По всем странам, ещё недавно так гордившимся своей приверженностью ценностям свободы и независимости каждого гражданина, вдруг прошла волна ограничений, вызванных страшной заразой. Поначалу они выглядели уместно, казались вызванными серьёзной угрозой заражения вирусом, распространения болезни и мучительной смерти, но чем дальше заходило дело, тем больше людей убеждалось, что связь между реальной угрозой и ширящимися ограничениями слегка преувеличена. Примеры этого сотрясали Запад с прошлой осени и продолжают сотрясать до сих пор.
Странным образом в авангарде борьбы с отклонениями от линии этой глобальной партии ковид-ограничений оказалась Австралия, чья государственность берёт начало с отдалённой колонии-поселения для самых зловонных отбросов Британской империи. Сегодня Австралия, вроде бы либеральное и прогрессивное государство, поддаётся зову своей глубинной природы и вновь возвращается к пути, проложенному ещё Георгом III. В связи с эпидемией Австралия и Новая Зеландия избрали путь пресечения заразы в самом её зародыше. Так, многие новостные агентства по всему миру растиражировали новости о том, как в Океании целые регионы закрываются на строжайший карантин из-за единственного случая заражения. Конечно, такая логика имеет смысл: единственный обнаруженный больной означает, что как минимум несколько десятков скрытых больных всё ещё ходят по улицам, заражая здоровых людей.
Решения австралийских властей приветствовали журналисты по всему миру, но почему-то не очень поддержали сами австралийцы. Дело в методах, которыми насаждались новые ограничения. Людям запретили выходить из дома и контактировать друг с другом. Фактически, в Австралии на постоянной основе ввели то, что Россия испытывала на себе где-то месяц прошлой весной. В Мельбурне власти ещё в середине августа признали, что режим самоизоляции может длиться месяцами, а топ-чиновница из министерства здравоохранения Нового Южного Уэльса (самого населённого и развитого штата страны) призвала людей, осмелившихся выйти из дома «ни с кем не заговаривать и не контактировать». Говорят, что локдаун и закрытие государственных и межрегиональных границ будет длиться до тех пор, пока 80% населения не будет вакцинировано. На сегодняшний день местные СМИ пишут о 14% привитых. Жёсткие правила могут быть оправданы, если государство объяснит их необходимость и убедит граждан в том, что без этих правил заразу не побороть. Руководство страны этого не сделало и добавок допустило ряд крупных пиар-провалов. Самым ярким из них стало празднование «Пурпурного дня» — праздника профессиональных геев – в полиции Сиднея провели многолюдную вечеринку, где гости вели себя так, будто никакого карантина нет, словно не те же самые полицейские вот-вот вернутся на улицы и примутся штрафовать граждан за несоблюдение мер самоизоляции.
Власти штата Южная Австралия обязали вообще всех граждан установить специальное приложение, отслеживающее местоположение и регулярно требующее высылать фотографии в доказательство нахождения дома – такое кое-где в России применяется к подтверждённым больным. На улицах Сиднея появились усиленные полицейские патрули, в воздухе закружили вертолёты, а из уличных громкоговорителей раздаются предупреждения о недопустимости нахождения на улице. В штате Квинсленд построили «учреждение для принудительного карантина» — таким не очень изящным эвфемизмом власти назвали настоящий концлагерь для тех, кто не желает сидеть взаперти. На фоне подобного беспредела стихийно организовался протест – на улицах и площадях больших городов уже несколько недель не утихают митинги. Их численность и ожесточённость растёт соизмеримо с количеством заболевших – 1400–1500 случаев в день кажутся небольшой цифрой в масштабах 25-миллионной страны, но для мер, которые ввели власти, это непозволительный результат. Пока ясно только то, что австралийцы не намерены сидеть взаперти – протесты становятся всё многолюднее, и силовые структуры бессильны против толпы, ведь, как прокричал неизвестный, пронёсшийся на лошади сквозь толпу на закрытой границе Квинсленда и Нового Южного Уэльса, «всех не арестуют».
Австралийцы не одиноки в своей беде и борьбе с ней – каждые выходные приходят новости из европейских столиц, где собираются на митинги тысячи и десятки тысяч человек. Здесь в игру вступает фактор типично европейского бюрократизма: мало просто вакцинировать человека, необходимо обязать его получать тонну бумажек, главной из которых станет так называемый «зелёный пропуск». На фоне концепции этого пропуска меркнет нерешительная и скромная затея московских властей с QR-кодами, ведь человек без бумажки теряет право не только ходить по ресторанам, но и посещать любые общественные мероприятия, находиться в любых заведениях с большим количеством людей, пользоваться общественным муниципальным и междугородним транспортом. Во Франции, Италии, Англии, Германии и Нидерландах прошли громкие, яркие и яростные демонстрации с элементами беспорядков, по большей части не встретившие сопротивления со стороны властей. Причинами недовольства называются даже не бездействие властей перед эпидемией и жёсткость ограничительных мер – теперь люди, как привитые, так и нет, недовольны бумажным безумием с «зелёными пропусками», вакцинацией против воли и сомнительными перспективами конца всего этого маразма, ведь, введя столь дорогостоящий и требующий напряжения всего бюрократического аппарата проект, власти крупнейших европейских стран фактически заявили, что пандемия – это навсегда. Число заражений в Европе в основном падает, но людей это ничуть не успокаивает, а государства ничуть не расслабляет – ловушка тоталитарного вмешательства в жизни тех, кто полагал себя полноправными гражданами либеральных демократий, захлопнулась. Сотни миллионов человек оказались в клетке, выстроенной чрезвычайными мерами. И если австралийцы, пребывающие в собственной стране на положении заключённых, хотя бы могут взывать к опыту предков, то Европа испытывает поистине неизбывные растерянность и смятение.
На фото: карантинный центр в Дарвине. Северная территория, Австралия
