Галерея "Триумф" расположена рядом с Биржевой площадью во дворе одного из домов на улице Ильинка, с которой открывается вид на Красную площадь и часть Кремлёвской стены. Вплоть до 26 апреля в галерее будет идти персональная выставка Таисии Коротковой под названием "Закрытая Россия". Вход на экспозицию свободный.
Человек испытывает странную тягу к сверхтеногенной среде, особенно к той, которая по каким-либо причинам оказалась брошенной и покрылась пылью забвения. Этим чувством, не имеющим единого названия, уже больше полувека пользуются художники, иллюстрирующие фантастические романы, как, впрочем, нередко и сами авторы подобных произведений. Эстетизация пустынных коридоров с торчащими из стен проводами и пейзажей, до горизонта заполненных силуэтами неведомых фабрик, в общем-то, объяснима, но кто бы мог подумать, что люди захотят добровольно побывать, к примеру, в зоне отчуждения, окружающей Чернобыльскую АЭС? Так вот, сейчас туры в Припять стали одной из нишевых отраслей бизнеса. Люди не только готовы рисковать жизнью, чтобы взглянуть на последствия одной из крупнейших техногенных катастроф в мировой истории, но даже охотно платят за это деньги. Поговаривают о том, чтобы сделать такие путешествия официальными: с контрактами, билетами и медицинской страховкой.
Надземный зал выставки "Закрытая Россия" заполнен работами, по настроению в чём-то схожими с путешествием в зону отчуждения. По сути, данная часть картин Таисии Коротковой является результатом её попыток разобраться в феномене притягательности техногенной среды. Первое личное столкновением художницы с особенной атмосферой монументальных индустриальных построек произошло в 2001 году в Кыргызстане на руинах советской урановой шахты. Архитектурный комплекс в позднесталинском стиле стоял среди многометровых отвалов отработанной горной породы. Он был одинок и тих, хранил свидетельства титанических усилий, приложенных на границе некогда существовавшей советской империи. Рудник в Кыргызстане чем-то напоминал итальянские руины, не раз становившиеся объектом внимания со стороны пейзажистов. Вероятно, атмосфера этого места подсказала тему для будущих работ, но тогда — в 2001 году — ещё не было ответов на множество важных вопросов. Как донести верные ощущения до зрителя? На чём сделать акценты? Какова должна быть художественная техника?
На нижнем этаже выставки есть картины, посвящённые морским портам, с их огромными кранами, стенами из контейнеров и судами, перевозящими трубы, с помощью которых, кажется, можно даже выкачивать магму из самого центра земли. Они выполнены акрилом на стекле, которое в некоторых работах уложено двумя слоями — чтобы создать дополнительный объём или подчеркнуть влажность портового воздуха. Главные герои в порту отнюдь не люди, хотя их расплывчатые фигуры присутствуют на каждой картине, — это механизмы, величественные и безразличные. Зритель находится в роли подсматривающего чужака, следящего за неким отлаженным и, кажется, безмолвным процессом с осязаемыми элементами священнодействия: люди обращаются за помощью к великим и непостижимым машинам.
Это ощущение отстранённости и тишины (даже посреди кипящей работы в порту) передалось и другим картинам Таисии Коротковой, посвящённым науке и техногенной архитектуре. В работах художницы не найти обыденных мест. Если перед нами индустриальные руины, то это отнюдь не развалины какого-нибудь рядового завода или бункера, на который, зная его место расположения, может попасть любой желающий. Это остовы сооружений, когда-то бывших оплотами передовых достижений технического и научного прогресса. Где-то строили подводные лодки, где-то добывался уран, а в освещённых послеполуденным оранжевым солнцем бетонных зиккуратах шли исследования, касавшиеся разработки лазерного оружия. На картинах присутствуют люди. Они могут быть туристами, фотографирующими друг друга на фоне непонятных (для них) останков приборов или целенаправленными мародёрами, посещающими недра советских руин с целью добычи очередной порции цветных металлов. Тем не менее, эти люди не в силах развеять техногенное одиночество, окутавшее высоконаучные развалины. Люди приходят сюда на несколько часов, потом они исчезают, продолжая дальше следовать по своим линиям жизни, а свидетельства советской эпохи вновь погружаются в безмолвие, ставшее для них привычным. Когда-то эти места были самыми засекреченными и охраняемыми во всей стране, но после того как пульсация энергий в них остановилась, закрытые города открылись, им стало нечего скрывать.
Но не вся серия, условно посвящённая закрытым наукоградам, повествует о распаде и остановке. Есть свидетельства того, как уже пятьдесят лет продолжают жить НИИ, бывшие самыми передовыми в шестидесятые годы ХХ века. Но эти структуры до сих пор остаются закрытыми, и попасть к ним внутрь Таисии Коротковой удаётся далеко не всегда. Помогают фотографии и консультации учёных, с которыми художница старается держать постоянный контакт. Внутренности НИИ заполнены громоздкой, древней вычислительной и научной машинерией. Что-то от возраста отказывает, и тогда учёным приходится возвращать приборы к жизни любыми доступными способами. Это не может не сказываться на внешнем виде устройств, которые обрастают заплатками, пайками, новыми тумблерами и проводами. Процесс старения продолжающей жить техногенной среды фиксируется визуально.
Есть и то, что создано недавно. Часть картин повествует о производстве топливных элементов для атомных электростанций и о переработке и захоронении отработанного ядерного топлива. Здесь преобладают яркие неоновые и пастельные тона. Ощущается стерильная чистота интерьеров и их монументальность: на картине, изображающей транспортировку баков с ОЯТ (отработанным ядерным топливом) внутри специальных вагончиков, стены ангара теряются в синеве. И только современный могильник небезызвестного комбината "Маяк" преподносит контраст ярко-синего и чёрного.
Картины, посвящённые техногенной среде, выполнены в манере, свойственной социальному реализму. Здесь нет критики, наличествует толика сентиментальности. Линии и контуры чёткие, почти как на фото. В качестве основы для этих работ Таисия Короткова выбрала фанерные доски. Красочный слой состоит из темперы и левакса.
На нижнем этаже выставки, кроме портовой серии, представлены картины без названия. Они разительно отличаются от "научных". Здесь перед нами предстаёт урбанистический сюрреализм, часто занимающий огромные — двухметровые, многохолстовые форматы. Линия теряет геометрическую чёткость и переходит в стан свободного письма. Архитектурные структуры находятся в парадоксальном взаимодействии друг с другом, отдающим традициями визуальных "обманок", воспетых Маурицом Эшером. На этих картинах присутствуют люди, которые становятся главными героями. И настороженная тишина, свойственная техногенной серии, отступает.
