«А у вас, ваше превосходительство, голос сильный»... Потом подумал и прибавил: «Но... противный».
Из пьесы Антона Чехова.
В российском и вообще - европейском обществе принято любить группу «Раммштайн», да не в среде пустоголовых пацанчиков, делающих селфи на фоне ржавых гаражей; не у девочек в лосинах из леопардово-эротического трикотажа, не у дурачков-с-коворинга, а напротив — среди высокоумной полуинтеллигенции, подвизающейся на ниве компьютерного дизайна, IT-обслуживания и адвокатуры.
Чего там? Даже историки с математиками попадаются. Интерес к этой оруще-непристойной банде экс-ГДРовских пионеров — почти всеобщий. Они какие-то родные! Так любимец публики Тилль Линдеманн родился в 1963 году в Лейпциге; Рихард Круспе — в 1964 году в Ростоке, Пауль Ландерс — в том же году в Берлине и так далее. Бывшие синегалстучные барабанщики-тельмановцы и «камрады» из лучшей страны дружного соцлагеря в своё время взорвали общеевропейский мозг клипом «Stripped» (1998), где на всю катушку использовались кадры из нашумевшей киноленты Лени Рифеншталь «Олимпия».
Все в курсе, что сия двухчастная тягомотина - «Олимпия»! - повествовала не лишь о резвости стройных тел, но о Берлинской Олимпиаде 1936 года — феерическом нацистском действе. Притом, что ритм композиции «Stripped» ни разу не попадал в плавно-изысканную, дамскую стилистику наци-режиссёрши. Следом появились «Ich will» и «Bestrafe mich», а также всякие «Links 2-3-4». Чумазых да могучих ребят-раммштайнов стали обвинять в заигрывании с ультраправой лепотой, хотя, ничего общего, кроме одного-единственного обращения к известному спорт-фильму «арийки» Рифеншталь у них не наблюдалось. Они с удовольствием предлагают вовсе не бодренько-фашистскую, а некрофильско-мазохистскую эстетику, если эти виды, конечно, можно обзывать «эстетикой»; обильно пачкаются мазутом или чем-то ещё, вырыгивают неприличности и ждут реакцию герра-обывателя.
Они с самого начала поставили все фишки на эпатаж и сыграли на нервах. Судя по всему, выиграли. Почтеннейшая публика пребывала и - пребывает в шоке. Тилль Линдеманн и его «пионеры» — не болезные дебилы: всё-таки немецкое образование времён «развитого социализма» было не хуже, а в чём-то и получше советского. Извилины что-то варят. Тилль сотоварищи поняли, что надо срочно вписаться в нишу, где можно царить (и орать на фоне скрежета!), а остальные будут им лишь подражать — в Германии полным-полно групп и группочек, имитирующих надсадный рёв «Раммштайна» и ...не попадающих в яблочко. А Тилль, как легендарный Телль всегда в него попадает. И яблочко — увы. Разлетается в клочья. После долгого прослушивания их песен хочется крушить и потрошить — к счастью, я предпочитаю иную немецкую музыку. Ту, которая не требует глубинного «понимания» - а меня часто обвиняют в том, что я не разбираюсь в направлениях «индастриал» и всяческих его ответвлениях. Германская клавесинная тема XVIII столетия не бьёт по мозгам, например.
Любопытный оборот: сказать, что не выносишь «Раммштайн» - это своеобразная пощёчина общественному вкусу. Хороший тон — смаковать замогильные вопли. Искать в их творениях супер-изюминки и большие порции смысла. Отрицать их одарённость — это приблизительно, как заявить в компании интеллигентов 1970-х, что не уважаешь Дега с Гогеном.
Но вернёмся к нашему грохоту. Возникает вопрос: почему я завела речь об этих корифеях неприличия и жести? Мне на глаза попал клип Тилля Линдеманна «Frau & Mann», созданный в конце 2019 года, где была использована ...советская ностальжи-реальность (Примечание: это уже не «Раммштайн», а дуэт Lindemann - проект, образованный 4 января 2015 года Тиллем Линдеманном и Петером Тэгтгреном). Пикантности добавляет эксцентричная звезда украинского происхождения - Светлана Лобода, чья неземная (внеземная!) привлекательность поразила Линдеманна в самое сердце. Прямо-таки 'Mein! Herz! Brennt!' хочется заорать, как в одной из душераздирающих песен группы.
Но стоп! Прежде чем говорить о клипе — а клиповая составляющая это, пожалуй, две трети успеха герра Тилля — хотелось бы вспомнить о таком сугубо немецком проявлении, как Ostalgie, от Osten — болезненно-светлая реакция бывших жителей восточных земель на воспоминания о детстве-юности, самом лучшем в мире мороженом, фильмах с Гойко Митичем «про индейцев с ковбойцами» и об уверенности в завтрашнем дне под чутким руководством Штази. Повышенный интерес к социалистическому прошлому наблюдается только у двух народов — у русских и немцев. Остальные же поляки, болгары и венгры, а до кучи — курляндцы с эстляндцами испытывают либо тоску, либо агрессию, а иной раз — желание забыть эпоху СЭВ. Тогда как Россия и бранденбургско-саксонская часть Дойчланда мучаются фантомными грёзами и райско-адскими болями. Два имперских народа рефлексируют и крутят в мыслях неслучившееся «прекрасное далёко». Зачастую ностальгия и рефлексия перерастают в истерику отрицания, и авторы выдают антиутопии на тему прошлого — ужасы, настоянные на Оруэлле с Замятиным. Примерно это и вышло у Линдеманна, решившего напугать мир — или же самого себя.
Итак, в кадре космический корабль, наплывает классическая музыка - «Цветочный дуэт» из оперы Лео Делиба «Лакме», а звездолётчики пытаются играть в шахматы — в невесомости. Полноценная картина soviet-nostalgia — космос/классика/шахматы. Проигравший злобно отбрасывает клетчатую доску — совершенно в духе Остапа Бендера на васюкинском «турнире». Фигурки картинно разлетаются по отсеку.
Отважные люди тоскуют о Земле и нам являют чудо-фрау в исполнении Светланы Лободы. Она столь яростно-экстравагантна, что не вписывается в антураж упаковочного цеха: женщины в стандартно-синих униформах упаковывают гранёные стаканы, этакий символ советского бытия и настоящий объект поп-арта. Мухинский гранёный стакан известен за рубежом не меньше, чем её же «Рабочий и колхозница» и неразрывно связан с потреблением vodka! Нарочито-роскошная героиня Лободы (каскад золотого пергидроля, туфли на каблуках, макияж формата «прости меня, мама») роняет ценную тару — стаканы вдребезги. «Дребезги» сняты красиво — замечаний нет.
Тут-то мы наконец встречаем Тилля Линдеманна — он в негнущемся номенклатурном костюме и при галстуке, на фоне уныло-казённой мебели. Солист «Раммштайна» играет начальника цеха. Конечно, пытается грубо — по-раммштайновски! - изнасиловать работницу. Эффектное мелькание точёных ног в пространстве, накал борьбы, меткий удар по голове — советская женщина умеет защитить свою половую неприкосновенность! И тут открывает истина: космонавт и начальник цеха — родные братья.
Презабавный казус — жена космонавта работает упаковщицей. Советская реальность была куда как более чарующей, но авторы клипа - режиссёр Сергей Минадзе и его команда - не собирались ваять «взаправду». Пред нами чистый, вернее — очень грязный и обшарпанный Мордор. Представить грозного и какого-то перманентно немытого Тилля посреди сталинского барокко с чашечкой из «ломоносовского сервиза» - это примерно, как повязать лешему бантики. Последующая картинка — это убогие, не отреставрированные кварталы Питера, где обитают и директора цехов, и всенародно любимые космонавты. Темнота и скука. Мы видим каморку начальника — старый-добрый сервант 1960-х, телевизор с допотопным дизайном, общая убогость помещения, каковую часто транслируют отечественные фильмы «про СССР». Зато в этом дивном мире есть мега-счастье: всенародная встреча героев космоса.
Потом — семейный ужин в кругу родственников. Какой-то вневременной и при том — узнаваемый образ, точнее — целый ряд «маячков». Интеллигентный дядечка чеховско-тургеневского вида, пышная тётка с короткой завивкой, строгие пиджаки мужчин, безликие дети. Круглый стол с общеобязательными венскими стульями, что давным-давно перестали быть «венскими», превратившись в неумолимый символ русско-советской дачи. Всенепременная оранжевость торшера! Древний - «эпохи Керенского» - шкаф с книгами. Какой же русский не любит горы книг? Стол уставлен приборами и яствами по-советски: сельдью под шубой, салатиком оливье, солёными огурчиками. Кадр полон хрусталём, за которым охотились правоверные хомо-советикус. Пепельница зелёного стекла. В мужских руках — подмятые «беломорины».
Эра 1900-1980. Плюс-минус вечность. Всё смешалось в доме Облонских. Героиня Лободы прожигает взглядом Тилля — он покидает ужин и садится на трухлявую — как и положено в этом страшного городе — лавочку. При всём том официальный язык сей изумительной цивилизации — English. На нём гундосит радиоточка, он значится в газетах. Что за параллельный мир нам явили? Да, как это часто бывает у Линдеманна, фабула клипа почти никак не связана с текстом песни. 'Schwarz und weiß, / kalt und heiß / Arm und reich, / hart und weich' – Тилль послушно перечисляет: «Чёрный и белый, холодный и горячий, нищий и богатый, жёсткий и мягкий». Преамбула к тому, что мужчина и женщина — противоположности. Зачем надо было городить Совок/Мордор неясно. Впрочем, у Линдеменна и его друзей всё так — артхаусно и стильно-помойно. Кино не для всех. Голос сильный, но противный. Многих завораживает.
