что у нас есть большие достижения". В ответ Цаплина обвинили в том, что Толстого он не понял, и, вообще, Цаплин "не стоит на правильном пути".
Да, Цаплин стоял поперек тому течению, которое подрывало духовные устои советского строя, заражая элитаризмом все большее и большее число представителей интеллигенции. Но Цаплин надеялся, что в будущем народ разберется во всем этом, поймет губительность копирования западных образцов.
Но, по-видимому, это время еще не пришло. Государственная Третьяковская галерея отказалась проводить персональную выставку Цаплина к его 125-летию. Поэтому мы собрали своими силами фотографии его работ и проводим эту выставку в подземной галерее "Палитра".
На фото: Дмитрий Цаплин. «Сокол»
Галерея "Палитра" работает по адресу: ул. Вавилова 65а (ст. м. "Профсоюзная"). Тел. для справок — 8‑916‑564‑02‑25
