Штучки датского короля

«Капли датского короля пейте, кавалеры!»

Булат Окуджава

Нынче принято считать, что убогий Запад ничего не ведает о русских, имеет в сознании триаду «матрёшка-балалайка-Достоевский» и уверен, что москвичи по утрам выгуливают ручных медведей по Красной Площади. На деле и Запад разный (как можно сравнить Италию с Швецией, например?!), и представления о соседях по континенту всегда мифические, поверхностные или же – никаких вовсе. Среднестатистический француз точно так же не знает немцев или голландцев, как и русских, поэтому строить из себя обделённых дурой-Европой всё-таки не стоит.

А много ли обычные россияне знают о других странах? Путевые заметки и килотонны фотографий близ Фонтенбло и в обнимку с пирамидой Хеопса – не в счёт. Допустим, что вы помните из датской истории? Скажете: нам это и не надо! Хорошо. Тогда не стоит обижаться насчёт медведя с матрёшками и топориком Раскольникова. Итак, запомнились косматые викинги, принц Гамлет (впрочем, в шекспировско-британском изложении) да Ганс-Христиан Андерсен и его же Русалочка – символ Копенгагена. Прибавим Нильса Бора, ибо что-то изучалось по физике. Всплывёт в памяти песенка Булата Окуджавы, гимн средству от простуды: «Капли датского короля или королевы — это крепче, чем вино, слаще карамели». Кстати, о датском короле!

Выставка «Сокровищница датского короля Кристиана IV», проходящая в парадном вестибюле Оружейной палаты, поможет расширить наши представления о Дании, России, о разворотах и перипетиях геополитики. Ошибочные мнения бытуют не только о загранице, но и о самих себе. Многие вполне образованные люди полагают, что до реформ Петра Великого на Руси была некая потаённая, отдельная цивилизация, куда не долетали звуки парижских контрдансов. Эту сказочку поддерживают, как либералы, так и около-патриоты, разве что первые – ужасаются боярской дремучести, а вторые – восхищаются ею. В реале и дремучести не наблюдалось, и запад не воспринимался, как диковина.

Основная тема экспозиции - взаимоотношения двух монархов – Михаила Фёдоровича Романова с Кристианом Датским. Перед нами посольские дары и драгоценные вещицы, купленные русским государем у Кристиана IV для пополнения казны, разорённой в Смутное время. С подобными сделками, в коих было очень много доверия, обращались не ко всякому союзнику. Да. В политических играх не бывает друзей, главное – интересы, но случаются и проявления доброй воли.

Король Кристиан IV для Дании значит примерно то же, что Людовик-Солнце для французов или Пётр Великий для России. То был разносторонний и нетривиальный персонаж, отличавшийся храбростью, любовью к искусствам, недюжинным умом и - фанфаронством, склонностью к авантюрам, взрывным, необузданным характером. О нём сохранилось множество легенд и баек – народ его любил, хотя, налоговый гнёт в годы правления Кристиана IV был велик.

Ещё бы! Расширялись границы, строились новые города, затевались экспедиции, в том числе к берегам Гренландии, а ко двору массово привлекались мастера – художники, мебельщики, ювелиры. Помимо этого Кристиан, как и его отец Фредерик II, закупали произведения в других странах – Англии, Нидерландах и германских княжествах. На этих вещах, вещицах и штуковинах сосредоточено внимание устроителей выставки.

Но сначала мы «знакомимся» с самим королём – его гравированный портрет весьма выразителен. Датированный 1625 годом – по времени гравировки – он был написан раньше, в начале 1610-х годов художником Питером Исааксом. Его величество изображён в эффектном наряде с испанским воротником-фрезой и в штанах-буфах, каковые уже вышли из моды в «эру трёх мушкетёров», когда Ян Мюллер создал гравюру по картине Исаакса. В композицию включена корона – один из красивейших венцов Северной Европы, ныне хранящийся в замке Розенборг. Подпись гласит, что Кристиан – государь не лишь Дании, но и Норвегии. К слову, датчане вкладывали колоссальные средства в обустройство Осло. Любопытно: они там предъявляют друг-дружке претензии об «оккупации»?

Ещё один примечательный нюанс – это были короли из немецкой династии Ольденбургов, не имевшие ни капельки датской и норвежской крови, а при дворе все щебетали на французском. Это к вопросу, бесконечно поднимаемому либералами – насчёт того, что русскими правили тевтоны, да ещё и говорившие на языке Фенелона. Это - особенность большинства элит XVI-XX веков. Сам же Кристиан в совершенстве владел итальянским, древнегреческим и латынью – стандартный набор образованного аристократа. На выставочных витринах мы видим книги на латыни, отпечатанные в годы правления Кристиана и его отца Фредерика.

Вот – изображение главного замка Дании – Кронборга, резиденции Кристиана. При его отце – Фредерике это неуютное обиталище превратилось в настоящую жемчужину. Шикарна аромакурительница из позолоченного серебра, сделанная в виде дворца на возвышенности. Явственно угадывается тот самый Кронборг с характерными башенками. Курительницы – важнейшая деталь светского обихода. Врачи убеждали, что благовония предотвращают развитие эпидемий, способствуют здоровому дыханию и спасают от клопов – давних «соседей» человечества. Арома-составы, как правило, завозились с востока и стоили бешеных денег.

Как уже отмечалось, основная линия повествования – дружба Дании с Москвией. И - матримониальные попытки сблизиться ещё династически. Один из братьев Кристиана – принц Иоганн удачно сватался к царевне Ксении Годуновой, и всё было уж сговорено. К тому же, сей королевич полюбился девице. Однако Иоганн внезапно умер от неведомой болезни и до сих пор существует версия, что юношу отравили. Впрочем, царь Борис и до, и после предлагал руку дочери иноземцам – и шведу, и разным Габсбургам, и кузенам почившего Иоганна. В экспозиции представлен перстень, скорее всего, принадлежавший Ксении. Точная атрибуция отсутствует, но большинство историков сходятся на мысли, что украшение действительно хранилось в шкатулке у Ксении.

Следующим заходом было сватовство принца Вальдемара, одного из многочисленных сыновей Кристиана IV к дочери Михаила Романова – царевне Ирине. В ряде статей упоминается уничижительный факт – дескать, Вальдемар родился от морганатического брака, и мать его Кирстен Мунк - не королева и даже не представительница высшей аристократии, но обычная дворянка. На деле подобные тонкости не учитывались – тот союз был освещён церковью, и отпрыски Мунк признавались такими же чадами короля. Это не бастарды. В любом случае Вальдемару не предназначалась корона, так как на момент рождения он стоял четвёртым в списке наследования. Зато появилась блестящая возможность стать мужем загадочной московитской красавицы – Ирина Романова слыла дивою и плыла павою.

Почти договорились, но тут принц-лютеранин отказался от перемены конфессии, а это являлось обязательным пунктом. Вальдемара держали в Москве и уговаривали, но ничего не вышло – пришлось отпустить. Это было актом подлинной веры и, в отличие от Генриха де Бурбона, сказавшего: «Париж стоит мессы!», молоденький принц отказался от мощных перспектив и очаровательной невесты. (Имеется в виду переход Генриха Наваррского из гугенотской партии в католичество, что сулило ему корону Франции). Датский принц, вернувшись на родину, посвятил себя войне, нанимаясь на службу то к одному государю, то к другому. Типичная судьба ландскнехта. Погиб несостоявшийся царский зять где-то под Люблином – тогда вся Европа горела и плавилась войнами.

Но вернёмся к дарам, привезённым ко двору Михаила Фёдоровича.

Значительную часть экспозиции составляют кубки – предметы парадной сервировки. Каждый день из них не пили даже монархи. Чем же пользовались в своей обыденности? Об этом красноречиво скажет глиняная кружка XVI столетия – безусловно, искусно выделанная. Повседневность раззолочено-бархатных дворов была скромнее, чем романные описания.

Один из удивительных экспонатов — кубок-наутилус нюрнбергской работы - ярчайшее выражение маньеризма и барокко. Наутилусы изготовлялись из панцирей головоногих моллюсков, обитающих в экзотических водах — голландцы научились этому ремеслу у китайцев и жителей Индии, а немцы – уже у голландцев. Прихотливый завиток, данный моллюску самой природой, окаймлялся драгоценной «рамкой» из серебра и золота. Отсюда – запредельная цена таких наутилусов.

Помимо кубков здесь имеется блюдо с монограммой его величества, изумительный сосуд «Орёл» - в виде хищной птицы, расправившей крылья и - кувшин для омовения перстов. В те века руки мыли не до, а после еды. Это была привычка богатых, знатных людей. Народ попроще, увы, не заморачивался политесом и гигиеной.

Но отойдём от монаршего стола. Не хлебом единым! Эра бесконечных войн порождала ускоренное развитие оружейной техники, поэтому одним из значительных экспонатов можно смело назвать аркебузу, щедро декорированную барочным орнаментом. Между прочим, оружие ценилось куда как больше, чем самые благородные произведения искусства, и оружейник стоял выше художника в ремесленной иерархии. В XVII столетии шла болезненная перекройка европейских границ – о них расскажет карта, ещё одно дорогостоящее удовольствие. Картограф, особливо придворный, получал солидные гонорары за своё творчество, и когда уже на излёте века Просвещения фонвизиновский Митрофан кидал реплику, что география – не дворянская наука, это была шутка, вызывавшая гогот. География, как и философия или богословие, долго считалась элитарной отраслью знаний.

Как всё изменилось! Также сейчас покажется странным, что XVI-XVIII веках пуговицы воспринимались, как признак богатого платья, а нувориши (вроде мольеровского Журдена), старались перещеголять аристократию по количеству пуговиц на камзолах. Беднота в своей массе довольствовалась завязками. Пуговки заказывались дюжинами и каждый раз выходили уникальные варианты. Никакого поточного производства фурнитуры попросту не было, как не существовало индустрии готовой одежды. На выставке представлены роскошные пуговицы XVII столетия. Золото, рубины, изумруды, литьё, эмаль, чеканка – банальная деталь одежды превращалась в изящное творение ювелира.

Эта выставка хорошо иллюстрирует поговорку ‘Sic transit gloria mundi’. Когда-то скандинавские державы были опасными и – хитрым игроками в дипломатическом «преферансе», тогда как уже в начале XVIII столетия сыны Одина стали выдыхаться, уступая место другим колоссам, и одним из таковых стала Россия. Впрочем, златые штучки датского короля хороши, даже без параллельных рассуждений о гегемонии на континенте.