7 мая 2015 года мир отметит величайшую дату — 175-летие со дня рождения Петра Ильича Чайковского, русского гения, кумира, национальной гордости России. Большой симфонический оркестр — художественный руководитель и главный дирижер Владимир Федосеев — единственный оркестр в России, удостоенный имени Петра Ильича Чайковского. Можно без преувеличения сказать: музыкальный мир замер в ожидании сенсации: Концерта для фортепиано с оркестром №1 Чайковского, в исполнении Большого симфонического оркестра; за роялем — Михаил Плетнев, дирижер — Владимир Федосеев.
Высший язык музыки взывает к жизни истинную поэзию…. когда за дирижерским пультом Большого симфонического оркестра Владимир Федосеев. Никто столь не завораживает элегантностью, магической непринужденностью в манере дирижирования. Никто столь не покоряет виртуозностью замедлений или tempo rubato. Никто в интерпретации музыки не посягает на ту простоту, за которой — "горний ангелов полет".
Владимир Федосеев — патриарх русской школы дирижирования, наследник выдающихся мастеров: Николая Голованова, Евгения Мравинского. Вот уже сорок лет возглавляет он Большой симфонический оркестр (БСО), главный оркестр страны. Записи Владимира Федосеева с БСО составляют золотой фонд радио России и многие из них, как опера "Майская ночь" Римского-Корсакова призом "Золотой Орфей" французской фирмы грамзаписи Le chant du monde, к примеру, удостоены международных наград. "Последний бастион симфонической культуры", — не скрывает своего пиетета перед Владимиром Федосеевым публика Австрии. С 1997-го и на протяжении семи лет он возглавлял "святая святых", неприступный для варягов бастион симфонической музыки — Венский филармонический оркестр. В дискографии Владимира Федосеева полное собрание симфоний Бетховена, исполненных на концертах в Вене и Москве, все симфонии Брамса, выпущенные фирмой WarnerClassical&Jazz; все симфонии Шостаковича, изданные в Японии компанией PonyCanyon… При этом в сердце дирижера всегда есть место для композиторов сокровенных, интерпретация музыки которых с первых аккордов вызывает в зале фейерверк аплодисментов. Это — Георгий Васильевич Свиридов. "Он великолепно чувствует национальный характер исполняемой музыки, воссоздавая характерные черты его стиля" — резюмирует критика после премьеры "Метели". Это — Петр Ильич Чайковский. Запись Владимиром Федосеевым музыки к балету "Лебединое озеро" — Александрийский столп, до сих пор непревзойденный.
"В искусстве есть только одна стоящая вещь — необъяснимое". И трудно объяснить, что за таинственная связь между Владимиром Федосеевым и Чайковским? И почему взволнованность, почти мистическая, охватывает даже не с вступлением Adagio Шестой симфонии, а сразу же, едва открывается дверь сцены, и Владимир Федосеев проходит, чуть отрешенный, среди рядов духовых, виолончелей, чтобы оттолкнувшись от пола, словно взлететь на подиум. Минуты тянутся, как вечность. Дирижер, склонив голову, стоит, замерев, перед оркестром. Легкое, почти воздушное, движение дирижерской палочки, и оркестр отзывается беспрекословным подчинением, окутывая себя и публику музыкой. И эта музыка, где каждый звук искрится энергией и одновременно тревожит грустью одиночества перед чем-то непостижимо великим, оказывается почти материальной, почти ощутимой, как ощутимо облако на вершине горы.
В копилке выдающихся оркестров непременно припрятан какой-нибудь концерт-легенда. Вспоминают выступление Венского симфонического оркестра с Гербертом фон Караяном в Нью-Йорке, когда после заключительного аккорда Восьмой симфонии Брукнера публика вскочила на ноги и устроила дирижеру и его оркестру овацию, "прямо таки безумную". Вспоминают выступление Большого симфонического оркестра с Владимиром Федосеевым в Хиросиме. Осенний вечер, падает дождь. Большой симфонический оркестр дает Шестую симфонию Чайковского. И вдруг такой порыв, как будто околдовали, охватил и дирижера, и весь оркестр, да так, что смычки словно сами по себе вверх-вниз заходили, принимая единственно верное положение, и никто из свидетелей концерта уже не смог сдержать нахлынувшую бурю чувств… Примирением прозвучали "вздохи" древнего хорала "Weinen, Klagen", чувство горя, утратив свою разрушительную силу, влилось в жизнь. Вечную жизнь. "И пусть у гробового входа/ Младая будет жизнь играть"… За спиной дирижера пропасть. Не слышно ни аплодисментов, ни дыхания. Гробовая тишина минут на семь-восемь. Провал? И овации бомбой взорвались!
Чайковский. Не было и нет в России композитора более любимого, более популярного, чем Чайковский. Даже в периоды воинствующего антиромантизма, когда "эстеты" в упрек Чайковскому выставляют его популярность, надмирную легкость, печать страдания и светлую печаль, а в высшем смысле — апофеоз русскости, музыкальная жизнь немыслима… ну, хотя бы, без торжественно ликующих аккордов Первого концерта… "Среди этих величественно прекрасных видов и впечатлений туриста, — из дневника Чайковского во время пребывания в Швейцарии, — я всей душой стремлюсь в Русь, и сердце сжимается при представлении её равнин, лугов, рощей…"
Как национальная французская опера неразрывна с именем Люлли, так русская симфоническая музыка — с Чайковским. И вот сейчас, когда я пишу эти строки, звучание мелодий, как некое дивное переживание, доносится эхом "Ночи музыки". Большой симфонический оркестр даёт в Большом зале консерватории сюиту танцев из балета "Щелкунчик", аллегорию нежности, воздушной стройности. Певучесть протяжных фразировок и отточенность каждого звука, как драгоценного камня в украшении от Фаберже, — можно сказать, стиль Владимира Федосеева. Дирижера–лирика, одного из самых поэтичнейших дирижеров современности… И не в том ли тайна со-чувства, со-родства Владимира Федосеева и Чайковского?
И если с "Щелкунчиком" Владимир Федосеев обыденность превращает в сказку, прекрасную условность, то с увертюрой "1812 год"… Был вечер, концерт Большого симфонического оркестра в честь 200-летия Бородинского сражения. Сама сцена Большого зала консерватории походила на театр войны. Священной. В авангарде — скрипки, альты, виолончели, арьергард — контрабасы, между ними духовые, справа — ударные, слева — арфы, голос которых напомнит переливы гуслей. Взмах руки, и Владимир Федосеев, как полководец, повел за собой войска. Скрипичные сверкали молниями, удары литавр рвали воздух в клочья, Владимир Федосеев, как пригвожденный, стоял за пультом, лишь подвластной ему чудодейственной силой сдерживая лавину… Пока, наконец, духовые не протрубили победу, пока в духоподъемном марше не слились "кони, люди", Кремль и Инвалиды! Этот концерт в вечер знаменательной даты стал триумфом торжества и знамением благодати.
Большой симфонический оркестр с исполнением музыки Чайковского вписал себя в анналы музыкальной истории не только России, но и всего мира. Владимир Федосеев, с его перво-открытиями Чайковского, уникальной интерпретацией, удостоен титула — маэстро. В 1993 году Большой симфонический оркестр, как высший дар, принял в своё название имя Петра Ильича Чайковского. В преддверии 175-летия композитора, маэстро Федосеев дал пресс-конференцию, речь шла о юбилейных концертах БСО.
"Час. День. Вечность" — под таким названием Большой симфонический оркестр имени Петра Ильича Чайковского даст цикл концертов, мини-фестиваль, на филармонических площадках Москвы, в доме-музее Чайковского в Клину. В программе: увертюра-фантазия "Ромео и Джульетта", симфоническая поэма "Франческа да Римини", симфония "Манфред", в концертом исполнении "Пиковая дама", "Евгений Онегин", Первый концерт для фортепиано и оркестра, увертюра "1812 год", Шестая симфония…Маэстро Федосеев перечислял произведения Чайковского, беседовал с журналистами… В какой-то момент я вдруг задумалась. О странностях судьбы. Судьбы русского гения, художника в России. Не кажется ли странным тот факт, что русский художник на своей земле вынужден как бы расшаркиваться, оправдываться за свой талант, свой гений?
Чайковский, в оправдание своей любви к лирической музыке, объяснял, что только она одна может быть доступна массе публики. Мусоргский — простите, мол, но и "Хованщина" — опера, русская опера. Голованов с треском был изгнан из Большого театра за убеждение: "Борисом Годуновым" должен дирижировать русский дирижер… И вот — маэстро Федосеев, вокруг которого по сей день не утихают злобные шипения. Простить не могут, что в 1974 году на должность главного дирижера и художественного руководителя Большого симфонического оркестра, самого элитарного оркестра Советского Союза, с которым выступал Леопольд Стоковский, Курт Зандерлинг, был назначен он, Владимир Федосеев, кто с 1957 года возглавлял оркестр русских народных инструментов Центрального телевидения и Всесоюзного радио. "Я могу сказать одно, что моё имя, как это ни странно, создал Запад", — вспоминала интервью, которое Владимир Федосеев дал газете "Завтра"… И как знать, не будь приглашения возглавить Венский филармонический оркестр, как сложилась бы судьба и самого маэстро Федосеева, и Большого симфонического оркестра. И появился бы астероид (7741), названный по представлению Георгия Свиридова — Fedoseev… И вот сейчас, в преддверии грядущего юбилея Чайковского, маэстро Федосеев, как непревзойденный интерпретатор музыки композитора, мог бы смело сказать: "Вокруг меня туман… туман… туман"… Однако, ловлю себя на мысли, что и спросить:
— финансируется ли Большой симфонический оркестр имени Чайковского государством?
— даст ли 7 мая 2015 года, в день рождения Чайковского, Большой симфонический оркестр имени Чайковского под управлением маэстро Федосеева Концерт для фортепиано с оркестром №1 с Михаилом Плетневым за роялем?
даже неловко как-то… как-то нетолерантно, не совсем политкорректно.
Накануне Рождества и Новогодней сказки миланский театр Ла Скала даёт балет Петра Ильича Чайковского "Щелкунчик". За дирижерским пультом — маэстро Федосеев.
