Большое жюри XXIV кинофестиваля "Кинотавр" присудило главный приз фильму Александра Велединского "Географ глобус пропил" — экранизации одноимённого романа Алексея Иванова. О российском кино, о творческом пути, о картине-победительнице с режиссёром фильма Александром Велединским беседует заместитель главного редактора газеты "Завтра" Владислав Шурыгин.
ДОЛГАЯ МЕЧТА
Владислав ШУРЫГИН. Александр, как вы пришли в кино? Я знаю, что вы начали снимать довольно поздно. Вы так долго искали себя? Или это было внезапное озарение? Каков ваш путь к себе?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Кино меня влекло очень давно. Ещё мальчишкой мечтал снимать кино, но тогда мечта эта казалась утопичной и несбыточной. Настолько несбыточной, что после школы я подал документы в Горьковский политехнический институт и, отучившись там пять лет, получил диплом инженера, распределился на судостроительный завод. Начал работать. Это был интересный период жизни. Наш завод строил множество разных судов и кораблей…
Владислав ШУРЫГИН. Судов и кораблей?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Да, именно судов и кораблей, и это не одно и то же. Если военный, то это корабль, если гражданское, то судно. И моряки серьёзно обижаются, когда их называют неправильно…
Но к тридцати годам я понял, что могу быть хорошим инженером и даже, наверное, стать когда-то главным конструктором, но это не моё. Кино тянуло всё сильнее и сильнее. Помню, как я буквально засматривался фильмами. Меня просто обожгла "Калина красная". Я преклоняюсь перед гением Василия Макаровича Шукшина. Ещё больше утвердился в желании заняться кино после легендарного "Сталкера" Тарковского. Но окончательно в кино меня "выдернула" "Неоконченная пьеса для механического пианино" Никиты Михалкова. После, наверное, двадцатого просмотра балаяновских "Полётов во сне и наяву" мне вдруг стало страшно быть чужим в собственной жизни, как герой Олега Янковского. А слова Александра Калягина — Миши Платонова из "Неоконченной пьесы…": "Мне тридцать пять лет, а я ничего не сделал!", мне казалось, были просто про меня.
Я поехал поступать на Высшие курсы сценаристов и режиссёров. Мне был тогда тридцать один год. Но свой первый фильм, причём короткометражный, я начал снимать, когда мне исполнился сорок один год. Благодаря моему продюсеру Дмитрию Пиорунскому мой фильм "Ты, да я, да мы с тобой…" увидел свет. И мне просто невероятно повезло. Две звезды отечественного кино, Сергей Маковецкий и Владимир Стеклов, снимались у меня бесплатно, просто потому, что им очень понравился сценарий по рассказу Вячеслава Пьецуха "Двое из будки 9-го километра". Фильм повезли в Канны — и там очень тепло приняли…
Затем практически сразу был сериал "Закон", где продюсером выступил уже телеканал "Россия". А до этого мы ещё успели написать сценарий "Бригады" и "Дальнобойщиков". Кстати, сценарий "Бригады" мы писали специально под Алексея Сидорова. Это был его дебют. Затем были "Русское" по Эдуарду Лимонову, "Живой", и вот теперь — "Географ глобус пропил". Как видите, у меня немного картин.
Владислав ШУРЫГИН. Получается, свой первый фильм вы сняли лишь спустя десять лет после того, как пришли в кино?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Да. Но время было такое. Наша учёба пришлась на пресловутые 90-е годы. С одной стороны, это время было очень ярким, каждый день что-то происходило. Рушилась привычная жизнь. Но на кино тогда все плюнули, никому до него не было никакого дела, оно никому не было нужным. Помню, тогда к нам на курсы приехал с лекцией Кшиштоф Занусси. И в ходе лекции он вдруг сказал нам, что смысла читать её нет и что никто из нас никогда не будет работать в кино. Что кино в России умерло. А в зале перед ним сидели Алексей Сидоров, Андрей Прошкин и я. Плохо же он знал Россию!
Владислав ШУРЫГИН. Но что помогало все эти годы? Что удерживало в профессии? Ведь вам, как Платонову, исполнилось сначала тридцать пять, а вы ничего не сняли, потом тридцать девять?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Я только в тридцать шесть закончил курсы…
Владислав ШУРЫГИН. Но потом было ещё четыре года до первого фильма. Чем себя удержали, когда годы идут и ничего нет?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Мне помогала биография Луиса Бунюэля, который в двадцать семь лет снял свой самый известный фильм "Андалузский пес", затем ещё две картины, и после этого замолчал на десять лет. Режиссёр эмигрировал из Испании в Америку, был директором музея, откуда его уволили за дружбу с Сальвадором Дали. Он уехал на неделю в Мексику, но остался там на пятнадцать лет и там же снова начал снимать. Он выдержал всё это. Правда, ему, 43-летнему мужчине, деньги на жизнь присылала мама…
Владислав ШУРЫГИН. А вам кто присылал? Как вы выживали все эти годы?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Нет, мне мама не присылала. Я сам где-то работал, что-то зарабатывал. Да нормально всё было. В любой ситуации главное — не отчаиваться. Ведь отчаяние, уныние — это самый большой грех. Сегодня я вспоминаю то время с удовольствием и даже ностальгией. Мы были молоды. Энтузиазм просто, как тесто на дрожжах, пёр. Я знал, что всё ещё впереди. Наверное, это какое-то чувство свыше — предопределённость, ощущение того, что тебя ждёт впереди что-то главное.
УРОК ИЗ ЖИЗНИ
Владислав ШУРЫГИН. Когда вы снимаете кино, какое оно для вас? Насколько органичны для вас ваши работы? Съёмочная площадка — это для вас лаборатория, в которой вы ищете и синтезируете свой "философский камень", или же вы приходите туда, уже неся в себе сцену, когда нужны только камера и пленка, чтобы начать снимать?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Мне очень нравится фраза французского режиссёра Рене Клера: "Фильм готов, его осталось только снять". Это как раз про меня. Например, сценарий по Лимонову я писал, когда мы занимались "Бригадой". Я тогда настолько устал от бандитов, что остановился и за две недели написал сценарий "Русского" — и положил его в стол.
Владислав ШУРЫГИН. А совесть не мучает за "Бригаду"?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Совершенно нет. Существуют разные мнения, но, тем не менее, это честная история о стране, о времени. Кстати, мы были первыми, кто в кино рассказал о расстреле Верховного Совета и событиях 93-го года.
Владислав ШУРЫГИН. Когда я посмотрел "Бригаду", то был удивлён тактичности, с которой снята серия, где рассказывается о событиях у парламента.
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Мы ведь являлись участниками тех событий. Начали учиться на высших курсах сценаристов и режиссёров первого октября 1993-го, а третьего грянули эти события. В тот день на уроке нам как раз показали фильм "Броненосец “Потёмкин”". Конечно, мы его видели и раньше. Но тогда он как-то совершенно по-другому воспринимался.
Мы жили на улице Галушкина и видели, как к Останкино шли бронетранспортёры. Я с Лешей Сидоровым и Игорем Порублевым, автором сценария "Живого" и "Бригады", ночью вышли на улицу и направились к Останкино. Я не видел там никаких террористов и боевиков, как их потом называли. Там были простые люди с детьми на плечах, подошедшие из соседних домов. Мимо курсировал бронетранспортёр, и на всю окрестность звучало: "Если через сорок минут не разойдётесь, будет открыт огонь на поражение…, если через двадцать минут не разойдётесь…" Но люди не верили, что такое может случиться, ведь в 91-м по защитникам парламента никто не стал стрелять. И тут по людям открыли огонь. Засвистели пули. Полетели срубленные ими ветки, прямо рядом со мной убили английского журналиста. Мы стояли рядом с трансформаторной будкой, недалеко горел троллейбус. Мы попадали на землю и поползли за эту самую будку. Мне повезло, что остался жив. В этом месте "покрошили" много народу.
БЕЗ РАЯ НА ЗЕМЛЕ
Владислав ШУРЫГИН. Возвращаясь к кино, как вы сами относились к персонажам "Бригады"?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Знаете, с любовью. Ведь "Бригада" — это история про нашу страну. Там ничего не выдумано. Показанные нами бандиты ведь тоже являются нашими русскими людьми. Это фильм, честно рассказавший о том времени, о первоначальном периоде накопления капитала, о предательстве, которое имело место на разных уровнях, и властных, и человеческих. Это история о человеке, Саше Белом, с которым поступили очень жестоко и несправедливо, но он не сломался, не запил, а решил бороться, отомстить, а потом создать свой собственный, лучший мир для своих близких и друзей. Но эта его попытка закончилась лишь тем, что в результате он создал банду. Именно так почему-то всегда и получается. Создавая справедливый мир, создаешь банду.
Владислав ШУРЫГИН. Получается, что невозможно построить рай на Земле?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Невозможно. А как иначе? Рай на Земле — это всегда принуждение. Пусть даже принуждение по отношению к негодяям, которые не дают строить рай, но и у них есть свои родные, жёны, дети, родители, которые в итоге тоже начинают страдать. И вместо рая получается очередной круг ада.
Владислав ШУРЫГИН. Ваш фильм "Живой" меня обжёг. Фактически сюжет его — это загробное путешествие души длиною в сорок суток, дающиеся ей, чтобы проститься со всем земным. И было очень тревожно за вас: что же вы снимете после этого фильма. Куда пойдёте дальше. Один из моих любимых режиссёров Алексей Балабанов в своём творчестве прошёл от предельно энергичного "Брата" к почти хоррорным "Жмуркам" и дальше, в инферно. Его последние ленты, которые я смотрел, — это полное отрицание даже не мира, а реальности: "Груз-200" и "Кочегар". Было видно, что Балабанов уходит во тьму, и выхода нет…
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Вам нужно посмотреть его последнюю картину, где Алексей сделал шаг из этого инферно. Но не назад, а вперёд. Это удивительно светлый фильм, небезнадёжный, с чётко расставленными, как он всегда умел делать, акцентами…
КИНО О ЛЮБВИ
Владислав ШУРЫГИН. И всё-таки, семь лет после "Живого" вы молчали. И вот — новый фильм. Престижная премия. О чём это кино?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Я молчал, но не молчал телефон. Предложений было много. Но всё время мне предлагали или ура-патриотические проекты, или откровенно русофобские сценарии, что я совершенно не приемлю. И вот, через пять лет появился сценарий "Географа…" О чём этот фильм? О любви. О Любви с большой буквы. В его основе лежит прекрасная литература — замечательный роман Алексея Иванова. Но не любви мужчины и женщины, а любви в высшем её понимании. Мой герой, которого играет Константин Хабенский, так и говорит: "Любовь с большой буквы “Л”". Любовь в христианском понимании этого слова.
Вообще, на чём изначально базируется русское кино? На любви. Русское кино — это кино любви. Любви к человеку, движении души и духа. Именно таково кино Шукшина, Данелии, Тарковского, Рязанова, Панфилова…
Владислав ШУРЫГИН. Вы когда-то открыли Чадова-старшего.
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. На "Кинотавре" я посмотрел "Войну" Балабанова, где снимался младший из Чадовых, Алексей, и пригласил его на кастинг. А он сказал, что у него есть брат, и привел Андрея. Я делал пробы с обоими и к их окончанию уже знал, кого надо снимать. А Алексей сам сказал Андрею, что это его роль. Я очень рад, что утвердили Андрея — в моно-фильме нельзя ошибаться…
Владислав ШУРЫГИН. У вас есть свой любимый актёр?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Их много. Я очень люблю Виктора Ракова, Владимира Стеклова и Сергея Маковецкого. Начиная с "Закона" и по сей день, за исключением, наверное, "Ладоги", у меня снимаются Саша Робак, Макс Лагашкин, Аня Уколова. Сейчас у меня появился новый друг и большое человеческое открытие — Костя Хабенский. Он пластичен, он настоящий мужик, он настоящий друг, он не капризничает, он пойдёт в огонь и в воду за картину, режиссёра и партнёров, он всем помогает на съёмочной площадке.
СВЕТ В ДУШЕ
Владислав ШУРЫГИН. Как режиссёр вы диктатор?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Я добрый диктатор. Я улыбаюсь и хвалю, но при этом добиваюсь своего. Очень редко кричу на площадке на актёров и топаю ногами. Нет, конечно, такое бывает, но крайне редко. В основном добиваюсь всего через доверие. Когда актёр чувствует, что ему доверяют, он начинает по-настоящему творить.
Владислав ШУРЫГИН. Сейчас вы сядете в машину, поедете и попадёте в московскую пробку. Чем будете в ней заниматься? Власть ругать?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. В пробке я обычно говорю по телефону, звоню маме, которая живёт в Нижнем Новгороде, жене, сыновьям, кому-то по работе.
Владислав ШУРЫГИН. А время поругать власть есть?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Я ругаю её тогда, когда она этого заслуживает. Но не делаю этого постоянно. Глупо тратить драгоценное время на ругань того, кто даже не слышит, как ты ругаешься. К тому же, я оптимист и очень люблю страну, в которой живу.
Владислав ШУРЫГИН. Даже так? А не сложно ли сейчас любить Россию? Ожесточение сердец, несправедливость…
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Родину, на мой взгляд, любить очень просто. Так же, как любить мать — это просто свет в душе. Он сам по себе. И я не понимаю, как можно проецировать на Родину все невзгоды и видеть в ней их источник. Для меня страна и государство — это вещи раздельные. С государством мне договориться сложно, со страной — легко. Я её люблю, и мне кажется, она меня тоже любит.
Владислав ШУРЫГИН. А какие у вас отношения с государством?
Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Я критически отношусь к тому, что происходит у нас в России. Здесь было бы уместно процитировать Виктора Цоя: "Мне не нравилось то, что здесь было, мне не нравится то, что здесь есть". При этом я люблю это место, и жить в другом не желал бы. Конечно, я бы хотел, чтобы была справедливость, но в силу своего возраста и опыта понимаю, что её, к сожалению, нет и никогда не будет. Поэтому уповаю лишь на милосердие и любовь.
Каждый в силу своих возможностей должен делать то, что умеет. Мне кажется, что я всё-таки немножко научился снимать кино, и в нём я хочу выразить свою любовь. Любовь к России, любовь к друзьям, родным и близким. Без любви ничего путного не получится.
