Часто упускаемая из общественного поля зрения Африка в последнюю июньскую неделю пережила одно важное событие — подписание мирного соглашения между Демократической Республикой Конго (ДРК) и Руандой. Однако случилось это не на территории Чёрного континента, а почему-то в США. 27 июня в Вашингтоне дипломаты из столицы ДРК Киншасы и столицы Руанды Кигали в присутствии госсекретаря США Марко Рубио юридически закончили конфликт, вышедший на новый виток эскалации с января нынешнего года. Фактически состоящая из народности тутси конголезская группировка повстанцев "Движение 23 марта" при поддержке руандийских солдат захватила ряд восточных территорий ДРК, включая города Букаву и Гома. С точки зрения Руанды выход на границу соседнего государства и поддержка сепаратистов — способ обезопасить себя. К тому же это и продолжительное последствие геноцида тутси народностью хуту в 1994 году. А сквозь призму экономики сюда примешивается желание Руанды приобщиться к минеральным богатствам восточной части ДРК: золоту, олову, вольфраму, ниобию, танталу. В наступившей эпохе электроприборов последний в этом ряду элемент особо важен, так как используется в производстве электронных конденсаторов.
Естественно, что добытый для Африки мирный договор себе в заслугу приписал Дональд Трамп. Рыжая дипломатия, которую американский президент "беспроигрышно" развивает уже который месяц в Индии — Пакистане, Израиле — секторе Газа, в России — на Украине, наконец-то дала первый, заряженный строго на позитивное прочтение результат.
Конечно, вне пристального рассмотрения Вашингтон, специфическим образом идя по пути "Америка на первом месте", способствовал заморозке затяжного заморского конфликта. Однако дьявол в деталях.
Во-первых, конголезское "Движение 23 марта" при посредничестве руандийских властей всё равно остаётся более-менее независимой силой. Взятые под его контроль территории ДРК уже обросли своей серой экономикой, работающей без налогов в плюс компаниям как в Руанде, так и в соседней Уганде. Чьими именно силами и на какие средства будут разгонять установившуюся власть, непонятно. Договор подразумевает создание между ДРК и Угандой некоего координационного механизма в области безопасности, но до какой-либо конкретики там далеко. При этом представители "Движения 23 марта" на подписании документа в Вашингтоне не присутствовали, все возможные консультации с ними от лица Киншасы проводились до 27 июня в Катаре, где значительных продвижений замечено не было.
Во-вторых, опыт мирных инициатив 2022 и 2023 годов, кратковременные охлаждения конфликта показывают, что новый договор может запросто превратиться в тыкву.
Первоначально ещё в апреле всё в том же Вашингтоне было подписано соглашение о взаимном признании суверенитета ДРК и Уганды с оперативной коллегиальной выработкой будущего документа о мире. К сожалению, обещанные дни на общую работу стали месяцами, за которые "Движение 23 марта" нормализовало себя в качестве власти на захваченных территориях. Теперь со стороны США в случае долгосрочного мира обещаются инвестиции в экономики как ДРК, так и Уганды. Без привлечения американских специалистов — официальных или не очень — такую гарантию можно приравнять к честному слову. С другой стороны, американцы сильно заинтересованы в полезных ископаемых, в добычу которых они — если учитывать строгие ограничения, которыми их обложил Китай, и бесперспективность сделки с Украиной, потерявшей на днях контроль над крупнейшим своим месторождением лития, — собираются мощно вкладываться. Большие деньги подразумевают существенную безопасность, и потому франкофонный регион тысячи холмов запросто обернётся американскими горками.
Но не только вашингтонские интересы здесь присутствуют. Считается, что данный мирный договор в первую очередь выгоден Руанде. Отметая накопленные исторические дилеммы и этнические обиды тутси и хуту, Кигали заявляет о себе как о заметном игроке в регионе. Дипломатический успех укрепляет позиции президента Поля Кагаме, являющегося главой государства с 2000 года. Замеченный в подавлении оппозиционных настроений и, как обычно, обвиняемый в убийстве конкурентов, этот политик из меньшинства тутси не собирается покидать президентское кресло.
Вместе с тем и у Киншасы свой выигрыш от перемирия, так как через приём американских инвестиций маячит возможность уравнять влияние США и Китая или даже столкнуть друг с другом иностранных коммерсантов. Пекин довольно давно закрепился в горнодобывающей промышленности ДРК, и вдруг понаехавшая вашингтонская братия сделает местные минеральные богатства ещё дороже. Для кого именно это станет выгодой, покажет время. Но об исконно конголезских горняках американцы тоже подумали, ведь через созданную в первый срок Трампа Международную финансовую корпорацию развития им будут выдаваться выгодные кредиты. Этот будто бы локальный филиал Всемирного банка в ДРК — дополнительный инструмент давления в будущем дележе сфер влияния с Китаем. Склонный к громким дипломатическим жестам Пекин, в свою очередь, может поставить в вину Киншасе годы финансовой помощи, потому что помимо инвестиций китайцы ещё и обустраивали инфраструктуру страны, как это часто делается ими в рамках включающего и ДРК проекта "Один пояс — один путь".
Наконец, в предстоящем столкновении влияния США и Китая как-то сам собой выпал один игрок, раньше занимавший в регионе особую роль. Речь идёт о Франции, которая в течение двух последних лет умудрилась упустить из-под длинного напудренного носа практически всё своё влияние на континенте. Вывод войск из Нигера, потеря профранцузского президента в Буркина-Фасо и теперь шефство Вашингтона над перемирием между ДРК и Руандой — это ли не указания на скукожившуюся власть Парижа? Отдадим должное: Франция своевременно уступала позиции в тех странах, где возникала мода на панафриканизм. Заметный пример — упомянутое Буркина-Фасо, в котором президентское кресло занимает Ибрагим Траоре, полностью составивший свой образ на основе национального героя Тома Санкары. Трещащая от внутренних дрязг Франция навряд ли справилась бы с ограниченной военной операцией. В случае же ДРК у французов до сих пор имеются экономисты-консультанты в конголезском правительстве, способные попортить кровь капиталистам по ту сторону как Атлантического, так и Индийского океанов.
События в Африке, будто элементы мозаики, складываются в общую картину будущих изменений на континенте. Мир между ДРК и Руандой равняется обострению в отношениях между США, Францией и Китаем, потому что и Вашингтон, и Париж, и Пекин хотят приложить руку к полезным ископаемым африканских стран. И если у китайцев есть положительная история инвестиций, а французы несут на себе клеймо бывшей метрополии, то будто бы взявшиеся из ниоткуда американцы предлагают африканцам самый западный из всех путей. Как и всегда, ДРК и Руанда будут держать экзамен на суверенитет. Получится ли накормить граждан, сохранить мир и не продать собственные недра?
