Сообщество «Салон» 00:11 15 октября 2023

Александр Велединский: «Чтобы помнили»

известный режиссёр о фильме «1993», неравнодушии и справедливости

Анна Амелина

Анна АМЕЛИНА. Александр Алексеевич, каким образом вы оказались в октябре 1993 года у «Останкино»? И сколько вам тогда было лет?

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Мне было 34 года. 1 октября мы начали учиться на Высших курсах сценаристов и режиссёров. 28 или 29 сентября я приехал в Москву, поселился в общежитии ВГИК на Галушкина в одной комнате с Алексеем Сидоровым и Игорем Порублёвым - все будущие создатели «Бригады» (в сериале «Бригада» первый раз в российском кино показаны жертвы расстрела в Останкино, 7-ая серия – А.А.). Третьего утром у нас экскурсия была по «Мосфильму» - разруха там была просто кошмарная. А вечером мы увидели из окон общежития бронетранспортёры, идущие к Останкино. Мне не нравится слово любопытство, но я не могу найти другого. Просто из какого-то, скажем так, интереса к происходящему, к «Истории с большой буквы И», как говорят герои в нашем фильме, мы отправились туда. С нами ещё пошла будущий режиссёр-документалист Светлана Стасенко. Там мы разделились. Порублёв с Сидоровым прямо пошли к АСК-3, он уже горел. Их тут же обстреляли из АСК, они уползли за будку. А я стоял рядом с Лимоновым и Ильей Константиновым. Тогда ещё я не был с ними знаком.

Анна АМЕЛИНА. Но вы знали, кто они?

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Конечно. Константинов вообще вечный бунтарь, тогда ему ещё сорока не было. Кстати, он живёт на улице Королёва до сих пор. «Я вышел из дома и пошёл», — как он мне потом рассказывал. А Лимонова я читал, и более того, при поступлении на высшие курсы в анкете на вопрос: «Кого бы вы хотели экранизировать из современных писателей?», написал: «Эдуард Лимонов». И потом исполнил свою мечту, объединив «Подростка Савенко» и «Молодого негодяя» в фильм «Русское».

Мы стояли среди деревьев, за будкой, бронетранспортёры ездили и объявляли: «Через 45 минут не разойдётесь, открываем огонь на поражение», «Через 30 минут»… Каждые десять минут они объявляли, потом дали очередь трассирующими вверх. Мы это показали в фильме, а сейчас меня просто смешат некоторые «знатоки», утверждающие, что этих объявлений с БТР не было. Я их лично слышал, когда эти диванные критики сидели у своих телевизоров... А потом один из бронетранспортёров опустил ствол и стрелял уже по людям.

Тут мы уже завалились на землю. Я только помню одного мужичка. Мы все лежим на земле, а он стоит и пули у него в очках отражаются. Очень хотелось потом снять этот кадр для фильма, но не сложилось: я хотел на эту роль Сергея Баталова, но у него были съёмки в другом фильме. Это был бы образ человека, которого пуля не берет, заговорённого.

Мы полежали-полежали и ретировались, как и большинство. Вернулись в общежитие. Сначала мы со Светой, минут через двадцать после нас - Игорь с Лешей.

Анна АМЕЛИНА. Помните своё состояние?

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Это был шок. Особенно в сравнении с 91-м годом, где никто не стрелял. Погибли, к сожалению, три человека, что тоже много. Но в 1993 году только официально - полторы сотни людей. И эта цифра, очевидно, занижена. Да, есть разные мнения на этот счёт, но так всегда - статистика одно, а жизнь - другое.

И если к телецентру я шёл всё-таки на волне перестройки и 91-го года, искренне не любя многих из тех, кто осаждал Останкино и был в Белом доме, то вернулся я не просто с сочувствием к этим людям. Моя личная парадигма сменилась. Я понял, что любая власть, как бы она себя ни позиционировала, какой бы демократичной себя ни заявляла, может по тебе проехать танками.

Анна АМЕЛИНА. Как автор в фильме вы находитесь между лагерями, но главного героя всё-таки сделали сторонником Дома Советов, почему?

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Я показывал его путь. Как из человека наблюдающего, к чему ближе был и я, он стал «белодомовцем».

Ещё только приступая к сценарию, я прекрасно знал, что будут эти вопросы и обойти их невозможно. Отвечу словами Сергея Шаргунова, он сказал очень точно: «Я на стороне жертв». Поскольку я тоже на стороне жертв, и в этом смысле с Шаргуновым полностью согласен, от этого мои симпатии на стороне героя Виктора Брянцева, который тоже на стороне жертв. И он это своим поступком доказывает в фильме, когда спасает неформалов. Я так привет передал лимоновцам, у которых тогда ещё не было партии.

Один из работников бригады спрашивает героя: «Зачем ты их спасал?» Брянцев отвечает: «Они жертвы». «Дорвутся до власти, станут такими же козлами, как и все», — говорит этот сварщик. На что Брянцев отвечает: «Но сейчас-то они жертвы».

То есть это вопрос эмпатии, о которой сейчас так много говорят. Герой её и проявляет, спасая людей. Поэтому и он - за жертв, и автор романа - за жертв, и я - за жертв. Не с политической позиции, а именно, извиняюсь, с общечеловеческой.

Анна АМЕЛИНА. Расскажите, как получилось снять «1993»? Как возникла идея?

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. В августе 2019 года мы заканчивали фильм «В Кейптаунском порту» и параллельно шёл монтаж «Обители». Мне позвонила знакомая продюсер: «Мы хотим вам предложить снять фильм». Как правило, как только начинается «предложить», мне сразу грустно-грустно на душе становится, потому что мне кажется, что я уже добился статуса, когда могу сам предлагать. Но иногда случаются чудеса.

Она сказала про 1993 год, я ответил: «Ты знаешь, я ведь некоторым образом участник событий. Поэтому тема очень меня волнует. У Сергея Шаргунова есть роман…». И слышу в ответ: «Мы уже купили у него права». А Серёжа подарил мне роман ещё лет десять назад. Так всё совпало.

Я долго писал сценарий, через год было два варианта. Второй вариант пошёл в Фонд кино в 2020 году, после пандемии, и получил поддержку. Потом я написал ещё два варианта сценария, и мы должны были начать снимать фильм в 21-м году. Но просто физически не успели подготовиться к такой сложной картине. В итоге съёмки начались в августе прошлого года, и продлились всего 43 дня.

Анна АМЕЛИНА. Главный герой ведь чем-то созвучен и вам, вы же были инженером-кораблестроителем?

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Я ушёл из ЦКБ «Вымпел» в 1987 году, тогда развал системы ещё не очень был заметен.

Анна АМЕЛИНА. Но кто-нибудь из ваших сослуживцев, грубо говоря, мог бы быть на месте главного героя? (герой Виктора Брянцева вынужден оставить работу инженера в космической отрасли и работать водопроводчиком).

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Конечно. В этом смысле, да, я таких людей знал. И мне, в отличие от героя романа и фильма, повезло, что я поступил на ВКСР, изменил свою жизнь в другую сторону.

Я сразу Шаргунову сказал, что я буду делать то, что помню, и мне так интереснее снимать кино, отчасти и про себя. А Женя Цыганов, например, играл своего отца, который был научным сотрудником, а в девяностые работал трубоукладчиком.

Анна АМЕЛИНА. В фильме очень важной получилась тема космоса.

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Эта тема была в романе. Главный герой работал в космической сфере, даже оставил отпечаток пальца на какой-то детали внутри лунохода. Но «внутри» для кино не очень выразительно, поэтому я этот отпечаток поставил снаружи.

И дальше я стал развивать эту тему, у меня фантазия заработала. Всё вылилось в «лунную походку» (на фоне ожидания приезда Майкла Джексона в Москву) и тому подобные штуки. А Циолковский-таксист придумался просто спонтанно, когда писал сценарий. Я написал и даже стал танцевать от счастья. Я понял, что кино взлетит, с Циолковским оно должно взлететь (смеётся).

Тема космоса очень сильно диссонирует с дерьмом, которое месят работники аварийной бригады. Поэтому первый кадр для меня был важен, где мы от Белого дома улетаем в подземелье, от дома властей в подвал. По-моему, году в 2008, мне довелось быть на запуске беспилотного космического корабля в Плесецке. Мне заказали сценарий, он не состоялся в итоге, но я много общался с людьми из отрасли, меня свозили в Плесецк. Это потрясающее зрелище - когда ракета ушла вверх, и минуты на три всё вокруг стало оранжево-розовым. Ночь до горизонта превратилась в день. И когда ракета над тобой висит, то кажется, что прямо сейчас она рухнет на тебя. Но всё прошло штатно.

Анна АМЕЛИНА. Кажется, что в конфликте мужа-рабочего и жены, которая хочет открыть бизнес, вы сами больше сочувствуете производственникам, чем бизнесменам?

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Я всё-таки воспитан в советское время. И сам в бизнесе, как говорит наш герой, полный ноль, и недоверие к богатым у меня в крови. И это уже, видимо, не исправить ввиду возраста и воспитания. Я не ностальгирую по СССР, мне там было душно. Но мы в России так устроены, что очень хорошо умеем ломать. Лучшие черты социализма надо было сохранить, а не угробить всё, что можно. Я не хочу возврата прежней системы, но и то, что возникло на её обломках, меня не вдохновляет.

В конце восьмидесятых всем хотелось перемен. Открылось многое из того, чего невозможно было представить в Советском Союзе - с «полки» были сняты фильмы, вернулись запрещённые книги. И казалось, что сейчас наступит момент истины, и мы будем прекрасно жить. Но мы ошибались.

Мечта ударила по голове, как и героя Цыганова. Казалось, что наступила новая яркая жизнь, а оказалось, что есть люди, которые из этого извлекают выгоду, и им наплевать на тебя, на твои мечты и устремления, у тебя выбивается почва из-под ног.

Мои паттерны достаточно широки. Я не отношу себя всё-таки ни к либералам, ни к ура-патриотам. И считаю, что ни к какому лагерю прибиваться не надо. Но случаются моменты, когда надо выйти на улицу, когда нельзя оставаться в стороне, тем более кинематографисту.

Анна АМЕЛИНА. То есть когда Цыганов говорит фразу, что «от нас что-то должно зависеть», он высказывает вашу позицию?

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Конечно. Я убежден, что должно зависеть. Иначе мы – какие-то смиренные в самом плохом смысле, которых можно использовать. Этому надо противостоять. Мой герой в фильме говорит: «Справедливости нет, но я её жажду». Так уж человек устроен. Когда умом ты понимаешь, что в мире нет справедливости - во всём мире, подчеркиваю, не только в нашей стране, но жаждая её, ты всё равно делаешь к ней шаги.

На встрече со зрителями «1993» один человек сказал: «А мы сидели у телевизора и смотрели, зачем туда ходить?». Ну тогда надо снять другой фильм, что вполне возможно. Идёт жизнь, а ты сидишь у телевизора и читаешь газеты, сейчас уже, наверное, в интернете зависаешь. И это может быть очень хороший фильм, но мы делали ленту про неравнодушных людей. Какими, надеюсь, сами и являемся. И если ты сам в гуще событий находишься, то потом, наверное, у тебя больше прав говорить об этом. Мы пошли тогда к Останкино, и именно мы стали делать кино об этом.

двойной клик - редактировать изображение

Анна АМЕЛИНА. Мне показалось, что образ бизнесмена, которого играет Лагашкин, очень созвучен нынешнему буму коучинга - Блиновская и тому подобное.

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Да. Мы очень долго смеялись с сыном, когда придумывали этот образ. Я ему говорю: «Надо ему дать текст из Айн Рэнд — иконы либертарианцев». Игорь стал изучать тему и заметил: «А она ещё не была переведена на русский язык». Я говорю: «Отлично, так и начнём фразу героя!»: «Согласно Айн Рэнд, которая ещё не переведена на русский язык»... (смеётся)

Герой Лагашкина олицетворяет человека, для которого деньги становятся главным. Есть такие люди, сейчас их много, они победили и побеждают, к сожалению. Максу Лагашкину я очень благодарен за такую, я бы сказал, жёсткость по отношению к своему персонажу: он понимал, кого играет. Но почему я именно Лагашкина на эту роль выбрал. Всё-таки мне нужен был человек, которого, несмотря ни на что, можно ещё и пожалеть - Максим это умеет.

Анна АМЕЛИНА. В фильме баррикады даны, скажем так, общим планом. Не хотелось дать их портрет подробнее?

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Хотелось. Мы баррикады снимали уже после того, как Останкино сняли. И у Останкино по лицам и костюмам, что важно, видно, что люди непростые. И флаги самые разные. «Афганцы», корниловцы, кого только нет, даже баркашовцы видны в одном кадре. Этим досконально занималась Виктория Богданова, наш художник по костюмам, и сильно помогал мой сын Игорь - по старым фотографиям они сверяли и одевали людей.

А сам Белый дом мы снимали уже в апреле этого года. Очень долго нам не позволяли там снимать. Всё-таки баррикады в центре Москвы сегодня! Спасибо, что вообще разрешили. И там, да, многое решено на общих планах.

Анна АМЕЛИНА. Может быть, это и хорошо: вы избежали острых углов.

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Нет, здесь мы не хотели избегать острых углов. Это совершенно точно. Нам тупо не хватило двух часов темноты. Потому что Цыганов залезает на баррикады уже на рассвете. И потом на цветокоррекции мы делали из этого тоже ночь. Накануне несколько дней было сухо, а мы начали съёмку и пошёл дождь. Конечно, хотелось поподробнее снять баррикадников, но в полпятого уже режим начинался. Поэтому главное было успеть снять саму историю попадания героя к Белому дому.

Мы это решили через персонажей. Есть депутат, которого сыграл Андрей Рапопорт, мой друг, который и раньше у меня много снимался. И есть Сид и Нэнси – такие будущие лимоновцы. В романе Сергей имел в виду реальных персонажей, которые погибли у Белого дома. В фильме я их воскресил. Они целуются в конце после расстрела людей. Смерть и любовь рядом.

Анна АМЕЛИНА. А почему вы решили, что Макашова всё-таки надо играть актёру? И кого вы ещё хотели ввести из реальных фигур?

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Потому что у нас действие заканчивается на Останкино. И было бы нечестно совсем обойтись без персонажей, которые там действовали. Но в титрах у нас всё-таки стоит просто «генерал». А у Белого дома мы снимали только ночью, внутри не снимали, поэтому нам ни Хасбулатов, ни Руцкой не понадобились. Обошлись и без Лужкова, который на Тверской выходил на балкон и призывы оттуда посылал. В одном из вариантов сценария они были, но потом я понял, что лучше я их покажу через хронику.

Анна АМЕЛИНА. Какие отзывы про фильм, в том числе и от непосредственных участников и очевидцев?

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Мне передали, что Степашину понравилось.

Нацболы звонили из Питера - кино очень понравилось, но у них есть свои вопросы, им «их» персонаж показался несколько пародийным. Но ведь и у меня к ним свои вопросы. Я не согласен с ними идеологически, но мне нацболы всегда были очень интересны. Оттуда вышло очень много талантливых людей. Поэтому никакой пародии не было. Всё так, как было в жизни.

Анна АМЕЛИНА. Многие считают, что выход фильма породит, во-первых, новую волну дискуссий. Во-вторых, может наконец-то будет памятник погибшим.

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Это было бы хорошо.

Анна АМЕЛИНА. Вы как-то для себя формулировали, почему важно было сделать фильм про 93-й год?

Александр ВЕЛЕДИНСКИЙ. Я отвечу очень просто. У меня две дочки, и мне очень важно, чтобы они знали о том времени. В своё время у Леонида Филатова была телепередача, которая называлась «Чтобы помнили». Возможно, у меня схожая мотивация - чтобы помнили и знали, что с нами происходило. И, зная о прошлом, есть надежда, что в будущем мы всё-таки не будем совершать ошибок. Хотя я не думаю, что один фильм может что-то сильно изменить. С другой стороны, события 1968 года в Париже начались с бунтов в синематеке.
Когда я вернулся из Останкино, то написал первое в своей жизни стихотворение. Великая женщина Нея Зоркая, у неё ещё Тарковский учился, преподавала у нас историю отечественного кино. Она в первый же день занятий показала нам «Броненосец Потемкин», который мы достаточно часто видели, потому что его регулярно показывали по «ящику». И сказала: «Напишите 10 лапидарных строк про то, как сегодня воспринимается фильм «Броненосец Потемкин»». А через день - Останкино. И буквально 5 числа приходит Наум Клейман, тоже выдающийся киновед, и показывает нам безумную «Стачку», которую я до того не видел. И меня переклинило абсолютно. События в Москве, «Стачка», в итоге я всю ночь в общаге писал своё первое стихотворение. Потом я его прочитал Нее Марковне, и она каждый год каждому следующему набору давала его читать. Такая случилась ВКСРовская слава (смеётся):

Я в тёмном зале, я — в ловушке.

Глаз от экрана не отвéсть:

Вакулинчýк червей на тушке

заметил и не хочет есть

то мясо, братцев подстрекает,

“БУЗЯТ РЕБЯТА”, и вот-вот

их под брезентом расстреляют.

Как дело новый оборот

вдруг принимает,

и уже

офицерьё мазут глотает

в воде морской, на рубеже