2. ЧЕБЫШЁВЫ, КАРАМЗИНЫ, ПУШКИНЫ,
ГОНЧАРОВЫ и 1812 ГОД
«…Бывал у нее, находясь в Москве, и Пафнутнй Львович. В одно из таких посещений Шервинская обратилась к нему с таким вопросом: «Скажи, пожалуйста, Пафнутнй, что бы дать Васе для чтения? Мальчик любознательный, охотно читает и все спрашивает, что бы ему почитать». Пафнутий Львович задумался, несколько озадаченный этим вопросом, и ответил: «Знаете что, сестрица, дайте ему почитать «Историю Государства Российского» Карамзина».
Заметим, что в первой половине XIX в. «История государства Российского» Карамзина считалась выдающейся книгой, и с ней у многих знаменитых русских людей того времени были связаны дорогие воспоминания детства. По этой книге они знакомились с тем, что было в давние годы, и учились любить Родину. Большой талант и трудолюбие, с коими написана книга, произвели глубокое впечатление и на Чебышева. Вот почему, по нашему мнению, он посоветовал мальчику Васе Шервинскому читать «Историю Государства Российского». «Этот совет, — пишет в своих воспоминаниях В. Д. Шервинский, — не был выполнен, да вряд ли, если бы мы даже достали Карамзина, я был бы в состоянии одолеть в этом возрасте столь серьезное сочинение».
(из мемуаров) Неизвестная война 1 8 1 2 года
Раздался звук трубы военной.
Гремит сквозь бури бранный гром:
Народ, развратом воспоенный,
Грозит нам рабством и ярмом!
Теперь ли нам дремать в покое,
России верные сыны?!
Пойдём, сомкнёмся в ратном строе,
Пойдём – и в ужасах войны
Друзьям, Отечеству, народу
Отыщем славу и свободу
Иль все падем в родных полях!..
Фёдор Г л и н к а. Военная песнь, написанная
во время приближения неприятеля…
Вызывал полемику фильм «Неизвестная война» о событиях 1941 – 1945 годов.
Почему неизвестная? Однако авторы фильма показали, что многое из той исторической эпохи или предано забвению, или вообще доселе неизвестьно, или же представлено в сочинениях разных жанров (включая документалистику) скудно и предвзято.
Относительно Отечественной войны 1812 года также правомерно говорить как о войне неизвестной. В самом деле, лишь немногие из школьников и студентов назовут имена
Барклая-де-Толли, Ростопчина, Багратиона, Давыдова, Милорадовича, Фигнера, Платова. Отроки и отроковицы с недоумением слышат имена воспетых Жуковским в «Певце во стане русских воинов» Ермолова, Раевского, Витгенштейна, Коновницына, Бенигсона, Воронцова, Кульнева, Кайсарова. В том же «Певце во стане русских воинов» Жуковский благоговейно и уважительно повествует о подвигах Кутайсова, Чернышова, Кудашева, Строганова, Палена, Щербатова, Тормасова.
Или – произведения об Отечественной войне самих участников тех судьбоносных событий… Разве подлежат забвению буквально «огнедышащие» сочинения-исповеди
Фёдора Глинки, Василия Капниста, Михаила Милонова, Александра Востокова, Семёна Раича, Константина Батюшкова, Евгения Баратынского?..
Участниками сражений, «схваток боевых» были деды и отцы замечательных деятелей государственности, науки, культуры, просвещения.
Отец великого географа Тян-Шанского Пётр Николаевич Семёнов (1791 – 1832) геройски сражался под Бородиным. Сюртук и кивер его были прострелены неоднократно.
Одна из неприятельских пуль попала ему в грудь, но от верной смерти его спас толстый серебряный складень из трёх образов – благословение его матери Марии Петровны (Складень этот, как семейная реликвия, впоследствии хранился у его старшего брата).
Золотая шпага «За храбрость» была ещё одной реликвией Семёновых…
… Проследим по карте движение русских сил. По Рязанской дороге – до Москвы-реки; на Боровском перевозе при впадении Пахры – переправа, далее – на запад в направлении Подольска. В переписке Кутузова с государем-императором, в документах тех лет, мемуарах, художественно-документальных источниках называются населенные пункты, через которые продвигалось русское воинство: Жуково, Константиново, Плетениха, Новлянское, Колычево, Похрино, Старый Ям, Заболотье, Борисоглебское, и наконец - Подольск… В частности, 5 сентября Кутузов информирует Александра 1 о скрытом ночном форсированном марше армии и арьергарда – «фланговою дорогою к Подольску… …оставя часть казаков для фальшивого их движения на Коломну». 6 и 7 сентября главная квартира Кутузова размещается в Подольске. Следующий этап – продвижение к Красной Пахре. В 5 часов 8 сентября началось движение… Двумя колоннами. Две кавалерийские дивизии, три пехотных корпуса. Командовал 56-летний генерал от инфантерии Дмитрий Сергеевич Дохтуров. Прошли через Дубровицы, Луковню, Власьево, Пыхчево…
ДЕРЖАВИН И ТОЛСТОЙ: ДЕРЗАНИЕ ВЕЛИКОРОССОВ,
ДУХОВНАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ 1812 ГОДА
Какая честь из рода в род
России, слава незабвенна,
Что ей избавлена вселенна
От новых Тамерлана орд!
Цари Европы и народы!
Как бурны вы стремились воды,
Чтоб поглотить край Росса весь;
Но буйные! где сами днесь?
Почто вы спяща льва будили,
Чтобы узнал свои он силы?..
На территориях, ныне присоединенных к Москве, происходили события воистину судьбоносные. И, конечно же, есть необходимость внести определённые содержательно-методические коррективы в регионоведение, а именно москвоведение.
В системе занятий, уроков, просветительско-воспитательных мероприятий особое место занимает тема войны 1812 - 1814 годов. Двести лет назад россияне сокрушили вражеское нашествие, защитив от лиходеев родные очаги и алтари…
Москва начала девятнадцатого… Большая Москва начала двадцать первого столетия… Через два столетия – волшебное эхо минувшего, отзвучавшего, отстрадавшего, отмечтавшего… Суровые тревожно-барабанные ритмы ратных прощаний, упований…
Трагически-ураганный разгул военного лихолетья… «Потревоженные тени» минувшего, далёкого-близкого… Вешними водами отшумевшие, летними звездопадами промелькнувшие, осенними листопадами просквозившие, трескучими морозами содрогнувшие…
Московское ополчение. Смоленское ополчение. Рязанское ополчение. Тульское ополчение. Тверское ополчение. Ополчения – Калужское, Владимирское, Воронежское, Тамбовское, Нижегородское, Брянское… С юга, востока, запада, севера устремлялось к Москве подкрепление-защита… - «Бессмертное величие Кремля Невыразимо смертными словами! В твоей судьбе – о, русская земля! – В твоей глуши с лесами и холмами, Где смутной грустью веет старина, Где было всё: смиренье и гордыня – Навек слышна, навек озарена, Утверждена московская твердыня!.. И смутно мне далекий слышен звон: То скорбный он, то гневный и державный! Бежал отсюда сам Наполеон, Накрылся снегом путь его бесславный… И я молюсь – о, русская земля! – Не на твои забытые иконы, Молюсь на лик священного Кремля И на его таинственные звоны…» (Н. Р у б ц о в).
Бородино – Москва – Москва-река – Боровской перевоз … И далее – к Подольску, Красной Пахре…
…Две кирасирские дивизии, два пехотных корпуса и вся резервная артиллерия (командовал генерал-лейтенант князь Голицын) миновали Фетищево, Ознобишино, Песье, Софьино. Арьергард (возглавлял 40-летний генерал от инфантерии князь Михаил Андреевич Милорадович) с левого фланга от Серпуховской дороги – через Остафьево –
к деревне Десна, где занял позиции.
В Подольске прикрытие осуществлялось командой 40-летнего героя Бородинского сражения, двоюродного брата Дениса Давыдова генерал-лейтенанта от кавалерии Николая Николаевича Раевского. Седьмой пехотный корпус и кавалерийская дивизия
(в её составе – прославленные Ахтырские гусары)…
……………………………………………………………………………………………….
«…Россия. При одном этом имени как-то вдруг просветляется взгляд у нашего поэта, раздвигается дальше его кругозор, всё становится у него шире, и он сам как бы облекается величием, становясь превыше обыкновенного человека…» - проникновенные
и мудрые слова Николая Васильевича Гоголя.
……………………………………………………………………………………………………………..
Накануне нашествия «двунадесятых языков»: «Струились
молнией штыки…»
Образ Наполеона будоражил воображение не одного поколения; лирики и эпики воссоздавали эту трагико-романтическую фигуру «южного демона» в разных жанрово-стилевых и философско-психологических ракурсах.
…13 июня 1843-го (прошёл 31 год с момента вторжения Наполеона в Россию) Фёдор Тютчев в письме к своей жене Эрнестине Фёдоровне говорил о побудительных моментах создания своего стихотворения «Неман». Дабы его уразуметь, советует он, нужно, в частности, вспомнить лубочные картинки, так часто попадавшиеся на постоялых дворах (сюжеты их: французское вторжение, пожар в Москве; кстати напомним, что пожар с 3 по 8 сентября 1812 года уничтожил 7632 из 9151 московских домов). Супруга Тютчева ещё не была в белокаменной, и автор письма говорит (не без лёгкого юмора и шаржирования) о желаемости и возможности пока ещё заочно познакомиться с достопамятностями («составить себе верное представление о городе, который тридцать один год назад был свидетелем похождений Наполеона и моих»).
В «Немане» Фёдор Тютчев и его лирический герой по-своему поэтически, изобразительно-выразительно «реконструируют» былые события и биографии, оказавшись на берегах могучей европейской реки, хранившей тревожную память о легендарных днях «годины роковой»: «Ты
Ль это, Неман величавый? Твоя ль струя передо мной? Ты, столько лет, с такою славой, России верный часовой?.. Один лишь раз, по воле Бога, Ты супостата к ней пустил – И целость русского порога Ты там навеки утвердил… Ты помнишь ли былое, Неман?.. Тот день годины роковой, Когда стоял он пред тобой, Он сам – могучий южный демон, И ты, как ныне, протекал, Шумя под вражьими мостами, И он струю твою ласкал Своими чудными очами?..».
Пластика и чеканность тютчевских строф чем-то родственно-полемично «напоминает» о более раннем лирико-эпическом обращении к Неману в «наполеоновском контексте». Напомним о «лирической живописи» Константина Батюшкова в его «Переходе русских войск через Неман 1 января 1813 года» («Снегами погребен, угрюмый Неман спал, Равнину льдистых вод и берег опустелый Туманный месяц озарял. Всё пусто… Кое-где на снеге труп чернеет, И брошенных костров огонь, дымяся тлеет. И хладный, как мертвец, Один среди дороги, Сидит задумчивый беглец Недвижим, смутный взор вперив на мертвы ноги»). Возмездие надвигается. Возмездие неизбежно («И всюду тишина… И се, в пустой дали Сгущенных копий лес возникнул из земли! Он движется. Гремят щиты, мечи и брони, И грозно в сумраке ночном Чернеют знамена, и ратники и кони: Несут полки славян погибель за врагом, Достигли Немана – и копья водрузили. Из снега возросли бесчисленны шатры, И на снегу зажженные костры Все небо заревом багровым обложили. И в стане царь младой Сидел между вождями, И старец-вождь пред ним, блестящий сединами И бранной в старости красой»).
Если Константин Батюшков живописует бесславное завершение авантюры французского кичливого «демона2, то Фёдор Тютчев, дабы постичь и отразить логику и диалектику судьбоносных событий, воссоздаёт совсем другой «переход»: Наполеон, с триумфом покоривший почти всю Европу, намеревается ополчиться на Россию («Победно шли его полки, Знамена весело шумели, На солнце искрились штыки, Мосты под пушками гремели – И с высоты, как некий бог, Казалось, он парил над ними, И двигал все и все стерег Очами чудными своими…»).
Ироничный, разяще саркастический подтекст и контекст («своими чудными очами», «очами чудными своими» взирает триумфатор, «некий полубог», «как «знамена весело шумели»). Предостерегающее умозаключение лирического героя-повествователя: «Лишь одного он не видал… Не видел он, воитель дивный, Что там, на стороне противной, Стоял Другой – стоял и ждал…»).
… «Воитель дивный», обладатель «очей чудных» в губительном безрассудстве тщеславия не знает - не ведает о грядущем, всесокрушающем возмездии… - «Стоял Другой – стоял и ждал… И мирно проходила рать – Все грозно-боевые лица, И неизбежная Десница Клала на них свою печать… И так победно шли полки, Знамена гордо развевались, Струились молнией штыки, И барабаны заливались… Несметно было их число – И в этом бесконечном строе Едва ль десятое число Клеймо минуло роковое…»).
Жанр исторической песни: «Ты, Россия, ты,
Россия, ты Рассейская земля…»
«Восстанавливая древние святыни, мы умножаем чувство нашего национального достоинства, национальной памяти, ведь воздействие культурной среды на души людей становится отчетливой силой, особенно могучей в переломные моменты истории. И когда происходят такие атаки как сегодня, когда дается разбег в будущее, то народ бросается вперед только всей мощью накоплений – духовных, исторических, вещественных»,- отмечал Леонид Максимович Леонов.
Преемственно принимаемый и передаваемый духовно-нравственный потенциал мощно и плодотворно аккумулирован в устно-поэтических ценностях.
Фольклорные, народно-поэтические жанры по-своемй отразили эпохально-легендарные события; в жанре исторических песен запечатлелось глубинно-народное восприятие быта и бытия соотечественников в лихую годину.
«Заплакала Россия от француза» – песня эта сокровенно психологична. Лиро-мифологический повествователь обращается к терпящей, переживающей катастрофическое вторжение Родине с горько-болевым утешением: «Ты не плачь, не плачь, Рассеюшка…». Надежда и упование, богатырская мощь гневного народного возмездия («сударь Платов да со полками»). Былинно-сказочен Кутузов; как некогда, могучие витязи, так и ныне мудрый и мужественный вождь озаботился спасением Отечества («Не восточная звезда в поле воссияла – У Кутузова в руках сабля заблистала»).
Историческая песня «Как и пишет письмо французский король» примечательна сатирико-публицистической трактовкой напряженных событий и коллизий.Убийственный сарказм, уничтожающая ирония, острое шаржирование по адресу зарвавшихся, воинствующих пройдох. Русская армия достойно и доблестно противостоит злу и разбою («Ой мы встретим его… среди поля Можайского. Мы поставим ему столы-пушки медные, скатерточки – востры шашечки…»).
Ещё одна песня «Разорена путь-дорожка» колоритно и психологично передаёт горестные раздумья барда-повествователя, с содроганием, негодованием напоминающего о лютованиях захватчиков и оккупантов: от Можая до Москвы вопиют о возмездии обесчещенные поля, Реки, селения. Кичливый ворог упивается своими кровавыми успехами. Но час расплаты близок и желанен.
«Как на горочке стояла Москва» - историческая песня эта привносит в тему Отечественной войны 1812 года новые детали, сюжетно-смысловые линии, психологические метафоры. Неизбывно народное горе. Неисчислимы разбои и надругательства, «разорение с краю до конца» Разорил Москву неприятель злой, выкатил француз пушки медные, направлял француз ружья, стрелял нечестивец в матушку Москву («оттого Москва загорелася, мать сыра земля потрясалася, все божьи церкви развалилися, златы маковки покатилися»). Но нелюдя-ворога, убежден певец-повествователь, ждут неизбежная расплата, справедливая кара.
Высокий трагизм, психологическая диалектика уязвленного, униженного и оскорбленного человеческого сердца - в поэтике исторической песни «Ой да отчего же, армия потревожилась?». «Нацеленный» поэтический синтаксис, психологически мотивированные риторические восклицания, вопросы и ответы передают сложное и противоречивое состояние автора-повествователя («Что-то не чернь-то будто во поле, Не чернь, она, во чисто поле…»).
В своей совокупности цикл исторических песен об Отечественной войне 1812 года –
Могучий полноценный эпос, который (наряду с лирическими жанрами, рассказами, повестями, романами) раскрывает «земли родной минувшую судьбу», воскрешает судьбоносные страницы отечественной истории. Вот, к примеру, «Кутузов и французский майор». Пластически осязаемые картины. Французы на Десне («Огни русские очень жарки – французы утекают за Черную речку». Или – «репортажно»-документальная зарисовка «Платов у французов» («Ты, Россия, ты, Россия, ты, Рассейская земля, много крови пролила, много силы забрала!»). «Кинематографически» колоритная живопись исторической песни «Платов-казак» («От своих чистых сердец Совьем Платову на головушку венец»).
«Бородино», «Война и мир» сражаются
«Война и мир» Л.Н. Толстого, воссозданные в ней герои Отечественной войны 1812 года вдохновляли воинов Великой Отечественной.
Под одним из стихотворений фронтовика Якова Хелемского – помета «Ясная Поляна. Май 1943 г.» («Калинов луг, Козлова просека, Яснополянские угодья, Вы больше, чем обитель классика, Вы обитаете в народе. Дубняк, природою изваянный, Мерцание реки Воронки, А рядом – черные развалины И в серых избах – похоронки»). Старца великого тень, тень русского гения-провидца, скончавшегося в Астапове и похороненного в родной Ясной Поляне, чует смущенной душой автобиографический повествователь в форме красноармейца («Скорбят над новыми утратами Деревья Старого заказа. Проснулся колокол, упрятанный В дупле раскидистого вяза. И чудится, что вышел из дому, В рубахе длинной с подпояской, На зорьке, как привык он издавна, Сам старожил яснополянский»).
Среди рассветного безлюдия
Идет он трактом деревенским.
Так тихо, что слышны орудия,
Орудующие под Мценском.
По вырубкам и гарям топая,
Внимает горю он и грому.
А ветерану Севастополя
Знакомо это всё, знакомо.
И дом его, огню не отданный,
Еще пожаром смутно пахнет.
Но в тесной комнате, под сводами,
Простор Истории распахнут.
Объемлет горизонты бедствия
Взор мудреца и канонира.
Печаль с надеждою соседствует
На рубеже войны и мира.
«На рубеже войны и мира»…
И это тоже теперь Москва! Река Нара –
легендарна как Непрядва…
«…Отныне… и река Нара будет для нас так же знаменита, как и Непрядва, на берегах которой погибли бесчисленные ополчения Мамая…» - из письма М.И. Кутузова.
Столица Москва вплотную «приблизилась» к Калужской области; и река Нара (естественная «граница» двух регионов) имеет теперь также и «московскую прописку».
Михаил Илларионович Кутузов чутко подметил «родство» Нары с Непрядвой…
В годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 годов и Непрядва, и Нара, и Дон, и Ока, и Москва-река вновь содрогнулись от боли и страданий Москвоведение: Неизвестная война 1 8 1 2 года
Раздался звук трубы военной.
Гремит сквозь бури бранный гром:
Народ, развратом воспоенный,
Грозит нам рабством и ярмом!
Теперь ли нам дремать в покое,
России верные сыны?!
Пойдём, сомкнёмся в ратном строе,
Пойдём – и в ужасах войны
Друзьям, Отечеству, народу
Отыщем славу и свободу
Иль все падем в родных полях!..
Фёдор Г л и н к а. Военная песнь, написанная
во время приближения неприятеля…
Вызывал полемику фильм «Неизвестная война» о событиях 1941 – 1945 годов.
Почему неизвестная? Однако авторы фильма показали, что многое из той исторической эпохи или предано забвению, или вообще доселе неизвестьно, или же представлено в сочинениях разных жанров (включая документалистику) скудно и предвзято.
Относительно Отечественной войны 1812 года также правомерно говорить как о войне неизвестной. В самом деле, лишь немногие из школьников и студентов назовут имена
Барклая-де-Толли, Ростопчина, Багратиона, Давыдова, Милорадовича, Фигнера, Платова. Отроки и отроковицы с недоумением слышат имена воспетых Жуковским в «Певце во стане русских воинов» Ермолова, Раевского, Витгенштейна, Коновницына, Бенигсона, Воронцова, Кульнева, Кайсарова. В том же «Певце во стане русских воинов» Жуковский благоговейно и уважительно повествует о подвигах Кутайсова, Чернышова, Кудашева, Строганова, Палена, Щербатова, Тормасова.
Или – произведения об Отечественной войне самих участников тех судьбоносных событий… Разве подлежат забвению буквально «огнедышащие» сочинения-исповеди
Фёдора Глинки, Василия Капниста, Михаила Милонова, Александра Востокова, Семёна Раича, Константина Батюшкова, Евгения Баратынского?..
Участниками сражений, «схваток боевых» были деды и отцы замечательных деятелей государственности, науки, культуры, просвещения.
Отец великого географа Тян-Шанского Пётр Николаевич Семёнов (1791 – 1832) геройски сражался под Бородиным. Сюртук и кивер его были прострелены неоднократно.
Одна из неприятельских пуль попала ему в грудь, но от верной смерти его спас толстый серебряный складень из трёх образов – благословение его матери Марии Петровны (Складень этот, как семейная реликвия, впоследствии хранился у его старшего брата).
Золотая шпага «За храбрость» была ещё одной реликвией Семёновых…
… Проследим по карте движение русских сил. По Рязанской дороге – до Москвы-реки; на Боровском перевозе при впадении Пахры – переправа, далее – на запад в направлении Подольска. В переписке Кутузова с государем-императором, в документах тех лет, мемуарах, художественно-документальных источниках называются населенные пункты, через которые продвигалось русское воинство: Жуково, Константиново, Плетениха, Новлянское, Колычево, Похрино, Старый Ям, Заболотье, Борисоглебское, и наконец - Подольск… В частности, 5 сентября Кутузов информирует Александра 1 о скрытом ночном форсированном марше армии и арьергарда – «фланговою дорогою к Подольску… …оставя часть казаков для фальшивого их движения на Коломну». 6 и 7 сентября главная квартира Кутузова размещается в Подольске. Следующий этап – продвижение к Красной Пахре. В 5 часов 8 сентября началось движение… Двумя колоннами. Две кавалерийские дивизии, три пехотных корпуса. Командовал 56-летний генерал от инфантерии Дмитрий Сергеевич Дохтуров. Прошли через Дубровицы, Луковню, Власьево, Пыхчево…
ДЕРЖАВИН И ТОЛСТОЙ: ДЕРЗАНИЕ ВЕЛИКОРОССОВ,
ДУХОВНАЯ МОБИЛИЗАЦИЯ 1812 ГОДА
Какая честь из рода в род
России, слава незабвенна,
Что ей избавлена вселенна
От новых Тамерлана орд!
Цари Европы и народы!
Как бурны вы стремились воды,
Чтоб поглотить край Росса весь;
Но буйные! где сами днесь?
Почто вы спяща льва будили,
Чтобы узнал свои он силы?..
На территориях, ныне присоединенных к Москве, происходили события воистину судьбоносные. И, конечно же, есть необходимость внести определённые содержательно-методические коррективы в регионоведение, а именно москвоведение.
В системе занятий, уроков, просветительско-воспитательных мероприятий особое место занимает тема войны 1812 - 1814 годов. Двести лет назад россияне сокрушили вражеское нашествие, защитив от лиходеев родные очаги и алтари…
Москва начала девятнадцатого… Большая Москва начала двадцать первого столетия… Через два столетия – волшебное эхо минувшего, отзвучавшего, отстрадавшего, отмечтавшего… Суровые тревожно-барабанные ритмы ратных прощаний, упований…
Трагически-ураганный разгул военного лихолетья… «Потревоженные тени» минувшего, далёкого-близкого… Вешними водами отшумевшие, летними звездопадами промелькнувшие, осенними листопадами просквозившие, трескучими морозами содрогнувшие…
Московское ополчение. Смоленское ополчение. Рязанское ополчение. Тульское ополчение. Тверское ополчение. Ополчения – Калужское, Владимирское, Воронежское, Тамбовское, Нижегородское, Брянское… С юга, востока, запада, севера устремлялось к Москве подкрепление-защита… - «Бессмертное величие Кремля Невыразимо смертными словами! В твоей судьбе – о, русская земля! – В твоей глуши с лесами и холмами, Где смутной грустью веет старина, Где было всё: смиренье и гордыня – Навек слышна, навек озарена, Утверждена московская твердыня!.. И смутно мне далекий слышен звон: То скорбный он, то гневный и державный! Бежал отсюда сам Наполеон, Накрылся снегом путь его бесславный… И я молюсь – о, русская земля! – Не на твои забытые иконы, Молюсь на лик священного Кремля И на его таинственные звоны…» (Н. Р у б ц о в).
Бородино – Москва – Москва-река – Боровской перевоз … И далее – к Подольску, Красной Пахре…
…Две кирасирские дивизии, два пехотных корпуса и вся резервная артиллерия (командовал генерал-лейтенант князь Голицын) миновали Фетищево, Ознобишино, Песье, Софьино. Арьергард (возглавлял 40-летний генерал от инфантерии князь Михаил Андреевич Милорадович) с левого фланга от Серпуховской дороги – через Остафьево –
к деревне Десна, где занял позиции.
В Подольске прикрытие осуществлялось командой 40-летнего героя Бородинского сражения, двоюродного брата Дениса Давыдова генерал-лейтенанта от кавалерии Николая Николаевича Раевского. Седьмой пехотный корпус и кавалерийская дивизия
(в её составе – прославленные Ахтырские гусары)…
……………………………………………………………………………………………….
«…Россия. При одном этом имени как-то вдруг просветляется взгляд у нашего поэта, раздвигается дальше его кругозор, всё становится у него шире, и он сам как бы облекается величием, становясь превыше обыкновенного человека…» - проникновенные
и мудрые слова Николая Васильевича Гоголя.
……………………………………………………………………………………………………………..
Накануне нашествия «двунадесятых языков»: «Струились
молнией штыки…»
Образ Наполеона будоражил воображение не одного поколения; лирики и эпики воссоздавали эту трагико-романтическую фигуру «южного демона» в разных жанрово-стилевых и философско-психологических ракурсах.
…13 июня 1843-го (прошёл 31 год с момента вторжения Наполеона в Россию) Фёдор Тютчев в письме к своей жене Эрнестине Фёдоровне говорил о побудительных моментах создания своего стихотворения «Неман». Дабы его уразуметь, советует он, нужно, в частности, вспомнить лубочные картинки, так часто попадавшиеся на постоялых дворах (сюжеты их: французское вторжение, пожар в Москве; кстати напомним, что пожар с 3 по 8 сентября 1812 года уничтожил 7632 из 9151 московских домов). Супруга Тютчева ещё не была в белокаменной, и автор письма говорит (не без лёгкого юмора и шаржирования) о желаемости и возможности пока ещё заочно познакомиться с достопамятностями («составить себе верное представление о городе, который тридцать один год назад был свидетелем похождений Наполеона и моих»).
В «Немане» Фёдор Тютчев и его лирический герой по-своему поэтически, изобразительно-выразительно «реконструируют» былые события и биографии, оказавшись на берегах могучей европейской реки, хранившей тревожную память о легендарных днях «годины роковой»: «Ты
Ль это, Неман величавый? Твоя ль струя передо мной? Ты, столько лет, с такою славой, России верный часовой?.. Один лишь раз, по воле Бога, Ты супостата к ней пустил – И целость русского порога Ты там навеки утвердил… Ты помнишь ли былое, Неман?.. Тот день годины роковой, Когда стоял он пред тобой, Он сам – могучий южный демон, И ты, как ныне, протекал, Шумя под вражьими мостами, И он струю твою ласкал Своими чудными очами?..».
Пластика и чеканность тютчевских строф чем-то родственно-полемично «напоминает» о более раннем лирико-эпическом обращении к Неману в «наполеоновском контексте». Напомним о «лирической живописи» Константина Батюшкова в его «Переходе русских войск через Неман 1 января 1813 года» («Снегами погребен, угрюмый Неман спал, Равнину льдистых вод и берег опустелый Туманный месяц озарял. Всё пусто… Кое-где на снеге труп чернеет, И брошенных костров огонь, дымяся тлеет. И хладный, как мертвец, Один среди дороги, Сидит задумчивый беглец Недвижим, смутный взор вперив на мертвы ноги»). Возмездие надвигается. Возмездие неизбежно («И всюду тишина… И се, в пустой дали Сгущенных копий лес возникнул из земли! Он движется. Гремят щиты, мечи и брони, И грозно в сумраке ночном Чернеют знамена, и ратники и кони: Несут полки славян погибель за врагом, Достигли Немана – и копья водрузили. Из снега возросли бесчисленны шатры, И на снегу зажженные костры Все небо заревом багровым обложили. И в стане царь младой Сидел между вождями, И старец-вождь пред ним, блестящий сединами И бранной в старости красой»).
Если Константин Батюшков живописует бесславное завершение авантюры французского кичливого «демона2, то Фёдор Тютчев, дабы постичь и отразить логику и диалектику судьбоносных событий, воссоздаёт совсем другой «переход»: Наполеон, с триумфом покоривший почти всю Европу, намеревается ополчиться на Россию («Победно шли его полки, Знамена весело шумели, На солнце искрились штыки, Мосты под пушками гремели – И с высоты, как некий бог, Казалось, он парил над ними, И двигал все и все стерег Очами чудными своими…»).
Ироничный, разяще саркастический подтекст и контекст («своими чудными очами», «очами чудными своими» взирает триумфатор, «некий полубог», «как «знамена весело шумели»). Предостерегающее умозаключение лирического героя-повествователя: «Лишь одного он не видал… Не видел он, воитель дивный, Что там, на стороне противной, Стоял Другой – стоял и ждал…»).
… «Воитель дивный», обладатель «очей чудных» в губительном безрассудстве тщеславия не знает - не ведает о грядущем, всесокрушающем возмездии… - «Стоял Другой – стоял и ждал… И мирно проходила рать – Все грозно-боевые лица, И неизбежная Десница Клала на них свою печать… И так победно шли полки, Знамена гордо развевались, Струились молнией штыки, И барабаны заливались… Несметно было их число – И в этом бесконечном строе Едва ль десятое число Клеймо минуло роковое…»).
Жанр исторической песни: «Ты, Россия, ты,
Россия, ты Рассейская земля…»
«Восстанавливая древние святыни, мы умножаем чувство нашего национального достоинства, национальной памяти, ведь воздействие культурной среды на души людей становится отчетливой силой, особенно могучей в переломные моменты истории. И когда происходят такие атаки как сегодня, когда дается разбег в будущее, то народ бросается вперед только всей мощью накоплений – духовных, исторических, вещественных»,- отмечал Леонид Максимович Леонов.
Преемственно принимаемый и передаваемый духовно-нравственный потенциал мощно и плодотворно аккумулирован в устно-поэтических ценностях.
Фольклорные, народно-поэтические жанры по-своемй отразили эпохально-легендарные события; в жанре исторических песен запечатлелось глубинно-народное восприятие быта и бытия соотечественников в лихую годину.
«Заплакала Россия от француза» – песня эта сокровенно психологична. Лиро-мифологический повествователь обращается к терпящей, переживающей катастрофическое вторжение Родине с горько-болевым утешением: «Ты не плачь, не плачь, Рассеюшка…». Надежда и упование, богатырская мощь гневного народного возмездия («сударь Платов да со полками»). Былинно-сказочен Кутузов; как некогда, могучие витязи, так и ныне мудрый и мужественный вождь озаботился спасением Отечества («Не восточная звезда в поле воссияла – У Кутузова в руках сабля заблистала»).
Историческая песня «Как и пишет письмо французский король» примечательна сатирико-публицистической трактовкой напряженных событий и коллизий.Убийственный сарказм, уничтожающая ирония, острое шаржирование по адресу зарвавшихся, воинствующих пройдох. Русская армия достойно и доблестно противостоит злу и разбою («Ой мы встретим его… среди поля Можайского. Мы поставим ему столы-пушки медные, скатерточки – востры шашечки…»).
Ещё одна песня «Разорена путь-дорожка» колоритно и психологично передаёт горестные раздумья барда-повествователя, с содроганием, негодованием напоминающего о лютованиях захватчиков и оккупантов: от Можая до Москвы вопиют о возмездии обесчещенные поля, Реки, селения. Кичливый ворог упивается своими кровавыми успехами. Но час расплаты близок и желанен.
«Как на горочке стояла Москва» - историческая песня эта привносит в тему Отечественной войны 1812 года новые детали, сюжетно-смысловые линии, психологические метафоры. Неизбывно народное горе. Неисчислимы разбои и надругательства, «разорение с краю до конца» Разорил Москву неприятель злой, выкатил француз пушки медные, направлял француз ружья, стрелял нечестивец в матушку Москву («оттого Москва загорелася, мать сыра земля потрясалася, все божьи церкви развалилися, златы маковки покатилися»). Но нелюдя-ворога, убежден певец-повествователь, ждут неизбежная расплата, справедливая кара.
Высокий трагизм, психологическая диалектика уязвленного, униженного и оскорбленного человеческого сердца - в поэтике исторической песни «Ой да отчего же, армия потревожилась?». «Нацеленный» поэтический синтаксис, психологически мотивированные риторические восклицания, вопросы и ответы передают сложное и противоречивое состояние автора-повествователя («Что-то не чернь-то будто во поле, Не чернь, она, во чисто поле…»).
В своей совокупности цикл исторических песен об Отечественной войне 1812 года –
Могучий полноценный эпос, который (наряду с лирическими жанрами, рассказами, повестями, романами) раскрывает «земли родной минувшую судьбу», воскрешает судьбоносные страницы отечественной истории. Вот, к примеру, «Кутузов и французский майор». Пластически осязаемые картины. Французы на Десне («Огни русские очень жарки – французы утекают за Черную речку». Или – «репортажно»-документальная зарисовка «Платов у французов» («Ты, Россия, ты, Россия, ты, Рассейская земля, много крови пролила, много силы забрала!»). «Кинематографически» колоритная живопись исторической песни «Платов-казак» («От своих чистых сердец Совьем Платову на головушку венец»).
«Бородино», «Война и мир» сражаются
«Война и мир» Л.Н. Толстого, воссозданные в ней герои Отечественной войны 1812 года вдохновляли воинов Великой Отечественной.
Под одним из стихотворений фронтовика Якова Хелемского – помета «Ясная Поляна. Май 1943 г.» («Калинов луг, Козлова просека, Яснополянские угодья, Вы больше, чем обитель классика, Вы обитаете в народе. Дубняк, природою изваянный, Мерцание реки Воронки, А рядом – черные развалины И в серых избах – похоронки»). Старца великого тень, тень русского гения-провидца, скончавшегося в Астапове и похороненного в родной Ясной Поляне, чует смущенной душой автобиографический повествователь в форме красноармейца («Скорбят над новыми утратами Деревья Старого заказа. Проснулся колокол, упрятанный В дупле раскидистого вяза. И чудится, что вышел из дому, В рубахе длинной с подпояской, На зорьке, как привык он издавна, Сам старожил яснополянский»).
Среди рассветного безлюдия
Идет он трактом деревенским.
Так тихо, что слышны орудия,
Орудующие под Мценском.
По вырубкам и гарям топая,
Внимает горю он и грому.
А ветерану Севастополя
Знакомо это всё, знакомо.
И дом его, огню не отданный,
Еще пожаром смутно пахнет.
Но в тесной комнате, под сводами,
Простор Истории распахнут.
Объемлет горизонты бедствия
Взор мудреца и канонира.
Печаль с надеждою соседствует
На рубеже войны и мира.
«На рубеже войны и мира»…
И это тоже теперь Москва! Река Нара –
легендарна как Непрядва…
«…Отныне… и река Нара будет для нас так же знаменита, как и Непрядва, на берегах которой погибли бесчисленные ополчения Мамая…» - из письма М.И. Кутузова.
Столица Москва вплотную «приблизилась» к Калужской области; и река Нара (естественная «граница» двух регионов) имеет теперь также и «московскую прописку».
Михаил Илларионович Кутузов чутко подметил «родство» Нары с Непрядвой…
