Сообщество «Круг чтения» 13:34 2 февраля 2022

Феномен Джойса

к 140-летию автора "Улисса"
3

В отечественной культуре, и это факт, нет такого общепризнанного классика литературного модернизма, каковым в английской и, соответственно, в мировой культуре, по преимуществу англоязычной, вот уже почти сто лет считается Джеймс Огастин Алоишес Джойс (2 февраля 1882—13 января 1941). Нет преклонения перед игрой в словесный, да ещё в многоязычный бисер, продеваемый на суровую английскую (то есть применительно к нам — русскую) нитку, в бесконечную перекличку между звучанием и значением слов. Ну, отстали мы, не доросли, не осознали… Ибо шли, росли и думали в иную сторону — можно даже сказать, не в ту… Предземшара Велимир Хлебников, с его "Досками судьбы" и радиацией слов-времени, — он и песнь заводит, и сказку говорит, словно пушкинский «кот учёный» из Лукоморья, где всё-таки «дуб зелёный». А Джойс — из дублинского Призеркалья, некая мутация Чеширского Кота с котом Шрёдингера… «Где твоя улыбка, что была вчерась?» Хотя при встрече им наверняка нашлось бы о чём потолковать между собой. Но — встречи не случилось, а могло ли (может ли ещё?) случиться, где и как, — не нам судить.

Самыми большими русскоязычными поклонниками Джойса были, есть и остаются — так уж вышло — профессиональные физики и математики с острыми иррадиирующими болями в словесность как искусство и в философию как призвание. Впрочем, не только русскоязычных математиков и физиков это касается — те же кварки, на признании которых строится вся современная теория мироздания, не случайно были поименованы по словечку, придуманному «некруглым» нынешним юбиляром, — его читатели и почитатели, его многоязыкий и англоговорящий контингент…

«Три кварка, три кварка для мистера Марка…» Кто скажет, есть ли общее у мистера Марка, упомянутого крикливыми чайками Джеймса Джойса, с апостолом-евангелистом того же имени, чей символ — лев (крылатый лев), и есть ли общее у этих самых кварков: то двоичных, то троичных, — с ипостасями Бога-Троицы? «Я загадал столько загадок и головоломок, что учёным потребуются века, чтобы разгадать, что же я имел в виду, и это единственный путь обеспечить бессмертие», — что это за творческий посыл, и творческий ли он вообще? Ах, да: «Назначение художника — творить прекрасное. Но что есть прекрасное — это уже другой вопрос». Даже разбитая вдребезги «калокагатия», словно голограмма, даёт иллюзию цельности себя самой как идеала. «Я хочу сжимать в объятиях красоту, которая ещё не пришла в мир…» То не место даже, но хронотоп, в котором вот-вот должна явиться рождённая из пены богиня…

Однако это — всего лишь иллюзия. Цельный идеал не сводится к «прекраснодоброму» как таковому, не ищет, «где светлее», — он вообще «о другом», поскольку распределяет всё сущее и мнимое по чётким и жёстким категориям: что прекрасно, а что безобразно, что трагично, а что комично, что возвышенно, а что низменно, что добро, а что зло, что должно, а что недолжно. И недолжное добро оказывается много хуже должного зла. Это не вообще, а здесь и сейчас, по отношению к кому и к чему… Но да, прятать недолжное за прекрасным, за возвышенным и за добрым, и за всем вышеперечисленным вместе, — более чем интересное, многомерное, увлекательное и по-своему очень выгодное занятие. Способное обеспечить даже бессмертие, не говоря уже обо всём остальном.

«На каждый вопрос есть чёткий ответ:

У нас есть "максим", у них его нет».

Хилэр Беллок

Известное дело: за свободу торговли всегда выступают те государства и страны, которые на данный момент обладают самой передовой суммой производящих (а заодно, как правило, военных, уничтожающих) технологий. То же справедливо и для политики, и для культуры. Демократия порождает диктатуру столь же неизбежно, как конкуренция — монополию. Первая мировая война, помимо всего прочего, была ещё и войной слов, войной языков. Английский язык одержал в ней безусловную победу, его империя осталась единственно выжившей. И в британской, и в американской своей итерации. Но слова Джеймса Джойса: «Это же полная, вопиющая бессмыслица — ненавидеть людей за то, что они живут, так сказать, не на нашей улице и болтают не на нашем наречии», — слова безусловного победителя. Победителя во всех смыслах. Удел остальных, которые «не на нашей улице и не на нашем наречии», — переводить, а ещё лучше расшифровывать им сказанное, даже взятое как трофей. Разбираться в мáксимах и "максимах"… Такое не подлежит ненависти. Слегка снобистскому презрению, в крайнем случае. «Языков существует больше, чем требуется…»

Конечно, для понимания феномена Джойса чрезвычайно важно, что отмеченная выше победа английского языка, воплощённая в творчестве писателя, совпала по времени с крахом «ньютоновского» мира и «ньютоновской» же причинности. Во всяком случае, микромир оказался устроенным на совершенно иных основаниях, чем макромир, как будто у них разные боги, один из которых точно «играет в кости». Волна оказывалась частицей, а дифракция тех же электронов (что это такое?) — зависящей от наличия внешнего наблюдателя. Ленин по этому поводу написал, что электрон так же неисчерпаем, как и атом, а Джойс — о том, что нужно держаться за «здесь и теперь», сквозь которое будущее погружается в прошлое. И ещё — о том, что церковь стоúт, «и стоúт непоколебимо, как сам мир, макро- и микрокосм, — на пустоте. На недостоверном, невероятном». А, следовательно, можем ли мы быть уверены в том, что столы за нашими спинами, когда мы отворачиваемся, не превращаются, скажем, в кенгуру (Бертран Рассел)? Доверять миру — слишком большая роскошь и безответственность. «Только разоблачение другой действительности, которая любит прятаться за обыденным фактом и доступна лишь очень и очень пристальному наблюдению», — разгадывание древних и почти исчезнувших, несуществующих загадок при изменении масштабов доступного восприятию и описанию бытия, воспринимаемых всего лишь как изменение правил игры. «Мысль — это мысль о мысли», важнее всего в любом случае не оказаться вне игры при изменении игровых обстоятельств и правил, даже при исчерпании множества дней собственной жизни, конечного множества…

Да, всё мировосприятие модернизма как будто утопает в море хаоса, сплошь покрытом соломинками единичных «чувствований» и «существований», — и здесь искусство модернизма сближается с первобытным искусством, пересоздавая «мир заново». Но примитивизм модернистов вовсе не равен примитивности — он лишь отражает необходимость найти нечто бесспорное в мире, который «перестал» подчиняться привычной логике, превратился в текучий и неупорядоченный. Весь мир — мы ещё помним об этом? — не следует из прошлого в будущее, но непрерывно проваливается из будущего в прошлое. Хотя в силах писателя разглядеть поток времён и несколько иначе: «Прошлое поглощается настоящим, а настоящее живёт только потому, что рождает будущее». «Позади у него лежало великое будущее» — явный парафраз из современника Джеймса Джойса Поля Валери: «Наше будущее уже никогда не будет прежним». Может быть, наоборот, но близость между руслами мышления двух этих писателей несомненна. И не только их мышления. Мышление вообще не может быть свободным, поскольку зависит от слов, которые конечны, как дни нашей жизни. Но Джойс — оказался на вершине двух огромных волн мировой культуры. Эти волны спадают и расходятся (в каком-то отношении спадают и расходятся) только сейчас. Видимо, когда они окончательно схлынут, в пене их отлива мы столкнёмся уже с иным, ещё неизвестным нам Джеймсом Джойсом. Захотим ли мы узнать, вспомнить его тогда?

Cообщество
«Круг чтения»
1
Cообщество
«Круг чтения»
4
Cообщество
«Круг чтения»
2
Комментарии Написать свой комментарий
2 февраля 2022 в 12:12

Роман "Улисс" меня убивал медленно,но верно, когда я получал по подписке журнал "Иностранная литература". Нечто подобное,унижающее познал позднее, когда в газете "Завтра" целыми отдельными газетами печатали "Медведев и развитие" уважаемого мной Кургиняна.
Сегодня с помощью интернета можно узнать, что «Ули́сс» (англ. Ulysses) — модернистский роман, который признаётся вершиной литературы модернизма. Можно также узнать ответ автора таким читателям: "гениальный человек ответствен перед равными себе, а не перед группой безграмотных и необученных пижонов».
Оказывается, что он «вложил в неё столько головоломок и загадок, что профессора ещё многие столетия будут спорить о том, что он имел в виду».

2 февраля 2022 в 15:05

О МОДЕРНИЗМЕ В ДВУХ СЛОВАХ

Модернизм это не только Джойс.

Но и Джойс.

Модернизм — во всем зашкаливающем его великолепии.

Как скажем и нынешний концептуализм по всем его азимутам.

Который есть — направление схоластической философии, согласно которой познание проявляется вместе с опытом, но не исходит из опыта.

И который первому является если не прямым продолжением его, то, как минимум родным братом.

И именно на примерно таком же типологически тупиковом (что особо подчеркнем!) этапе развития общества.

Если не брать во внимание какие-то там внешние мелкие разночтения в их облике.

И возникают сакраментальные вопросы: что это такое? — откуда идут его, модернизма, истоки? — и какой он, Джойс, как художественное, прежде всего явление, сам по себе есть диагноз очередному социальному тупику.

Если приблизиться к пониманию понятия краха, то фраза о том, «… для понимания феномена Джойса чрезвычайно важно, что отмеченная выше победа английского языка, воплощенная в творчестве (ирландского — это подчеркнуть будет не лишним!) писателя, совпала по времени с крахом «ньютоновского» мира и «ньютоновской» же причинности», пожалуй, более чем восхитительна.

Но тогда все это неотвратимо и целеустремленно отсылает мысль к феноменологии, и еще раз феноменологии, дивно произрастающей также и на хорошо ныне взрыхленной почве классически понимаемой русской философии со всеми ее неизбывными дебрями, ибо феноменологическая теория есть формулировка закономерностей, определяющих взаимосвязь между различными наблюдениями явлений-феноменов в соответствии с фундаментальной теорией, но непосредственно из этой теории не следующих.

А ведь лучше и не скажешь о существе краха, являющегося одним из синонимов и понятия тупика, так живописно всякий раз отражающихся в одеждах и мистериях последней.

Это разом есть и хороший ответ на вопрос об истоках модернизма, как диагнозе, прежде всего в параметрах познания социального, но не естественно-научного, о том, когда и для чего он явился на белый свет и какова его роль эвристическая и роль и ценность.

Джойс со своими бдениями — есть впечатляющая лакмусовая бумажка на запрос социальных перемен, которые феноменология опять в тех же самых одеждах старательно и мило затушевывает.

Своими резко режущими взгляд, кричащими углами.


И Поль Элюар с грохотом встал своими необыкновенными поэтическими пророчествами.
Знаете, как они называются?

«Двадцатитысячного года не будет».

Интересных нам, живущим теперь в 2022.

Особо это подчеркнем, уж как там? — это другой вопрос — живущим!


Дайте мне ваш кафедральный собор где все где все так похоже
На каждодневную жизнь на улицу над которою солнце
Раздроблено колесами витражей
О солнечный свет с ободранной кожей
О древняя боль человека о до чего ж ты на нынешнюю похожа
Так все похоже кругом голод ложь недоверье
Что выходя из собора невольно зажмуришь глаза


Страницы европейской поэзии
ХХ век
Перевод Мориса Вксмахера
Москва
«Искусство и мода» 1992

5 февраля 2022 в 01:51

Конечно, совершенно не нужно всем дорастать до понимания Достоевского или Леонтьева.
....и это "не нужно всем дорастать" внедряют те,кто не понимают что с ними происходит.
Остановись,Автор...на Братьях Карамазовых !). На годик для начала. Да! Нет! Почитай ночью "Записки из подполья" вдумчиво! да! Нет! Не читай ничего годик! оооох. Джойс.....бедный Джойс. бедные люди. никогда будущее не будет прежним.....
моя собака это чувствовала! Моя . Собака. !15 лет . и сдохла.

1.0x