Илья МАЛАШЕНКОВ, Анастасия БЕЛОКУРОВА
Футбол футболом, а кино – «по расписанию». Уникальный для России Кубок Конфедерации не смог лишить очередной Московский международный кинофестиваль своего зрителя и внимания прессы. Так что – «на улице идёт дождь, а у нас идёт концерт», и большинство отечественных киноманов смогли получить свою толику впечатлений от "холодного лета" 39-го ММКФ.
Традиционные для программы кинофестиваля «качели» - верх-вниз –начались с первого же дня кинофорума. Прекрасный индийский эпос-боевик "Бахубали. Возвращение", безусловно, вызвал недоумение у изрядного числа публики, привыкшей к размеренной высоколобой углублённости современного социального европейского кинематографа, но даже за саму эпатажность идеи открыть фестиваль этой лентой оргкомитету стоит поставить коллективный памятник перед кинотеатром "Октябрь".
Крайне удачно стартовал и конкурс документального кино, который год от года становится всё интереснее и глубже, отвлекая привычное внимание от игровых лент, традиционно пользующихся особым вниманием у публики. Российский фильм "Последний вальс"- прощальный монолог умершего год назад восьмидесятивосьмилетнего композитора и пианиста Олега Каравайчука. Эксцентричный автор музыки к более чем восьмидесяти фильмам ("Монолог", "Женитьба", "Город мастеров") ведёт полуторачасовой монолог в осовремененных кладбищенских лабиринтах питерского поселка Комарово. Тот случай, где колоссальность фигуры главного героя оттеняет некоторые авторские неудачи режиссёра и делает фильм большим событием.
Не замедлил продемонстрировать ММКФ и максимально возможное кино-«дно». Режиссёр Вадим Перельман – человек крайне прихотливой кинематографической судьбы – показал в конкурсе игровых фильмов свою новинку, ленту «Купи меня», повествующую о злоключениях девушек лёгкого поведения в жестокой и «бьющей с мыска» Москве. Лента лишена маломальской логики и смысла. Глядя на сцену, где главная героиня – студентка филфака –совокупляясь в подъезде с «хачиком» (определение героинь картины) Суреном, читает стихи Владислава Ходасевича, начинаешь догадываться, по каким причинам режиссёр, начинавший свою карьеру в Голливуде при поддержке Спилберга, скатился до сомнительной продукции вроде сериала "Измены" или фильма "Елки-5". Впрочем, некоторые издания анонсируют возвращение Перельмана в Штаты и даже передают краткое содержание его грядущей ленты "Имя имён": «Сюжет картины расскажет о двух друзьях, молодых музыкантах, переживших Холокост». Честно говоря, страшно становится за Дастина Хоффмана и Энтони Хопкинса, чьё участие обещано в новом опусе Перельмана.
Но конкурс документалистики продолжал радовать и удивлять. Американо-японский "Уход" рассказал о буддийском священнике, пытающемся по мере своих скромных сил решить проблему растущего числа самоубийств. Силы этого священника слишком малы: принимая близко к сердцу проблемы людей, с которыми ведёт работу, он отдаляется от семьи, много пьёт и сам погружается в ту бездну отчаяния, от которой призван спасать.
Другой, российский неигровой фильм – глобальная двухчасовая картина "Раскалённый хаос" от мастера эпатажа и виртуозного киномонтажа Сергея Дебижева ("Два капитана 2", "Золотое сечение", "Последний рыцарь империи"). По словам автора, "Хаос" - фильм-предупреждение, рассказывающий о механизме «первой в мире цветной революции» - февральско-октябрьской 1917 года. Зная о дебижевской провокативности и умении манипулировать зрительским сознанием, сложно сказать, является ли его новый фильм отражением личных убеждений или тонким издевательским пародийным "вбросом", повествующим о заговоре масонов и еврейских банкиров начала ХХ века. В любом случае: уникальный и завораживающий шаманский монтаж Дебижева ставит "Раскалённый хаос" в ряд лучших документальных фильмов последнего двадцатилетия.
Впрочем, ни "Уход", ни "Последний вальс", ни "Хаос" жюри не отметило. Лучшей документальной лентой была признана франко-швейцарская "Опера" - картина, безусловно, крепкая, но лишённая магического обаяния и мощи. Да и в основном конкурсе главный приз – "Золотого Георгия" - завоевал фильм, о котором сложно сказать что-то плохое, но и комплименты найти для него сложно. Китайский "Хохлатый ибис" являет собой классический пример милого, но непритязательного кино, о котором забываешь через несколько месяцев после просмотра.
А ведь были в конкурсе ленты, несравненно выдающиеся! "Мешок без дна" Рустама Хамдамова ("Анна Карамазофф", "Вокальные параллели"), кажется, мог бы стать заслуженным украшением любого кинофестиваля. И это притом, что режиссёр поставил перед собой задачу крайне сложную, практически невыполнимую – перенести на киноплёнку своё прочтение известного рассказа Акутагавы Рюноскэ "В чаще", который уже был экранизирован в 1950 году Акирой Куросавой под названием "Расёмон" и стал бесспорной классикой мирового кинематографа. За семьдесят с лишним лет было осуществлено немало режиссёрских попыток по-своему взглянуть на рассказ Акутагавы, но только Хамдамову удалось снять настолько самостоятельную и самоценную картину, вызывающую в памяти утончённое российское дореволюционное кино. "Мешок без дна" получил на ММКФ специальный приз жюри, что кажется недостаточным для фильма такого уровня.
Во внеконкурсных программах фестиваля традиционный интерес вызывала линия всё того же документального кино - "Свободная мысль". Особо стоит отметить новый и долгожданный фильм Барбета Шредера "Досточтимый В.". В манере, многократно отточенной в его предыдущих лентах вроде "Генерал Иди Амин Дада: автопортрет", Шредер рассказывает о скандально известном бирманском монахе Ашине Вирату, лидере антиисламского "Движения 969", названном британской «Таймс» «лицом буддистского террора».
Любопытно было взглянуть и на кинопротивостояние двух Корей, благодаря программам режиссёра-южанина Юн Джегюна и «Открытие: сегодня о Корее», посвящённой кинематографу КНДР. Честно говоря, северокорейская программа несколько разочаровала отсутствием строго «жанровых» картин (все мы любим и ужастик "Пульгасари", и блестящий шпионский детектив "Невидимый фронт"). А вот работы Юн Джегюна стали настоящим открытием, особенно "2012: Цунами" - один из лучших фильмов-катастроф, которые довелось видеть.
С другими заранее интриговавшими внеконкурсными программами повезло меньше. Скажем, недоумение вызвало решение показывать программу "Восстановленных фильмов" в маленьких зальчиках, где экран ненамного больше обычной домашней "плазмы". Стоило ли тратить столько труда на реставрацию классической "Битвы за Алжир" при невозможности оценить качество этой самой реставрации? Обескуражило и то, что едва ли не главный фильм программы "Поколение#выбирает" - бельгийский "Бывший ударник" - вообще не был показан в залах главной фестивальной площадки – в "Октябре".
Закрывал 39-й ММКФ новый фильм Софии Копполы "Роковое искушение" - ремейк старой ленты Дона Сигела "Обманутый". В самый разгар войны Севера и Юга раненый капрал-северянин попадает в конфедератскую Вирджинию и укрывается в пансионе для юных леди. Любой сюжет на тему подобного «приключения в бабьем царстве» испортить сложно. Не удалось это и Копполе. Впрочем, для всех очевидно, что играющему в "Искушении" Колину Фарреллу далеко до старого доброго Клинта Иствуда, да и совсем без Голливуда на ММКФ стало как-то привычно и уютно.
Анна АМЕЛИНА.
В преддверии ММКФ одна из самых сложных задач – составление, из почти тридцати совершенно разных программ, собственного расписания просмотров. От кинофестиваля прежде всего ожидаешь хорошего кино, и прогадать с выбором означает испортить себе впечатление от всей праздничной недели.
В этом году основными претендентами на внимание кинолюбителей были вполне себе "культовые" фигуры: Ким Ки Дук с новым фильмом "Сеть" и лауреат Берлинского фестиваля этого года за лучшую режиссуру Аки Каурисмяки с фильмом "По ту сторону надежды". То, что почти все категории посетителей фестиваля отметили для себя как обязательное к посещению и… внезапно не прогадали.
Такое, действительно, случается нечасто, но оба фильма оказались всерьёз хорошими и универсально зрительскими. Одновременно и эстетически полноценными, и социально ориентированными (понятия, которые в последнее время становятся взаимоисключающими).
"Сеть" Ким Ки Дука – жанровое (что не вполне типично для режиссёра) кино с внятным сюжетом, поднимающее наболевшую тему разделённой Кореи. Здесь нет ни излишней созерцательности, ни кровавого трэша с фонтанирующими артериями отрезанных конечностей.
В центре повествования северокорейский рыбак, живущий с женой и дочерью недалеко от границы с Югом. Во время одного из выходов в море рыболовная сеть наматывается на мотор лодки, и героя уносит на вражескую территорию. С этого момента начинается одиссея обычного человека, попавшего в «сеть» двух идеологических систем, где каждая из сторон или держит его за шпиона, или пытается сделать перебежчиком, в то время как сам герой хочет всего лишь вернуться домой к семье.
Южнокорейский режиссёр наглядно показывает, что идеологическая пелена лежит на глазах и южнокорейского человека. И что эта самая пелена, сквозь которую жители двух стран смотрят друг на друга, – единственное, что по-настоящему мешает объединиться обычным людям по обе стороны границы. Что миф о борьбе просвещённого мира с тиранией Севера не более чем миф. Вечный вопрос, которым задаётся герой, попадая в Сеул: как можно быть настолько несчастным, когда у тебя всё есть?
Фильм делится ровно на две части: пребывание героя в Сеуле и допросы южнокорейских спецслужб – и возвращение рыбака на родину, где меняется только интерьер для допроса. Одна из мощнейших сцен фильма – экстрадиция героя. Рыбак, отвергнувший все подарки капитализма, а потому по пояс голый и завёрнутый только в северокорейский флаг, отплывая от чужого берега, вскидывает руку и славит партию и вождя. Причём такой жест героя читается и как понятная каждому человеку любовь к своей родине, и как выполнение собственного долга, и как уже обозначенная критика идеологии, адепты которой поставят точку в трагической развязке истории. «Рыба, попавшая в сеть, обречена». Но, что любопытно, поскольку главный герой с Севера, симпатии зрителя, несмотря ни на что, оказываются на соответствующей стороне.
Работа Каурисмяки была участником программы "Эйфория окраины" Андрея Плахова. Перед показом критик отметил, что Каурисмяки всегда хотел экранизировать "Одиссею" и эта работа во многом несёт в себе черты нереализованного замысла режиссёра. Это ещё один фильм о человеке, вынужденном покинуть свой дом, но конца его странствия, возвращения героя мы не увидим, финал, хотя и обнадёживающий, всё-таки остаётся открытым.
Здесь в аутичный мир Финляндии Каурисмяки, затерянной во времени и пространстве, вместе с главным героем, сирийским беженцем Каледом, прибывающим из-за океана на угольной барже, внезапно вторгается ужасающая реальность, которую, судя по всему, даже в этом мире уже невозможно игнорировать. Калед пытается получить убежище в этом странном мире и хочет перевезти сюда свою сестру, единственную из всей их семьи оставшуюся в живых. Здесь его снова принимает не государственная система в лице миграционной службы, а обычные люди, как обычного человека.
Параллельно с историей беженца разворачивается история бизнесмена, который уходит от жены и вкладывает все свои сбережения в пивной бар с традиционно скандинавским «селёдочным» ассортиментом и тремя своеобразными сотрудниками в придачу, которые всей командой, в итоге, и принимают Каледа, когда тому отказывают в убежище.
Беженцы в общежитии, в котором по приезде оказывается Калед, - оплот реализма в этой абсурдной реальности. Под фирменный саундтрек в стиле Америки 60-х они приносят в застывшее пространство затерянной Финляндии рассказы о бомбардировках, о гибели целых семей, о беженцах, рассеянных по всей Европе. И можно было бы обернуть всё это в сторону конкретной идеологии и разговоров о толерантной политике. Но всё несколько проще: просто хорошему человеку обязательно поможет хороший человек. Фильм Каурисмяки демонстрирует редкий на фоне всеобщей европейской тухлятины хэппи-энд. Сириец, проходя через все препятствия, всё же перевозит сестру в безопасное место, и даже бизнесмен, в итоге, возвращается к жене. Стильное, полностью оправдывающее награду за лучшую режиссуру, очень смешное и по-настоящему светлое кино. Наверное, лучшее впечатление всего фестиваля (и, боюсь, не только этого года).
Ещё один беспроигрышный выбор на Московском кинофестивале – программа "Свободная мысль". В отличие от конкурсной программы, в ней собраны лауреаты крупнейших документальных фестивалей. Здесь непременная социальная направленность, почему-то традиционно преобладающая над эстетикой в основном конкурсе, гармонирует с общей формой произведений должным образом.
Впечатляющая картина "Материнство", совместное производство США и Филиппин, кстати, получившая наиболее высокую зрительскую оценку из всех фильмов документальной программы этого года, обошедшая по этому показателю в том числе и победителя документального конкурса ("Опера" Жана-Стефана Брона стала победителем общего голосования, но исключительно ввиду количества зрителей на сеансе). Таким рейтингом фильм обязан, во-первых, экзотичному материалу: в центре повествования самый большой роддом в мире, 24-25-ти-летние филиппинки, рожающие седьмого ребенка(в кадре документальные съёмки родов и т.д.). А во-вторых – мастерской режиссуре. Это была бы рядовая социалка о планировании семьи, если бы не выбор натуры, героинь, выстраивание замечательных по композиции кадров и мизансцен, показывающих бесконечный конвейер рожениц, и прекрасный финал – рождение стомиллионного филиппинца на фоне всеобщей ужасающей нищеты. В общем, со своей социальной задачей кино, наверное, справляется вполне убедительно.
Из той же программы порадовала "Сторона Б. Портретная фотография Эльзы Дорфман" - фильм о женщине-фотографе, близком друге Аллена Гинзберга, специализирующейся на портретной съёмке с помощью гигантского полароида. Редкий пример того, во что хорошая режиссура может превратить, в общем-то, абсолютно архивный фильм, состоящий из перебирания старых фотографий.
Громкой премьерой был "Риск" - о создателе "Викиликс" Джулиане Ассанже. Автором фильма стала Лора Пойтрас, снявшая нашумевший фильм о Сноудене, представленный в программе фестиваля двумя годами ранее. Но если прошлая работа выигрывала ценностью снятого материала – по сути, прилюдного самоубийства Сноудена в номере шанхайского отеля, то закулисный материал о редакции "Викиликс" такого впечатления не производит. А печать великой миссии освобождения интернета на лице главного героя скорее раздражает, нежели располагает к нему.
Сергей УГОЛЬНИКОВ
Видимо, за грехи наши, леность и уныние незадолго до ММКФ было напущено на Россиюшку очередное проклятье. Дитя-индиго Антона Долина назначили не внештатным корреспондентом отдела светской жизни журнала "Мурзилка", а главным редактором какого-никакого, но журнала "Искусство Кино". «Искусство кино в России – окончено, ловить тут нечего, расходимся, готовимся к концу света», - как бы сказали этим решением глобальные кураторы всего. И только Московский международный кинофестиваль и лично Дорогой Никита Сергеевич решили, по мере человеческих сил, противостоять неизбежному и стали бороться с этим инфернальным злом, как Давид с Голиафом, как молот с наковальней, как Георгий со змием.
Битва, конечно, не равна, бюджеты в период санкций сокращаются, что приводит к усилению нормативности. Фотографам на красную дорожку было предложено явиться в обмундировании "блэк тай", и если бы это требование организаторов соблюдалось, фотографий с неё могло и не быть. По-человечески понятное желание не допускать к проходу на фестиваль блогеров (над ними надо не только издеваться и гнать взашей, их желательно ещё и бить) – не сопровождалось отсеиванием конгломерата представителей других загадочных СМИ. Когда они тусили в Доме Политкаторжанина – с этим можно было мириться, но их перемещение в "Октябрь"… Очень хотелось начать выкидывать это в окна кинотеатра, чтобы получилась красивая композиция а-ля Хармс и Вася Ложкин.
Полоумные критики фестиваля, рассуждавшие на тему «мы не видим здесь молодёжи с палатками, как в Карловых Варах», тоже должны падать из окна, ведь их и так в детстве головушкой роняли. Москва – вообще не Карловы Вары. А 39-й ММКФ сразу зашёл с козырей, проведя показы фильмов-фаворитов Канн. Скандальный "Молодой Годар" Хазанавичуса, который ушлые продюсеры позиционировали как антигодаровский и потому вызывающий симпатию, – откровенно разочаровал. Кто такие революционеры-шестивосьмиты – даже самым заторможенным фигурантам стало понятно в 91-м году. Вылизанная картинка могла бы стать самостоятельным элементом стёба, как если бы байопик про Летова снимался в антураже "Старых песен о главном". Но этот приём использовался неоднократно, а у теплохладного Хазанавичуса стиль не меняется. Совершенно непонятно, почему фильм про Годара не начинается со сцены, описанной в стихах Олега Бородкина: «Язык пинка, затрещины, удара. Коленом в пах и смачный подзатыльник – вот это им понятно, это кара за придурь. За погашенный светильник». Лучше ногой. Ещё лучше – в бутсах. Вот отличное начало: заходит Беккенбауэр к Годару, бьёт посильнее и уходит доигрывать второй тайм. Диалогов не надо, и так красиво. Шикарно могло бы получиться, особенно в преддверии Чемпионата мира по футболу.
К фильму "120 ударов в минуту", который, по уверению дорогого друга Виса Виталиса, на Каннскую ветвь претендовал совсем всерьёз, – вопрос только один. Где они берут тот конвейер, который клонирует неутомимых дятлов, которым не лениво снимать такую чушь после 1968 года? И, кажется, «так нельзя, уймитесь, за прошедшее время многое изменилось» - но нет. Начало действия, когда главный активист проводит инструктаж, объясняя «здесь не хлопают, а щёлкают», - не оставляет сомнений в тупости фигурантов-активистов за права ВИЧ-инфицированных. Пестовать нормативность при декларации разрушения нормативности – премию Дарвина этим господам. Такое впечатление, что ФБК и СЕРБ объединились для борьбы с чиновниками и скандирования «наша смерть – ваш позор». Что интересовало в стародавние времена в фильмах типа "Бум"? Показывали они нашим подросткам, что периферийность Франции не уступает периферийности СССР. "120 ударов", наоборот, показывает глубокую отсталость болота Канн. Чудом они избежали вселенского позора, вручив за такое добро второй, а не первый по значимости приз. Но это уже повод быть лояльнее к ММКФ.
Программа фестиваля в меру сил поддерживала динамичное противостояние всех против всех. Корейское кино было представлено не только хорошо известнымюжным, но и известным гораздо меньше КНДРовским. В северокорейском разделе программы великому сахалинскому продюсеру Илье Шамазову показалось недостаточным количество тоталитаризма, но будем надеяться, что в дальнейшем, руководствуясь идеями чучхе, этот недостаток будет устранён.
Удивительно совпали в программе два фильма про девушек с редким именем "Ана". Аргентинская лента "Симфония для Аны" эксплуатировала всё тот же бессмысленный дискурс "детской революционности" (терпите, это поветрие пришло на четыре года, до выборов в США, потом они опять врубят феминистскую шарманку). Ничего интересного в этом фильме, вероятно, из-за стремления авторов к актуальности не обнаружено. А вот румынскую картину "Ана, любовь моя", несмотря на предсказуемый фрейдистский сюжет, – посмотреть стоило. Медленное "излечение" героини и симметричное "заболевание" героя через посещение обоими кабинета психоаналитика могло бы стать банальностью, но сделано настолько хорошо, что предположения о кончине импульса румынской волны кажутся преждевременными.
Порадовало и то, что фильм "Слава" Кристины Гроздевой и Петра Вылчанова взяли не в органически-ущербный раздел "Время женщин", а показали во вполне смотрибельной программе "Эйфория окраин". История про то, как тошнотворные и лживые пиарщики при вороватом и глупом министре путей сообщения (ничего в этих путях не понимающем) портят жизнь честному, бедному и простоватому заикающемуся обходчику путей,могла бы стать беспросветным унылым морализаторским пятном а-ля Звягинцев. Но не стала, потому что мораль или притомившие гендерные различия режиссёров в кино – не самая важная категория. Фильм Агнешки Холланд, демонстрировавшийся в той же программе, понравился подавляющему большинству вменяемых кинокритиков совсем не из-за женского взгляда автора, а именно как произведение искусства.
Оказалась очень гармоничной и документальная программа. Фильм про "индийского Навального" "Неприметный человек", который мог бы показаться удачным пропагандистским "Триумфом воли", таковым не стал. У индийского бойца против коррупции, так же как и у местного, отсутствуют харизма с интеллектом, но хотя бы в наличии внешность телезнатока Друзя. Удивляет беспомощность его оппонентов, но и такое мы тоже видели не раз. По большому счёту, было бы интересно посмотреть, каковы плоды трудов реформатора на данный момент, но зачем тратить бюджеты?
Фильм "Срок" - с весёлым финалом, как и положено в Болливуде, - сказка с понятным сюжетом, дальше – реальность, грусть, разочарование, ветер разносит пепел. А вот фильм "Досточтимый В.", в котором буддийские монахи, пройдя в своей борьбе через лагеря и репрессии, достигают гораздо более впечатляющих результатов, – вырывается за пределы экрана, становится поводом для раздумий. Почтенного Вирату, сумевшего сплотить народ Бирмы на более прочных ценностях, чем сиюминутная выгода, хочется добавить во френды на Фейсбуке и в других социальных сетях, узнать, как поживает он сам и его соратники. Это точно очень заметная личность.
Главный же приз за документалистику достался фильму "Опера" про (удивительно) "Парижскую Оперу", о котором можно сказать «богато снято». В отличие от "120 ударов" нормативность тут не разрушают, а пестуют. «Ударим фраками и репетициями по терроризму и невежеству». Немаленький бюджет подразумевал появление в кадре уже забытого бывшего президента Франции и отсутствие активистов с "прямым действием". Проблему СПИДа за отчётный период, видимо, решили, теперь дело за малым. "Опера" напоминает большой рекламный ролик, но если в РФ снимают фильм "Большой", то почему бы не сделать это и в Париже, показать хоть какой-то островок исчезающей белой цивилизации.
От сражений местечковых ММКФ попытался изящно уклониться. Ответ на выбор между Звягинцевым и Хлебниковым должен звучать однозначно: Перельман. Действительно, человек, сумевший снять последовательно "Дом из песка и тумана" и "Ёлки-5", не может не обладать широчайшим диапазоном. Но где-то в карьере у него проскакивал хороший сериал "Измены", который и разделил зрительские симпатии по разные стороны любви и ненависти к фильму "Купи меня".
Программа фестиваля была настолько гармоничной, что фильм закрытия пугал: не может быть всё так хорошо. Тем более что от Софии Копполы уже давно никто ничего не ждёт. Зря боялись, маловеры. "Роковое искушение", снятое по роману Томаса Каллинена о временах гражданской войны в США, сознательно проведено через множество фильтров. Юг как последний оплот белой цивилизации, в прошлой экранизации противостоявший понаехавшим варварам-янки, в истории от Копполы превращается в сборище женщин, которые без рефлексии покалечили и отравили мужика за то, что тот просто вспылил. Фильм – абсолютно антифеминистский, как вызов представителям жюри, грустившим о малом количестве феминистской тематики в рамках программы. И это правильно. Всё равно призы раздают не пойми кому, не пойми за что, так что плевать на мнение. Нормальные люди ходят на ММКФ для того, чтобы смотреть хорошие фильмы, а не для наблюдения за социально-политическими метаниями.
Илл. кадр из фильма "Мешок без дна"
Фото Ростислава Краснопёрова
двойной клик - редактировать галерею
