Сознание подавляющего большинства людей отвергает разнообразные конспирологические построения. Дело в том, что данное большинство мыслит монархически, даже если и не думает о восстановлении монархии (в её традиционном понимании). Тут «просто-напросто» - архетип народа как такового. К слову, он может быть использован и силами самой, что ни на есть, «глубинной Пародии» (контр-инициации). Когда «Всемирный совет глобальных корпораций» (по Тоффлеру) всех достанет, то может придти псевдо-монарх (лже-мессия), антихрист, который бросит вызов транснациональной олигархии. Конечно, сие будет только углублением и предельным выражением Инверсии.
Любые воздействия на социум воспринимаются большинством как нечто, осуществляемое явными и открытыми структурам. Наиболее наглядно сие осуществлялось как раз Монархами. Монархическое (по своей сути) большинство верит, что действенная власть (в широком смысле) обязательно явна, публична и открыта. То есть, она может иметь некие тайны, но всё равно её существование предполагает действие «публичных» структур.
Большинство может считать «владу» - «злочинной», но оно почти не верит в наличие тайных структур, которые могут использовать властные рычаги. Грубо говоря, «глубинный народ» отторгает саму мысль о наличии «глубинного государства». И, тем более, мысль о действенных тайных обществах. Здесь - безусловно, Солнечный характер Народа. Однако, Солнце иногда слепит глаз...
Понятно, что силы Инверсии, великолепно сорганизованные в разные тайные структуры, используют данное обстоятельство в свою пользу. Причем, сама конспирология была серьезно скомпрометирована творцами Революционного террора, имевшего место в некоторых странах (прежде всего, во Франции и в России).
Указанные инициаторы, организаторы и, в конце концов, жертвы - были носителями массово-эгалитарного сознания. Как, собственно, и положено быть радикалам Модерна. В реальности, Заговор всегда есть действие неких элитарных групп, добивающихся достижения именно что своих элитарных интересов. Они же, инициаторы, делали активными участниками Заговора - широкие массы людей. То есть, подавали сам феномен Заговора как - массово-эгалитарный.
Мало того, что сие в корне неверно. Такая подача серьезно подорвала доверие масс к самой концепции Заговора (как сказано выше, данное доверие и так минимально). И в пресловутую перестройку сработал синдром неприятия. Люди рассматривали идею тайной, скрытой - подрывной деятельности (против СССР, России и т. п.) как некий абсурд, воспроизводящий абсурдность Большого террора 1937-1938 годов.
Показательно, что сам Сталин, о чем мне (и, конечно, не только мне) приходилось много раз писать о Заговоре - вначале и не говорил. Наоборот, он выступал за явную и публичную (но самобытную) демократизацию. Вождь планировал осуществить выборы на альтернативной основе, тем самым почистив изрядно забронзовевшие верхи. Сталин сказал: «Всеобщие, равные, прямые и тайные выборы в СССР будут хлыстом в руках населения против плохо работающих органов власти». (Интервью американскому журналисту Рою Говарду 1 марта 1936 года).
Сталин считал, что если кое-где враги и будут выбраны, то сие - показатель плохой агитационной работы. Ну, а так - ничего особенно страшного. В архивах есть и опытный бюллетень - в каждом округе полагалось несколько альтернативных кандидатов.
А вот региональные элитарии (Р. Эйхе, И. Варейкис и др.) стали во всю вещать о контрреволюции в массах. Так, персек Сталинградского обкома И. Варейкис убеждал: «Нет сомнения, что попытки использовать новую конституцию в своих контрреволюционных целях будут делать и все заядлые враги советской власти, в первую очередь из числа разгромленных групп троцкистов-зиновьевцев».
Вот такая вот эгалитаристская «конспирология», предполагавшая вовлечённость в Заговор широких народных масс - и была использована частью советских злит, не желавшей ротации кадров. Она великолепным образом спроецировалась на сам революционный эгалитаризм десятков и сотен тысяч большевистских функционеров. Сталин просто был вынужден включиться в Большой Террор (иначе его, просто-напросто, смели бы). И сию вовлеченность он использовал для удаления (уже совсем не мирного) партийных олигархов с партийного Олимпа. Дело дошло до совсем уже кардинального - чистки Политбюро. (Об этом упущенном шансе на относительно мирную ротацию великолепно пишет Ю. Жуков в монографии «Иной Сталин». Маленько написал и я - «Правда о 1937 годе»).
Заговоры были (региональный, военный, чекистский и т. д.), но они оказались представлены как нечто именно антикоммунистическое, что есть - выдумка пропагандистского характера. Наоборот участники заговоров пытались, в соответствии со своими собственными представлениями, вернуться к марксистско-ленинским истокам. Признать сие было неприемлемо, ибо означало признание глубочайшего кризиса «марксизма-ленинизма», а данное признание било по Вождю, в первую очередь. Возникла некая амальгама - соединение правды и вымысла. (Наличие фактора «субстрата правды» признавал даже такой радикальный антисталинист, как историк В. Роговин, советую перечитать его цикл монографий.)
Причем, в создании данной амальгамы следует считать виновной антисталинскую «фронду» (в первую очередь, в лице региональных персеков) - именно она и выдумала массовый антисоветский настрой. Последний, безусловно, имел место, но вовсе не в таких масштабах и, по большей части, не опирался на какие-либо, хоть сколько-нибудь оформленные, структуры. То есть, сие также амальгама, но уже первичная - в сравнении со сталинской.
Фактор «неправды» был активнейшим образом использован в последующих разоблачениях - особенно, во времена перестройки. Выпячивалась абсурдная сторона «поиска врагов», тогда как сторона логическая - всячески замалчивалась. И сами защитники Сталина не смогли понять, что к чему. Большинство из них рубили с плеча - дескать, ну сгубили людей безвинно, за исключением «троцких» - да и их вина - в художествах гражданской войны и революции. Зато - какую Державу отгрохали! К слову, данная прямота очень привлекательна для масс, которые ценят откровенность апологетики Прямой и Явной власти. Отсюда и недавний рост популярности Сталина - на фоне падения приемлемости формационных изменений капитализации. Но тогда, во времена позднего СССР, фактор абсурдности сильно был по самой Системе, в интересах анти-Системных сил. Да и сейчас он только отчасти компенсирует. Пора делать мощнейший анализ, избегая смысловых и образных ловушек.
Ну, а если возвращаться к вопросу о конспирологии и её воздействии на «массы». Очевидно, что сама конспирология «массам», в целом чужда, что вызывает симпатию монархиста к монархическим, по сути, массам.
Есть некоторое меньшинство внутри данного Большинства, которое просто, в силу определенных причин, осознало, что тайная власть есть. И оно примерно поняло механизмы её действия, как и поняло необходимость вскрывать данные механизмы - и сопротивляться им. Тут не какое-то оперативное знание, но, скорее, что-то внерациональное - на уровне сверхинтеллектуальной интуиции (сообщения свыше). Хотя, сам я понимаю скептицизм в отношении данной заявки на «избранность», и отнюдь на ней не настаиваю.
PS. А так, предлагал и предлагаю - выпускать журнал «Вопросы конспирологии», где серьёзно разбирать вопросы о тайновластии.
