Пётр Авен, или грустная комедия неамбициозности

Петр Авен – весьма любопытный представитель постсоветского олигархического пула. Кажется, он действительно любит искусство и что-то в нём понимает. И вот решил он недавно упокоить свою коллекцию русской живописи и декоративно-прикладного искусства в Латвии. На него обрушилась критика. Вообще все эти занятные и сентиментально-жестокие альфа-банковские шишки, кажется, уже не очень понимают, что происходит в нашей стране. Они уже какие-то безнадёжно мимо. И Петра Авена ожидаемо обвинили в том, что он по сути вывозит национальное достояние в какую-то убогую и ненастоящую заграницу, жуткое захолустье, которое никакое - и не Европа, и не Евразия. Я бы не был столь категоричен.

С русским искусством всё в порядке. У нас другая проблема. Русские украли собственное искусство у всего мира. Украли и сногсшибательный, и безумно разный XIX век, и космический русский авангард, и запредельно великое советское искусство, и прекрасный XVIII век с его гениями портрета – Рокотовым и Левицким, и даже иконопись – уж сколько у нас было писано икон, уж сколько их правдами и неправдами переправляли за границу, но всё равно все самое главное осталось у нас, в стране. Русские не создали рынок своего искусства. Русские не обеспечили необходимую оборачиваемость своего искусства, не обеспечили должную ликвидность, не постарались построить инфраструктуру по созиданию и поддержанию капитализации отечественного искусства, символической и монетарной. Все эти компетенции мы в себе не развивали, а потому художнические репутации приходили и приходят к нам из Лондона и Парижа, Нью-Йорка и германоязычных городов. И для нормальной работы рынка, для прекрасных удивлений и открытий будущих энтузиастов нашего искусства мы не обеспечили необходимого количества оборачиваемых на рынке памятников. Даже с легко оборачиваемой и ликвидной советской гравюрой у нас как-то не очень задается.

Не скрою, недостаточность в мире русского искусства – это плохо. Я в этом уверен. Мы украли у всего мира Филонова и Гончарову, и весь второй и третий ряд русского авангарда. Мы украли у всего мира Репина и вообще всех передвижников, роскошных, высококультурных и еще толком не открытых, жутко оригинальных для своего времени, имеющих право встать в один ряд с такими всемирными брендами русской культуры как Достоевский, Чехов и Толстой.

Что значит «украли»? Наши музеи буквально переполнены отечественным искусством. Всё просто невозможно показать и даже отреставрировать. У нас оно чахнет. Наши ленивые искусствоведы не создали НИ ОДНОГО каталога-резоне отечественного художника. Ни одного! И своих силенок нашим не суверенным и нелюбопытным гуманитариям не хватает на то, чтобы создавать артистические репутации художников, работать со вторым и третьим рядом в истории нашей живописи.

В свете вышесказанного упрекать Петра Авена в вывозе за рубеж коллекции я не стану. Всё главное из русского искусства надёжно осело на Родине в прекрасных государственных собраниях. Нашего туземного олигарха я хотел бы упрекнуть в неамбициозности. Даже в какой-то немного жалкой неприкаянности. Есть в его жесте что-то жалкое. Нет в нём амбиции, размаха, полёта.

Поселить русскую коллекцию в провинциальной, жалкой и убогой Латвии – это даже немного комично. Это какое-то дешёвое и скудное, прямолинейное и одноименное копирование паттерна Синебрюхова, создавшего в провинциальном Хельсинки более или менее приличный музей. Но даже Финляндия при всей её заштатности и провинциальности – это хоть что-то. Какая-никакая страна с хоть какой-то более или менее приличной историей и государственностью. Но Латвия…Вымирающая недострана, не способная сгенерировать хотя бы какой-то более или менее приличный турпоток. Для кого будет этот музей? Для убогонькой колонии нашей плохо образованной и сдвинутой на копеечном бабле беглой либшизы? Но эта сомнительная публика в музеи не ходит. Для откровенно фашиствующей, националистической латышской публики? Так эти дремучие дикари с их этнографической этнократией такого искусства не оценят. У них уже атрофировались рецепторы для восприятия такого искусства. А более или менее вменяемые жители Латвии скоро или вымрут, или окончательно уедут. Ну и Рига…Не знаю. Видимо, это предел мечтаний когда-то дерзкого русского олигарха.

Для меня этот жест эстета-олигарха – скорее симптом нашей постсоветской олигархической фауны, заслуживающий пристального рассмотрения. Это поразительно, но постсоветские русские олигархи почти ничего от себя не оставят. Они обозначат почти абсолютную свою бесследность в нашей истории. Чудеса! Люди обладали невероятными ресурсами и возможностями, и…ничего! И пустота. От этих людей не останется ничего. Они будут наказаны забвением и бесследностью. Эти люди делают буквально всё для того, чтобы их надежно забыли. Их состояния отнимут стервятники покруче. А то, что не отнимут, бездарно растратят их плохо воспитанные дети. Жалкий конец. Незавидная участь.

И даже те немногие, кто что-то важное понял о времени и памяти, всё равно не оставят следа. Скорее всего. Рискну предположить о том, что может случиться с собранием Авена. Его государство не экспроприирует, но вполне может принять такие законы, по которым значимые объекты мирового искусства нельзя будет вывозить из страны. А продать его будет уже толком нельзя. И это будет такое заложничество коллекции. А потом собрание вполне может перейти латвийскому недогосударству, и экспонировать будут только рижский посткузнецовский националистический фарфор межвоенного периода, а всё остальное будет отправлено в запасники. Как искусство русских оккупантов, или как сексистское, доминантное, гендерно неправильное. И останется от Петра Авена пшик. И окажется, что не было Петра Авена на земле. И никакие миллиарды не помогли ему обмануть время. И ведь такой сценарий не невозможен.

И хочется спросить Петра Авена: а почему не Лондон? Ведь весь этот олигархический зоопарк любит Лондон, живет там, что-то такое мутное там делает, или не делает, а потребляет, пребывает в роскошном дауншифтинге, иногда отбывая на денежное сафари в Россию. А русского искусства в Лондоне не так много. Что-то из ДПИ есть в Музее Виктории и Альберта и Британском музее. Есть там даже шедевральные вещи, но очень немного. Что-то из русского авангарда есть в галерее Тейт. Сколько-то образчиков портретной живописи и Фаберже есть в Королевской коллекции. Кажется, Репин имеется даже в Национальной галерее, но находится ли он на постоянной экспозиции, я не знаю. Но некоего серьёзного, большого публичного собрания русского искусства в Лондоне нет. А можно было бы создать. А можно было бы замахнуться. А можно было бы посягнуть. Или где-нибудь в Голландии. Наверное, это очень дорого. Но зато игра стоит свеч.

Но случилась…Латвия. Но останется имя благодетеля-русского олигарха в заслуженном и сотворенном его собственными руками забвении. И пусть его пожалеет хоть кто-то. Для того, чтобы жалеть русских олигархов, действительно нужно какое-то особенное христианское чувство. Их жалеть очень трудно. И испарится память о русских олигархах словно и не было их. А может это и правильно? А может туда им и дорога?