Может сложится впечатление, что единственный смысл существования всех современных марксистов – это подтверждение моих тёплых, ламповых, плюшевых пророчеств. Причём не с лагом, а в прямом эфире. Сказано «самый глупый из вас купит полный доспех бухарского еврея» - и вот уже стоят себе где-то в Казахстане, прицениваются, щупают подкладку под звуки песен Ермена, утирают сопли, спрашивают: «Чей Крым»? Сказано «молодая номенклатурно-левацкая поросль ждёт, пока её отвезут в пломбированном вагоне на Капри» - и вот уже дождались, отчалили в тёплые края марксистские блогеры (грехи мои тяжкие, зачем я когда-то снимал фильм «Блогер», где издевался над этими недоумками ещё до того, как это стало модным?) Рудой и Сахнин. Не на Капри, а в Париж, что сути не меняет. Про существование Сахнина я хоть знаю, он меня зачем-то в экстремистской соцсети френдил, и любимая Элечка дала ему исчерпывающую характеристику. Кто такой Рудой – не в курсе, но наверняка – что-то ещё менее почтенное.
Как бы то ни было, хлопок в левацком клоповнике вышел знатный, и надо объяснить, почему он таким получился не с позиций мистического предвидения, а с точки зрения утомительной рационализации. И начинать объяснение надо не с антропологических девиаций зумеров, они естественны, а с вопроса «Что там у марксистов»? И ответ будет не самым утешительным. Невзирая на 70 лет советской власти, институты марксизма-ленинизма, диктатуру пролетариата, эти философы не произвели буквально ничего. Причём не только в стране победившего Суслова, но и за её пределами. Были вынуждены соревноваться по прыжкам в сторону, от тухлой социал-демократии к столь же благоухающему фрейдомарксизму.
И эти бакенбарды не вина их, а беда их. Марксисты не могут перепрыгнуть Маркса. Все их шевеления простираются в невысказанных предположениях от «после Маркса марксизм шагнул далеко вперёд» до «вы занимаетесь ревизионизмом, оппортунизмом и вообще у вас гусарская болезнь левизны в коммунизме». Ни один философ не может стоять выше триады «Маркс-Энгельс-Ленин». Можешь попытаться стать в этой троице четвёртым, но их никто не помнит, да и меняются они часто. Не сказать, что это совсем плохо, в конце концов, это когда-то экономило ресурсы государства, не надо было плодить факультеты философии при каждом ПТУ, но в длинную перспективу разложилось как разложилось. В марксизм попёрся откровенный шлак, понимающий свою ущербность, несамостоятельность, непроизводительность, но компенсирующих эти недостатки гипертрофированной истеричностью. И с этим ничего нельзя поделать.
В той же мере интеллектуальный потолок относится к нашим феминистским сёстрам и ласковым дегенератам, увлечённых гендерной повесткой, идеологические догматы которых покоятся на брошюре Энгельса «Образование семьи». Конечно, победный настрой феминизма сбили американские самолёты, сбрасывавшие бородатых миллениалов в аэропорту Кабула, но есть и более фундаментальные факторы, из-за которых «не взлетело». Можно быть сколько угодно логичным, оригинальным, последовательным, но «стручконосец не может понять женщину. Тем более неменструирующую». Естественный отказ от примата интеллекта приводит к тому, к чему приводит. К отказу от разума и последующим приворотам, ведьминым кругам и культу Кибелы. Тоже, не сказать, что это плохо. Я даже согласен с тем, что IQ придумали белые мужчины, чтобы эксплуатировать цветных и женщин всех гендеров. Но одновременно - отказ от тоталитарной логики и оков современной цивилизации приводит к отказу от того, что эту эмансипацию и породило, снизив значимость «домашней эксплуатации». «Зачем мне жена, если есть робот-пылесос» - взгляд, конечно, очень варварский, но верный.
Всё вышеизложенное не является, конечно, призывом кенселить марксистов-феминистов. У меня, например, даже есть знакомые коммунисты. Марксофеминизм – давно уже не субъект, а объект. Который используют как конвенциональные гуманитарные «науки», для выстраивания обоснования необходимости своего содержания на бюджетном коште, так и государственно-территориальные образования, в которых марксизм успешно подкреплён философией «инь-янь», и потому справедливо считающие себя способными сожрать не только луну с неба, но и носителей гендерных девиаций. В РФ же на сегодняшний момент достаточно понимать, что Фемомарксизм – антропологическая девиация, и изучать его именно с этих позиций. Конечно, это сложно в условиях, когда директором Института антропологии РАН является очень странный биологический объект, но не обращали никогда на эту тухлую лавочку внимания – незачем и начинать. Важно помнить, что пока у РФ нет альтернативы Теореме Русской Печи, и спокойно, без суеты, использовать эту идеологию не только для технических или эстетических целей, но и для оценки или прогнозирования оперативных событий.
