Заур Зугумов. Записки карманника, 2-е изд. — М.: Книжный мир, 2015. — 416 с.
Заур Зугумов. Русскоязычный жаргон. Историко-этимологический толковый словарь преступного мира. — М.: Книжный мир, 2014. — 729 с.
Читая такого рода книги, поневоле начинаешь больше верить и в евангельскую легенду о благоразумном разбойнике, и более близкую нам легенду, согласно которой знаменитый монастырь Оптина пустынь основал в конце XIV века раскаявшийся разбойник Опта, принявший монашеский постриг под именем инока Макария.
Заур Зугумов, конечно, далек от монашеского смирения. Но судьба человека, "в багаже" у которого 11 судимостей и четверть века жизни "в местах не столь отдаленных", наглядно показывает, что такое — сила Слова.
Нужен ли словарь русскоязычного преступного мира? С точки зрения научной — безусловно, нужен, поскольку всё существующее должно быть изучено и стать частью единой картины мира. А с точки зрения этической? Всем ли нам "по фене ботать"? Или "инглиш спикать"? Или одно другому не мешает, как показала история "рыночных реформ" в России? Так или иначе, автор собрал и прокомментировал около шести тысяч единиц "блатной" лексики. Это, как ни крути, огромная работа, которая, хоть и далека по своему оформлению от нормативов академической филологии, но вполне может стать фундаментом для дальнейших исследований. Так что на роль "Даля криминального жаргона русского языка" Заур Зугумов вполне может претендовать.
А что такое Зугумов как писатель? Автору книг "Бандитская Махачкала" и "Бродяга", как правило, не приходится придумывать сюжеты и героев для своих повествований — тут, как говорится, одного жизненного опыта "выше крыши". Правда, в отличие от новоиспеченной нобелевской лауреатки Светланы Алексиевич, никаких инвектив в адрес "проклятой России" его произведения не содержат, а потому на признание за рубежом нашей Родины вряд ли могут рассчитывать.
Но, уверен, они полностью отвечают той действительности, в которой все мы жили, живём и, наверное, еще долгое время будем жить. Не думаю, что махачкалинские улицы чем-то принципиально отличались от улиц ленинградских, откуда, по его признанию, вынес первые уроки социального выживания и действующий российский президент. Так что "дух веет аще хочет", а, с другой стороны той же медали, "от сумы да от тюрьмы не зарекайся" — это реальность, в которой, как на множестве жизненных примеров показывает Заур Зугумов, "верхи" и "низы" находятся неизмеримо ближе друг к другу, чем это принято думать. И по-настоящему важны оказываются не деньги, не социальный статус, а простые человеческие качества: любовь, дружба, верность, честность, справедливость, смелость.
Нынешним критикам России, якобы "криминальной сверху донизу", "страны воров, страны рабов", нет смысла напоминать о том, каким путями создавалось благополучие обожаемого ими "цивилизованного Запада", чьими трудами и кровью фактически оплачено их нынешнее "благородное рукопожатное возмущение".
Да, королева Виктория и герцогиня Кейт в брачной диадеме, встречающие "товарища Си" в Букингемском дворце, — это и "опиумные войны", и площадь Тяньаньмэнь, и "революция зонтиков" в Гонконге, и многое-многое другое. Это кровь и деньги, деньги и кровь. Это жесткие правила "Игры престолов", изучение которых, как сообщают, станет обязательным школьным предметом в той же Великобритании, например. Вместо войны Алой и Белой Роз, наверное. Зачем эти натуралистические подробности, когда есть "лайт-фэнтэзи" вариант?
А больной туберкулёзом рецидивист, который готов за тридевять земель поехать из родительского дома, куда только что вернулся из очередной отсидки, чтобы помочь своему товарищу еще по "малолетке", вместе с любящей того женщиной из "высшего общества" — это совсем из другого мира. Не столь гламурного, но настоящего. Где тоже много крови, грязи и всего, что им сопутствует, но — не ради денег и власти, не ради "голого расчёта", тщательно прикрытого снаружи диадемами и шелками…
Описывая мир униженных и оскорблённых, павших, но чающих спасения и воскресения, Заур Загумов в меру своих сил пытается продолжать традиции классической русской литературы, традиции, заложенные Львом Толстым, Фёдором Достоевским и Максимом Горьким. И эти его попытки заслуживают как минимум внимания и уважения.
