Слушая песни Виталия Аверьянова, я пришел к тому выводу, который и сформулирован в заглавии этой заметки. А именно: из девяти античных муз в этих песнях нет только одной – Терпсихоры. То есть, иначе говоря, В. Аверьянов не танцует. К сожалению. Или – к счастью. Трудно сказать. Хотя «заочно» отчетливые скоморошьи пританцовывания здесь, в его текстах явно присутствуют.
Думаю, правит всем в произведениях автора все-таки Каллиопа, муза эпической поэзии.
Этиология (не в медицинском, разумеется, смысле, а в философском) поэтического творчества В. Аверьянова – в русском эпосе, в глубинно-былинном начале и в более поздней, но тоже «каллиоповой» русской исторической (sic!) песне.
То есть тут где-то рядышком и «главная по истории» Клио.
Каллиопа и Клио, как известно, очень дружили у себя там, на Парнасе. А В. Аверьянов в свою очередь на нашем современном русском Парнасе очень и очень дружен с этими милыми древнегреческими девами. Между ним и ими установилось то, что современные гуманитарии называют межкультурной коммуникацией.
Далее: практически все произведения автора – своего рода пьесы. Это эпос, который последовательно передается через драматическое начало.
Автор, конечно, поет (и очень хорошо поет), но он всегда как бы «вокально-инструментально» разыгрывает текст в песне. Тут есть и трагедия (Мельпомена), и комедия (Талия).
Можно охарактеризовать эти песни как трагикомический эпос.
Причем – с мощнейшей лирической составляющей: «лиротрагикомический эпос».
Опять же: лирический спектр здесь максимально широк – от гимнографии (Полигимния) до традиционной лирики, в том числе, разумеется, любовной (Эвтерпа, Эрато).
В общем, как видим, В. Аверьянов – и Боян, и Баюн, и гимнограф, и скоморох. К тому же еще и хлебниковский «бодисатва на белом слоне».
Если проводить аналогии песенного творчества В. Аверьянова с творчеством других авторов-исполнителей, то, пожалуй, я бы назвал в первую очередь Высоцкого и Башлачева.
Понятно, что такая аналогия не говорит о некой вторичности, совсем нет. Просто у Высоцкого и Башлачева тоже «многомузие», а у большинства авторов все-таки муз поменьше. Три-четыре, а то и одна-две.
Кроме того, В. Аверьянов находится явно и где-то в «хлебниковском измерении» (неслучайно ряд песен с диска "Империя зла" на его стихи).
Одни из обязательных персонажей в аверьяновских песнях – язык, языковая игра, «театр скорнений», каскады «метко-неточных» рифм и т.д.
В. Аверьянов очень щедр на поэтические приемы («Россия – щедрая душа»). Уверен: если взять самый-самый толстый словарь тропов и фигур, то все эти фигуры и тропы обязательно найдутся в его текстах. А может быть, будут открыты и какие-нибудь новые изобразительно-выразительные средства русского языка.
Наконец, В. Аверьянов явно пишет тексты не для тех людей, которые ограничили свое образование сдачей ЕГЭ. Это, помимо всего прочего, песни человека науки, крупного ученого (здравствуй, Урания!). Словно бы (часто озорные) «научно-популярно-зарифмованные» и положенные на музыку лекции по философии, истории, геополитике, политологии, социологии и т.д. Кстати, одна из «лекций» адресована лично В. Путину. В виде наказа (вышедшего перед президентскими выборами 2018 года и вошедшего в диск "Русская идея"). Нормально. А почему нет?
Жаль (и странно!), что у древних греков не было некой музы политической публицистики. Ее можно было бы по-русски назвать, например, Выборема, или Бюллетения, или еще как-нибудь красиво. В любом случае эта музы стала бы подругой В. Аверьянова. Потому что он умеет весь этот былинно-лирико-театральный синкретизм сделать в высшей степени злободневным.
Тогда бы моя заметка называлась "Девять из десяти". Но пусть будет как есть.
А Терпсихора, оставшаяся не у дел, в области какой-нибудь современной модной танцовщицы утешит себя на очередном синкретическом творческом вечере Аверьянова. (См. по этому поводу новый клип "Догадка", где танцует великолепная балерина, выступая во взаимодополняющем диалоге с автором, прекрасно играющим на гитаре.)
