Тридцать лет славы рыжей шотландки Тильды Суинтон превратили её в контркультурное божество, вневозрастной и внегендерный символ созидательной инаковости. С внешностью универсальной модели, позволяющей реализовать любые фантасмагорические задумки, и шлейфом смелых экспериментов за спиной она уже на рубеже веков оказалась востребована и кинорежиссёрами больших бюджетов - не только дослужившимся до Голливуда соотечественником Дэнни Бойлом, но и Кэмероном Кроу и ультрамодным тогда Спайком Джонзи.
В истории кино встречались артисты, чей жизненный и творческий опыт или врождённые мудрость и такт позволяли им блистать в любом произведении, независимо от его общего художественного уровня. Но Суинтон не Лино Вентура, не Тисю Рю и не Харри Дин Стэнтон. И утверждающим, что «Тильда всегда хороша, в каком угодно фильме», она скорее всего будет в той же степени мила в видеоклипе, фэшн-журнале или на рекламном щите. Вышедшая из среды современного искусства, где девять муз водят бесконечный хоровод, Тильда Суинтон действительно уместна в фильмах своего первооткрывателя и наставника, британского режиссёра-авангардиста Дерека Джармена (1942-1994). Другой пример максимально полного использования как андрогинной фактуры, так и актёрских возможностей Суинтон, – "Орландо" (1992), экранизация одноимённого романа Вирджинии Вулф и лучший фильм англичанки Салли Поттер.
Последующие коллаборации актрисы свидетельствуют о творческом поиске и желании играть по своим правилам. Но ни Робер Лепаж, ни Бела Тарр, ни Норман Джюисон не оказались способны разгадать её и настроить в унисон с общим механизмом, чтоб результатом стало выдающееся произведение. В фильмах братьев Коэн, Пон Джун-Хо и корпорации Марвел участие Суинтон несёт украшательную функцию. У Уэса Андерсона она просто часть общего паноптикума. Под руководством любителя издеваться над классикой Гуаданьино – превращается в нечто клёклое, бесформенное и отвратительно претенциозное. Легенда американского инди-синема Джим Джармуш использует её более сложно, но и у него из четырёх фильмов только в одном она предстаёт незаменимой деталью, в других – скорее чужеродным элементом.
В 2007-ом году индустрия предприняла главную попытку апроприации уникальной артистки – за роль второго плана в забытом ныне фильме "Майкл Клейтон" (кино 2000-х устарело стремительней, чем какого-либо другого десятилетия) Американская Киноакадемия вручила ей премию "Оскар". Мёртворождённый разоблачительный опус, пафос которого позаимствован из «параноидальных» триллеров 70-х, выглядит сеансом самолюбования исполнителя главной роли Джорджа Клуни – хотя режиссёр здесь не он, а успешный сценарист Тони Гилрой. Роль Суинтон заключается в том, чтобы показать: за каждым убийством, совершаемым всемогущественными корпорациями, стоит решение конкретного человека, и это может быть не типичный злодей в дорогом костюме с сигарой в зубах, а вполне даже не самая уверенная в себе деловая женщина в потной белой блузке. Суинтон пластична и чужда психологизму. Короткий монтаж жирно выделяет хайлайты её органики.
В своём нынешнем статусе Тильда Суинтон как будто может позволить себе что угодно. Красивая, шестидесятилетняя, она вместе с дочерью снимается у своей ровесницы и давней знакомой Джоанны Хогг; озвучивает документальное и экспериментальное кино; летит в Колумбию, чтоб поработать с тайским гением Апичатпонгом Верасетакулом. Съёмки у Педро Альмодовара, до этого момента ставившего только на испанском языке, стали осуществлением ещё одной давней мечты.
В получасовом "Человеческом голосе" (в российском прокате с 3 декабря) основным действием становится монолог героини, раскрывающейся в телефонном разговоре с оставившим её возлюбленным. Вроде бы великолепная возможность для сольного выхода вязнет в рефлексивной режиссуре Альмодовара, пытающегося не то вывести на новый уровень, не то подытожить свои долгоиграющие темы. И не находящего верной интонации.
Поставленная по мотивам («freely based» указано в титрах) знаменитой монопьесы Жана Кокто, лента претендует на актуализацию творческой задумки великого француза. Но когда героиня покупает в хозяйственном магазине топор, кажется, что над смыслами Кокто решил поглумиться русский писатель Владимир Сорокин. В прилагающемся к фильму онлайн-интервью режиссёр и актриса наперебой твердят, что в их версии найден выход, которого не было у женщины за гранью нервного срыва в конце 1920-х годов. Но проблема в том, что уйдя от пронизывающего оригинал отчаяния, они не смогли войти в резонанс с новым временем.
В преувеличенно яркий, а в этот раз ещё и нарочито искусственный мир Альмодовара – для пущего отстранения квартира преображается в декорацию квартиры в съёмочном павильоне – помещены человек и собака. По замыслу испанского постановщика им вероятно предстоит освободиться от «пластмассового мира» деструктивных отношений, сбросить иго патриархального гнёта. Но Суинтон - икона не феминизма, а небинарности. В неё, оказавшуюся в представленной ситуации, не верится ни в начале картины, ни в финале.
По одной из трактовок пьесы, у героини психическое расстройство, и на другом конце провода на самом деле никого нет. В исполнении Тильды Суинтон гораздо сложнее предположить, что там в принципе кто-то может быть. Человеческий голос звучит в пустоту.
двойной клик - редактировать изображение
