Сообщество «Форум» 21:24 30 мая 2020

Судьба плиточника - 29

Сказка — ложь, да в ней намёк...*

Александр Супалов

* Все исторические и географические параллели абсолютно произвольны, любое сходство персонажей с ныне живущими, ранее жившими либо имеющими родиться впоследствии реальными личностями случайно, а все понятые в дурном смысле намёки полностью лежат на Вашей совести, дорогой Читатель. Животные при съёмках не пострадали.

***

Шли последние дни весеннего месяца мая. Шли как-то странно: это было точно ещё не лето и даже не совсем весна. Ночью иной раз подмораживало, а то лило дождём как из ведра, а то дуло как при урагане, а то и бросало градом, и сыпало снегом, и даже иногда жарило солнцем — но это уже днём.

Жители Города ходили смурные, напялив намордники и рукавицы, уже даже на соседнюю помойку. В факторию без этих новых украшений можно было даже не соваться: там обычных людей уже просто не обслуживали, а то и вызывали Стражу, чтобы оштрафовала негодяя на много тыщ тугриков.

Зато горожанам разрешили гулять. Правда, тоже в намордниках и рукавицах, но зато целых три раза в неделю. Правила отличались поистине дьявольской простотой. Гулять надо было только по графику, причём он был свой для каждого дома, причём не того дома, где жил горожанин, а где он таки должен был жить. Уходить от дома дальше двух вёрст было запрещено — причём не того дома, где должен был жить горожанин, а где он таки жил. Для того, чтобы не попасть Страже на зуб, всё это надо было документально подтверждать, иначе — опять штраф.

При этом Короновир лютовал всё так же: несколько тыщ больных, несколько тыщ выздоровевших, и с сотню трупов в день перестали быть новостями. Конечно, поганые листки из кожи вон лезли, неизменно выставляя число умерших на первый план, но с этим в Державе было на удивление неплохо. Настолько неплохо, что этим заинтересовались даже забугорные поганые листки, к великой радости листков туземных: у них наконец появилась новость, которую можно было безнаказанно обсасывать недели две, а если постараться — то и три.

Единственной отдушиной для многих стали фазенды. Не у всех они были, так что сдача фазенд в наём переживала небывалое оживление, чем-то напоминающее пляжный сезон на югах. Цены подскочили соответственно, но, в отличие от югов, селить изголодавшихся по воле горожан в курятниках и сортирах было пока нельзя — не из-за угрызений совести, помилуйте, а из-за погоды.

Так или иначе выдравшись из постылого Города, жители, следуя как никогда сильному зову предков, обильно жарили мясо битого зверя и жрали ханку, мрачно взирая на Паяца, мужа своей бабушки, несмешно и ходульно пародирующего Игемона и Плиточника. Да, и это тоже было возможно в стране, не имеющей официальной Идеологии.

Тем временем остроконечники расширили спектр поддерживаемого ими отребья с просто извращенцев, педофилов, террористов, убийц, казнокрадов, мошенников и наркоторговцев на один важный элемент: к этим достойным членам стаи были добавлены вымогатели и шантажисты. При этом остроконечники искренне не понимали, почему не тот Народ в этой Стране никак не хочет добровольно отдаться им на поток и поругание.

Народ безмолвствовал.

***

Утром в тайге выпал снег. Ещё вчера там было жаркое лето, с пожарами и гнусом, и вот сегодня, ночь спустя, дохнуло зимой. Сидя в утлом шалаше и стараясь согреться у костра-нодьи, сложенной командиром по старой памяти с третьего раза уже в полной темноте, трое невыспавшихся горемык покусывали остатки НЗ, завалявшиеся в карманах изорванной в клочья летней одежды, и мрачно прикидывали, кто и кого будет есть, когда припрёт.

У Охранника в этом уравнении не было никаких шансов, и он это понимал. Он мог бы, конечно, пристрелить обоих воздухоплавателей и прожить на них какое-то время сам, но он не любил человечины: она на его вкус слишком сладила. Любили её воздухоплаватели или нет, было неизвестно, но их было двое, а он — один, и потому другой выход был в...

К счастью, ему не пришлось решать этот вопрос самому. Как только по-весеннему рано светало, над тайгой стали кружить винтокрылы, очевидно выглядывая их всех и совсем не на предмет съедения. Дым от спешно затушенной нодьи, конечно, скоро заметили, и тут Охранник сообразил первым: как только рокот винтокрыла стал приближаться уже не по касательной, а точно на них, он опрометью бросился в чащу и был таков.

Что было с остальными двумя, он не знал. Он только слышал огромной силы взрыв там, за спиной, где только что дымила злополучная нодья.

Ну что ж... Теперь у него был шанс. Пока они там пересчитают все кости, он будет уже далеко.

(продолжение следует)