Иногда у входа в Манеж выстраивается очередь из мёрзнущих и нетерпеливых людей. Иногда настолько пусто, что может показаться, будто он закрыт. Я побывал на выставке "Романтический реализм. Советская живопись 1925-1945 гг." как раз в один из таких "пустынных" дней. И хотя внутри по залам ходили внимательные посетители, в первые минуты — у касс, где выдают бесплатные входные билеты, складывалось впечатление, что Манеж работает исключительно для меня. Стоит сказать, что изначально выставка уже должна была закончиться, но потом организаторы, осознав, насколько она получилась популярной, приняли решение о продлении. Вероятно, перед нами беспрецедентный случай триумфального возвращения целого пласта художественной культуры из архивов и запасников (значительная часть картин все последние десятилетия находилась на экспозиции в различных музеях, но ни разу не была объединена в единую выставку, подчёркивающую их общность). Над проектом изрядно попотели, причём работа велась на самом высшем уровне — с привлечением Министерства культуры, Государственного музейно-выставочного центра "РОСИЗО", а также Третьяковской галереи, Русского музея, Музея архитектуры им. Щусева, Государственного центрального исторического музея, Музея искусства народов Востока и даже Центрального музея Вооружённых Сил Российской Федерации.
Организаторы приложили все усилия для того, чтобы каждая из восьмидесяти картин производила на зрителей как можно более сильное впечатление. Некоторые работы из Третьяковской галереи на Крымском валу, традиционно терявшиеся в пространствах непомерно больших залов, в Манеже смотрятся гармонично и впечатляюще. Подобному преображению, к примеру, подверглась картина Александра Лактионова "Письмо с фронта".
Вообще, под названием "Романтический реализм" обычно понимается иное художественное течение. Представьте себе картины, изображающие Париж после дождя, где в лужах непременно отражаются Эйфелева башня и огни кафе, полного счастливыми (и влюблёнными) посетителями. Вместо французской столицы можно вписать любой другой город или вообще заменить место действия пасторалью, но происходящее обязательно должно быть оторванным от реальности, слащаво-идеализированным.
По словам Максима Горького, "социалистический реализм утверждает бытие как деяние, как творчество, цель которого — непрерывное развитие ценнейших индивидуальных способностей человека ради победы его над силами природы, ради его здоровья и долголетия, ради великого счастья жить на земле". Кстати сказать, организаторы уделили Горькому повышенное внимание, несмотря на то, что по каким-то, лишь одним им ведомым причинам, решили отказаться от громкого и правильного названия. Представлено несколько портретов писателя, в том числе картина Василия Ефанова "Сталин, Молотов, Ворошилов у постели больного Горького".
В Манеже нам показывают соцреализм времён его зарождения и расцвета, причём представлены одни из лучших образцов данного течения, а также некоторые картины, обычно лишённые положенного им внимания. По официальной версии историков, в 1918 году, посреди чудовищной разрухи и голода, Владимир Ленин выдвинул новый план пропаганды — искусство должно было трансформироваться в средство агитации и трансляции, чтобы вкладывать идеи коммунизма и "чувства революционной России" в сознание граждан первого в мире государства всеобщего равенства. Так или иначе, авангард, заполонивший все доступные на тот момент пространства, стал постепенно сворачиваться и отодвигаться на задворки культурной жизни. Это был процесс по-своему парадоксальный: ведь никакое прочее течение не отражало столь точно саму суть революции. Существовало, правда, одно значительное препятствие, которое невозможно было обойти или преодолеть в короткие сроки: авангард был решительно непонятен широким массам и принципиально далёк от материальной действительности.
Впрочем, раннему соцреализму тоже была чужда ординарность. Так, посетителей встречает поистине грандиозное полотно Исаака Бродского "II Конгресс Коминтерна". Данную картину, возможно, никто никогда не видел, особенно далеко её убирали в хрущёвские и сталинские времена. Данная работа, даже с точки зрения своей базовой структуры и компоновки, напрашивается на сравнение с "Торжественным заседанием Государственного Совета 7 мая 1901 года в честь столетнего юбилея" Ильи Репина, чему не стоит слишком сильно удивляться — Исаак Бродский был его учеником. При создании "II Конгресса Коминтерна" перед художником стояла по-настоящему уникальная задача — собрать в рамках одного, пусть и гигантского холста, все народы земного шара. Поразительно, что при этом каждый герой картины живёт собственной жизнью. Сталин бдительно следит за Троцким, а тот почти заговорщически переговаривается с соседом. Даже после начала Конгресса люди продолжают прибывать в зал с колоннами. Мест на всех не хватает, некоторые уже устроились на полу, разложили книги, другие гости стоят у самой трибуны, с которой свою пламенную речь произносит Ленин. Складывается ощущение, что весь зал, увешанный красными знамёнами, полнится многоголосым шумом, кажется, что балконы вот-вот обваляться от количества сгрудившихся там людей. Смыслы и лозунги формируются на лету, и складывается устойчивое впечатление, что Ленин является далеко не самой центральной фигурой картины, у которой вообще нет единого центра. Бушует людской шторм, наполненный колоссальной энергией, застывший в шаге от полного хаоса. Уже через несколько лет подобную картину, скорее всего, сочли бы слишком разболтанной, недостаточно собранной. Шли мобилизация и индустриализация — жёсткие времена требовали жёстких решений.
В целом выставка, безусловно, удалась. Один из самых блистательных периодов существования советской империи был выражен творцами, обладавшими различными художественными подходами и индивидуальным видением. И самое главное: они подходили к вопросу с достоверной точностью. Тема, которую попытались охватить организаторы, настолько широка и обширна, что не все авторы поместились в рамках подземного этажа Центрального Манежа. Например, не хватает картин Александра Герасимова — одного из самых ярких представителей эпохи.
В каждом художественном течении есть свои творцы, достойные индивидуального упоминания как явления внутри явления. Безусловно, одной из ярчайших фигур соцреализма в живописи являлся Александр Дейнека. И неудивительно, что на выставке в Манеже представлено большое число его работ. Они, по сути, являются каркасом экспозиции. Наверняка Дейнека оставался бы верен своему стилю, вне зависимости от линии партии и настроений на пропагандистских фронтах. Он привносил в соцреализм своё видение идеального, одухотворённого мира, в котором человек смог преодолеть ограничения плоти и вплотную подойти к границе вечности. "Оборона Севастополя", "Раздолье", ставшая фактически символом эпохи картина "Оборона Петрограда" — одни из лучших картин Дейнеки. "Эстафета", кажется, происходит на какой-то другой планете, где в городе, похожем на послевоенную Москву, жители впервые высыпали на улицы и пребывают в поиске способов взаимодействия с окружившими их структурами.
Отдельный зал выставки посвящён большим архитектурным проектам, относящимся к стилю сталинского ампира. Естественно, здесь невозможно было обойтись без Дворца Советов, дополненного архитектурным эскизом, изображающим один из исполинских внутренних холлов. Также поражает похожий на античный храм проект монумента павшим в Великой Отечественной войне.
"Романтический реализм" — это прямой укор современным художникам, которые пишут о чём угодно, только не о реальной, окружившей их со всех сторон, жизни. Когда-то каждый холст был привязан к подлинному отрезку времени и по-своему рассказывал о своём периоде. Современные российские труженики кисти замкнулись в собственных мастерских, где клепают однотипные натюрморты и пейзажи, в то время как страна одну за другой переживает революции, террористические акты, войны, предательства и триумфы. Стоит сказать, что среди современных реалистов появилось отдельное течение, обращающееся к заветам "подлинного" соцреализма. И их работы в последние несколько лет стали привлекать к себе всё больше и больше внимания.
Почему соцреализм извлекли из саркофага? Скорее всего, вновь пробил его час. Вновь настают жёсткие времена.
Рис. А. Дейнека. Оборона Севастополя (1942)
