Россия отмечает столетие Сергея Бондарчука. Писать об этом я совершенно не собирался, ни здесь, ни где в другом месте. Юбилейные адреса надо составлять с большой любовью. Я же, положа руку на сердце, не смог бы написать о Бондарчуке с тем же проникновенным чувством, с каким мог бы высказаться о Евгении Ташкове, Иване Пырьеве, о Григории Александрове или Михаиле Ульянове.
Но поскольку в связи с юбилеем, как всегда, это в околозавтрачных средах бывает, поднялись волны грязи, я, пожалуй выскажусь.
Сергей Бондарчук - режиссёр не для всех. Мне его тематика - интересна, как ревнителю старины.
Не всякий кинолюбитель может выдержать в кадре 10-ти минутную атаку эскадрона кирассир, под музыку Овчинникова. Я - могу.
Говорят, когда Наполеон посетил премьеру «Войны и мира», он воскликнул: - Конечно! Было бы у меня столько войск, как у Бондарчука, я непременно бы завоевал Россию!
Мне интересен и скрупулёзно воссозданный обряд помазания на царство Бориса Годунова, с деталями облачения, тропарями, предметами быта из музеев Московского Кремля.
«Ватерлоо» - тоже работа эпохальная, с лучшими звёздами западного кино.
«Выбор цели» - конечно, идеологема, но некая внутренняя жанровая правда там присутствует: Курчатов против Оппенгеймера.
Резко не понравился мне фильм «Они сражались за Родину» Посмотрел его ОПЯТЬ недавно, в надежде что-то увидеть, и опять ничего. Марсианские хроники.
А смотрю в 25й раз «Аты-баты, шли солдаты» или «В бой идут одни старики» - и глаза на мокром месте. Почему так? А один Вседержитель ведает.
Точно так же, кстати, не произвёл на меня никакого впечатления «Комиссар» Аскольдова.
Не моё это всё! Ни местечко, ни одесская шпана с её «я ходю» и «там - шкАфы», не могу я себя узнать ни в Магазаннике, ни в Мишках и Соньках. В Покровских воротах, в «родимом аквариуме» - могу. Костик - это я, молодой. Велюров - это я, уже забронзовевший гений, мастер художественного слова. Идём к Хоботову. Недалёко то время, когда я буду говорить медстестричке «вы так это хорошо сделали», застёгивая штаны, имея ввиду укол.
Для меня, как и для Миши Казакова, еврейские буквы всегда будут «рыболовными крючками», при том, что и он, и я, нормально знаем язык. Видимо, русские бывают разные. Не все на один размер.
Но я отвлёкся.
Совершенно мимо меня прошла энергетика выпученных глаз и надрывных речей Отелло из «Овода». Если сравнивать однородное с подобным, то вспомним дуэт Глузский - молодой Ерёменко из «Красного и Чёрного».
Мне кажется, что всей драмы в гадюшниках творческих союзов можно было бы избежать, создай власти в своё время «Русфильм». Ведь «Калина Красная» - это не фильм для солнечной Грузии, для Киева и Львова, не для горячих эстонских парней.
Но ведь было же в СССР нац. меньшинство из ста миллионов человек. Мы о них мало что знали, но для них эти платки-сапоги-трактора, снятые без джаза, «Куплетов Курочкина» и не в духе «Оклахомы», что-то значили. Они читали русскую классику не по Швейцеру, а так, как её читал Бондарчук в «Степи». И бондарчуковский, русский «Тихий Дон» имел такое же право на жизнь, как и советский «Тихий Дон» Герасимова.
Именно попытка сохранить синкретическую советскую культуру, усреднить, найти общий знаменатель, и привела к такому острому конфликту, в котором недовольными оказались все.
Бондарчук мечтал снять «Тараса Бульбу», и, я уверен, снял бы он его совершенно иначе, нежели Бортко. Суслов ему жёстко запретил. Советское руководство, перед лицом разраставшегося кризиса в Польше, одной рукой давило на Герека, а другой пыталась приласкать польско-еврейскую элитку, чтоб не снимали Мицкевича и Сенкевича. Занимайтесь «Крестоносцами». «Пан Тадеуш» или «Огнём и мечом», если бы вышли на экраны в 1975-79м - это восстание.
Но именно «малороссиянство» Бондарчука, этот его жуткий «Иван Франко» особенно действовало на нервы.
Осмысливая перепитии 5го съезда кинематографистов, не будем повторять всем известное, набившее оскому. Лучше осмыслим его...в категориях «Бориса Годунова»?
В период, предшествовавший 5-му съезду, шло большевистское наступление на Запад.
Два советских корифея, Юткевич и Бондарчук, готовили свои шедевры ленинианы, без ограничения бюджета. В случае с «Ленин в Париже» сразу стало ясно - Бобик сдох. 80-летнему Сергею Йосифовичу пора на покой. Но и «Красные Колокола» увы, не зазвонили. Не помог ни Франко Неро, ни Сидния Ром, ни принудительный просмотр фильма школьниками и солдатами срочной службы.
Такой провал на фоне оглушительного успеха другой совместки, «Тегеран-43» Алова и Наумова (100 млн. билетов только в СССР, хороший прокат во Франции и Германии, Главный Приз МКФ) не мог не повлиять на авторитет тогдашнего руководства.
В Союзе Кинематографистов сложилась своя Литва: Климов, Шепитько, Петренко и др. И - «Горе Годунову!»
В отличие от грызни в Союзписе, где «этнический» фактор проявился во всей красе и сразу, и привёл, в конце концов, к невозможности находиться в одном помещении с подписюнами письма 74х, 5-й съезд союза кинематографистов никаких особых последствий не имел.
Несколько корифеев (Бондарчук, Ростоцкий-старший) лишились кресел, но как раз в тот момент, когда эти кресла перестали представлять какую либо ценность. Все «свергнутые корифеи» продолжали работать. Бондарчук в 90е снял «Тихий Дон», на минуточку. Вся его семья, Галина Скобцева и Фёдор - тоже не простаивали.
Элем Климов не снял после съезда ни одной картины.
Мир праху Сергея Бондарчука.
«Мы уйдём понемногу, себе и другим незаметно, а Авроре - стоять, и огням на Рoстральных - гореть!»
Полагаю, следующие пассионарии в России будут пытаться доминировать не Союз Кинематографистов, а Федерацию бокса и вольной борьбы. И это создаст шанс для русского кинематографа, каким бы его хотела видеть глубинная Россия.
