Мышление человека ассоциативно. Справедливо считается, что у образованной, содержательной личности степень богатства ассоциаций больше, чем у невежественной. В думающих мозгах между нервными клетками постоянно нарастают аксоны-провода, провода переплетаются, плотность их возрастает. Порой они прорастают не туда, куда следует, – напрямую соединяя обычно опосредованные зоны мозга; параллельные провода индуцируют друг друга и, – хлопп! Рождаются потрясающие ассоциации, удивительные аналогии, случаются невиданные прозрения.
Кстати, прозрения могут быть и иной природы, – космической. Иногда в мозги попадают черенковские лучи сверхвысоких энергий из межгалактической бездны, – результаты работы сверхмассивных черных дыр в центрах галактик. Сибирский философ Евгений Глебов, в прошлом физик, оценил вероятность попадания гигаватных лучей в мозг человека. Получилось, что таких случаев в письменной истории человечества примерно 100. Это переживается как иллюминация, в результате дополнительной энергии – пробиваются доселе молчавшие нервные пути, рождаются новые идеи. Обычно она приводит к мистическому экстазу, подобно тому что случилось с Мейстером Экхартом, узревшем отблеск луча на свинцовой тарелке. Но, в ряде случаев, при попадании в высокоорганизованный рациональный разум, полученная энергия может вызвать гениальное прозрение. Вероятность словить частицы высоких энергий повышается в космосе, в северных широтах и высокогорье, например – на Тибетском нагорье.
Увы, так случается не часто. Мозги засвечиваются исключительно редко. Ассоциации обычно заурядны, а аналогии банальны. Самое скверное, – что ассоциации часто совершенно бесполезны, а аналогии – поверхностны и приводят к ложным выводам. Рациональное мышление борется с собственной ассоциативностью, развивая логику. В науке и философии ассоциативность считается вредным свойством, не имеющим ничего общего с мышлением в высшем, - философском смысле слова. Избыточную ассоциативность не любят и психиатры, - это известный симптом шизофрении. Зато всяческие цензоры, мыслеполицаи и прочие представители идеологических зондеркоманд обожают ассоциации! Приведем примеры.
«В вашем кино чернокожие космодесантники выполняют приказы белого командира. Это ассоциируется с расизмом!»
«Сталинскую высотку в Варшаве следует немедленно снести! Она напоминает нам о коммунистическом тоталитаризме!»
«На вашей картине монахи медитируют под свастикой! Это может вызвать идею о том, что вы скрыто симпатизируете нацистам!»
«Ваш герой перед смертью видит радугу. Вы вообще отдаете себе отчет в том, что это может значить!?»
Не сказать, что цензоры сильно виноваты. Ассоциации, аллегории, метафоры, – суть излюбленные средства донесения скрытого смысла творцами и художниками. Одни делают смысловые закладки, другие за ними увлеченно охотятся. Увлекательнейшее соревнование!
Однако бывают периоды в истории, когда это соперничество доходит до полного абсурда, вытесняя не только логическое мышление, но и здравый смысл. У этого есть две причины, – внешняя и внутренняя.
Внешняя причина заключается в том, общество накапливает такой груз тягостных воспоминаний и такое количество противоречий, что количество выразительных средств, нейтральных по отношению к этим воспоминаниями и противоречиям, стремится к нулю. Все сказанное и показанное в один, максимум два хода вызывает неприятную ассоциацию, вредную для идеологии аналогию, способно указать на табуированные темы. Степень тревожности цензоров и общества в целом в эти периоды становится максимальной. Обычно это сопровождается поляризацией взглядов. Например, эталонный западный левак обязан быть либералом, пацифистом, поддерживать ЛГБТ и зеленых, веганов и феминисток, быть сторонником легализации марихуаны и кибернетического постгуманизма. При полемике с такими идеологически контаминированными типами в социальных сетях, «бан» с их стороны часто вызывают аргументы и реплики, имеющие негативное ассоциативное значение в их психике. Любые аргументы в угрозе обороноспособности вызывают обвинения в милитаризме, реплики, что «в чуждой монастырь со своим указом не ходят» ассоциируются с ксенофобией. Банальные декларации, что мозгам нужно мясо для думания, - вызывают обвинения в неуважении к вегитарианцам. Все это напоминает анекдоты про маньяка, для которых любая фраза или любая картинка вызывает стойкую ассоциацию с образом или сверхценной идеей, овладевшей разумом. Свободно рассуждать в таких условиях практически невозможно, даже думать – напряжно.
В СССР тоже имело место нечто подобное, но, в силу технократической природы советской цивилизации - в меньших масштабах. Советское общество до некоторой степени было защищено внутренними факторами, помимо идеологической чистоты для него имело значение сама истина в ее научном понимании. Западнистское общество в своей массе отвергло идею объективной истины, за исключением истины бытовой и сугубо бухгалтерской – количество денежных единиц на конкретных счетах может быть истинным или ложным. Внутренняя причина гиперассоциативности цензуры заключается в пренебрежении логическим мышлением, – в невозможности абстрагироваться от навязчивых и часто откровенно бесовских, а потому надуманных аналогий. Настоящее мышление максимально очищено от шлака свободных ассоциаций, оставляя место сугубо для исключительных аналогий и прозрений.
Настоящее мышление понятийно, но понятия в наши времена не уважают. Понятия это не слова, хотя они выражаются словами на разных языках, это форма мысли. Распространение семантических роботов, систем поиска информации и машинного перевода подогревает пренебрежение понятиями, т.к. они скорее основаны на математическом взвешивании отношений между словами, а не между понятиями. Этот подход дал потрясающие результаты, но он просачивается в наш разум, растворяя его логическую сущность. Корова более не домашнее парнокопытное, но некое слово, просто связанное с другими словами: «тупая телка», «молоко», «чипированное животное», «стейк», «мраморная говядина» и т.п. маркетинговые поисковые системы давно вычислили вероятности, согласно которым набор одного слова вызовет в душе человека отклик на другие связанные слова. Эти наборы слов именуются языковыми каркасами. Ими можно владеть, и это есть важное условие владения родным языком, но ими нельзя мыслить.
В современной России не уважают не только понятия, но и саму логику как предмет. Про это мало кто знает, но согласно Госстандарту, логика теперь не является обязательным предметом даже для юристов! Между тем, многие сотни лет этот предмет был краеугольным камнем любого классического образования, особенно – юридического. Ещё относительно недавно курс логики у юристов длился два года. Сейчас это жалкие 34 часа в один семестр на усмотрение факультета, либо по выбору. Обязательной логика осталась только для философов и журналистов. До революции было иначе, - логика преподавалась в гимназиях. Даже при Сталине было иначе. В первые годы советской власти логика была изъята из образования, но во время войны, не без участия Сталина, курс логики вернули не только в высшую школу, но и в среднюю. Вождь получил классическое богословское образование и знал не только толк в логике, но и понимал ее значение. Не зря он любил говорить простыми категорическими умозаключениями. Народ понимал его, ибо народ ценит простые категорические умозаключения, и вовсе не потому что он прост, а потому что он мудр как социальный мыслящий субъект в целом. Кстати, это хорошо понимал сумасброд Гегель, учивший воспарять от абстрактного к конкретному и настаивавший на том, что абстрактно мыслят, как раз самые простые люди. Но так было в прошлом. Мы стремительно приближаемся к тому моменту, когда усилиями «цифровизации» простой народ не будет способен мыслить вообще, - ни абстрактно, конкретно.
Впрочем, у нас все еще не так скверно, – в России есть реальная свобода слова. Осталось вернуть в школу логику и тогда наша цивилизация станет поистине несокрушимой, мы восстановим справедливость, колонизируем Луну, Марс и пояс астероидов.
Илл. Грегор Рейш. «Логика представляет её центральные темы», Margarita Philosophica, 1503/08
