Философ живописи

Жи­во­пись умер­ла. Та­кой при­го­вор вы­нес ей со­вре­мен­ный арт-офи­ци­оз и да­же ввёл для неё по­гре­баль­ный тер­мин — "ана­хро­ни­че­с­кое ис­кус­ст­во". Как за­явил один из вид­ных де­я­те­лей ху­до­же­ст­вен­но­го рын­ка: "То, что кра­с­кой на хол­сте, — боль­ше не ак­ту­аль­но".
Од­на­ко из­мо­тан­ная ду­ша со­вре­мен­но­го че­ло­ве­ка нуж­да­ет­ся не столь­ко в гром­ком про­те­с­те или раз­га­ды­ва­нии кон­цеп­ций, сколь­ко в ис­крен­но­с­ти и по­ни­ма­нии. По­это­му рост­ки ху­до­же­ст­вен­ной прав­ды вновь и вновь про­би­ва­ют­ся сквозь ас­фальт офи­ци­аль­ных ка­но­нов, оп­ро­вер­гая строй­ный биз­нес-план ми­ро­вой арт-эли­ты.

На про­ти­во­по­лож­ном кон­це Ев­ро­пы, в Ис­па­нии, ак­тив­но ра­бо­та­ет вы­да­ю­щий­ся жи­во­пи­сец со­вре­мен­но­с­ти ка­та­ло­нец Ма­нель Ано­ро, во Фран­ции — тон­кий га­с­тро­ном цве­та рус­си­ль­о­нец Же­рар Сед, в Ве­ли­ко­бри­та­нии — прон­зи­тель­но чи­с­тая Элейн Пам­фил­лон. А в Моск­ве — эпи­че­с­кий Дми­т­рий Плот­ни­ков.
В хол­стах Плот­ни­ко­ва мгно­вен­но за­во­ра­жи­ва­ет то, что от­ли­ча­ет под­лин­ное ис­кус­ст­во от лож­но­го — Жи­во­пись. Как из­ве­ст­но, уве­рен­ное дви­же­ние в бу­ду­щее воз­мож­но толь­ко при опо­ре на креп­кий фун­да­мент про­шло­го. Как дом, вы­ст­ро­ен­ный на кам­не. Или зер­но, по­са­жен­ное не при до­ро­ге, а на до­б­рую поч­ву, да­ёт до­б­рый всход.
В ра­бо­тах Плот­ни­ко­ва дра­ма­ти­че­с­кая борь­ба ок­ра­шен­ных по­верх­но­с­тей ём­ко вы­ра­жа­ет ос­т­рый им­пульс ре­аль­но­го впе­чат­ле­ния, в чём об­на­ру­жи­ва­ет­ся ге­не­ти­че­с­кая связь с фо­виз­мом. Но в то же вре­мя стро­гий от­бор де­та­лей и ас­ке­тич­ный ла­ко­низм ху­до­же­ст­вен­но­го язы­ка вла­ст­но воз­вра­ща­ет нас к су­ро­вой зна­чи­тель­но­с­ти древ­не­рус­ской се­вер­ной сте­но­пи­си.
Ин­ди­ви­ду­аль­ность и но­ва­тор­ст­во Плот­ни­ко­ва — в его да­ро­ва­нии вы­явить са­к­раль­ный смысл в са­мом обы­ден­ном. Бе­зо­ши­боч­ная ком­по­зи­ция круп­ных форм и точ­ный цвет на пре­де­ле на­сы­щен­но­с­ти пре­вра­ща­ют пыль­ный фи­кус, гру­бый сто­ло­вый нож, та­бу­рет или фи­гу­ру жи­вот­но­го в фи­ло­соф­ский знак, а их пла­с­ти­че­с­кие вза­и­мо­от­но­ше­ния в вы­со­кую прит­чу о веч­ных цен­но­с­тях.

На вы­став­ке бу­дут по­ка­за­ны двад­цать жи­во­пис­ных ра­бот, объ­е­ди­нен­ных об­щей те­мой за­га­доч­ной и свя­щен­ной Пер­во­род­ной Зем­ли. "TIERRA DE PASION" — это Зем­ля люб­ви, стра­да­ния, смер­ти и воз­рож­де­ния, Зем­ля, жи­ву­щая вну­т­ри каж­до­го из нас.
Сло­жив­ши­е­ся ли­нии вме­с­те об­ра­зу­ют ту са­мую "вну­т­рен­нюю Ис­па­нию", "вну­т­рен­нюю Зем­лю" каж­до­го че­ло­ве­ка, из ко­то­рой все про­из­ра­с­та­ет и в ко­то­рую все воз­вра­ща­ет­ся, про­хо­дя свой ма­те­ри­аль­ный путь, пе­ре­хо­дя­щий в иде­аль­ный мир смыс­лов и об­ра­зов.
Зна­ние Ис­па­нии и ис­пан­ско­го язы­ка при­да­ют ис­кус­ст­ву Плот­ни­ко­ва не толь­ко ха­рак­тер­ный ак­цент, но и осо­бый дра­ма­тизм вос­при­я­тия. Как рус­ский жи­во­пи­сец-фи­ло­соф, он до­тош­но ис­сле­ду­ет пла­с­ти­че­с­кую суть ве­щей в ис­пан­ской куль­ту­ре. К при­ме­ру, тай­на пе­ре­хо­да из вре­мен­ной жиз­ни в Веч­ность, ха­рак­тер­ная для Сур­ба­ра­на или Эль­Гре­ко, в ра­бо­тах рус­ско­го ху­дож­ни­ка при­об­ре­та­ет осо­бую глу­би­ну и жиз­не­ут­верж­да­ю­щую ма­жор­ность.
В по­след­них ра­бо­тах ис­пан­ско­го цик­ла ху­дож­ник ак­тив­но со­по­с­тав­ля­ет за­га­доч­ный ор­на­мент тра­ди­ци­он­но­го ис­пан­ско­го шриф­та с фи­гу­ра­тив­ны­ми ком­по­нен­та­ми изо­б­ра­же­ния. В от­ли­чие от ак­ту­аль­но­го ис­кус­ст­ва, в дан­ном слу­чае сло­во — это не при­ми­тив­ная раз­гад­ка за­ум­ной кон­цеп­ции, но рав­но­прав­ный уча­ст­ник пла­с­ти­че­с­ко­го ди­а­ло­га.

Ис­кус­ст­во Дми­т­рия Плот­ни­ко­ва при­над­ле­жит серд­це­ви­не со­вре­мен­но­го ху­до­же­ст­вен­но­го про­цес­са, скры­то­го под ко­рой и на­сло­е­ни­я­ми офи­ци­аль­но­го псев­до­ис­кус­ст­ва. Оно ве­дёт об­сто­я­тель­ный раз­го­вор о глав­ном и по­то­му не крик­ли­во. Не­о­жи­дан­ный и в са­мом вы­со­ком смыс­ле ори­ги­наль­ный про­ект за­ме­ча­тель­но­го рус­ско­го жи­во­пис­ца убеж­да­ет в бес­ко­неч­ных воз­мож­но­с­тях пла­с­ти­че­с­ко­го по­ис­ка в со­вре­мен­ной жи­во­пи­си. Во­пре­ки до­су­жим пред­ска­за­ни­ям рус­ская ху­до­же­ст­вен­ная куль­ту­ра уве­рен­но идёт в бу­ду­щее, ко­то­рое не­из­беж­но всё рас­ста­вит по сво­им ме­с­там.