Юрий МАМЛЕЕВ. Невиданная быль. Стихи и проза. — М.: Традиция, 2014, 271 с.
"Миф есть в словах данная чудесная личностная история".
А.Ф. Лосев, "Диалектика мифа".
Юрий Витальевич Мамлеев — один из тех, очень немногих, современных авторов, чьи произведения нельзя отделить от мифа. Миф этот двойственен: с одной стороны, это миф, который окружает Мамлеева, с другой — миф, порожденный Мамлеевым, и без которого понять его произведения просто невозможно.
Если мы забудем о мифе, картина выйдет эффектная — некогда маргинал, эмигрант, возвращенец, автор некоторого количества своеобразных текстов, некогда популярных в советском подполье. Нынче же — всевозможный лауреат, мэтр и даже от Дмитрия Медведева награду получил, и не за рассказы, а за философскую доктрину, и не за какую-нибудь абстрактную, а за фундаментальную и родную, "Россию вечную". Проблема в том, что всё это ничего не говорит нам о том, с кем мы имеем дело. Вот тут-то и нужно подключать миф.
"Невиданная быль" — роскошно изданный сборник стихов и прозы. В изданиях прозы Мамлеева дефицита не ощущается, а вот стихи — да, ими мы не избалованы.
"Миф не есть бытие идеальное, но жизненно ощущаемая и творимая вещественная реальность".
А.Ф. Лосев, «Диалектика мифа».
Реальность поэзии Мамлеева, по сути, идентична реальности его прозы. Но в разы более напряженная. Это вывернутое наизнанку чёрт знает что, нечто такое, с чем приличный человек дел иметь не захочет и постарается оградить свою семью от малейшего влияния подобной реальности. Только вот в глазах приличных людей и живёт тот мрак, который тревожно мерцает в этих стихах.
Я люблю этот мир,
одинокий, немного кровавый,
Весь в безумстве, блаженстве,
во сне бытия…
Именно изнанка таких людей и их бытия — ровного, пустого и картонного — и есть то вещество, из которого Мамлеев собирает пугающую реальность своих произведений.
Дети страха тоскуют о Боге,
И горит их пустой огонек,
А на улице в дикой тревоге
Хулиганит и плачет народ
О тоске и забвении нужно сказать отдельно. Тоска по иному чувствуется в каждом стихотворении — это тоска по тому, что находится там и чего нет здесь. Но есть бредовое, надрывное стремление человека: отсюда — туда, или чего-то оттуда — сюда.
Не найти ни души, ни покоя.
Ветер мира меня унесет,
И тоска меня здесь не укроет,
И могила меня не спасет.
Говорить о красоте стиха представляется неуместным — это не та поэзия.
Да, много самоповторов (есть и строки, практически неотличимые друг от друга: "Я не черная тварь, уязвлённая бредом вселенной…"/ "Я двуногая тварь, истребившая душу в виденьях…"/ "Я невинная тварь, кто детей пожирает в тумане"), но если поэзия есть язык богов, то поэзия Мамлеева — язык нездешних, далёких богов, и их язык вряд ли подчиняется каким-либо законам стихосложения, размерам и ритмам.
Теперь о главном. О Мифе.
Миф о Мамлееве — это миф о мистике-философе, чьи художественные и поэтические произведения — своеобразные двери в Иное. Многие называют Мамлеева своим учителем, из чего следует, что в нем признают Мастера. Про шизоидов 60-х, Южинский и проч. и так уже все знают, повторять не стоит. Весьма характерно вступительное слово издателя: "Эта книга не для всех… Нужно быть соответствующе подготовленным, своего рода Посвященным в мистерии Запределья, о которых и пойдет речь в этой книге".
Пафосно, но показательно. Тексты Мамлеева как посвящение в мистерию. И такое посвящение не каждому под силу. Вот такой миф. Снаружи. С тем, что внутри, — гораздо сложнее.
Мифы, гораздо более мощные, питаемые силой целых народов на протяжении веков, — и те со временем потеряли свою силу и превратились в сказки. Говоря словами Е.В.Головина — "ушла кровь мифа".
"Миф — силовая линия, по которой направляется любое бытие: одуванчика, слона, скоростного поезда, прибрежного утеса и т.д… Инфантилизм, панический страх при всяком угрожающем намеке власть имущих, дрожь перед грядущими катастрофами, ужас при рёве гигантских машин, отравляющих, пожирающих, уничтожающих, но дающих комфорт, почтение перед их кормильцами-миллиардерами, привычное, но боязливое ожидание неизбежной смерти — таковы силовые линии современного мифа"
(Е. Головин. "Современный миф")
Исходя из этого, напрашиваются вопросы: имеет ли мамлеевский миф силу? Могут ли "Песни нездешних тварей" противостоять песням тварей здешних? "Невиданная быль" — это Посвящение в Мистерии Запределья или музейный экспонат из подполья 60-х?
И самое главное — не превратилась ли "метафизическая" поэзия Мамлеева в наиболее яркую и самую подлинную действительность? Не стала ли изнанка повседневностью?
Наверное, для того, чтобы ответить, нужно сделать этот миф — своим личным. Но кто посмеет?
Следы Вселенной тихо тают,
И люди превратились в мух.
Они танцуют и летают,
А Мира нет — остался только звук.
