Леонид ФЁДОРОВ. "Псалмы" (Ulitka Records)
Неожиданное пополнение внушительной дискографии Леонида Фёдорова, третий альбом за прошлый год: весной вышла "Гроза" в традиционном соавторстве с Владимиром Волковым, а на границе лета был представлена новая пластинка "Аукцыона" "На Солнце". Но к концу календарного года Фёдоров частенько выдавал произведение, и вновь поддержал небольшую традицию.
Это 35-минутный альбом из шести композиций, литературной основой которым послужили псалмы. При этом Фёдоров не использовал принятый синодальный перевод, в качестве посредника выступил старинный соратник Анри Волохонский, который сделал предельно близкий к оригиналу перевод с древнееврейского.
Пластинка укладывается в стратегию фёдоровской работы с самым разнообразным материалом, ибо "музыка везде". Не будем забывать, что на альбоме "Мотыльки" Фёдоров обращался к такому грандиозному тексту, как "Слово о полку Игореве", а лет восемь назад участвовал в пластинке избранного квартета фолк-авангардистов "Душеполезные песни о смерти", где, кстати, был исполнен 1-й псалом царя Давида (в переложении Языкова).
И кому, как не Фёдорову, заявлявшему о том, что именно вера ему даёт дыхание жизни, записать такой альбом. И это очередной вызов себе и обществу, если вспомнить фёдоровское мнение, что современный человек напрочь утерял религиозное чувство.
Оформление пластинки только добавляет загадок. На обложке почему-то изображена красноглазая квакша. В христианстве лягушка, мягко говоря, не особо вдохновляющий образ. В Библии лягушки, размножившиеся в огромном числе, были одной из "казней египетских", негативная коннотация повторяется в Откровении Иоанна Богослова. Но в фольклоре при множественности толкований образа лягушки, доминантой его мифологического значения является связь с водной стихией. Отсюда, а также из-за предрасположенности амфибии к трансформациям лягушка частенько выступает как символ изменения, перерождения героев. И стрекозы, непосредственно с диска, тоже обычно не самые благостные персонажи, хотя они связаны разом с двумя стихиями, и встречаются как символ христианской души. Впрочем, возможно, я слишком серьёзен, и не так уж важны эти картинки. Хотя фундаментальность темы просто заставляет серьёзно отнестись к любому штриху пластинки.
Используя излюбленную подчинённость одной теме, но за счёт разного подхода к материалу, Фёдоров не идеально (не факт, что возможно это самое "идеальное"), но нашёл баланс. Сложно было бы представить, что Леонид Валентинович обратится, допустим, к "евангельскому року". И тут его нет, хотя музыкальная составляющая разнообразна: от фолк-рока и дарк-вейва до фри-джазовых и "прогрессивных" элементов. Использована музыка Вагнера, Малера, Бриттена, а также излюбленные "звучки", подкладки, вписывающие композиции в контекст. И фёдоровский голос здесь звучит глуше, строже, словно без фирменной улыбки.
«Псалмы» - это и экстаз, и трепет, и созерцательное блаженство. Конечно, этот набор настроений мог быть представлен и без библейской темы, но нет диссонанса, а главное, напрочь отсутствует ощущение, что Фёдоров нарушил сакральные пределы. Русская культура полна цитат и аллюзий на псалмы Давида. И попытки передать их на "простом" языке последние три века предпринимались неоднократно. Псалмы по Фёдорову и для Фёдорова — не игра с "памятником культуры", а возможность узреть Откровение здесь и сейчас. Ибо "древние гимны" не могут утерять своего звучания. "Псалом 62" — свидетельство веры, благодарственное славословие; "Псалом 132" — "самый древний дошедший до нас текст, который когда-либо пелся на земле, ему порядка трёх с половиной тысяч лет", "Псалом 22" — образ Бога как Пастыря, защитника, кормильца; "Псалом 90" — Кутузов завещал читать перед боем, говоря, что тогда "никакие пули и штык не возьмут".
И как тонко заметил знаменитый бард Александр Мирзаян: "Наш русский национальный герой Иван-дурак вышел, практически, из Псалмов Давида. В XVIII веке произошла десакрализация общества, когда религия была порушена. И в это же время сакральные национальные фигуры у немцев, у русских были уничтожены и превращены в таких дебилов: лежит на печи, ждёт, когда галушки ему будут в рот прыгать… А это — сакральная фигура русской нации! Почему он связан с Василисой Премудрой? Василиса — царское имя, это царица премудрости, и это София, Премудрость Божья, которая была с Богом во дни творения, которая играла и веселилась пред Богом, как в Притчах Соломона описано. И Иван-дурак решает неподъёмные, тупиковые задачи — поэтическим образом. Он певец-поэт, псалмопевец в каком-то смысле, каким хотел быть Иван Грозный — он себя тоже хотел видеть Царём Давидом — псалмы писал и хотел построить русское сакральное царство…"
