Как заявляют афиши, в Московском планетарии идёт выставка-ретроспектива художника Ганса Руди Гигера. Узнав об этом, я посмеялся про себя, представляя огромные принты Гигера, висящие на всеобщем обозрении посреди ярко освещённых залов планетария. К принтам подходили бы дети, в чьих головах моментально возникали бы тысячи вопросов. Но на самом деле выставка проходит под планетарием, там, где, по замыслу архитекторов, располагается парковка. Это создаёт правильную, подходящую мероприятию атмосферу. Суровые бетонные полы с разметкой, стальные отбойники у шероховатых белых стен, на стенах висят работы Гигера, освещаемые прожекторами, закреплёнными на потолке. Дальняя стена превратилась в экран, куда проецируется зацикленный ролик с ожившими персонажами мрачных картин, пребывающими в своём дремотном забытьи.
Творчество Ганса Руди Гигера — это не та субстанция, которая прячется в богемных художественных галереях и на страницах малотиражных артбуков. И уж тем более не предмет искусства, который можно запереть в музее и назвать "классикой". Образы Гигера, будто бы сами собой, распространяются в среде множества медий, где они постоянно реплицируются, искажаются, порождают тысячи подражателей. Можно сказать, что Гигер уже давно стал частью массовой культуры, привычным элементом сознания. С творчеством художника, пусть и не осознанно, соприкасались миллионы людей. Для многих аэрограф австрийца выписал их самый первый детский кошмар — ксеноморфа из фильма Ридли Скотта "Чужой".
Сложно судить о том, как бы сложилась художественная карьера Гигера, если бы голливудский режиссёр Ридли Скотт не увидел его альбом Necronomicon, вышедший в 1977. Репродукция картины Necronom IV так сильно поразила Скотта, что он тотчас же пригласил художника принять участие в создании фильма, ставшего впоследствии культовым. В процессе режиссёр не раз удивлялся методам и усердию, с которым Гигер окунулся в работу. Без устали художник создавал наброски, модели, макеты и даже оформлял сцены, в одной из которых в качестве элементов рельефа использовались настоящие кости животных. В итоге на экранах кинотеатров ожил ксеноморф или, как его ещё называют, Чужой. Высокое худощавое существо чёрного цвета, покрытое панцирем, напоминающим причудливый скелет, с кровью, разъедающей сталь быстрее кислоты, дыхательными трубками на спине и длинной головой, в лицевой части которой нет глаз, а сквозь полупрозрачную кожу виднеются контуры человеческого черепа. Чужой шокировал зрителя, вызывая приступы неподдельной ксенофобии — такого существа мир кино ещё никогда прежде не видел. В 1980 году Гигер получил Оскара за лучшие визуальные эффекты.
После выхода "Чужого" Гигер, подобно персонажам своих картин, являющихся частью огромных биомеханизмов, сам превратился в элемент всемирной поп-культуры. И его картины, на первый взгляд откровенно неприемлемые и шокирующие, стали вливаться в информационно-ассоциативные потоки. Дело в том, что в работах Гигера запредельный, ужас, пришедший из болезненных вспышек страха, вызванных ночными кошмарами или психологическими травмами, соседствует с красотой, великолепием и отточенностью художественной техники.
Однажды художественный агент Гигера, перечисляя качества, которыми, по его мнению, должен обладать успешный современный художник, обронил фразу: "Экспериментируйте с любыми техниками, думайте нестандартно. Но держитесь подальше от аэрографа". Действительно, аэрограф — филигранный художественный инструмент, скрипка из мира изобразительного искусства, стал основой визуального языка Гигера. Австриец работает им, не используя никаких трафаретов, распылённая струя краски повинуется лишь руке художника и его видению. Результаты однажды даже сбили с толку европейскую таможню. Пересекая границу, Гигеру пришлось долго доказывать, что его картины — это не фотографии. Вконец измученный художник заявил: "И где же я, по-вашему, мог снять всё это? В аду?"
Гигер стал родоначальником направления "биомеханика", которое в условиях современного мира можно назвать декоративно-прикладным. Идеи художника чрезвычайно легко превращаются в элементы интерьера, мебели, татуировки, украшения, плакаты и тысячи различных других художественных форм. Сам Гигер всегда стремился расширить границы своего творчества. Он создавал не только картины, но и скульптуры, инсталляции. В мире работают два "Гигер-бара", оформленных лично художником. Существует фонтан, созданный Гигером, изображающий зодиакальный круг со всеми двенадцатью знаками.
За славой и всемирной известностью, тысячами плакатов, альбомов и десятками выставок по всему земному шару кроется мрачное ядро творчества Гигера. И это ядро не перестаёт напоминать населению планеты, что картины биомеханических пейзажей — это не просто способ заполнения белого листа, а символы, используемые художником, — не просто его дизайнерские находки. Если Сальвадор Дали показал в своих картинах страх атомной войны и разрушения многих уютных традиционных структур, то Гигер без устали пророчит нам потерю человечности.
Шок-фактор здесь в том, что эта потеря человечности — добровольна. Синтез человека и механизма происходит на картинах Гигера без боли, без пыток. Да, для современного жителя Земли, который, кажется, только стоит у порога этого процесса, результаты выглядят устрашающими, герои картин потеряли свой облик, самосознание, но по ту сторону — в мире Гигера, всё имеет порядок и смысл. Фигуры, пребывающие в состояниях тяжёлой летаргии, кажется, существуют лишь ради поглощения бесконечного информационного потока, в котором они больше не могут найти себя. Если отъединить их от механизмов, они погибнут. А многих уже нельзя представить отдельно от машины. И, кажется, что биомеханические стены растут ввысь за счёт тех, кто уже окончательно растворился в море кибернетического сна. При этом большинство картин Гигера было написано за десятки лет до появления Интернета.
Но теперь, в XXI веке, мы будто бы ощущаем некое родство с персонажами Гигера. Картины его кажутся нам привычными, известными. Мы видели их в Интернете, изучали историю появления Чужого или же искали автора, задевшего нас за живое монохромного биомеханического пейзажа, от которого почему-то веет эротизмом. Гигер стал частью культурного поля, выйдя далеко за пределы картинно-графических рамок. Может быть, для искусства было бы ценнее, если бы работы этого художника оставались достоянием ограниченного круга почитателей, чтобы у каждого непосвящённого они заново вызывали шок, чтобы нарисованные аэрографом полотна ожидали зрителя во мраке швейцарского замка-музея. Но случилось так, что творчество Гигера сбежало из богемных галерей. Теперь пришло время его ретроспективы.
