В одном сером-сером городе стоял серый-серый дом, и в нём жили серые-серые люди, коротавшие серую-серую жизнь. И даже смерть их была всё того же тоскливого цвета. Угадайте с трёх раз, о каком времени идёт речь в фильме с такими исходными данными? Наверняка догадались – это серый-серый познесоветский мир, именуемый в просторечии Совком. «Он беззвучен и неподвижен. Серый цвет …есть безнадежная неподвижность», - писал Василий Кандинский. Такими предстают «золотые-восьмидесятые» в кинокартине "Общага" (2021) режиссёра Романа Васьянова по роману Алексея Иванова «Общага-на-крови».
Работам Иванова не очень везёт с киновоплощениями. То получается плосковатый "Географ глобус пропил" (2013), то фильм-комикс "Тобол" (2019), то – банальная теле-жвачка "Пищеблок" (2021). Наверное, Иванов – тот автор, чей слог не поддаётся переложению на плёнку. Это не плохо и не хорошо. Обычный факт. Книги – многослойные, а на экране – кукиш с маслом, точнее без оного. Признаться, "Общагу-на-крови" я не осилила. После первой же фразы: «Они квасили всю ночь, день спали, а вечером сели опохмеляться» как-то не захотелось погружаться в сей мутный поток, но, памятуя о вышеуказанных экранизациях, верю тем, кто говорит, что книга – лучше.
Итак, нам подсовывают обшарпанную бытность, датированную 1984 годом. Его издавна облюбовали сочинители – и наши, и в особенности не наши. Оруэлловский адок-1984 задал некую моду на эти цифры, и потому скандальный "Груз-200" (2007) также отнесен в 1984 год, а писательница-патриотка Елена Чудинова в своей изысканной альтернативке "Победители" (2016) описывает всё тот же 1984-й, но в параллельной реальности, где когда-то победили белые, а не красные. Напомню, что и приключения Алисы Селезнёвой в "Гостье из будущего" датированы 1984-м годом. Это некая точка сборки, обладающая магией узнавания. Весь ужас в том, что в серо-помоечной безнадёге, показанной Васьяновым в "Общаге", лично я не узнала «своего» 1984 года – ближе всего эта полумгла к фантазиям Оруэлла и к балабановскому "Грузу-200", с которым сравнивают "Общагу".
Изображать советскую жизнь через грязное стекло и печальный сумрак – это не ново. Это - как швыряние тортами в «немой» комедии на заре синематографа или – пение с танцами в индийской мелодраме. То, без чего – никак. Оно сделалось общим местом уже с начала Перестройки, и поэтому давным-давно никого не удивляет. Особливую нотку внёс Валерий Тодоровский со "Стилягами" (2008), где всё советское обладало пыльно-серыми оттенками, тогда как племя юных стиляг диссонировало с пространством и временем, являя буйство чувств, красок, идей. Кстати, режиссёр "Общаги" Васьянов был оператором в "Стилягах" у Тодоровского. «Совпадение? Не думаю», - как иронизирует популярный телеведущий по фамилии Киселёв.
Безусловно, студенческое общежитие 1980-х не представляло собой фешенебельное обиталище. Однако сами комнаты смотрелись, если не уютно, то обжито. Человек так устроен, что любую развалюху старается оформить и приспособить под себя и свои маленькие капризы. Непременными были фотопортреты актёров, календари с японками в купальниках, поп- и рок-звёзды, постеры из буржуйских журналов – с мототехникой и двухкассетниками Sharp, какие-нибудь блондинки из каталогов мод, а иногда – что-то из классики, например, вечная Джоконда. Всё это создавало непередаваемой пестроты коллаж. Здесь же пара скудных картинок, в одной из которых угадывается фото Марины Неёловой. Она могла быть, но в окружении AC/DC, каратэ и "Пиратов XX века".
Ещё важный момент, который постоянно ускользает от кинематографистов – подыскивая «аутентичный» фон, декораторы не понимают, что в ту эпоху коридоры, сортиры и тумбочки были ещё новыми. Это примерно, как снимать Галантный век в полуразрушенной усадьбе с осыпающимися потолками. Излюбленный приём – темнота в кадре. Авторам кажется, что это характеризует мощный артхаусный дух. Действительно, чего проще, а заодно сэкономили электроэнергию. Что там с фабулой? Пьянствуют. Потом - ещё бухают. И - ещё «закидываются». Красивые, но потасканные девушки надсадно воют репертуар группы "Урфин Джюс". Локация – город Свердловск с его уникальной рок-культурой позднего СССР. Неплохая игра актёров чуть-чуть отвлекает от гнусного впечатления – талантлив Никита Ефремов (младший из актёрской династии) в трагической роли гения-алкаша; убедительна Ирина Старшенбаум в образе миленькой оторвы, живущей одним днём; роскошна Юлия Ауг – комендант общежития по кличке Ботва. В этаких рыжих кудельках Ауг напоминает Нонну Мордюкову в михалковской "Родне" (1981).
Перед нами самые разные люди и все – безумно ущербны и – несчастливы. И отличница Кира в белой кофточке, и комсомольский вожак-подонок (а других не принято показывать!), и стеснительный Забела, и фарцовщик Игорёк, и палачи, и жертвы. По сюжету – два трупа, но гибель №1 и №2 – лишь пара запятых в мрачном повествовании, ибо та кромешность, какая царит в этой общаге, хуже небытия. Впрочем, как выясняется, кончина – добрый исход. Забела, придушенный Ренатом, обретает свой личный рай на морском берегу. В принципе, это можно было снять, как полноценный триллер, но вышел унылейший инферно-манифест. Бесконечные длинноты, попытка зауми, использование поднадоевших клише. Порция двухчасовой скучищи о том, как плохо жилось в СССР. Весь наш Совок – такая вот общага! – как бы кричит нам автор. Господа! Советского Союза давно нет, а вы всё поминаете, как вам тряпья и секса недодали. Хотя секса в картине много, ибо он всё-таки был.
