Леонид ФЁДОРОВ/Владимир МАРТЫНОВ/Владимир ВОЛКОВ/Татьяна ГРИНДЕНКО/ансамбль OPUS POSTH. "Элегия" (Ulitka records)
"Западная история про оскудение, вымораживание религии — не религии даже, а именно Бога — всё это мне совершенно не нравится. Ведь ничего взамен-то нет — только безрадостная и тупая унылость. И я не понимаю, чем она, собственно, хороша".
Л.Фёдоров. "Правила жизни", Esquire
Признаю: периодически жду, что фёдоровская энергетика даст сбой и можно будет констатировать некую паузу, лакуну. Но пока можно только уважительно констатировать: Леонид Фёдоров в очень хорошей форме.
Недавно он "нанёс двойной удар": "Элегия" и пластинка "Взрыв цветов" проекта "Фёдоров и Крузенштерн". Думал, даже объединить альбомы в одной колонке, но решил не превращать отзыв в неизбежную скороговорку. Тем более, "Взрыв цветов" — дуэт, концертно-самопальная звуковая эквилибристика на стихи одного поэта. "Элегия" же — это альбом, который может считаться своеобразным фёдоровским собранием лучшего. Все композиции известны: недавние "Мотыльки" и относительно недавние "Если его нет" с одноимённых альбомов, "Вьюга" с сольника начала нулевых "Лиловый день" и "Элегия" на стихи Александра Введенского с "Весны", хлебниковское "Бобэоби" ещё с пластинки "Жилец вершин", наконец, известная по "живым" выступлениям версия "Последнего дюйма". Это не эксплуатация прежних работ, меняется Фёдоров, вместе с ним трансформируется и музыка, звучание, песни обретают иные смыслы, акценты.
Тем более, что состав музыкантов альбома — по-своему выдающаяся компания. Контрабасист Владимир Волков, знаменитый композитор Владимир Мартынов, который осязает и консерваторские пространства, и авангардистские собрания, он же скандально популярен текстами и концепциями, скрипачка Татьяна Гринденко и ансамбль Opus Posth, который по мартыновским тропам пытается создать новую ситуацию музицирования и обращается к некомпозиторским традициям на основе современных композиторских методик. Пожалуй, возникает ощущение, что многое на записи взял в свои руки Мартынов, но обнаружить даже намёка на "конфликт" интересов не получается. У Фёдорова получается, не уходя на второй план, полноценно дать реализоваться соратникам.
Данный альбом — условно видимая часть программного айсберга, всплывавшего на совместных концертах. "Элегия" как пластинка, видимо, концептуально ориентирована. Симфонические формы взаимодействуют с фолк-рисунками, джазовыми, индустриальными моментами и чуть ли не краут-роком. И "проект" не противоречит "опыту". Вот возникает сиюминутное, и тут же уходит на свидание с вечностью. Есть много музыки, возникшей спонтанно, в импровизации, однако звук альбома в целом холодно-помпезен.
"Элегия" — это такое уверенно большое произведение. Композиции "Мотыльки" и "Элегия" валят наповал своими масштабами (не песни — оратории), многочастной структурой и какой-то мрачной торжественностью, опростившееся "Бобэоби" — номер с участием всех пятнадцати исполнителей альбома. Хлебников замечал, что в "Бобэоби" "были узлы будущего — малый выход бога огня и его весёлый плеск". Тот же "огонь" появляется в "Элегии", обрамлённой репликами из пьесы "Ёлка у Ивановых".Завершает альбом единственная вещь, доселе не выходившая на пластинках и хорошо известная людям, далёким от современной музыки. Это "Песня Бена Энсли" ("Тяжёлый басом гремит фугас…"), правда, почему-то лишённая последнего куплета. Оригинальный мотив скорее обращался к спиричуэлс, и понятно, что голос Фёдорова — не низкий бас Михаилы Рыбы, поэтому это уже не песня про погибших пилотов, а нечто иное, лирико-трагическое.
У композитора Вячеслава Артёмова есть интересная формула: "Музыка — особая субстанция. Ей нет прототипа в природе. Её истоки — стон и плач". Вот фёдоровские "вьюги", "элегии", "мотыльки" — родом из стонов и плачей. И в них же, несмотря на трагичность сюжетов — шанс и движение к подлинности. Извечны темы "Элегии": жизнь, смерть, свобода, отчуждение. И явственен некий личный вызов царству "оскудения" и "унылости".
