«Хмельная чаша» называлась его первая книга…
Хмельная чаша, по-язычески поднятая к небесам: чувства давались ярко, сверкая красно-фиолетовыми оттенками ощущений, молнии изломов били в читательское сознание, и Жупанчич скорее волхвовал, нежели писал, неистов и ярок.
Символы цвели водяными лилиями…
Отчаяние сквозило, туго скрученное в верёвочный стих:
Мутно,
трудно
льются воды,
как без русла,
как без дна,
баламутно
и паскудно
здесь,
где в плевелах
земля.
Пена,
гнилостна
и тленна,
мусором оплетена,
жухнет,
пухнет
и смятенно
мечется
туда-сюда.
(пер. Л. Мартынова)
Разный ветер продувал поэзию Жупанчича, постепенно приводя к классическому восприятию, тишине, волокнам самоуглубления:
Все по-осеннему — листва, и птицы,
И дождь, и сумерки, и снег, и лед,
Вдруг ярким солнцем озарились лица,
И воздух полон песен, жизнь цветет.
(пер. М. Зенкевича)
Стих остаётся ярким, словно вибрируя натяжением красок, их чувственным напряжением.
Образы балагана причудливо проступают, мешаясь с социальностью, вечно обжигающей сердце поэта горячей струёй несправедливости:
На небе выткут полотно,
Чтоб стало беднякам тепло,
Прикрыться пугалу велят,
А носачам носы продлят.
Длинен твой нос,
Хоть ты и бос, —
Свисти им, словно клювом дрозд.
(пер. Б. Слуцкого)
Разные периоды проходил поэт, всегда оставаясь собою; и пёстрые вороха стихов его пламенеют сильно – бьют в любую реальность, пропитанные вечностью.
