Новая выставка в Музее Москвы под названием "Гоголь. Рим. Из третьего в первый" весьма проста. Её сущность хорошо описывает первый абзац пресс-релиза. Это действительно "новый мультимедийный проект товарищества "Свинец и кобальт". Человек, которому, допустим, необходимо было бы вести музейную амбарную книгу, мог бы с лёгкостью нацарапать пером на её жёлтых страницах: с 8 апреля 2014 года по начало мая того же года в зале на втором этаже у нас проходила выставка "Гоголь. Рим. Из третьего в первый". При её инвентаризации было зафиксировано наличие: текстов, фотогравюр, видеоролика, костюмов и предметов, предоставленных музеем, а также посетителей, точный подсчёт которых, за давностью дней, затруднителен.
Но мы имеем дело с таким музейным событием, которое является чем-то большим, нежели суммой всех составляющих его частей. Создатели с порога (буквально с первых двух текстов, встречающих посетителей) формируют некий локальный нарратив. Подразумевается, что падре Лоренцо Сфорца — францисканский монах, владеющий техникой экзорцизма, пишет Николаю Васильевичу Гоголю письмо, в котором излагает страннейший мистический опыт, пережитый им в капелле "Санта-Мария-дель-Фразасси", построенной в XI веке бенедиктинцами в толще известняка.
Есть в его рассказе и бессонная ночь, и ноющие незримые стигматы на руках и ногах, и цыгане, выходящие из тьмы, сжимающие в узловатых руках кинжалы. А потом бегство от опасности, укрытие в таинственном известняковом гроте, внутри которого, как оказалось, падре поджидала опасность, ещё более зловещая и неизъяснимая, сопровождаемая блуждающими огнями, крыльями летучих мышей, извивами саламандры и козьим блеяньем. Лоренцо Сфорца заканчивает рассказ утренним пробуждением, когда все цыгане были схвачены, а вожак их убит. После чего намекает Гоголю, что, возможно, ему, как писателю-мистику, тоже следовало бы посетить это место. Падре ожидает его скорейшего приезда в Рим.
Гоголь получает послание, уже собравшись. Прочитав его, он пишет ответное письмо, в котором сообщает, что со сборами запоздал, "успех, оказавшийся пузырём, довёл до полного истощения и галлюцинаций". Ещё и финансовая база прохудилась, благо помог государь и благодетель Николай Павлович, чей портрет, по собственным словам, Гоголь взял с собой, чтобы везти в Италию. Закончив писать, Николай Васильевич отправляется с почтовыми лошадьми в путь.
Казалось бы, перед нами чистейший вымысел, очередная игра постмодернистов, создающих локальные смыслы и повествовательные маршруты только лишь ради самого бесконечного процесса креации и услаждения потаённых эстетических нервов. Это утверждение могло быть верным, если бы не череда некоторых оговорок, накрепко связывающих весь контент выставки с историческим и морально-духовным контекстом.
Выехав за пределы города, Гоголь растворяется в бесконечной зиме. И непонятно, что вокруг него — то ли степь, то ли поля. Но ясно одно: здесь живут волки, а также другие дикие звери со светящимися, бесконечно голодными глазами. Они любят темноту и мясо незадачливых путников, кровь их лошадей. Снег то глубок настолько, что можно провалиться с головой, то тонок и кажется, что санные полозья уже не скользят, а скрежещут, изъедаемые глинистым песком.
Здесь Тринадцатая верста, и зимнее солнце будто бы никогда не опускается за горизонт. Волки не боятся, они вышли при свете дня и стоят в каких-то метрах от дороги, капая слюной на снег, даже не пытаясь прятаться за деревьями. Тем не менее, Гоголю здесь лучше, чем в городе. Дорога дарит его сознанию покой. Мир становится бесконечно широким и, одновременно, бесконечно маленьким. Просторы отдаляются настолько, что глаз уже не может охватить их полностью, при этом точка движения, единственная точка реальности, сжимается до пределов саней и, может быть, запряжённых в них лошадей. Её можно расширить, можно слезть со своего места и какое-то время идти по снегу.
А потом приходится отбиваться. Гоголь держит в руке пистолет, ему помогают извозчик, вооружённый копьём и факелом, и повар с черпаком и топором, а волки тем временем сжимают кольцо. Этот бой мог длиться несколько секунд, а мог продолжаться тысячу лет, и финал его — выстрел в медведя, происходит уже не в чистом поле, а среди деревьев — в густом лесу. Там же, где извозчик пытается развести костёр из еловых веток, а Гоголь устроился на привал. Удаляясь от Тринадцатой версты, писатель (и зритель) видит, что солнце постепенно краснеет, клонится к вершинам елей, а затем, наконец, исчезает, даруя миру отдых.
Этот фильм — "13 верста", который, наверное, является центральным событием выставки, сопровождается музыкой, звучит барочный dub-ambient Игоря Вдовина. А рядом висит текст, пытающийся измыслить такое направление литературы, как русская готика. Текст сложен и тоже является неотъемлемой частью проекта.
Основное же "мясо" всей выставки, то, что занимает большую часть площади, — это фотографии. Точнее, кабинетные жанровые фотогравюры, выполненные, как сообщают создатели проекта, точь-в-точь по технологии XIX века. Кое-какие карточки дублируют события фильма. В том числе — убийство медведя из пистолета. Но основная их часть — о Гоголе в Риме. Писатель прибыл туда и растворился в вечном городе. Это произошло в 1843 году. Не ищите эту дату в биографиях — там нет описания этих событий. К сожалению, неизвестно также, посетил ли Николай Васильевич капеллу "Санта-Мария-даль-Фразасси", или он позабыл о целях путешествия, полностью отдавшись процессу.
Рим застыл, его древние камни тонировала сепия. Это не какие-то цифровые снимки (мы должны в это поверить) — здесь только огромные серебряные пластины, на которых Гоголь чёрным пятном разгуливает под деревьями, раскидистыми, как своды католического собора, испивает воду из тысячелетнего фонтана, замирает на площадях и медленно движется по древним каменным дорогам.
Конечно, в своём сердце проект "Гоголь. Рим. Из третьего в первый" остаётся вымыслом. Но посетитель, увлекаемый реальными историческими фигурами и местами, куда вписаны все действующие лица, может пойти путём герменевтики и выработать после посещения свои собственные смыслы. На дне этого опыта нет ответа на вопрос, чем закончилась история с монахом-экзорцистом и тайной капеллой, вырубленной в известняке. Есть то, что найдёте вы. Может, кто-то увидит бесконечное движение птицы-тройки с Востока на Запад, из третьего Рима в первый. Или ключи к понимаю корней галлюционаза авторов. А может, диалог культур или что-то ещё, например, структурные каноны готических текстов.
