"Беспредел", "Полный беспредел" (Япония, 2010-2012, режиссёр — Такеши Китано, в ролях: Такеши Китано, Ре Касэ, Тосиюки Нисида, Сюн Сугата, Кен Мицуиси, Томокадзу Миура, Матико Оно, Фумие Кохината, Кэнта Киритани, Ютака Мацусигэ, Сигэру Кояма, Хирофуми Арай, Хакурю, Акира Накао, Сансэй Сиоми).
Гангстер среднего звена по имени Омото (Такеши Китано) вовлечён в центр разборок кланов якудза, где провоцирует большую бучу. Трупы множатся. Льётся кровь. Япония, хоть и вспоминает старые времена, но уже замирает на ветру перемен. Под знаменем фортуны, лишённым традиций, ранее свойственных организованной преступности, незыблемым остаётся только одно — главное слово по-прежнему принадлежит "товарищу маузеру".
Описывать синопсисы подобных лент — дело неблагодарное и бессмысленное. Выяснения отношений грозных японских мужчин — это вам не какая-нибудь якутская мафия, уходящая в метель берегом Лены. Да не введет непосвящённого в заблуждение заморское слово "якудза". В любом случае, перед нами особое удовольствие для особых почитателей. Этой весной в прокате оказались сразу два фильма Такеши Китано, от которого подобного выхода уж точно никто не ждал. Отпугнув всех любителей отрезанных пальцев, кровавых точечных сполохов, виртуозной пальбы и прочей специфической японской этики, своими страннейшими, но по-своему невыразимо прекрасными лентами о себе самом (трилогия — "Такешиз", "Банзай, режиссер!", "Ахиллес и черепаха"), впервые за десять лет Китано возвратился к криминальному танго. К сложным отношениям мафиозного мира, где танец пули изначально важнее любого человеческого фактора.
Успех картины "Беспредел", буквально взорвавшей кинотеатры Японии невиданным наплывом посетителей, не только потребовал перезагрузки, но и продемонстрировал факт — Страна восходящего солнца остаётся верна себе. "Очень жестокая нация", как говорят англичане. Неудивительно, что продолжение "мясорубки", получившее еще более звучное — бронебойное — название "Полный беспредел", мало чем отличается от своего предшественника. Российский же зритель, падкий когда-то на "эстетику жести", казалось бы, уже переболел подобной экзотикой. Но не тут-то было. Китано доказал, что легко опровергает любую моду, оставаясь в топе всегда. Безупречный стиль его фильмов — этакий кровавый росчерк в традиционном саду камней — был изначально отточен в европейских ювелирных мастерских. В его фильмах никогда не было той обволакивающей "местной" призрачно-статичной атмосферы, что разливалась сумраком по кадру в фильмах истинно японских режиссёров Кането Синдо и Ясудзиро Одзу. Не было и не будет. И всё же фирменный китановский космополитизм с национальными вкраплениями загадочной японской души — давно известно, что обитатели этой страны не являются людьми в обычном понимании этого слова — на этот раз безоговорочно поменял вектор.
Гангстер Отомо — типичный беспринципный убийца. При всем желании в нем сложно уловить хотя бы отблеск мятущегося трагического фейерверка, той глубины, что всегда была сокрыта за полупарализованным лицом каждого из китановских героев. Большой умница и тончайший человек, Китано прекрасно чувствует время. Благородство якудз — а было ли оно в реальности?- дело давно минувшего прошлого. Мир становится хуже. Романтический ореол одинокого бандита давно превратился в архаизм 90-х. Именно там лихо плавилась кузница героев, за ироничным прищуром которых пряталось чувство бесконечного одиночества. За насилием же "Беспределов" не стоит ни кодекса чести, ни рычания затравленного животного, ни последнего ура рыцарству, ни даже молчания ягнят. Сентиментальность, свойственная трагическому созерцанию цветущих сакур, осталась где-то в эстетике "Кукол" — фильма, в котором Китано разбивал сердца красотой, почти невыносимой человеческому глазу. Существующей уже за кромкой небес. В трилогии, о которой сказано выше, медитативное любование закатами, как и сам традиционный японский пейзаж, уже взрывались абсурдом невозможности существования творческой единицы в мире сплошных нолей. Фарс, предстающий на экране в избытке, только подчеркивал — жизнь человека не более, чем цирковой номер. Смейся, паяц, как это принято говорить.
Смеяться Китано не перестал, но и исчезать с горизонта, подобно дымке, тоже не вознамерился. Возвращение к жанру, который принес ему столь ошеломляющий мировой успех, что это? Шаг назад, компромисс перед публикой, коммерческая уловка? Так может рассуждать какой-нибудь толстокожий любитель "синематек", предпочитающий вывернутую наизнанку беззащитность в поисках новых форм, уверенному обращению к истокам. Абстракция самой позиции героя Китано словно демонстрирует четкую формулировку — на этот раз для вас я оставил только кровь и кости. Ту самую "духовную" пищу, которая всем так нравится.
Это даже не подражание реальности. Все коллизии фильма словно существуют в иной плоскости. И двойник режиссёра — не оживший вновь персонаж "Фейерверка" и "Сонатины", не его белокурое альтер-эго ("Такешиз") и не сотканный из прошлых ролей очередной городской Затойчи с непоколебимыми принципами самурая. Он даже уже не совсем якудза. Новый герой в прямом смысле слова, без всяких философских подтекстов, олицетворяет собой полный тотальный беспредел. Именно так и надо долбать человека по кумполу, чтобы он, наконец, обалдел. А высокое искусство оригинального самокопания в гениальной голове — такой же пережиток современной эпохи, как и моральный кодекс не вписывающегося в современную картину мира старомодного оригинала.
