Четыре дня в ЦДХ шла выставка-ярмарка под общим названием "Арт-Москва 2013". Она завершилась 22 сентября, собрав немало посетителей и, как говорят, продав немало художественных работ. Мероприятие такого рода, проходящее ежегодно, должно, по идее демонстрировать значимые художественные новинки, собранные по городам и весям. Но в реальности оно очень походило на "Арх Москву", которая состоялась этим дождливым летом и была вовсе не выставкой архитектурных достижений, а гигантским сборищем представителей различных строительных компаний и продавцов стройматериалов.
"Арт-Москва 2013" структурно очень похожа. Пространство ЦДХ поделено на загончики, у входа в которые указаны все регалии занимающих их организаций. А организации эти следующего порядка: арт-дилеры, галерейки, специализирующие на продаже и перепродаже, кучкующиеся художники, опасающиеся плавать по одиночке. Но кое-что выгодно отличает "Арт-Москву" от "Арх-Москвы", она практически полностью забита какими-никакими, но произведениями искусства. Здесь нет образцов ламината или итальянских холстов "особой выделки" для "истинных творцов".
Есть зато залы с какими-то непонятными шестидесятниками и семидесятниками, по моим подозрениям ожидающими своего покупателя в течение долгих лет. Есть множество работ, датированных ранними двухтысячными, есть целый этаж, забитый откровенно интерьерными поделками, которые даже не пытаются это хоть как-то замаскировать. Говорят, что цена одного экспоната не могла превышать пять тысяч евро, но нигде не висело ни единого ценника — только визитки и длинные телефоны, по которым нужно звонить, если так уж захотелось что-либо приобрести.
Но никто не предупреждал, что в самом большом зале ЦДЛ зрителей подстерегала неожиданность. В рамках "Арт-Москвы 2013" шла выставка "Новый российский реализм". Она будто бы раздвинула окружившую её со всех сторон барахолку и, как самолёт вертикальной посадки, плавно приземлилась в центр самого масштабного пространства.
"Новый российский реализм" сразу же бросается в глаза своим тотальным антагонизмом к окружающему его со всех сторон рынку. Во-первых, ни у одной картины нет подписи. Они просто висят на стенах, гордые и молчаливые. Во-вторых, все полотна масштабны, как классические работы Дейнеки. В-третьих, им дали огромное пространство, похожее на зал храма древней империи, и, тем не менее, картины не теряются среди этого размаха, наоборот, они не потерпят быть спрятанными в тесноту и духоту. В-четвёртых, все работы идеологически заряжены, что, опять же, в клочья разносит всю окружающую их околохудожественную бессмысленность. И впервые за долгие годы патриотизм не выглядит как скучное и давно неуместное ретроградство. Напротив, он мгновенно возрождается, обретает новизну и власть силами точёного академического рисования, продуманных художественных приёмов и, конечно же, искренности. В "Новом российском реализме" нет лжи пасторальных пейзажей и елейных церквушек, нет напускного фальшивого трагизма, нет приписок и выдумок несуществующих заслуг и достижений. И, тем не менее, присутствует поистине имперское величие, которое зиждется не на сегодняшнем сиюминутном времени, а стоит на камнях, созданных в течение тысячелетий.
О выставке рассказал Алексей Беляев-Гинтовт: "Название "Новый российский реализм" принадлежит не нам. Экспозицию удалось собрать усилиями администрации, в частности Ирины Бычковой, и при активном кураторстве Леонида Ротаря. Это событие — прецедент чрезвычайно важный, ибо на территории так называемого актуального искусства впервые широкому кругу зрителей явлена экспозиция патриотического характера. Слово патриотизм в последнее время не означает почти ничего, но чем можно заменить его? Можно говорить о созидательном искусстве, можно говорить о новом имперском. А ведь никакого другого, кроме как имперского, в нашей стране и не было. Именно эта экспозиция резко контрастирует со всем представленным на Арт-Москве. Здесь просторно, холодно, возвышенно".
На самом верхнем этаже, напротив, очень душно. И людно. Здесь, в тёмных комнатах, демонстрировали какие-то фильмы (интересно, их тоже как-то планировалось продать?). Залы были разделены на ещё более крохотные ячейки, а экспонаты были будто бы готовы моментально переместиться в спальни к зажиточным заказчикам, которых уже не удовлетворяет статус поделок из перехода между Парком Горького и Музеоном. Например, там можно было увидеть зеркальные витражи, фарфоровые статуэтки эстетически приглушённых инопланетян (без щупалец, пастей и чего-либо ещё, способного напугать шестидесятилетнюю даму), столики и портреты маленьких девочек. В общем, типичную гламурную лабуду. Но даже там попалась одна интересная работа: на ковре висят топоры, на лезвиях которых отлиты портреты вождей, начиная с Ленина заканчивая Путиным.
В остальном большинство работ характерны тем, что именно благодаря таким, как они вокруг российского "современного искусства" распространился устойчивый ореол дурной славы и второсортности. Экспонаты, как бы сказать, невнятны. Лишены искры, вдохновения. Они "незатратны", будто бы создатели поскорее отделаться от них и перейти к какому-то более интересующему их занятию. И если кто-то скажет, что это и есть суть "современного искусства", то будет не прав. Да, оно может быть бестолковым или отвратительным (по-настоящему отвратительным), пугающим, мрачным, впавшим в эйфорию, необузданным, до крайности счастливым, каким угодно, но только не скучным.
Кроме "Нового российского реализма", на "Арт-Москве" не было ничего мало-мальски масштабного, а ведь именно за счёт абсурдного гигантизма подчас выплывали многие. На этом фоне вспоминаются материалы Венецианского биеннале этого года, с фото, и видео-хрониками которого мне удалось ознакомиться. Так вот, тайские художники создали экспозицию, представляющую собой огромный бассейн, на дне которого установлен миниатюрный храмовый комплекс в горах — со всеми деревьями, перепадами ландшафта, дорожками и пагодами. Этот бассейн циклически заполняется непрозрачной зеленоватой жидкостью. Мгновение — и не видно ничего, кроме маслянистой зелёной поверхности, а ещё через секунды она оседает, и сквозь неё прорезаются крохотные "небесные" черепичные крыши, древесные кроны и склоны холмов.
