В наших обеих столицах у театральной публики как-то особенно принято не любить власть, подтрунивать над ней, подлить ей по-большому и по-малому. Столичная театральная публика почитает себя элитарной, молится на своих театральных звезд, рассматривает посещение театров, как повод к <пусть и убогонькой> но светскости. Прааадвинутыми почитаются постановки, которые буквально вопиют о своей протестности и неудовлетворенности наличным посредством раздевания и прочей ерунды. Все это напоминает ситуацию, когда маменькин сынок-ботаник или папина дочка-стерва отрываются по полной, уезжая в пионерлагерь подальше от бдительных глаз мажористых родителей. За свободу в пионерлагере почитают дурацкую и бессмысленную триаду «пить, курить и материться», или эдак ещё по-советскому, мелкие подлости, намёки, подколы и прочее подобное меленькое.
Из театральной среды вылезают под свет софитов актёры и режиссёры, которые умеют убедительно просить деньги, а потом гневно пересказывают своими словами, хорошо интонируя, то скудное, что услышали в душноватом кругу «своих» или вычитали в слабоумных оппозиционных изданиях. Для кого-то эти «правдолюбы» из театральной среды кажутся моральными авторитетами. Одна одинаково играющая старушка кое-кем даже почитается совестью нации.
А что же эти правдорубы строят сами? В какой институциональной среде живут сами? Какие дела и делишки стоят за их (или не их) словами?
На самом деле, это крайне интересная тема, которая стала как-то по-особенному актуальной в последние коронавирусные месяцы, когда парад уходов великих театральных деятелей обнажил потроха русского театрального хозяйства. И что же мы видим?
Во-первых, в нашей театральной среде царит полный и бесповортный авторитаризм. Театры заточены на фигуры своих творческих лидеров. Причем практически несменяемых. Мы наблюдаем в последнее время массу примеров того, как театральные генералиссимусы уходят в отставку вперед ногами. В театре царит пожизненное правление. По сути, наши столичные театры – это ненаследственные монархии.
Во-вторых, театральные монархи царят так странно и безусловно, что оставленные ими театры мгновенно сиротеют. После того, как их покидают, уходя в мир иной, театральные императоры эти маленькие и большие театральные государства впадают в продолжительную смуту. Стационарные русские театры – это вообще очень специфические террариумы единомышленников, а потому периоды театральной смуты – это самые настоящие театральные преломления, модели исторической Русской смуты.
В-третьих, сегодняшние театральные хозяйства, с экономической точки зрения, абсолютные банкроты, т.к. постоянно нуждаются в государственных траншах. В некотором роде, сегодняшний Минкульт – это МВФ для всего отечественного театрального хозяйства, которое сидит на постоянной игле госфинансирования. По сути, театры – это финансовые наркоманы.
В-четвёртых, основным театральным населением являются актёры. Театральный актёр – это абсолютно зависимое существо. Театральное актёрство – это разновидность почти абсолютного рабства. Театрально-актерский люд сначала торгуется на двух рабских рынках – при поступлении в театральный вуз, а потом по его окончании. Потом театральный актёр превращается в крепостного, который попадает в абсолютную зависимость от режиссёра. В делах творческих демократии не существует. Творчество, в том числе и театральное, это место жительства совершенно безжалостного авторитаризма. Театральный народ, театральный средний класс – это абсолютно зависимые, несамостоятельные люди. И тем более странно слушать рассуждения этих людей о том, как нам обустроить страну. Вообще это очень странно, но сегодня актёров журналисты почти не спрашивают об их профессии, о том, в чем они реально разбираются.
В-пятых, театральное искусство сегодня – это очень часто эдакий культурный блюз. Да, безусловно театр – это про человека, но уже не про всего человека. Или не про всё в человеке. Есть человечьи закоулки, в которые посредством театральной хирургии не добраться. А значит великие синтетическое театральное искусство находится на большом и важном в своей истории перепутье.
В-шестых, не всем театральным жителям показаны образованность и тем более интеллектуальность. Скажу проще, в театральном мире не так много умных или хотя бы просто образованных людей.
В-седьмых, театральный успех связан с умением казаться, выстраивать «кажимость», показывать нередко талантливый, но спектакль. Многие говорящие из театрального мира головы не изрекают ничего настоящего и значимого, а всего лишь кажутся. Они очень умеют казаться, это их профессия. Очень многие театральные лидеры поучаствовали в перестроечном погроме страны, а потом куда-то делись, испарились. Кажимость куда-то делась. А страна была непоправимо разрушена. А цирк уехал. Шутовская кибитка растаяла вдали.
В театральной капле действительно отражается океан текущей, наличной российской действительности. Страна - в самом театре. Это скорее страна про театр. Сегодняшний театр буквально болен страной. И театральным людям, легко и убедительно что-то там вещающим в стране, нельзя верить. Потому что они больны страной даже больше, чем мы сами. Нетеатральные люди современнее, сложнее, подвижнее. Маленькие же театральные страны и королевства, что в столице, что в регионах, часто непоправимо больны страной. И ничего эти люди не могут со своими театральными королевствами, в которых бывает и подворовывают, и разводят кумовство в духе среднеазиатских республик. Зато другим театральные люди убедительно и вдохновенно советуют.
Не слушайте театральных людей. Не верьте театральным людям. Просто наслаждайтесь театральными постановками, погружайтесь в театральную действительность, но не забывайте, что это всего лишь спектакли. И если театральный человек начнет что-то такое фрондёрское лопотать в сторону Путина, мысленно давайте ему легкий подзатыльник.
Но кое-что новое в театральной Москве все-таки рождается. Оно и новое, оно и, в хорошем смысле, старое. Оно органично проживает свою иерархичность, но оно сегодня является самым настоящим андерграундом в либеральной театральной Москве. Это МХАТ им. Горького на Тверском бульваре. Не верите? Обязательно сходите на "Лавра" Эдуарда Боякова. Еще новой и обнадеживающей является волна независимых от государства и либеральной тусовки театральных проектов в неожиданных местах – ангарах, бизнес-центрах, клубах. Это спектакли-концерты, спектакли «бродилки», так называемые иммерсивные спектакли, в которых зритель оказывается в среде, в игровом пространстве, а не смотрит на сцену. Всё это даёт надежду что театр, а вслед за ним и страна, вернутся в реальность. Которая будет полна красотой и смыслами.
Илл. Michael Cheval
Источник: Ваши новости
