«Государства сегодня крайне не суверенны социально. В социальной сфере кто-то или что-то заваривает движения и умонастроения, тенденции и тренды… Все эти социальные конструкты и проекты умело мимикрируют под «ветер перемен», под «времена меняются» и прочую фигню, - пишет Евгений Фатеев. - Государства увязают в многочисленных параллелизмах. Уже появились деньги без эмитента. Уже есть огромный мир параллельных денег без очевидного, явного эмитента. Уже можно существовать в параллельном мире стоимости, на которую государства влияют все меньше. Государства даже на своей канонической территории не являются монополистами на осуществление насилия, наложение санкций. Уже существует другая, параллельная нормативность. Могут снести твой пост или твой соцсетевой аккаунт, и ты уже ничего не можешь сделать. И тебе уже не может помочь твоё государство». («Государства не успевают»)
Здесь необходимо вкратце рассмотреть феномен «государства при капитализме» (ГК). Причём, я бы не стал называть его «капиталистическим» государством или государством «буржуазным» (ниже объясню почему).
Безусловно, глобальный кризис Государства налицо. Причём, он имеет, если так можно выразиться, ритуальный уровень. («Ритуальная месть Государству»)
ГК сегодня слабеет под воздействием двух противоречий. Первое есть противоречие между двумя внутренними функциями. Одна функция заключается в том, чтобы поддерживать крупнейший капитал как основу капитализма. Под неё ГК и создавалось. Это и административно-политическая, и военная, и экономическая поддержка. Вот, пример - по данным МВФ, американские банки почти полностью зависят от непрямых государственных субсидий. Можно также вспомнить о других данных МВФ, согласно которым государства субсидируют энергокомпании в размере 5 трлн. долл. в год.
Но у ГК есть и другая функция, которая, во многом, противоречит вышеуказанной. Оно является мощнейшим ограничителем капитализма. С одной стороны крупнейший капитал подчиняет ГК, с другой оно может становиться «быстрее, выше и сильнее», чем крупнейший капитал. И вот это последнее абсолютно (даже не сильно, а именно абсолютно) противоречит интереса одного сегмента крупного капитала. Я бы назвал последний гиперкапиталистическим, и он серьезно намерен переформатировать структуру глобального капитализма. («Гиперкапитализм как апогей глобализации»)
Второе противоречие ГК – между его национальной природой и глобальной природой капитализма, который последовательно интернацинализируется. Одного, всемирного государства быть просто не может. Государство создано для ответа как на внутренние (надклассовое регулирование), так и на внешние вызовы. Государство всегда должно иметь ввиду наличие на одной с ним планете другого государства, которое может (или сможет) бросить ему вызов. Если убрать данную функцию (уже внешнего) ограничителя, то государство теряют смысл своего существования.
Как очевидно, два указанных противоречия объективно ликвидируют ГК, которое поэтому и не может быть названо полностью капиталистическим. И, конечно же, работает фактор субъективный. Гиперкапиталисты желают полностью ликвидировать любую государственную суверенность, после чего единственным субъектом управление станут крупные информационные сети (неотосы), составляющие основу цифрового капитала. Ему только и будет по силу довести глобализацию до логического конца. Тогда, на всей планете или на каких-либо масштабных территориях, и будет установлена глобальная диктатура. («Нетос, этнос и «этнический» нетос»)
Указанный сегмент грозит похоронить капитализм – в интересах одного из его сегментов. Этим и чревато устранение ограничителей. А. И. Фурсов замечал по этому поводу: «Капитализм можно определить так: это сложная социальная система, которая обеспечивает постоянное накопление капитала (развитие во времени) и его экспансию, позволяющую поддерживать и увеличивать норму прибыли (пространственная характеристика), и которая в то же время ограничивает капитал в его целостных и долгосрочных интересах. Без этого ограничения и его средств в виде государства, гражданского общества и его структур, политических партий, формально представляющих различные слои, системы массового образования и др. — без всего этого капитал, предоставленный самому себе, сожрал бы и самого себя, и общество, и биосферу». («Капитализм, антикапитализм и судьбы мира: жизнь и смерть самой загадочной системы в истории человечества и её антипода»)
Получаются, что гиперкапитализм стремится ликвидировать капитализм, частью которого он и является. Имеет место совершенно утопическое (подобное учению коммунизма) стремление жить без государства-ограничителя – как средства ответов на внешние и внутренние вызовы. Это требует создания некоего гомогенного и полностью управляемого (в технологическом плане) пространства. Отсюда, собственно, и все эти «цифровые», «трансгуманистические» проекты. Никакого подобного пространства быть создано не может. Зато возможна серия ужасающих катастроф, которая сметёт с лица земли самих гиперкапиталистов. И, судя по всему, они этого просто не понимают. У них отключены все собственные ограничители – как на уровне рацио, так и на уровне «инстинкта самосохранения». Всё поглотила всепоглощающая воля к власти, которая вытеснила у гипер-элитариев и само стремление к прибыли. («Не прибыль, а власть»)
Конечно, существуют влиятельные страты, которым совершенно невыгодно ликвидация ГК. Условно говоря, их можно назвать «Национал-капиталистами-бюрократами» (НКБ). По некоторым признакам, у них существует соблазн вернуться к «старому-доброму» капитализму образца середины прошлого века. («Сделать Америку великой снова» и т. д.) Но подобные мечты неосуществимы. Ограничители прошлого века уже не способны реально ограничить капитализм. Слишком уж усилился гиперкапиталистический уклад. Поэтому, если НКБ желают предотвратить жутчайшую катастрофу, то им нужно совершить грандиозную трансформацию ГК.
Гиперэлиты трансформируют «прежний» капитализм в гипер-капитализм. А НКБ могли бы трансформировать его в социализм. Сделать это будет психологически сложно, но иначе долгосрочного эффекта ждать не стоит – даже в случае победы. Само собой, речь не идёт о ликвидации частного предпринимательства и даже о его вытеснении на периферию – по «нэповскому» варианту.
Напротив, разговор должен идти об освобождении частных предпринимателей от гнета сверхмонополий, среди которых особенно активны цифровые олигархи. Но при этом, необходимо радикальное расширение общественного (общинного) уклада, который и является социалистическим. Ибо всегда нужно помнить о том, что слово социализм происходит от слова «socialis», то есть – «общественный».
На Западе такой уклад существует – в основном в сфере акционирования, когда главным является не количество акций, но сам факт обладания работником статуса совладельца. («Альтернативный уклад»)
В настоящий момент этому укладу угрожает серьезная опасность. К. Шваб и другие «великие обнулители», вообще, выступают против акционирования.
И здесь та общая площадка, на которой моги бы выступить заодно, как НКБ, так и «рабочий класс». Целью последнего стало бы создание мощнейшего общественного сектора, который мог бы стать мощнейшим же противовесом гиперкапиталистическому укладу. А в отношении последнего весьма эффективны были бы меры со стороны государства, которое должно вести жёсткую антимонопольную политику.
Тут впору было бы заговорить о революции – одновременно и «социалистической», и «буржуазной». Вообще, совершенно неверно представлять себе социализм в оптике марксизма – как некое бесклассовое, гомогенное и тотальное общество. Строй должен быть многоукладным, основываться на взаимодействии трёх укладов – общественного, государственного и частного. И каждый из укладов превалировал бы в какой-нибудь своей, собственной области. То есть, тут имело бы место горизонтальное преобладание. И ничего не мешало бы созданию различных горизонтальных ассоциаций из представителей разных укладов.
Наиболее оптимальный путь к освобождению Запада – это консервативно-революционный союз государственных функционеров, частных предпринимателей и рабочего класса.
Могут обратить внимание на сходство такой моделью с китайской. Однако, последняя отличается жёстким цифровым прессингом, «социальным мониторингом», партийным авторитаризмом. Между тем, альтернативная модель должна отличаться демократией (при наличии сильной власти главы Государства). Конечно, не следует делать упор на «классической», партийно-представительной демократии, которая, во многом, исчерпала свой ресурс. Приходит время самоуправления и представительства профессиональных и территориальных общин. И такая демократия вполне соответствует реалиям информократии. («Консервативно-революционные смыслы информократии» - )
