Фёдор РАЗЗАКОВ. Бесков против Лобановского. Москва—Киев: бескровные войны. — М.: Книжный мир, 2015, 512 с., 2000 экз.
Футбольным болельщиком автор этих строк, честно говоря, перестал быть в далёком уже 1982 году, после полуфинала испанского чемпионата мира Германия—Франция. Вернее — после двух таймов дополнительного времени этого матча, которые любому скажут об "игре миллионов" всё и даже более того.
В те годы "великая футбольная война" между московским "Спартаком" Константина Бескова (1920-2006) и киевским "Динамо" Валерия Лобановского (1939-2002), можно сказать, только начиналась: в 1978 году "красно-белые" триумфально вернулись в высшую лигу чемпионата СССР, заняв 4-е место, затем, в 1979 году, стали чемпионами, а в 1980-1981 годах уступали первое место киевлянам.
Но на первое место в то время выдвигались уже не чисто спортивные результаты (хотя где и когда они были "чисто спортивными? — Г.С.), а нечто совсем иное. "Фанаты" нового "Спартака", которые появились массово и как будто ниоткуда, шокировали "традиционных" болельщиков и своим внешним видом, и своим поведением — не только на стадионах, но и за их пределами. Согласно закону о том, что "действие рождает противодействие", следом за "красно-белыми" фанатами возникли аналогичные "бело-голубые" в Киеве, а дальше эта "футбольная мода" начала распространяться, словно пожар, уже по всей стране.
Поскольку в Советском Союзе все такого рода социальные проекты жестко контролировались спецслужбами, в данном контексте и "динамовское" прошлое Константина Бескова, и "динамовское" тогда настоящее Валерия Лобановского могут рассматриваться вовсе не в качестве случайных фактов их личной биографии. Кстати, у Виктора Тихонова (тренера хоккейного ЦСКА, между прочим, и сборной СССР — тоже выходца из "Динамо", только рижского), в кабинете в 70-е годы висел портрет… не Ленина, не Брежнева, не Устинова, а шефа КГБ Юрия Андропова. Меня одного это не удивляет?
Сегодня, читая воспоминания ветеранов советского спорта, футбола, в частности, очень хорошо понимаешь, что мемы типа "в Греции всё есть" и "в Советском Союзе секса нет", вообще ничего нет, — тоже были неслучайными и прекрасно дополняли друг друга. Что не случайно для "общества тотального дефицита" импортные потребительские товары закупались почему-то не "числом поболее, ценою подешевле", а исключительно высшего качества и, соответственно, в малом количестве. До сих пор вспоминаю изумление одного своего знакомого, после работы в Алжире купившего "за чеки" в том же начале 80-х в знаменитой "Берёзке" японский телевизор Panasonic, и спустя 30(!) лет в первый раз вызвавшего по какой-то ремонтной нужде телемастера. Тот снял заднюю крышку, посмотрел внутрь и присвистнул: пайка контактов оказалась золотой…
Есть и другой эпизод — уже из личных воспоминаний: как-то году в 1985-м матушка моя, детский врач, дай ей Бог здоровья и долгих лет жизни, поехала, наконец-то погостить к московским родственникам (билет в купе стоил 13 рублей, ехать — одну ночь), там оказалась в каком-то универмаге, увидела стихийную очередь и поинтересовалась: "Что дают?" "Давали" австрийские замшевые сапоги по цене 300 рублей за пару (полтора её месячных заработка, между прочим). Отстояв в очереди три часа и потратив на эту покупку практически все деньги, что у неё были, матушка стала обладательницей нужного ей "дефицита". Беда была только в том, что "импортный" 38-й размер и "совковый", как выяснилось, немного не совпадали между собой, и роскошные суперсапоги оказались ей банально малы. Но кто ж знал? Прослышав об этой беде, одна матушкина знакомая предложила продать ей это чудо австрийского производства — за целых 700 рублей, если подойдет на ногу. Подошло. И вот держала моя матушка в руках две свои месячные зарплаты, за каждую из которых должна была бегать по участку уж никак не меньше 200 километров, не считая слез и криков детей, их родителей, нервов с начальством и так далее, — и просто плакала: "Что ж мне теперь, в спекулянтки идти?" Пойти не пошла, но осадок, как говорится, остался…
Так вот, в Советском Союзе, как в пресловутой "Греции", на самом деле было всё. Но — не в открытую и далеко не для всех. Спортсмены уже по роду своего занятия стояли "ко всему" очень близко, совсем рядом, и видели многое из того, что другие или вообще не видели, или видели редко и вне связей между собой.
Думаю, если собрать уже опубликованные в прессе воспоминания наших чемпионов и мастеров большого спорта об их жизни в послевоенные советские годы, это, говоря легендарными сталинскими словами, "будет штука посильнее "Фауста" Гёте". Просто "книга века", которая камня на камне не оставит от любимой нашими "либералами" мифологии о "проклятом совке", где "не было даже секса". Прямо как в оруэлловском романе-антиутопии "1984", с его "Молодёжным Антиполовым Союзом". Как же, как же…
Так что основной посыл книги Фёдора Раззакова — о том, что "бескровные" футбольные (и не только футбольные) войны 80-х годов во многом были предшественниками последующих конфликтов на территории бывшего СССР, — а также собранный им обширный фактический материал по поводу противостояния двух великих тренеров, на мой взгляд, заслуживают внимания не только любителей футбола и его истории.
